Со смертью наперегонки. Детектив

Эльдорадо Нетания

Охота за сокровищами не доводит до добра, особенно если эти сокровища – чужие. Ни феерическая красота, ни бешеная злость, ни ловкость рук, ни физическая мощь, ни богатство не спасают авантюристов, рискующих поспорить с приговором судьбы. И выживет в смертельной гонке только тот, кого хранят любовь и верность, кому есть для чего жить дальше.

Глава 3

В 9.50 он вошёл в фойе отеля и справился у администратора, где можно найти Ахмед-пашу. Тот равнодушно посмотрел на посетителя, поднял трубку телефона, набрал номер, что-то еле слышно сказал и положил трубку.

— Седьмой этаж. Комната 140, от лифта налево.

Свободного лифта не было, и, боясь опоздать, Гамид бегом взобрался на седьмой этаж. В коридоре стояла тишина, а в воздухе (так почудилось Эфендиеву) висел явно ощутимый запах новеньких денежных купюр.

Гамид вошёл в приёмную, не без вкуса отделанную, где за письменным столом сидела довольно молодая женщина. На столе стояли компьютер, телефон и принтер. Гамид посмотрел на женщину и не нашёл в ней ничего интересного. Несмотря на красивую фигуру, её портили какие-то пустые глаза и безликое лицо. Скорее, это была живая статуя, чем человек.

— Господин Эфендиев? — даже голос у неё был как у биоробота.

— Да, это я.

Женщина поднялась, грациозной походкой («что ни говори, а фигура у неё классная» — подумал Гамид) прошла вглубь комнаты и распахнула дверь.

Гамид вошёл в большой кабинет, обставленный красивой мебелью, украшенный картинами, статуэтками и бог знает ещё чем. На первый взгляд все вещи были подлинными.

За большим столом, покрытым зеленым сукном, сидел довольно высокий человек. Сложив руки, он задумчиво курил трубку. Кожа его была смуглой, седые волосы аккуратно подстрижены. Тонкие плотно сжатые губы. Ничем не привлекательное лицо, единственным украшением которого были сверкающие чёрные глаза.

Пронзительный взгляд человека, который привык, что ему все подчиняются, сверлил Гамида насквозь, и пока тот медленно подходил к столу, казалось, что владелец кабинета успел прочитать в его голове все мысли.

— Прошу садиться, господин Эфендиев, — сказал Ахмед-паша; в его словах чувствовался акцент. — Я знаю, что вы предпочитаете русский язык.

Его рука сделала приглашающий жест присесть.

Гамид последовал приглашению. После бурных суток, проведённых с Анной, он чувствовал себя утомлённым, но старался держаться бодро и естественно, чтобы никому не показалось, что он слабак.

Хозяин апартаментов затянул свою трубку и медленно выпустил клуб дыма. Потом взял распечатанный лист бумаги (это было письмо Гамида), некоторое время изучал его, смял и бросил в урну.

— Вы по профессии пилот вертолёта, не так ли? — спросил Ахмед-паша, выпуская дымные кольца, которые, казалось бы, привлекали его больше, чем собеседник.

— Да, я вертолётчик с большим налётом часов. Увидев ваше объявление, я подумал…

Рука с трубкой поднялась, остановив его.

— Все эти сказки, которые вы описали в своем письме, указывают, что вы человек с воображением и не лишены сообразительности.

— Что вы имеете ввиду? — Гамид весь напрягся.

— Просто, я хочу сказать, что меня очень тяжело обмануть, ибо я всегда навожу подробнейшие справки о тех, с кем собираюсь иметь дело. Вы родились в тогда ещё советской Туркмении, ваша мать была русской — вот откуда вы прекрасно знаете русский язык, а не потому, что окончили курсы переводчиков при МИД. Ваш отец был командиром авиаотряда. Вы пошли по его стопам, окончив авиационное училище. В смутные времена вы подрядились возить грузы по Средней Азии, иногда гнали контрабанду из Афганистана, пока вас не арестовали. Благо, что вы успели припрятать накопленные гроши. После отсидки срока вы покинули Туркмению и вот теперь здесь, в Баку, — Ахмед-паша погасил трубку и посмотрел на Эфендиева. — Если я ошибаюсь, можете меня поправить.

Гамид смущенно улыбнулся.

— Нет, всё, что вы рассказали — правда, — он встал. — Простите, не буду больше отнимать ваше время.

— Сядьте и не спешите с выводами, — своей рукой Ахмед-паша властно указал, чтобы Эфендиев сел. — Похоже, что вы именно тот человек, который мне нужен. Можете показать свои документы?

— Разумеется.

Гамид положил на стол конверт с документами.

Ахмед-паша долго изучал их, затем вернул конверт и некоторое время молчал, разглядывая Эфендиева.

— Прекрасно! — Он снова разжёг свою трубку. — Господин Эфендиев, я надеюсь, вы примете участие в деле, которое не совсем легальное, но очень хорошо оплачиваемое.

Гамид задумался.

— Я бы хотел узнать подробные условия. В частности, что значит «не совсем легальное дело»?

— Я предлагаю вам тридцать тысяч евро за работу, которая продлится максимум месяц. Работа немного рискованная, но с законодательством никаких проблем не будет.

— Тридцать тысяч? — Гамид чуть не выпрыгнул из кресла. — А в чём конкретно оно будет рискованным?

— Будут возникать различные трудности… Но ради таких денег можно и трудности побороть, не так ли?

— А что для этого мне надо будет делать?

— Об этом вы узнаете сегодня вечером. Вы будете не один, так как придётся работать в группе. А сейчас ответьте — согласны вы работать месяц за тридцать тысяч?

— Согласен, — Гамид даже не колебался.

— Отлично! В таком случае в восемь вечера я жду вас здесь для знакомства с другими членами группы.

Жестом он показал, что встреча завершена.

— Только прошу никому об этом не рассказывать. Это очень конфиденциальное поручение.

— Разумеется, я всё понимаю, — Гамид вышел из кабинета.

Секретарша поднялась и проводила его до двери. Гамид и мельком не взглянул на неё — ему было не до этого. Тридцать тысяч за месяц! Вот это да!

Женщина закрыла за ним дверь и вернулась к столу. Потом прислушалась. Не услышав ничего подозрительного из кабинета Ахмед-паши, осторожно открыла ящик стола и отключила диктофон, записавший весь разговор мужчин.