Стёжки

Эльжбета Чегарова, 2020

Наблюдение за жизнью – весьма полезное занятие для тех, кто ищет ответы на вечные вопросы. С юмором и предельной откровенностью автор делится историями своей жизни, достойными остросюжетного сериала. Честные рассказы, как удивительно трогательные, так и невероятно жесткие, заставляют читателя не только сопереживать, но и задуматься о себе. Отношения с близкими, правильный выбор, борьба за выживание, поиск своего места и многие другие важные вопросы поднимает сама жизнь, интереснее которой нет ничего на свете. Так считает Эльжбета Чегарова, и ее дебютный сборник как раз об этом.

1

Это была белая-белая комната. В ней стояли две железные кровати и один табурет. С кроватей свисал белый вязаный подзор, за которым мы прятались. Сквозь дырочки кружева можно было разглядывать щепки в деревянном полу. Тут, под кроватью, было темно, свет из окна проникал в наше убежище через кружевные петельки, занимая мое воображение. Узор менялся — то угасал, то разгорался снова. И все время двигался.

Это было так хорошо, так спокойно: следить за лучиками света, рассматривать нитки, из которых старая бабушка связала полоску. В некоторых местах нитки дергались в стороны и разрывали стройный ряд. Я гладила оборванцев пальчиком, чтобы им не было одиноко.

Мы-то с сестрой здесь вдвоем, это совсем другое дело. Прижимаемся друг к дружке, сильно зажмурив глаза. Я втягиваю голову в плечи и прислушиваюсь к сердцу, которое стучит в ушах. Я думаю только о нем — как оно громко бьется, — чтобы не слышать, как скрипит пол, как шагают черные кирзовые сапоги. Каждый раз, когда сапоги заходят в комнату, я леденею от ужаса и страха. Они ничего не делают плохого, только ходят по полу, останавливаются ненадолго у белого табурета. Потом, постояв, уходят.

Мы немного ждем, пока оцепенение отпустит, и вылезаем из-под кровати, чтобы забрать с табурета еду. Серая алюминиевая миска очень легкая. И не бьется. Мы тащим солдатскую миску в убежище и там едим кашу. Ложку мы не берем.

Наш Васька, который убежал в тайгу в первый же день, как мы сюда приехали, обходится без ложки. Мы теперь тоже умеем. Мама повесила объявление в магазине: «Пропал кот», и мы надеемся, что он еще найдется.

Мы уже три дня тут сидим, под кроватью. Может, Васька вернулся в нашу избушку, а нас с мамой нет.

Хлопнула дверь! Черные сапоги приближаются, останавливаются у белоснежного подзора с дырочками. Я перестала дышать. Солдат наклонился, приподнял ткань, заглянул под кровать. Мы с сестрой вжались в стенку, замерев, чтобы он нас не заметил.

Солдат усмехнулся и задвинул под полог миску с кашей. Сапоги протопали прочь, дверь захлопнулась.

Три дня назад мы праздновали день рождения. Нам исполнилось пять лет. Мы теперь совсем большие.

Подзор — оборка из ткани, окаймляющая низ кровати. В те времена, когда под спальной лавкой хранились сундуки и ларцы, подзор служил не только украшением, но и занавесом, скрывающим этот склад.