Как далеко до Рая?

Эмили Дикинсон, 2021

Эмили Дикинсон – знаковый поэт для североамериканской литературы. Можно сказать, что она на пятьдесят лет раньше, чем поэты русского Серебряного века, открыла ряд законов современного стихосложения. Практически все творчество автора обращено к Богу. Переводчик допустил себе некоторые вольности, чтобы перевод был адаптированным. В частности, расшифровав множественные отсылки к тексту Евангелий. Книга в работе и постоянно дополняется.

Я — никто! А ты кто?

Я — никто! А ты кто будешь?

Как и я — ненужный хлам?

Нас же пара! Тише! Люди

разболтают по углам.

Как же глупо квакать кем-то!

Не хватало мне забот —

выкликать себя все лето

средь восторженных болот!

I'm nobody! Who are you?

Are you nobody, too?

Then there's a pair of us — don't tell!

They'd advertise — you know!

How dreary to be somebody!

How public like a frog

To tell one's name the livelong day

To an admiring bog!

Как далеко до Рая?

Как далеко до Рая?

Примерно, как до Смерти —

по рекам, через хребты —

и не обнаружишь его.

Как далеко до Ада?

Примерно, как до Смерти —

по левую руку от Бога*,

как разверзнутся небеса.

* Здесь отсылка к Евангелию от Матфея (глава 25), связанная со Вторым пришествием Иисуса Христа:

Когда же приидет Сын Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним, тогда сядет на престоле славы Своей,

и соберутся пред Ним все народы; и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов;

и поставит овец по правую Свою сторону, а козлов — по левую.

Тогда скажет Царь тем, которые по правую сторону Его: приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира…

….

Тогда скажет и тем, которые по левую сторону: идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его…

How far is it to Heaven?

As far as Death this way —

Of River or of Ridge beyond

Was no discovery.

How far is it to Hell?

As far as Death this way —

How far left hand the Sepulchre

Defies Topography.

Нет времени на злость

Нет времени на злость —

горела б я в Аду,

мне в жизни привелось

испытывать вражду.

Нет времени любить —

ведь это словно боль,

и этого труда

достаточно с лихвой.

I had no time to hate, because

The grave would hinder me,

And life was not so ample I

Could finish enmity.

Nor had I time to love, but since

Some industry must be,

The little toil of love, I thought,

Was large enough for me.

211

Не спеши, мой Эдем!

Губы тянут елей!

Как устала пчела,

припозднившись с полей!

Ароматный Жасмин —

— Тот ли мёд? — я пою —

Шмель, гудящий в цветке,

потерялся в Раю.

Come slowly—Eden!

Lips unused to Thee—

Bashful—sip thy Jessamines—

As the fainting Bee—

Reaching late his flower,

Round her chamber hums—

Counts his nectars—

Enters—and is lost in Balms.

Почему я люблю Тебя, Господи?

Почему я люблю Тебя, Господи?

Трава не скажет Ветру: «Приди!»

Трава просто падает перед Ветром,

а Ветер не требует объяснить это.

Потому что Господь знает все,

А нам и невдомек все знать —

В этом вся наша Мудрость,

В этом наше богатство и знать.

Не спросит глаз зарница,

С чего он вдруг закрылся,

Когда сверкнуло,

И упали веки?

Он знает — не ответит

Глаз,

Что немота — его порок

Для разговора с Господом —

лишь избранный народ.

Ты сияешь в рассвете, Господь,

Тебя видит мой глаз — моя плоть,

Я люблю тебя,

Потому что вижу Восход…

"Why do I love"You, Sir?

Because —

The Wind does not require the Grass

To answer — Wherefore when He pass

She cannot keep Her place.

Because He knows — and

Do not You —

And We know not —

Enough for Us

The Wisdom it be so —

The Lightning — never asked an Eye

Wherefore it shut — when He was by —

Because He knows it cannot speak —

And reasons not contained —

– — Of Talk —

Эта Мука больше Радости Воскрешения?

Мы снова задаемся вопросом:

Эта Мука больше

Радости Воскрешения

на лице, изодранном до полос?

Это страх, как трепещут Могилы,

Когда отпоют едва,

И существа —

Облаченные в Чудо,

Вознесутся как дважды два.

'Tis Anguish grander than Delight

'Tis Resurrection Pain —

The meeting Bands of smitten Face

We questioned to, again.

'Tis Transport wild as thrills the Graves

When Cerements let go

And Creatures clad in Miracle

Go up by Two and Two.

440

Так принято,

когда Влюбленные расстаются,

Безделушка — крестик на память —

Для поддержания Веры,

Когда Жених* будет далеко.

У всех по-разному, как разный вкус:

В далеком путешествии — Клематис

подарит мне свой локон

цвета Электрик**.

* Здесь отсылка на Евангелие. В Евангельской традиции принято называть Господа Женихом. Здесь сразу две отсылки — Мф. 25. (притча о десяти девах), а также Мф. 9. (об отсутствующем Женихе). Приведу здесь только Мф. 9.:

Тогда приходят к Нему ученики Иоанновы и говорят: почему мы и фарисеи постимся много, а Твои ученики не постятся?

И сказал им Иисус: могут ли печалиться сыны чертога брачного, пока с ними жених? Но придут дни, когда отнимется у них жених, и тогда будут поститься.

** Цвет электрик — сиренево-фиолетовый. Такого цвета цветы клематиса или ломоноса.

'Tis customary as we part

A trinket — to confer —

It helps to stimulate the faith

When Lovers be afar —

'Tis various — as the various taste —

Clematis — journeying far —

Presents me with a single Curl

Of her Electric Hair

335

Это не просто боль —

больше боли от жизни,

а не от смерти.

Вид за дверью,

и кто-то пойдет не с тобой —

другим путем боли…

Южный обычай птиц —

привычка сбиваться в стаи,

Мы — птицы, которые остаются,

Есть птицы, которые улетают.

Дрожат у фермерских дверей,

просят неохотную крупку, не веря,

и, пока не выпал наш жалкий снег,

пусть вернутся — туда — наши перья.

'Tis not that Dying hurts us so —

'Tis Living — hurts us more —

But Dying — is a different way —

A Kind behind the Door —

The Southern Custom — of the Bird —

That ere the Frosts are due —

Accepts a better Latitude —

We — are the Birds — that stay.

The Shrivers round Farmers' doors —

For whose reluctant Crumb —

We stipulate — till pitying Snows

Persuade our Feathers Home.

Противоположности — притягиваются

Противоположности притягиваются,

как огонь в камине — сон без одеяла,

как калеки мечтают о Благодати,

как заблудшие — о Божьих деяниях.

Нужно читать слепому

Писание и прозреть.

Раб противится новому,

размышляя,

что Нищие духом выиграли

после смерти*.

Мне Тебя очаровать

своими слабостями.

Это мой путь к Божественному —

быть собой.

* Мне кажется, что здесь отсылка к Нагорной проповеди Иисуса Христа:

Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное…

'Tis Opposites — entice —

Deformed Men — ponder Grace —

Bright fires-the Blanketless —

The Lost — Day's face —

The Blind — esteem it be

Enough Estate — to see —

The Captive — strangles new —

For deeming — Beggars — play —

To lack — enamor Thee —

Tho' the Divinity —

Be only

Me —

Один к одному — отец считает

Один к одному — отец считает,

а затем пишет Трактат —

множество цифр без запятых,

чтобы делить на десять на глаз —

До тех пор, пока студент-трудяга

не освоит быстроту мастерства.

Затем делимое возвращается,

и украшает собой формулы.

Это грифельная доска и карандаш.

И темнота в классе

отвлекает детские пальчики.

Но есть Великое Правило:

Худший ученик

всегда равен лучшему —

ведь цифры каждого мальчишки

придуманы для его руки.

'Tis One by One — the Father counts —

And then a Tract between

Set Cypherless — to teach the Eye

The Value of its Ten —

Until the peevish Student

Acquire the Quick of Skill —

Then Numerals are dowered back —

Adorning all the Rule —

'Tis mostly Slate and Pencil —

And Darkness on the School

Distracts the Children's fingers —

Still the Eternal Rule

Regards least Cypherer alike

With Leader of the Band —

And every separate Urchin's Sum —

Is fashioned for his hand —

Это так ужасно — это так волнует

Это ужасно —

для этого нужно мужество,

для сверхъестественного Ужаса.

Заворожило: душа, смотрящая за тобою,

боится мороза, могилы — не более.

Увидеть Призрака — горе,

признак Мучений здесь,

я борюсь и присно, и днесь,

но пилит меня Неизвестность.

Голая, лысая Правда —

вот, что удерживает от потери

Веры,

мы учим молиться отрадно,

но теряем надежду теперь.

Глядя на Смерть, умираешь сам —

просто дыхание перехватилось,

там не подушка дремлет

у твоих волос.

Другие отрекаются, Господь, но я — твоя,

от ужаса, от горести — все позади,

ко мне ты приходи —

повержен мрак — тебе раздолье —

и фейерверк, и праздник,

и застолье.

'Tis so appalling — it exhilarates —

So over Horror, it half Captivates —

The Soul stares after it, secure —

A Sepulchre, fears frost, no more —

To scan a Ghost, is faint —

But grappling, conquers it —

How easy, Torment, now —

Suspense kept sawing so —

The Truth, is Bald, and Cold —

But that will hold —

If any are not sure —

We show them — prayer —

But we, who know,

Stop hoping, now —

Looking at Death, is Dying —

Just let go the Breath —

And not the pillow at your Cheek

So Slumbereth —

Others, Can wrestle —

Yours, is done —

And so of Woe, bleak dreaded — come,

It sets the Fright at liberty —

And Terror's free —

Gay, Ghastly, Holiday!

538

Они меня заперли в Холодность,

но пребывали в тепле.

Забудь о них, Господи,

пусть не узнают про этот плен.

Попасть в небесный край

не помешаю ни одному —

никакой Рай не случится

через Вину.

Их вред был короток, но теперь

и я поступаю так.

Я их прощу как саму себя,

а вдруг не простится мне?*.

* Отсылка к Евангелию от Матфея. Мф. 6. (молитва «Отче наш»):

И прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим…

'Tis true — They shut me in the Cold —

But then — Themselves were warm

And could not know the feeling 'twas —

Forget it — Lord — of Them —

Let not my Witness hinder Them

In Heavenly esteem —

No Paradise could be — Conferred

Through Their beloved Blame —

The Harm They did — was short — And since

Myself — who bore it — do —

Forgive Them — Even as Myself —

Or else — forgive not me —

973

Неловкое, но мне подошло —

Старинное Сердце —

Верное в любви как оплот,

Готовое к Смерти.

Оно возвращается как Звезда,

Как Птица к гнезду прибьется,

И я благодарна ему тогда,

Что бьется.

И лишь сегодня оно молчит —

Не на месте моя купина.

В юридических тонкостях Смерти

Я его не купила.

'Twas awkward, but it fitted me —

An Ancient fashioned Heart —

Its only lore — its Steadfastness —

In Change — unerudite —

It only moved as do the Suns —

For merit of Return —

Or Birds — confirmed perpetual

By Alternating Zone —

I only have it not Tonight

In its established place —

For technicality of Death —

Omitted in the Lease —

414

Похоже, что Водоворот

с воронкой, колесом —

все ближе к нам кипит,

агонию несет.

Схватился за подол —

вот-вот последний вздох,

и ты потерян стал,

и уронил свой сон

меж смертью и водой.

И кто-то — Гоблин — в лапах

отсчитывал часы,

и сколько вес накапал

беспомощной души.

— О, Боже! — отвернулся.

— О, Дьявол! Отпусти!

Ни чувства и ни жилы —

Меня им не спасти.

И приговор зачитан,

Из Роскоши Сомнений —

К могилам, мертвецам,

Утопленникам — в темень.

И вдруг отсрочка — существо

вздохнуло мне:

«Отпущена, девица!»

Какая сущая тоска:

Жить или удавиться?

'Twas like a Maelstrom, with a notch,

That nearer, every Day,

Kept narrowing its boiling Wheel

Until the Agony

Toyed coolly with the final inch

Of your delirious Hem-

And you dropt, lost,

When something broke-

And let you from a Dream-

As if a Goblin with a Gauge-

Kept measuring the Hours-

Until you felt your Second

Weigh, helpless, in his Paws-

And not a Sinew-stirred-could help,

And sense was setting numb-

When God-remembered-and the Fiend

Let go, then, Overcome-

As if your Sentence stood-pronounced-

And you were frozen led

From Dungeon's luxury of Doubt

To Gibbets, and the Dead-

And when the Film had stitched your eyes

A Creature gasped"Reprieve"!

Which Anguish was the utterest-then-

To perish, or to live?

394 *

Люблю тебя, и я не я.

Молись,

ведь умер за тебя

Господь — не я.

Вина моя так велика,

как будто подло обрекла

я Господа на смерть,

ведь Боже — больше всех.

Пред Правосудием одна,

Испью вину свою до дна.

А мы — похожие с тобой —

приносим боль.

* Мне (переводчику) кажется, что в этом, безусловно, сложном для перевода, стихотворении, отсылка к Исход 20:4-6 «Не сотвори себе кумира». Возможно, автор полюбила кого-то больше Бога, что в пуританской парадигме недопустимо.

'Twas Love — not me —

Oh punish — pray —

The Real one died for Thee —

Just Him — not me —

Such Guilt — to love Thee — most!

Doom it beyond the Rest —

Forgive it — last —

'Twas base as Jesus — most!

Let Justice not mistake —

We Two — looked so alike —

Which was the Guilty Sake —

'Twas Love's — Now Strike!

519

Сначала нежился в тепле,

потом придвинулся к окну:

холодный иней на стекле

пейзаж холодный затянул.

Прижался — лоб как камень

остыл и пальцы холодны,

рисует след конька руками,

глаза застывшие больны.

Он разогнулся — от окна,

был холод — Стужей занемог

и Скука властвует одна

и он от Гордости немой.

Гробовщики его несли

гроб опускать в могилу

ни слова не произнесли

его уста непоколебимые.

'Twas warm — at first — like Us —

Until there crept upon

A Chill — like frost upon a Glass —

Till all the scene — be gone.

The Forehead copied Stone —

The Fingers grew too cold

To ache — and like a Skater's Brook —

The busy eyes — congealed —

It straightened — that was all —

It crowded Cold to Cold —

It multiplied indifference —

As Pride were all it could —

And even when with Cords —

'Twas lowered, like a Weight —

It made no Signal, nor demurred,

But dropped like Adamant

229

Репей вцепился мне в подол —

Репей не виноват —

Но тот,

Кто сам — нахал —

Приблизиться посмел

К берлоге Лопуха.

Болото осквернило туфель,

А что еще Болотам делать?

Но вот одна беда —

Ведь грязь — профессия Болот!

Обидно, да?

Нас презирают даже пескари!

Не жаль!

Ты с точки зрения слона

На мелюзгу смотри!

A Burdock — clawed my Gown —

Not Burdock's — blame —

But mine —

Who went too near

The Burdock's Den —

A Bog — affronts my shoe —

What else have Bogs — to do —

The only Trade they know —

Конец ознакомительного фрагмента.