Горничная господина Демона

Эми Мун, 2020

Он спас ее. Щелчком пальцев избавил от ненавистного замужества, а потом решил забрать себе, как забавную игрушку. Спаситель превратился в тюремщика, отказать которому невозможно. Но человеческое сердце не закрыть в клетке приказов. Может, от взгляда герцога де Сармунда слабеют ноги, но Энджел постарается сделать все, лишь бы остаться собой. Содержит нецензурную брань.

Глава 11

— Дэвид, дорогой. Ты сегодня поздно.

Король Викториан Благочестивый удобно расположился в широком кресле и выглядел совершенно не по-королевски. Шитый золотом камзол небрежно скинут на пол, а ворот батистовой рубахи распахнут. По пути к покоям Его Величества Дэвиду встретились две хорошенькие придворные дамы, которых он видел в качестве лота на «торгах» в «Алой ночи». Наверняка чаровницы не так давно выражали королю свою любовь. Во всех позах.

Воспоминания о борделе потянули за собой мысль о Роззи. Но, как ни странно, пользоваться ее услугами пока не было желания. Образ холеной красавицы вдруг разом потускнел, и Дэвид легко выбросил ненужное из головы, не испытав ни капли сожаления.

— Был занят, — ответил коротко, присаживаясь напротив.

Взгляд короля серым крюком попытался вытащить больше, чем два слова, но Дэвид, в отличие от многих, не подавался на подобные уловки. И трепета перед «прекраснейшим из королей» не испытывал. Ровно как и уважения к нему.

Викториан не был хуже своих предшественников, но и не лучше. Корона, скорее, тяготила молодого русоволосого красавца, предпочитавшего охоту и девиц королевским заботам. Впрочем, ради справедливости — и самодурством мужчина не страдал: идиотских законов не спешил издавать и даже иногда приносил Ангалии пользу. Например, твердо вознамерился взять в жены Эрдину Помпар — принцессу Франтилии. И, честно говоря, Дэвид не знал, кому сочувствовать больше — поведение девушки не отличалось кротостью.

— Занят поиском убийцы, надеюсь? — ехидно осведомился государь.

— И этим тоже.

Густые королевские брови красноречиво сошлись на переносице. Его Величество изволили гневаться.

— Два месяца, Дэвид! И три десятка жертв! Это вызов короне!

— Желаете прогуляться по трущобам вместе со мной?

За подобную наглость иной лишился бы головы на месте — Викториан слыл прекрасным фехтовальщиком, но Дэвид не страшился его гнева. Не потому что они были друзья — едва ли в этом мире найдется тот, кто подходил под это определение. Разве что Зизи… Как обычно, захотелось поморщиться и улыбнуться одновременно. О да, эта бестия в юбке прочно запустила острые коготки в его сердце, и Дэвид совершенно не желал от них избавляться. А от де Сармунда не мог избавиться король, поскольку больше в Ангалии некромантов не было.

— Следите за языком, герцог, — глубокий баритон едва не сорвался на фальцет. Викториан даже сел ровно.

— Ваше величество, Вы прекрасно осведомлены о резерве моих сил. Я могу почувствовать смерть, но лишь в четверти мили вокруг себя. А считывать души… — Дэвид покачал головой, — говорят, дед моего прадеда умел.

— Некромант способен увеличить свои силы!

Но Дэвид ответил молчанием. Потому что оба знали, как происходит это увеличение. Боль — вот мерило новых возможностей. Боль души и тела, когда лезешь на стенку с диким воем, умоляя Тьму сжалиться и подарить забвение. Не все остались в своем уме… Да, что там — никто! В лучшем случае умирают, а в худшем — общество получает сумасшедшего и жадного до боли маньяка. Дьявола во плоти, у которого только одна цель — мучение. Кого угодно: женщин детей, миленьких котят — любое живое существо, попав в его руки, через некоторое время становиться агонизирующим куском плоти, мечтавшим о смерти.

Таких убивают. И полвека назад отец короля лично проткнул мечом герцога Ревийского, сошедшего с ума после безвременной смерти дочери, проигравшей болезни. Мужчина попытался увеличить силы, чтобы суметь хотя бы проститься, и ради этого слишком глубоко погрузился во Тьму.

— Следователи пасуют, — устало произнес король. — Потрошитель не оставляет следов. Только трупы. Сегодня жертву нашли близ Центральной площади.

— Проклятье…

Обмен взглядами был полон солидарности — убийца становился наглее. И если первые жертвы — это опустившиеся проститутки, то со временем вкусы Потрошителя изменились, и в его сети попадали не только ночные бабочки… Но все так же убийца забирал на память какой либо орган, и чаще всего — матку.

