Об академике Л. К. Эрнсте неофициально

Эльвира Филипович

Академик Лев Константинович Эрнст, ученый с мировым именем, известен трудами в области генетики и селекции сельскохозяйственных животных. Гораздо менее знают о его работе по созданию математической модели анализа и прогнозирования развития животноводства, позволившей впервые в стране объективно выявлять факторы, которые сдерживают производство, и грамотно устранять их. Академик Л. К. Эрнст представлен в книге очень живо и не только как большой ученый, но и Человек.

Аспиранты, лошади и замдиректора ВИЖа

И вот я, как и мой муж, чех Иво Птак, в аспирантуре ВИЖа (Всесоюзного научно-исследовательского института животноводства). Но не у Эрнста, как мечталось, а как вышло: в отделе кормления сельскохозяйственных животных у профессора Томмэ Михаила Федоровича. Кратко расскажу о том времени. Это было, когда только что сгорел ВИЖ, и аспирантам, помимо своей работы по диссертации, приходилось заниматься восстановлением родной Альма-матер. «Сегодня на работы по расчистке и подготовке к ремонту двух смежных комнат, примыкающих к залу на 2-ом этаже, прошу выделить дополнительно пять аспирантов или одну лошадь», — писал в своей заявке в августе 1964 года замдиректора по хозяйственной части Лев Туркин. На аспирантах тогда буквально возили воду и… вывозили строительный мусор. Бесконечные субботники и воскресники не позволяли заняться собственно исследовательским делом. А сроки поджимали. И вот, отчаявшись, аспиранты начали массово «болеть». Придет, бывало, человек, посланный от Туркина, в аспирантское общежитие к ребятам, то есть дядям и тетям, а те лежат, градусники показывают — жар. И так длилось, пока вместо Льва Туркина не появился вдруг в общежитии Лев Эрнст. Оказывается, его тогда сделали И.О. замдиректора.

«Мужики! — обратился он к аспирантам. — