Западня для оборотня

Эми Мун, 2020

Он – наглый, огромный и пугающий до икоты… оборотень. Всякого ожидала Глория, отправляясь с торговцами в леса Айсвинда, но того, что варвары окажутся не совсем людьми – такое ей даже не снилось. И вот теперь она – какая-то пара! И нахальную морду не интересует мнение самой девушки. Очень зря! Содержит нецензурную брань.

Глава 1

— Я тебя убью, драная ты сука…

Глыба мяса сплюнула на песок кровавую слюну и осколки зубов, а Глория демонстративно повертела в пальцах шест.

— Жирное брехло, — хохотнула, презрительно разглядывая противника.

Скверно вышло — одним-то глазом. Второй полностью заплыл, и слезы текли без остановки. Опять тратиться на лекаря… Это не порез, который можно заштопать и помазать мазью: окривевший боец — мертвый боец.

Мышцы по привычке среагировали на молниеносный бросок противника, и посох звонко припечатал рычащую тушу по заднице. Публика яростно взревела, требуя повторить трюк. Облезут. Она и так задержала бой на пять минут дольше положенного и подставилась под лишний десяток ударов. Люди алчут зрелища. Крови и громких стонов, когда жертва давится слезами, умоляя о пощаде. Бесполезно.

Ее ответный выпад был в два раза быстрее. Проскользнув под самой рукой противника, Глория очутилась за огромной спиной. Шест свистнул в воздухе, с силой опускаясь под колени. С бычьим ревом мужик рухнул вниз, а она, еще раз картинно взмахнув рукой, впечатала оружие в основание черепа, с хрустом ломая первый шейный позвонок. Как-то по-бабьи всхлипнув, противник свалился мордой в песок.

Завершил бой смачный плевок в сторону неподвижной туши.

— Да!

Сотни голосов потоком нечистот обрушились сверху. Как же она их ненавидела! Каждого из этих пресыщенных жизнью ублюдков, явившихся пощекотать себе нервишки за чужой счет. Их лица давно смазались в одну отвратительную морду, с блестящими от животного экстаза глазами и оскаленным ртом.

— Ро-за, Ро-за, — толпа скандировала ее прозвище, бросая на арену кроваво-алые цветы.

Идиотская кличка, но Глория послушно отыгрывала последние минуты своей роли. Лениво прогулявшись вдоль бортиков, подцепила один из брошенных под ноги цветков и крепко поцеловала бархатные лепестки. Лучше не думать, чьи слюнявые губы прикасались к этой несчастной розочке. Или не только губы… к горлу подкатила привычная тошнота.

— Мой цветок, она выбрала мой цветок, — заверещал чей-то голос. Женский.

Тошнота тут же пропала. Женщина — ещё ладно. Не так мерзко. Для поддержания образа, Глория ловко распутала шнуровку на глухой горловине и сунула туда трофей.

— А-а-а! — завопил все тот же голос, и его поддержал хор последователей. Вот так, уж лучше слыть любительницей женской ласки, чем отбиваться от опостылевшего мужского внимания.

Бедро нещадно ломило, но Глория не позволяла себе хромать, привычно переживая боль внутри. Она — Роза. Прекрасная, насколько может быть прекрасна пропахшая потом и кровью одноглазая девица, и опасная. Особенно последнее. Не зря ее выставляли в паре с огромными мужиками. Вид хрупкой девочки против обросшего мясом борова особенно привлекал зрителей. А для остроты зрелища ей полагался лишь посох, в то время как противник мог пользоваться чем угодно.

И сегодняшнее зрелище точно потянет на несколько полных кошелей серебра. Целых три недели свободы для Ариэллы. И если бы не этот чертов глаз… Глория потрогала опухшую скулу. Если бы не глаз, то вышло бы три с половиной. Ярость лениво выставила когти, но после трудного боя хотелось только одного — заползти в кровать и проспать минимум полдня.

Ноги несли привычным маршрутом — в покои Распорядителя арены. Жадная сволочь лично выдавала деньги, мусоля каждую монету не по одному разу. Глории особенно нравилось наблюдать за выражением холеной морды, когда распорядитель все-таки вынужден был расставаться с деньгами. Она смаковала каждую секунду, нарочно не торопясь прятать кошелек и мечтала, чтобы алчного ублюдка хватил удар.

Охрана у изукрашенных резьбой и позолотой дверей удостоила ее ленивым взглядом. С обыском приставать не стали. Марик и Стэн были немногими из мужиков, к кому Глория испытывала некое подобие терпимости. Хотя бы потому, что они не насиловали по углам бесправных рабынь, и не посещали борделей, живя с одной, но постоянной женщиной.

— Неплохой бой, — сквозь зубы процедил Стэн. — Торгуйся.