— Миранда Тайнот, мелкая аристократка и любительница нарушить запрет строгих родителей. — Король достал из ящика стола миниатюрный портрет девушки. Совсем молоденькой. — Сбежала к любовнику, но не дошла. Как обычно, лицо и тело изувечены. Жертву опознали лишь по родинке на шее — фамильная черта…

И никто ничего не видел… В тюрьмах Контора за два месяца стало куда теснее — все же в своем патрулировании он натыкался на реальных убийц, но главная цель ускользала раз за разом. И это выводило из себя.

–… Дальше откладывать невозможно, — тем временем сообщил король. — После этого случая даже аристократия начала роптать. Вводится комендантский час, и два раза в неделю будут облавы. Мы должны прижать эту сволочь!

От шкурного интереса короля откровенно подташнивало, но Дэвид своими бы руками удавил помешанного на крови ублюдка. Проститутка или аристократка — ни одна из женщина не достойна закончить жизнь замученной и выпотрошенной.

— Кстати о поимке… Твои невесты достали меня жалобами!

Пальцы сжали трость, и тени беспокойно шевельнулось, отзываясь на вспыхнувшую ярость.

— Избавьтесь от них, Ваше Величество. Я не протестую.

— От жалоб или невест?

— От всех разом. Раздайте им по богатому аристократу, а меня оставьте в покое.

Король неожиданно прекратил хмуриться и — ну надо же! — расщедрился на сочувствие. Как же утомил этот балаган!

— Страсть герцога де Сармунда к затворничеству стала притчей во языцех. Дэвид, мне ли говорить тебе о наследниках? Тридцать четыре года — время вить семейное гнёздышко.

Язык чесался от души выругаться. Да гори оно синим пламенем — это гнездышко, и три гусыни в нем. Его отец женился на приятной сердцу женщине и ни разу не пожалел об этом. Но король Викториан закусил удила. Пенял ему, что именно из-за сердечной склонности и упрямства некромантов целый один, а не больше. Мать долго не могла зачать — ее резерв был скуден. И только когда родители совсем отчаялись, получился он. Поэтому в этот раз король был куда строже. Да и одна из счастливиц — дальняя родственница Викториан по материнской линии. Какое неожиданное совпадение!

— У меня ещё есть несколько месяцев, — поднялся Дэвид. Черт, как никогда хочется обратно в особняк.

Закрыть кабинет на ключ и завесить Тьмой, но перед этим.. Нежный образ, мелькавший перед глазами весь день, соткался из света, становясь почти реальным. Энджел…

Утренняя встреча засела в мозгах блестящим гарпуном. А ещё тихие слова, сказанные с наивной искренностью… Хочет работать! Чтобы потом упорхнуть прочь, выискивая убежища в другом доме! Это цепляло. Злило своей безыскусной простотой и неприкрытостью. Решила сбежать… исчезнуть, потому что ее ангельская милость желает честного труда! Маленькая глупышка. Нет ничего честнее купленной любви. А воздушные замки убеждений скоро превратятся в серый гранит практичности — у него найдется парочка способов этому помочь. И вот тогда пусть валит на все четыре стороны.

— Объявишь свое решение перед ежегодным балом дебютанток, — начал король, — мне не нужно…

— Ваше Величество!

В кабинет ворвался вихрь из смятых листов, чернильных клякс и седых волос.

— Лорд Гибзи, — почти простонал Викториан. — Ну что на этот раз?!

Дэвид поспешил ретироваться. Не отступил бы перед дюжиной отъявленных негодяев, но сухощавый старичок в потрёпанной бесконечными опытами камзоле переплюнул их всех. Глава гильдии Артефакторов всегда был с приветом, а после смерти жены совсем потерял способность к нормальной жизни и погрузился в бесконечные исследования. Король ему не мешал — из-под руки лорда выходили удивительные вещи. Взять хотя бы голема, удивительно похожего на человека. Впрочем, такого же неповоротливого, как остальные создания. Дэвид мельком видел это неловкое чудо, ковыляющее за своим создателем. Определенно, старика надо бы отправить на заслуженный отдых, а руководство передать его племяннику — молодому и очень способному лорду Флетчеру.

–…исследования показывают, что это весьма перспективное дело…

Голос старика вибрировал и трещал, как изношенные шестерёнки. А Дэвид не мог сдержать мстительной ухмылки — пусть и у короля поболит голова. Разговаривать с Гибзи бесполезно…

А ему надо бы навестить склеп, где хранится жертва. Может, хоть на этот раз найдутся улики.