О чем молчит так громко вечность

Эльвира Шабаева

Коллегия поэтов и прозаиков представляет международный литературный сборник, выпуск которого приурочен к 75-й годовщине Великой Победы.Издание рассчитано на широкий круг читателей.

Дмитрий Богданов

Бессрочный документ

Всем тем,

Кто выдаёт за правду ложь,

Минувшее пытаясь обесславить:

— Оставьте это.

Правду не сотрёшь,

Пока живёт средь нас

О прошлом память.

Живёт она

На снимках под стеклом,

В хранимых письмах

И по кинолентам.

Живёт средь нас

Та память о былом,

Бессрочным,

Самым главным документом.

Ночные феи

В лохмотьях плоскости биплана,

Посадку выдержав едва.

В кабине девушка Татьяна,

Которой только

Двадцать два.

И будет в пору

Удивляться,

Другой и этого не дашь,

Мария — штурман

В девятнадцать,

И это лучший экипаж.

То не фантазии,

Не сказки,

Когда бы было мне дано,

Я взял бы кисти,

Взял бы краски,

Взял для портретов полотно.

Я рисовал бы эти лица,

Всех,

Вылетавших сотни раз,

Ночными ведьмами

Для фрицев,

Ночными феями

Для нас.

А друг твой до Победы не дожил

Там на земле такое —

Незнакомо,

Как незнакомо

Чувство высоты,

Когда вас двое —

Ты и твой ведомый,

А кроме вас —

Лишь чёрные кресты.

Когда мотор твой,

Дышит еле-еле,

И душит дым,

Врываясь под фонарь,

Когда твой Як

У Мессера в прицеле,

И гонит он тебя

На вертикаль.

Хитёр твой враг,

Мощней его машина,

Он хочет сбить

Тебя наверняка,

Ведомый мог

Прикрыть бы верно спину,

Твой лучший друг

И правая рука.

Но и ему, увы,

Тяжеловато,

Вон длинный шлейф,

Как лента в высоте,

Он задымил,

И пара сто девятых,

Тотчас повисла цепко

На хвосте.

Ну вот и всё,

Заказывай молитву,

Какие шансы,

Честно говоря,

Но твой ведомый

Немцу, словно бритвой,

Крыло срезает,

Сам уже горя.

Увы, но жизнь,

Как правило, короче

У тех, кто другу

Прикрывает тыл,

И вот стоишь,

Войну живым окончив,

А друг твой

До Победы не дожил.

Наш старый двор на Сололаки

Наш старый двор

На Сололаки,

До первой крови

Наши драки,

Рубашки белые,

Апаш,

И предвоенный

Выпуск наш.

Шинели, каски,

Строгий ротный,

Окоп стрелковый наш,

Пехотный,

Где прикорнув,

Мы видим сны,

И в них —

Мы те же пацаны.

Бой,

Нет гранат,

Патронов, связи,

Но слово есть «стоять»,

В приказе,

Да так ли важен

Тот приказ —

Москва за нами

И Кавказ.

За Пресню

И за Сололаки,

Готовы мы всегда

К атаке,

Пока в живых

Хотя б один,

Будь русский это,

Будь грузин.

Лейтенант Наташка

(Наталье Фёдоровне Меклин)

Фанерный киль, перкаль, растяжки,

Готовый к вылету У-2.

В кабине лейтенант Наташка,

Отчаянная голова.

Потёртый шлем, очки-консервы,

И краги — детская мечта.

— Ну что, подпортим немцу нервы.

Всё как обычно. От винта.

Опять в полёт, а как иначе.

Всё то, что нужно — в двух словах.

И всем другим ясна задача—

Лететь вгонять фашиста в страх.

Да были бы слова уместны,

Когда ты знаешь, кто твой враг,

И цель конечная известна —

Германия, Берлин, Рейхстаг.

Я буду вас ловить в прицеле

(Людмиле Павличенко)

Ну что, фашисты, ставьте свечку,

Хотя прощение не для вас,

А я — на СВТ засечку,

И не одну на этот раз.

Я вам, попавшим в перекрестье,

Готова преподать урок,

Ведь преисполненная местью

Жать научилась на курок.

Да местью, но на ваших лицах

Я страх не жду. Тут счёт иной.

Ведь мне Одесса ночью снится

И Севастополь — за спиной.

А потому, коль вы посмели

Нарушить нашу тишину,

Я буду вас ловить в прицеле—

За мать. За сына. За страну.

Дети Ленинграда

Очень быстро

Мы все повзрослели,

Каждый год

Проживая за пять.

Отложив дневники

И портфели,

Мы учились в войне

Побеждать.

Пробивая по снегу

Дорожки

На коленках,

С огромным трудом

Мы копали гнилую картошку

На промёрзших полях

Подо льдом.

Мы под медленный бой

Метронома,

Чуть заслышав тревоги отбой,

Неизвестною силой ведомы,

Шли цепочкой к Неве

За водой.

Но укрывшись

Отцовской фуфайкой,

Мы счастливые видели сны:

Как нам хлеб раздают

Не по пайкам,

И наш дом

До начала войны.