Прошлое мстит

Эмили Гунис, 2021

1969 год. Бесследно исчезает из имения «Дом викария» шестилетняя дочурка миллионера Ричарда Хилтона – Элис. В ее похищении обвинили деревенского подростка Бобби Джеймса и, несмотря на его уверения в собственной невиновности, на долгие годы упрятали в тюрьму. Однако Элис так и не нашли – ни живой, ни мертвой… Наши дни. Из «Дома викария» вновь пропадает девочка. Полиция пытается найти ее, но терпит поражение. Дочь Бобби, известный архитектор Уиллоу Джеймс, ведущая застройку на землях имения, обнаруживает загадочное письмо. Она начинает вести расследование и понимает, что между двумя исчезновениями существует тесная связь, уходящая корнями в далекое прошлое…

Глава шестая

Ванесса

Четверг, 21 декабря 2017 года

Ванесса Хилтон стояла у окна своей спальни, наблюдая, как грузчики выносят из дома коробки, наполненные ее вещами. Она не понимала, что происходит. Наверное, Лео с Хелен затеяли малярные работы; они так давно не делали ремонт. Сдерживая слезы беспомощности, Ванесса посмотрела на озеро, пока мужчины внизу переругивались друг с другом. Воспоминания охватили ее, будто все произошло вчера.

Дом был так переполнен людьми, что Ванесса больше не чувствовала себя полноправной хозяйкой. Прибыли полицейские команды водолазов — они искали тело Элис в озере, но не нашли никаких ее следов. Это был самый очевидный сценарий — девочка забрела туда в поисках своего щенка; возможно, даже увидела, как он барахтается в воде и тонет. Вероятно, она кричала в ночи, звала на помощь, но дом дрожал от звуков рояля, был полон гостей и веселья — слишком много шума, чтобы услышать крики девочки.

Гостей пришло очень много, и Ванесса пренебрегла единственным человеком, за которым должна была присматривать. Она прокручивала все это в голове снова и снова, анализируя каждую деталь предновогоднего дня, вспоминая последние слова, сказанные ею дочери, и последние слова, которые Элис сказала ей. Кто последним ее видел — действительно ли Бобби Джеймс? Почему он никогда не признавался? Почти пятьдесят лет спустя Ванесса так и не приблизилась к разгадке, к тому, чтобы найти тело дочери или простить себя. Горе изменило свой облик, окутав собой всю ее жизнь — словно каменный плащ, который Ванесса носила каждый день. Элис будто присутствовала рядом. Она находилась в поле, на качелях и в своей спальне. Казалось, само Тисовое поместье стало ее дочерью, и Ванесса знала — ответ на то, что случилось с ее Элис, скрывается здесь.

— Ванесса! — услышала она голос Хелен, поднимавшейся по лестнице. — Вот вы где. Я не могла вас найти. — Невестка появилась в дверях, ее пальто было усыпано снежинками.

— Что все эти люди делают в доме? — спросила Ванесса. Хелен уставилась на нее широко раскрытыми глазами.

— Мы переезжаем, Ванесса, — мягко ответила она. — Продажа дома завершится завтра.

— Переезжаем? О чем ты говоришь? — Она видела, как Хелен напряглась и прикрыла глаза, пытаясь скрыть раздражение. Вероятно, они уже много раз обсуждали это раньше.

— Помните, мы решили, что так будет лучше для всех. Этот дом слишком велик, чтобы с ним справляться. Мы будем жить вместе, в доме во Франции, о котором вам рассказывал Лео.

— Но я не хочу ехать во Францию и продавать дом. Я не могу оставить Элис.

— Лео скоро придет, он просто поехал обсудить кое-что с Майком в офисе. Все это хорошо, Ванесса, поверьте.

— Хорошо для кого? — усмехнулась она.

— Мне очень жаль, но у нас нет выбора: бизнес не приносит достаточно денег, — поджала губы Хелен.

Ванесса хмуро взглянула на невестку. Мысли расплывались, но ей казалось, что Хелен стала еще более замкнутой, чем обычно, избегая оставаться с ней наедине. Она знала, что невестка не любит ее; это никогда не высказывалось вслух, но Хелен всегда была осторожна, не открываясь полностью и не давая понять, что у нее на уме. Брак с Лео являлся для нее выгодной сделкой. Ванесса была уверена, что знакомилась с родителями Хелен, но не могла представить их лица и вспомнить имена. Все, что она помнила, — это люди не из их круга. Ванесса считала, что Хелен недостаточно хороша для Лео. Невестке все это давалось слишком легко, а теперь, когда они решили продать дом и ей предстояло стать по-настоящему богатой, следовало бы проявить к свекрови немного уважения, доброты и сочувствия.

