Тени. Реки забвения

Эмили Болд, 2021

Чем больше Эбигейл узнает о темном наследии своей семьи и возможности трех колец, тем больше понимает, что обладает невероятной силой. Но ни Бастиан, укравший частичку ее души, ни Тристан, лишь игравший ее чувствами, не должны от этого пострадать. Эбигейл учится контролировать свои эмоции, чтобы никому не причинить боль. Когда Оуэн, хранитель кольца памяти, пытается завладеть ее силой, у девушки остается только один шанс на спасение. Цена за него окажется гораздо выше, и как знать, какой шаг предстоит сделать Эбигейл, чтобы весь мир не погрузился в хаос.

Ледяная бездна

— Его тут нет, — проговорила Эбби так тихо, что Бастиан с трудом ее расслышал. — И я не знаю, где оно.

— То есть как это ты не знаешь? — Бастиан схватил ее за плечи, и плетения всколыхнулись с удвоенной силой, так взбесил его ответ Эбби. Исчезло, значит… Кольцо сердца просто исчезло. В самом деле? Он внимательно изучал ее плетения, пытаясь найти в них ложь.

— Я спрятала его там, — пробормотала она, указывая на медвежонка. — У него лапка порвана, и я положила кольцо туда… Но теперь его нет.

Рука Бастиана скользнула по ее шее, и плетения начали переползать с кончиков его пальцев на ее кожу. Он чувствовал, что теряет контроль.

Эбби испуганно вскрикнула.

— Не надо, Бастиан! — взмолилась она. — Пожалуйста, не делай этого!

У него не осталось выбора. Как-то не верилось, что она говорила искренне о кольце. И это только усиливало его ярость.

— Я тебе не верю, — он усилил хватку, и у Эбби закружилась голова, хотя она из последних сил пыталась сопротивляться.

— Бастиан… — в отчаянии шептала она, и по ее щекам покатились слезы. Золотые слезы.

— Что Бастиан? Меня не вини — это ведь ты украла кольцо. — Он закрыл глаза, приблизился к вратам ее сердца и даже немного удивился, что ее сила не остановила его. Куда она только подевалась?

Без кольца он не смог бы пройти через врата ее сердца, но даже если бы у него сейчас было кольцо, странный жар, исходящий от Эбби, просто не позволил бы ему приблизиться к ней.

— Помоги мне!.. — услышал он ее голос. Горячая волна подступила еще ближе. — Оно сжигает меня!

Его ярость по-прежнему стремилась схватить ее сердечные плетения, которые больше не тянулись к нему. Но жар немилосердно отбрасывал его в сторону. Этот жар оказался явно сильнее его ярости. Сильнее его голода.

Задыхаясь и чувствуя, что его трясет как в лихорадке, Бастиан смог вернуть контроль. Плетения на его коже исчезли, хотя он все еще держал Эбби. Он посмотрел ей в глаза и вдруг понял: это не золотой блеск, это бушующее пламя.

— Да что это с тобой? — обеспокоенно спросил он и чуть отстранился от нее, когда она неожиданно закричала, будто ее ударили. — Эбби! — закричал он, пытаясь удержать ее, но она вдруг скользнула на пол.

Она громко застонала, и ее кожу покрыли золотые молнии. Потом Эбби вдруг испустила страшный крик и скорчилась на полу. Бастиан опустился на колени рядом с ней и скорее притянул ее к себе.

Да что, черт возьми, тут творилось?

На ее лбу выступили капельки пота, кожа вся светилась, и она обмякла в его объятиях.

— Эбби… Эбби, поговори со мной. — Он чуть приподнял ее голову, пытаясь понять, что происходит. — Эбби!..

— Я… — ее голос сорвался, и она жадно ловила ртом воздух. — Я сгораю! — прохрипела она и вся сжалась от боли. Она уже не плакала, а буквально выла, отчаянно цепляясь за него.

Бастиан озабоченно потрогал ее лоб. Горячий.

— Эбби! — он потряс ее за плечи. Ее нечеловеческий крик разбивал ему сердце, и он уже намеревался отдать все, чтобы только помочь ей. Ее плетения изменились до неузнаваемости. Черная боль перекрывала все ее воспоминания и чувства. Золото накатывало на нее, будто цунами, причиняя страшную боль. Будто схватки во время родов. Или… как удары кузнечного молота.

По ее щеке скатилась слеза, и он осторожно стер ее. И сам невольно вскрикнул. Слеза обожгла его пальцы. Все тело Эбби пылало. Она часто моргала, но зрачков видно уже не было. Их заполонило чистейшее золото.

— Я горю, Бастиан… — выдохнула Эбби так бессильно, что Бастиан едва ее понял.

— Я не дам тебе сгореть, — пообещал он и крепко обнял ее. Она так резко опустила голову на его грудь, будто ее ударили бейсбольной битой. Неестественно выгнув спину, она впилась ногтями в его шею. Она так громко кричала, что соседи наверняка могли бы ее услышать, поэтому Бастиан прижался губами к ее губам, чтобы заглушить ее крик, увлекая ее за собой в тень.

* * *

Я провалилась в ледяную бездну, по-прежнему чувствуя под кожей жар, грозивший испепелить меня. Тьма вокруг принесла сейчас самое настоящее спасение. Жар понемногу отступал, и я постепенно расслаблялась. Я будто растворялась в бездне, мне становилось легче и спокойнее. Я слышала сердцебиение человека, державшего меня на руках так, будто я драгоценное сокровище, и чувствовала его губы на своих.

Затем я ощутила тупой удар. Хотя боль по-прежнему просачивалась через все мое тело, но она уже не была такой нестерпимой. Я захрипела, не слыша себя — в тенях не могло быть никаких посторонних звуков. А холод, который при других обстоятельствах сгубил бы меня, теперь спасал мне жизнь. Точнее, спасали меня все же руки, по-прежнему крепко державшие меня. Спасали от жара. И от распада. Я чувствовала, что я в безопасности. Даже несмотря на то, что находилась сейчас в бездне, и от огня внутри меня по-прежнему исходила серьезная угроза. Но его объятия дарили мне ощущение безопасности.

— Спасибо, — пронеслись сквозь темноту мои невысказанные мысли. — Спасибо тебе, Бастиан.

* * *

Ничего подобного Бастиан еще не испытывал. От девушки, которую он прижимал к своей груди, исходил невероятный жар. Даже немного больно было держать ее на руках, и ему не верилось, что ледяная бездна сможет охладить это горячее пламя. Что происходит? Откуда взялся этот жар? Почему Эбби так больно? Он не знал, но видел, что холод теней, судя по всему, влиял на девушку благотворно. Она по-прежнему цеплялась за него, и сердце его бешено колотилось.

Он был зол на нее. Конечно, уязвлен. Ревновал. Понимал, что доверять ей нельзя, и клялся себе, что раз и навсегда отключит свои чувства к ней. И все же…

Он вдыхал ее аромат, она вся дрожала, а он, не зная, как облегчить ее страдания, чувствовал себя абсолютно беспомощным. С каждой секундой, проведенной в мире теней, он постепенно слабел, но тем не менее точно знал, что никогда не отпустит ее.

— Тише, все будет хорошо, — мысленно утешал он ее. Он осторожно провел языком по ее нижней губе, будто таким образом он мог облегчить ее боль. А может быть, он просто пытался облегчить свою собственную тоску. От ее губ полыхало такое пламя, что ему представлялось, как он целует вулкан.

Бастиан прекратил целовать. Близость с Эбби пробуждала ярость, а в бездне его силы постепенно иссякали. Он чувствовал, что не сможет долго оставаться в тени. У него кончались плетения.

— Нужны новые, — подумал он и решительно углубился дальше в тень. Он вышел из дома Флоренс, скользнул в тень деревьев и через нее добрался до ближайшей станции метро. Еще через два прыжка тени он очутился в туннеле. Так они и перемещались дальше сквозь тени. Эбби постепенно остывала. Ее пальцы на шее парня медленно расслабились, температура кожи пришла в норму, но тех плетений, что еще остались у него, оказалось крайне мало, чтобы ориентироваться в бездне. Нужно скорее вернуться на свет. За новыми плетениями.

Он чувствовал, как ярость постепенно растет внутри него, чувствовал, что вот-вот потеряет самообладание. На его коже уже проступили полосы, которые тут же потянулись в сторону Эбби.

Впрочем, у него почти получилось осуществить задуманное. Он просто надеялся, что его план и дальше сработает. Ему нужны были сердечные плетения — срочно. А еще он точно знал, у кого их можно взять.

* * *

Мне это снится? Этот поцелуй… Нежный, как перышко. Поцелуй… В бездне!.. Это прикосновение, которое значило сейчас намного больше, чем все вокруг. Единственное утешение в этот страшный час, когда я чуть не сгорела изнутри. Холод тени успокаивал кожу, жар постепенно отступал, и с каждой секундой в темноте мне становилось лучше. Я постепенно приходила в себя, различала уже не только собственный хрип, но и ощущения Бастиана.

Он тоже весь дрожал. Я чувствовала, как, подобно змеям, извиваются плетения под его кожей. Как они тянутся в мою сторону. И я чувствовала, как он борется с этим. Я, кажется, еще никогда не находилась в тени так долго. Никогда не заходила так далеко, и бесконечный простор этой тьмы не давал нормально дышать. Я не видела выхода. Не видела света. И искренне не понимала, как Бастиан определял, куда двигаться дальше.

Я цеплялась за него, прижималась крепче, полагаясь на его силу. Он наверняка знал, что делал. Вот догадался же он, что бездна тени может спасти меня. И действительно — удары, которым я не могла противостоять, становились все слабее. Реже. И все же я хотела, чтобы это окончательно прекратилось, и потому хотелось углубиться дальше в тени.

Вид, открывшийся передо мной, напомнил мне тот, который я нарисовала в поместье Каерхеев. Бездна тени, чернее самой ночи. Где-то там все могло закончиться. Где-то там было мое спасение — а может, и моя гибель. Я не знала, чего мне ждать, но меня туда тянуло. Однако не я решала, куда двигаться дальше. И вот Бастиан, еле дыша, наконец вышел из тени.

На миг меня ослепил яркий свет, и я не сразу поняла, куда мы прибыли. На полу лежали гимнастические коврики, а в дальнем углу с потолка свисала боксерская груша. Даркенхолл. Зал, где Бастиан обычно проводил тренировки по антиагрессии.

Здесь он притворялся, что помогает ученикам обрести душевное равновесие, а на самом деле забирал их плетения, облегчая груз их душ, и тем самым давал им шанс на лучшую, счастливую жизнь. Эта комната навевала неприятные воспоминания, потому что мне такой подход не нравился. А еще именно здесь я впервые увидела, как Бастиан забирал плетения у Эсме. Довольно интимный момент, и тогда я почувствовала укол ревности. Но сейчас я думала не об этом. Едва мы вернулись на свет, вернулась и моя боль.

— Что мы здесь делаем? — недоуменно пробормотала я и крепче стиснула зубы, когда Бастиан осторожно опустил меня на пол. Однако окончательно он меня не отпустил, будто сомневался, могу ли я стоять.

Сам он при этом тоже выглядел неважно. По щеке текла кровь, а тело захлестывали темные полосы. Проклятое наследие…

— Мне срочно нужны сердечные плетения, — пояснил он, постепенно убирая от меня руки. Поскольку я не упала и смогла удержаться на ногах, он тут же отошел и завел руки за спину, поглядывая на меня с подозрением, но в то же время я видела в его глазах и тревогу. — Я не знаю, что с тобой происходит и почему ты так светишься, но прежде, чем мы с этим разберемся, мне нужны плетения.

Жар снова усилился, и мне было сложно сосредоточиться на том, что он говорит. Я села на коврик и наблюдала, как Бастиан подошел к микрофону.

— Гвиннед МакНейл, пожалуйста, зайди в тренировочный зал. Гвиннед МакНейл, пожалуйста, в тренировочный зал, — объявление Бастиана эхом отозвалось в динамиках школы, и я раздраженно нахмурилась.

— Гвиннед? — вымученно прохрипела я, потому что нестерпимый жар сводил с ума. — Я думала, тебе сердечные плетения нужны.

Как-то не верилось, что у Гвиннеда можно взять достаточно сердечных плетений. С другой стороны, уж лучше Гвиннед, чем одна из двойняшек, похожих на кукол Барби.

— Гвиннед идеален, — деловито отозвался Бастиан, потирая руку. — Много времени это не займет. А потом… — Тут он прищурился, и я невольно поежилась от его взгляда. — Потом ты расскажешь мне, куда делось кольцо сердца, потому что клянусь тебе всем, что для меня свято, Эбби, — игры кончились. Если вдруг ты не заметила, здесь происходят вещи, которые опасны. Для тебя, для меня и для Скай.

— Да я и не играю ни во что! — оправдывалась я, вытирая пот со лба и чувствуя, что снова свечусь. — У меня ощущение, что я сгораю изнутри — какие уж тут игры!

Бастиан, казалось, немного смутился.

— Может, сейчас ты и не играешь. Но ты явно знаешь больше, чем говоришь, и, поскольку ты не единожды обманула мое доверие, я уже даже не знаю, чему из всего, что ты говоришь, я еще могу верить.

Я прикусила губу. От его слов стало больнее, чем от жара в груди.

— Ты можешь мне доверять, — обиженно заверила я его. — Правда можешь, Бастиан, я…

Он горько рассмеялся и подошел ближе. Плетения на его коже уже казались какими-то фиолетовыми, но его глаза еще выглядели по-человечески. Беспокойство в его взгляде отступило на второй план.

— Ты украла два кольца. Воспользовалась моими чувствами к тебе, чтобы предать меня. Ты целовала не только меня, чтобы получить то, что хотела, но и Тристана, — он гневно сузил глаза. — А еще ты, оказывается, в каком-то сговоре со своим отцом — и я все равно должен тебе доверять? Я что, похож на идиота, Эбби?

Его слова причиняли боль.

— Но ты же только что поцеловал меня. Спас меня в тени. Зачем ты это сделал, раз я, по-твоему, подлая лгунья?

— Я тебя не целовал. Существовал только один способ заставить тебя замолчать. И не путай мои чувства к тебе с доверием. Потому что я не совершу ошибку, доверившись тебе еще раз.

Ничего себе заявление! Я возмущенно хватала ртом воздух, лихорадочно подбирая слова. Хотела сказать ему, что прекрасно разбираюсь, поцелуй это был или не поцелуй, но Бастиан предостерегающе поднял руку, чтобы я замолчала, и прислушался. Из соседней раздевалки послышались шаги.

Он опустился рядом со мной на корточки.

— Гвиннед идет. Пожалуйста, будь…

— Нет, не заставляй меня ждать здесь! Я сгораю, ты разве не видишь? — взмолилась я. Из-за жара я не могла нормально вдохнуть. — Я больше не выдержу!

— Прости, но сейчас я ничем не могу тебе помочь, — Бастиан бросил быстрый взгляд через плечо.

— Бастиан, я горю! — я схватила его за предплечье и умоляюще посмотрела ему в глаза.

— Полнейшее безумие, — выругался он и схватил меня за руку. В следующий миг мы уже прыгнули в тень, и ее холод меня немного успокоил.

— Все, две секунды — и больше медлить нельзя. Гвиннед будет здесь в любую…

— Так, может, я здесь и подожду, — предложила я, потому что холод сейчас оставался единственным спасением для моих горящих нервов.

— Нет, ты не можешь оставаться в тени одна. Ты потеряешься, — услышала я мысли Бастиана.

— А если я не буду двигаться? — Нет, это не мой голос, это тоже только мои мысли. Как будто меня уже разобрали на составные части. Как будто я уже начала распадаться на атомы. В любом случае лучше здесь, чем в пламени.

— Это безумие! К тому же это слишком опасно.

— Ты же сам сказал, что это не займет много времени.

Даже в бездне тени я чувствовала, как он колеблется.

— Я могу потерять тебя…

Но мысль о том, чтобы вернуться к свету и, следовательно, к боли, пугала меня. Мне нужен был этот холод.

— Ты разлетишься на атомы, как только я тебя отпущу! — все еще пытался отговорить меня он.

— Ты не можешь быть в этом так уверен. Раньше ты думал, что люди не могут уходить в тень. Но вот — я же здесь…

— Нет, я не буду рисковать твоей жизнью.

Он говорил совершенно серьезно. Я понимала, что не смогу его переубедить. Отчаяние охватило меня.

Не знаю, из-за чего это произошло, от холода ли или оттого, что стук в висках, причинявший мне боль, постепенно утих, но я чувствовала, что моя сила возвращается. Я понятия не имела, как перемещаться в тенях, потому что мое тело, казалось, вообще перестало существовать. Но как бы там ни было, у меня вдруг снова появилось чувство контроля.

Я сосредоточилась, пытаясь мысленно убедить Бастиана отпустить меня.

Я чувствовала, как он колеблется. Казалось, это продолжается вечность, хотя на самом деле наверняка прошли буквально миллисекунды.

— Пожалуйста, — мысленно просила я. Потом холод усилился, и вокруг все потемнело. Мои мысли рассеялись, как и мое остальное «я».

Бастиан меня покинул.

Я осталась одна. Одна в тени. Если бы я что-то и почувствовала, то только страх, но сейчас, без поддержки Бастиана, даже мои чувства распадались на части. Холод уже не казался мне спасительным. Он внезапно стал смертельно опасным.