Пляжное чтение

Эмили Генри, 2020

Август Эверетт – признанный автор серьезной литературы. Январия Эндрюс пишет женские романы. Там, где она приводит героев к счастливой концовке, он убивает всех в последней главе. Они – абсолютные противоположности. Все, что есть общего у Августа и Январии – отсутствие вдохновения и два маленьких коттеджа по соседству, в которых они застряли на три месяца. Пока однажды они не решают, что лучший способ выбраться из творческого застоя – заключить сделку. Теперь Август должен за три месяца написать роман о любви и счастье, а Январия – мрачную и серьезную книгу, полную противоположность тому, что она обычно пишет. Январия будет возить его на пикники, достойные самых романтичных сцен в кино, он организует ей интервью с выжившими членами секты. Оба они закончат романы в срок… И, разумеется, абсолютно точно никто не влюбится друг в друга. Или же нет?

Оглавление

Из серии: Жизнь прекрасна! (АСТ)

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Пляжное чтение предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Глава 6

Клуб книголюбов

Был ли у меня более достойный способ встретиться с любовницей своего уже покойного отца? Если и был, то я его точно не нашла. Хорошо еще, я не брякнула, что мне нужно пописать, и не побежала обратно по коридору в поисках ванной, а спокойно ушла, прихватив вино и никому ничего не сказав!

Я открыла бутылку вина и вылила себе его в горло прямо там, в ванной комнате, оформленной в морском стиле. Я подумывала уйти совсем, но по какой-то причине это показалось мне крайне неловким вариантом. И все же мне пришло в голову, что я могу сейчас выйти за дверь, сесть в машину и уехать в Огайо. И я больше не увижу никого из этих людей. Я могла бы устроиться на работу в стейкхаус «Пондероза». Жизнь может быть великолепной! А может, мне вообще остаться в этой ванной? У меня было вино, туалет, что еще нужно человеку?

Конечно, это не могло быть хорошим вариантом, и сила духа смогла вытащить меня из ванной. До меня по коридору доносились шум шагов, разговоры и голос Пит: «О, ты уверена, что не можешь остаться, Соня?» Хотя в ее тоне больше читалось: «Какого черта, Соня! Почему эта странная маленькая девочка боится тебя?» Я слышала, как Соня сказала: «Нет, я бы хотела, но совершенно забыла про этот рабочий звонок — мой босс не перестанет писать мне по электронной почте, пока я не сяду в машину и не включу свой блютуз».

— Блютуз-шмутуз, — проговорила Пит.

— Действительно, — сказала я в свою бутылку вина. «Шардоне» быстро подействовало на меня. Я мысленно прокручивала в голове весь свой день, вспоминая, как я ела, и пыталась понять, почему сразу же опьянела. Единственная еда, которую я смогла вспомнить, — горстка маленьких зефирок, которую я схватила на пути в ванную.

Входная дверь открылась. Они прощались под стук дождя по крыше, а я снова вернулась в ванную комнату и заперлась там. Потом поставила бутылку на раковину, посмотрела на себя в зеркало, яростно ткнула пальцем в маленькие карие глазки в своем отражении и прошептала:

— Это будет самый тяжелый вечер за все лето.

Конечно, это была ложь, но я сумела-таки обмануть саму себя. Я пригладила волосы, сбросила куртку, спрятала бутылку вина в сумку и вышла в коридор.

— Соне надо было уйти, — сказала Пит, но это прозвучало скорее как «Какого черта, Январия?».

— Да? — спросила я. — Ужасно жаль.

Прозвучало это больше как «Боже, храни все блютузы-шмутузы на свете».

— Действительно, — согласилась Пит.

Я последовала за ней обратно в гостиную, где лабрадоры расположились уже вместе с дамами. Одна из собак перебралась на дальний край дивана, Мэгги заняла освободившееся место, а вторая собака перебралась в кресло, устроившись поверх третьей. Лорен сидела на одном из зеленых стульев с высокой спинкой, и Пит жестом предложила мне сесть рядом с ней, а сама села на третий стул. Пит проверила время на часах.

— Будет здесь с минуты на минуту, — сказала она. — Должно быть, попал под ливень! Я уверена, что мы скоро сможем начать.

— Отлично, — ответила я.

Комната все еще немного кружилась. Я едва могла смотреть на диван, где видела Соню, гибкую и расслабленную с белыми собранными на голове кудрями, и воспользовалась возможностью покопаться в сумке (осторожно, чтобы не перевернуть вино) в поисках закладок. Кто-то постучал в дверь, и Пит вскочила. Мое сердце замерло при мысли, что Соня могла передумать и вернуться назад. Но тут в коридоре послышался негромкий голос, и Пит вернулась, ведя на буксире мокрого и взъерошенного Августа Эверетта. Он проводил рукой по волосам, стряхивая с них капли дождя. Гас выглядел так, словно только что скатился с кровати и шел сюда, попивая алкоголь из бумажного пакета. Не то чтобы я имела права его осуждать в данный момент.

— Девочки, — сказала Пит, — я полагаю, вы все знаете единственного и неповторимого Августа Эверетта…

Гас кивнул и помахал рукой. Мне показалось, что он не улыбался совсем. Это слово едва ли могло описать то, что он делал. Я бы сказала, что его рот обежал комнату, а затем его глаза встретились с моими, и оба уголка его рта изогнулись вверх. Он кивнул мне и только мне.

Мой разум вращал слабые, скользкие от вина колеса, пытаясь понять, что же так сильно беспокоило меня в этот момент. Конечно, это был самодовольный Гас Эверетт. Он, та женщина и чертово вино в ванной. И…

И то, как по-разному представила нас Пит.

Это Январия — именно так родители заставляли одного воспитанника детского сада дружить с другим.

Единственный и неповторимый Август Эверетт — так Клуб книголюбов мог представить только своего особого гостя.

— Пожалуйста, пожалуйста. Садись здесь, рядом с Январией, — сказала кому-то Пит. — Не хотите ли чего-нибудь выпить?

Боже. Я все неправильно поняла. Я здесь не в качестве «звездного гостя». Я была здесь обычным зрителем, и мой «потолок» — член Клуба книголюбов. Я пришла сюда, где обсуждали, скорее всего, книгу «Откровение».

— Не хотите ли чего-нибудь выпить? — снова спросила Пит, возвращаясь на кухню.

Гас оглядел синие пластиковые стаканчики в руках Лорен и Мэгги.

— А что у тебя есть, Пит? — спросил он через плечо.

— О, первый раунд в Клубе книголюбов всегда за «белым русским», но Январия принесла немного вина, если это кому-то ближе.

Перспектива позорно выуживать из сумки вино для Гаса мне совсем не нравилась. Думать о том, чтобы начать вечер с водки, тоже не хотелось. Но по широкой ухмылке на лице Пит я поняла, что ничто другое не доставит ее гостю большего удовольствия.

Гас наклонился вперед, упершись локтями в бедра. Левый рукав его рубашки приподнялся, открывая тонкую черную татуировку на тыльной стороне руки — изогнутый, но замкнутый круг. Мне показалось, что это была «лента Мебиуса».

— «Белый русский» звучит здорово, — ответил Гас.

Конечно, так оно и было. Людям нравилось представлять себе своих любимых писателей-мужчин, сидящими за пишущей машинкой, тут же и аромат крепчайшего виски и неуемная жажда знаний. Я бы не удивилась, если бы вдруг оказалось, что сидящий рядом со мной помятый мужчина, который высмеивал мою карьеру, носил грязное нижнее белье и питался бы сырными слойками из «Мейер».

Кого я обманываю, он мог бы появиться тут в образе драгдилера, и все равно его воспринимали бы более серьезно, чем меня в моем тесном платье от Майкл Корс.

Могло статься и так, что я получила бы авторские фотографии, сделанные старшим фоторедактором «Bloomberg Business Week», а он сделал бы дешевые селфи с помощью маминой цифровой камеры 2002 года выпуска. И все равно он получил бы больше уважения, чем я.

С таким же успехом он мог просто прислать фотографию себя в душе. Они бы напечатали ее на обложке прямо над той двухстрочной биографией, которую они для него написали. Меньше слов — больше изысканности, как говорила Аня.

Я ощутила на себе взгляд Гаса. Мне показалось, он понял, что в своем сознании я разрываю его на части, а Лорен и Мэгги почувствовали, что этот вечер станет ужасной ошибкой.

Пит вернулась с еще одной порцией водочно-молочного коктейля в синем бокале, и Гас поблагодарил ее за это. Я глубоко вздохнула, когда Пит опустилась в кресло.