Внезапно Сиенна появилась в дверях, подбежала к бабушке, и Ванесса успокоилась. Пока она рядом со своей внучкой, все будет хорошо. Ванесса вспомнила, что у них много долгов, — Лео говорил ей об этом. Вероятно, она и дала согласие на продажу дома. Все это было словно в тумане, в котором порой проскакивала молния информации, шокирующая ей мозг очередным воспоминанием.

— Привет, дорогая! — улыбнулась Ванесса. Присутствие внучки успокаивало ее. — Как дела в школе?

— Ничего хорошего! — заявила Сиенна, скрестив руки на груди.

— Боже, что случилось? — Ванесса прижала девочку к себе.

— Бен сидел рядом со мной за обедом.

— А кто такой Бен?

— Он мне всю жизнь сломал, он плохо ко мне относится! — воскликнула Сиенна, тяжело вздыхая.

— Ну, похоже, ты нравишься Бену, раз он сел рядом с тобой. Мальчики часто обижают девочек, которые им нравятся.

— Вроде как папа маму? — спросила девочка, глядя на бабушку снизу вверх.

Ванесса нахмурилась, взглянув на Хелен, а затем обняла внучку. Сиенна была так похожа на Лео — и на Элис, — однако по характеру скорее пошла в свою мать. Она держалась в сторонке, пока ее отец бушевал вокруг, совершая ошибки и допуская опрометчивые высказывания, и впитывала все это, будто делая заметки на будущее — как не следует поступать, когда она вырастет. Сиенне было всего семь лет, но она обычно задавала вопрос, ждала ответа, а потом сидела, прокручивая этот ответ в голове, пока не решала — принять его или нет. Девочка знала, где лежат потерянные вещи, спокойно передавая отцу ключи или бумажник, в то время как тот метался с красным лицом, потел и кричал. Когда она не играла на улице, то была очень тихим ребенком, любила сидеть с Ванессой и расспрашивать ее о приемах, которые раньше устраивались в доме, и о красивых платьях, которые та носила.

Ванесса понимала, что рано или поздно Сиенна захочет поговорить об Элис, спросит, что с ней случилось. Как она выглядела и была ли похожа на нее. Да, была, думала Ванесса, длинными светлыми волосами и зелеными глазами, хотя с Сиенной было спокойнее и проще, чем с Элис. В Элис чувствовалось нечто такое, от чего казалось, будто она видит тебя насквозь, едва взглянув. Порой было довольно неприятно замечать, как она за тобой наблюдает.

— Итак, чем же мы займемся? Поиграем, а может, приготовим что-нибудь?

— Готовить сейчас не получится, нам лучше остаться здесь, чтобы не путаться ни у кого под ногами, — произнесла Хелен.

Ванесса внимательно посмотрела на нее:

— Когда мы покидаем поместье? — Она сжала руку внучки так сильно, что у той побелели пальцы.

— Завтра вылетаем. Мы не хотим присутствовать при сносе, — ответила Хелен.

— Мне все еще не верится, что завтра. Все произошло очень быстро. У меня такое чувство, что я не со всеми попрощалась как следует, — произнесла Сиенна, похоже, собираясь заплакать.

— Разве друзья не попрощались с тобой сегодня в школе?

— Да, они нарисовали открытку.

— Это замечательно, обязательно мне покажешь. С кем же ты не попрощалась? — Ванесса погладила внучку по волосам, когда та прижалась к ее боку.

— С Питером и Дороти, — тихо ответила она.

— С Дороти? — Ванесса покосилась на Хелен. — Я не знала, что ты знакома с Дороти, дорогая. Ты что же, видишься с ней?

Сиенна кивнула.

— Иногда, — еле слышно произнесла она.

— Понятно, — сказала Ванесса, заставив себя улыбнуться.

Внучка вскочила и подбежала к окну — уже сгущались сумерки.

— Бабуля, смотри, снег идет! Мы можем пойти поиграть на улице?

— А не слепить ли нам снеговика? — предложила Ванесса. Ее настроение улучшилось.

— Правда! — воскликнула Сиенна. — Я тогда возьму перчатки.

— Уже темнеет, Сиенна, по-моему, это не лучшая затея, — заявила Хелен, но без толку: Сиенна уже выскочила за дверь бабушкиной спальни и пробежала половину лестницы, когда мать кинулась следом.