Глория едва заметно кивнула. А это ещё один плюс в копилку охранников. Они тоже терпеть не могли скупость своего хозяина. Двери распахнулись, впуская ее в богатые покои Распорядителя.

— Бежала по лестнице? — вместо приветствия прошипел закутанный в шелка и бархат мужичонка. Глазки-косточки смотрели на нее, как на самого лютого врага. Ещё бы!

Глория промолчал. Скривившись, будто выпил винного уксуса, Распорядитель открыл шуфляду и брякнул на широкую столешницу один кошель. Весьма тощий.

— Свободна!

Глория без возражений забрал несчастный мешочек.

— Хорошего дня, — произнесла ледяным тоном. — И вычеркивай меня из десяти следующих боёв. Я отказываюсь.

Глазки-косточки исчезли за прищуренными веками.

— Ты выступала из рук вон плохо! — зашипел разноцветной змеёй. — Голый пафос, дурное бахвальство! Убила Грозного!

А, да, противник. Ублюдок, назло ей купивший Ариэллу… Жаль, нельзя убить дважды.

— Я что-то забыла, или кретин сам вызвался на смертельный бой? Ой-ой, бедный мальчик…

Распорядитель странно забулькал.

— Он не отработал…

— Не мои проблемы. Десять боёв вычеркивай. Избавлю тебя от пафоса.

— Сука недотраханая.

На стол брякнулся ещё один кошель. Уже больше. Глория схватила добычу и подкинула на ладони.

— Пятнадцать боёв.

От такой наглости Распорядитель даже онемел.

— Ты…

— Я — недотраханная сука, грязный выродок, чирь на твоей заднице и кто там еще? Ах, да — курица, несущая золотые яйца. Сколько ты заработал сегодня, а? Забитые под завязку трибуны!

— Ставки упали!

— А желающих поглазеть на бои увеличилось! Или, может, мне найти более щедрого работодателя? Помнится, Красавчик Эд искал…

Дзынь — еще один мешочек появился на столе. Глория мысленно усмехнулась. На старого сухаря не действовали слезливые истории или вид искалеченного бойца, но стоило заговорить о конкурентах…

— В выходные, как обычно, — сухо обронила девушка, пряча заслуженную плату.

— Перед основным боем — волки.

Подгадил все-таки… Убивать несчастную животину — последнее дело. Уж кого Глория пощадила бы, так это пойманных на людскую потеху тварей. Но выбора не было. Распорядителю требовалось зрелище, а ей — деньги.

Охранникам достался короткий кивок и десять монеток серебра. Простое спасибо в кружку не нальешь, а должницей она быть не хотела. Мужчины не возражали. Пусть же хлебнут нормального пойла за ее удачу, а сейчас пора бы подлечить глаз и навестить сестру…

***

Знакомая до тошноты дорога оказалась короче, чем хотелось бы. И каждый раз ноги будто прилипали к земле, хотя ей уж точно нечего бояться. Под глухим воротом таилось сокровище — амулет Ютаи, полученный ею одиннадцать лет назад не известно за какие заслуги. Смертельное проклятье для любого, кто посмеет покуситься на честь владелицы без ее согласия.

Девочек, что удостоились милости Богини, в этом городе можно пересчитать по пальцам. Но Глория не испытывала и крошки благодарности, а уж тем более священного трепета. Где была Ютаи, когда ее сестру Ариэллу волоком тащили в бордель? Четырнадцатилетнюю девочку продали в тот же вечер мерзкому похотливому ублюдку, возжелавшему свежего мяса. Глория рвалась вслед за псами Лордов, но ее просто стукнули о стену и оставили валяться с разбитой головой прямо на улице. Как никто не добил — она не знала. Зато слишком хорошо помнила глаза сестры, когда правдами и неправдами ей удалось пробраться в"Соблазн" — один из самых известных борделей города. Ее бедная Ариэлла…

Болезненные воспоминания обожгли хуже удара хлыста. Сестра не плакала и даже пыталась улыбнуться, но Глория все видела! Эти черные синяки на тонкой шее, и кровоподтёки на запястьях от веревок… И как будто сама побывала в отвратительно-мерзких руках и почувствовала грязь насилия, что заставили испытать тихую и нежную Ариэллу.

Глория сплюнула горькую слюну. Она просто не могла думать о тех гадостях, которые приходится терпеть сестре. И поэтому все до последней медяшки спускала на «выкуп». Платила за дни свободы от похотливых тварей, называющих себя мужчинами.

Около черного входа стояло несколько девочек. Судя по размалеванным лицам — с нижнего этажа. Так уж заведено в"Соблазне" — чем выше комната, тем ценнее товар. Девственниц и каких-нибудь диковинок отправляли на самый верх — в богатые покои, где любая мелочь создана для пробуждения похоти. Развратные картины, статуи и прочая, откровенная до тошноты, дрянь. Слезы и мольбы о пощаде глушили обитые бархатом стены, а гнусности обелялись золотом. Торговали тут не только живым, но и очень молодым товаром… Мерзость! Но хуже, что здесь устраивали массовые «пирушки» и разрешали такие извращения, что несчастных жертв иногда лечили месяцами. А иные вовсе сходили с ума…

— А вот и наша бравая воительница, — проскрипела одна из работниц. — Эй, Ло, я буду получше твоей сестренки. Не желаешь купить мне пару деньков?