Может ли эта ночь стать еще хуже?

Ближайший ко мне лабрадор громко пукнул.

— Ух ты! — сказала Пит, хлопнув в ладоши.

Какого черта. Я вытащила свою бутылку и сделала большой глоток. Мэгги захихикала на диване, а лабрадор перевернулся и спрятал морду между подушками.

— Красное вино, «белый русский» и синий Клуб книголюбов. И я просто умираю от желания узнать, что все думают о книге.

Мэгги и Лорен обменялись взглядами, сделав по глотку из своих маленьких водочных рюмок. Мэгги поставила свою рюмку на стол и легонько хлопнула себя по бедру.

— Черт возьми, мне это нравится, — тихо сказала она то ли о водке, то ли о романе.

Смех Пит был грубым, но удивительно теплым:

— Тебе все по нраву, Мэгс.

— Вот уж нет! Мне не нравится этот человек — не главный шпион, а второй. Он слишком резок.

Шпионы? Неужели в «Откровениях» были какие-то шпионы? Я посмотрела на Гаса, который выглядел таким же озадаченным, как и я. Рот его был приоткрыт, а рука с бутылочкой «русской беленькой» прислонилась к левому бедру.

— Мне тоже он не понравился, — согласилась Лорен, — особенно сначала, но к концу он стал нормальным. Когда мы узнали предысторию о связях его матери с СССР, я стала понимать его.

— Очень мило, — согласилась Мэгги. — Ладно, беру свои слова обратно. В конце концов, он мне тоже вроде как понравился. Но мне по-прежнему не нравится, как он обошелся с агентом Майкельсоном. Я не могу оправдать его за это.

— Ну, конечно нет, — вмешалась в их разговор Пит.

— Полный женоненавистник, — подытожила Мэгги, махнув рукой.

Лорен кивнула:

— А как ты отнеслась к открытию близнецов?

— Честно говоря, мне повествование немного наскучило, и я скажу тебе почему, — заверила Пит.

Она принялась рассказывать нам почему, но я едва поняла, потому что была очень увлечена наблюдением за тонкой гимнастикой, которую выполняло лицо Гаса. Едва ли они сейчас говорили о его книге. Он выглядел не столько испуганным, сколько ошеломленным, как будто решил, что кто-то подшутил над ним, но он еще не был достаточно уверен, чтобы объявить об этом во всеуслышание. Он уже осушил свой бокал и оглядывался на кухню, как будто надеялся, что здесь как по волшебству может появиться еще один.

— Кто-нибудь еще плакал, когда дочь Марка пела на похоронах «Благодать»?[17] — спросила Лорен, схватившись за сердце. — Это меня пробрало. Честно, так оно и было. А ты ведь знаешь, что у меня сердце как камень! Дуг Ханке — просто феноменальный писатель.

Я оглядела комнату, посмотрела на шкаф, книжные полки у дальнего угла дивана, стопку журналов в журнальном столике.

Имена и названия выпрыгивали на меня из десятков, если не сотен книг в мягком переплете. «Операция Скайфорс», «Московская игра», «Под глубоким прикрытием», «Красный флаг», «Осло после наступления темноты».

Красное вино, «русская беленькая» и совершенно «синий» Клуб книголюбов.

Я, писатель-романтик Январия Эндрюс, и литературный вундеркинд Август Эверетт случайно попали в Клуб книголюбов, специализирующийся на шпионских романах. Мне потребовалось некоторое усилие, чтобы подавить смех, и даже тогда я не смогла сдержаться.

— Яна? — спросила Пит. — Все в порядке?

— Потрясающе. Думаю, я просто перебрала вина. Август, тебе лучше взять у меня это, — сказала я и протянул ему бутылку, и он сурово приподнял темную бровь. Мне показалось, что я совсем не улыбаюсь, но тем не менее мне удалось выглядеть победоносно, пока я ждала, когда он возьмет начатую бутылку «Шардоне».

— Я еще немного подумала об этом, — беззаботно продолжила Мэгги, — и считаю, что мне действительно понравился «Твист близнецов».

Где-то снова пукнул лабрадор.

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Пляжное чтение предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Примечания

17

«О благодать», всемирно известный под своим английским названием «Amazing Grace» (букв. «Изумительная благодать») это христианский гимн, изданный в 1779 году.

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я