Ванесса неспешно двинулась за ними. Она осторожно одолевала ступеньки, глядя вниз, как они ищут перчатки в холле. Когда она добралась до нижней ступени, один из грузчиков прошел мимо нее вверх по лестнице. Наверху он осмотрелся, затем направился через площадку к кабинету Лео, мельком оглянувшись на нее. Что-то в нем встревожило Ванессу — он отличался от остальных рабочих, суетливых и целеустремленных. Казалось, он заблудился.

— Идем, бабуля! — позвала Сиенна. Коробки с верхней одеждой в холле все еще стояли незапечатанными, и Ванесса вытащила оттуда для внучки красный пуховик.

— Почему ты иногда называешь меня Элис, бабушка? — спросила девочка, просовывая руки в рукава.

— Прости, я нечаянно. Вероятно, потому, что ты напоминаешь мне ее.

— Папа никогда о ней не говорит. Она была похожа на меня, да? — Сиенна взглянула на портрет Элис, висевший в коридоре.

— Это уже можно паковать? — спросил один из грузчиков, протягивая руку к портрету.

— Оставьте это на месте, пожалуйста, — сказала Хелен, неожиданно вновь появившись рядом.

Ванесса обернулась, чтобы взглянуть на нее. Сейчас Хелен и Элис были бы одного возраста, вдруг подумала она. Если бы все пошло по-иному и Хелен исчезла бы вместо Элис, то сейчас на месте Хелен могла бы стоять Элис.

— А где твоя мама, Хелен? — спросила Ванесса. — Она не будет скучать по тебе, когда мы переедем?

— Простите, что? — Хелен покраснела, удивленная этим вопросом.

— Твоя мама где живет? Я не припомню, чтобы с ней встречалась.

Хелен внимательно посмотрела на Ванессу, затем откашлялась и тихо произнесла:

— Моя мама умерла, когда я была еще ребенком.

Ванесса уставилась в голубые глаза Хелен, чувствуя такую волну ненависти к себе, от которой у нее перехватило дыхание. Мать Хелен мертва, так что по невестке даже некому было бы тосковать. Если бы Хелен умерла вместо Элис, Лео и Хелен никогда бы не встретились. Лео женился бы на какой-нибудь другой женщине. Она нравилась бы Ванессе и проявляла к свекрови больше доброты. Стала бы подругой Элис. И они все были бы счастливы вместе.

— Хорошо, мы уложим портрет позднее, — кивнул грузчик, когда Хелен отошла.

— Элис не любила носить платья, да, бабушка? Совсем как я, — не унималась Сиенна. Ванесса почувствовала, как у нее подкашиваются ноги. Она не желала покидать этот дом, не хотела оставлять Элис.

— Да, — ответила Ванесса, наблюдая, как Хелен поднимается по лестнице в свою спальню и закрывает дверь. — Она была очень забавной и умной и ненавидела платья. Любила ходить просто в комбинезоне. Я наряжала Элис в красивые платья, но они ей не нравились, поэтому я почти всегда сдавалась и разрешала ей носить комбинезоны.

— Ты сильно горевала, когда она умерла? — Сиенна внимательно смотрела на бабушку большими голубыми глазами. У Ванессы закружилась голова; казалось, лицо внучки расплывается, превращаясь в лицо Элис.

— Да, мы все горевали. Я до сих пор скучаю по ней. Но когда ты родилась, то сделала меня очень счастливой. — Помещение внезапно поплыло перед глазами, и Ванесса шагнула к стулу, оставленному в коридоре.

— А где твои шляпка и перчатки, бабуля? — спросила Сиенна, сжимая ее пальцы. — У тебя руки до сих пор холодные с прошлой прогулки.

— У меня в комнате, наверное. Я схожу за ними, а ты начинай пока скатывать большой снежный ком. Я скоро.

Ванесса глубоко вздохнула, пытаясь остановить головокружение, а затем медленно поднялась по лестнице. Шум и суета от мужчин, сновавших туда-сюда, пока прекратились. Проходя мимо спальни Хелен, она услышала за закрытой дверью звук радио и журчание бегущей воды в ванной. А дальше, возле кабинета Лео, увидела, что дверь туда приоткрыта, и почувствовала, что внутри кто-то есть.

— Кто здесь? — спросила она, осторожно толкнув дверь.

Мужчина лет шестидесяти, высокий и одетый в черное, стоял позади стола Лео. Он увидел Ванессу и замер, прищурившись.

Конец ознакомительного фрагмента.