Глория даже головы не повернула. Сочувствие сочувствием, но жизнь быстро заставила усвоить один урок — всем не помочь. А в глаза женщин лучше не смотреть. Так легче.

Душный от похоти и ароматических масел воздух забил легкие смрадным комом. Горечь смешалась со сладостью, оседая на языке отвратительным привкусом. Где-то слышалась музыка, глухой смех и стоны. За одной дверью брань и звуки ударов… Тут находились самые дешевые кабинеты. И единственное, что отличало"Соблазн"от портовых борделей — сюда не пускали бедняков. Даже самая потасканная шлюха зарабатывала за ночь в десять раз больше, чем девица на вольных хлебах. И все же бордель оставался борделем… А ей лучше бы скорее заплатить за Ариэллу, пока сестре не назначили клиента.

— Где Голден? — окликнула проходившую мимо работницу, но та лишь пожала обнаженными плечами. Ну да, станет хозяйка отчитываться перед кем-то… Лишь бы не ускакала резвиться со своими «малышами».

Придется идти выше… Глория незаметно поежилась. Третий этаж — открытый. Комнаты видно насквозь, а клиенты расхаживают по галереям, наблюдая за происходящим. Это изюминка"Соблазна" — в любой момент абсолютно каждый имел право присоединиться к развлечению. Женщину могли взять сразу двое. Или десять. И всех она обязана обслужить.

Глория мотнула головой: она обойдет третий этаж по черной лестнице — там всего один пролет, много не увидит. Все равно кабинеты Голден на последнем — шестом — этаже.

Но, видно, Боги недостаточно поиздевались над ней сегодня. На мягких диванчиках расположилась звезда"Соблазна" — Бьянка. Несмотря на возраст работницы и годы, проведенные в борделе, Голоден не торопилась выкидывать женщину на улицу, и даже более — переводить на нижние этажи. Слишком хорошо работала, а теперь ещё и не одна.

Впечатывая златокудрую головку в собственный пах один из клиентов наслаждался ласками умелого рта, второй пристроился сзади, а третий наблюдал за развратом, тиская дочь бордельной красотки — такую же слабую на передок Габриэллу. Ещё только начавшая работать Габи успела обслужить полгорода. И в отличие от большинства, она не билась в истерике в первую свою ночь, о нет! Габриэлла ее ждала и отработала так, что удостоилась похвалы от самой хозяйки.

Если бы могла, Глория заткнула бы уши, чтобы не слышать чавкающих звуков и протяжных стонов. А ещё пошлых словечек, вонючей грязью пачкающих слух.

— Эй, красотка… — донеслось в ее сторону.

— Отвали, ублюдок, — рявкнула на заметившего ее мужика.

— Ты охамела, девка?!

Послышался возмущенный писк Габи, испуганное «Нет, она не…», а потом смертник схватил ее за руку.

Дрожь омерзения протянула вдоль позвоночника, и, развернувшись на пятках, Глория с силой ударила лбом в горбатую переносицу. Ласкающий уши хруст и жалобный вой завершили недолгий диалог.

Два, очевидно, друга, бросились в ее сторону, но тут же им дорогу перегородила голая Бьянка.

— Это — клиент! Она пришла за девкой! — крикнула красотка, раскидывая руки и выпятив роскошную грудь. Ее полуголая дочурка подкралась сзади и повисла у одного из мужиков на локте.

— Она такая грубая, фу! Мне страшно! — заканючила, но во взгляде голубых глаз не было и тени испуга.

И — надо, же! — сработало.

— После приведешь мне вашу хозяйку, — рыкнул один из недомужиков на Бьянку. — Я платил за развлечения, а не бешенную девку. Пошла вон! — а это уже отвесил ей.

Бьянка чуть обернулась, взглядом посылая ее к Хассу в задницу. Кулаки чесались ответить на брань крепким ударом, но Глория поспешила ретироваться. Она-то отсюда свалит, а вот Ариэлла… Метка верности, которую ставили девочкам из"Соблазна", не позволяла сбежать. Иначе бы они давно покинули этот город, а на прощание Глория спалила бы бордель. И арену заодно.

Дальнейший путь прошел без приключений, если не считать, обжимавшихся то тут, то там парочек. Женщины давили из себя фальшивые улыбки и вздохи, но клиентам хватало и этого. Глория проскользнула на последний этаж и в два счета добралась до кабинета Голден. Хозяйка оказалась на месте.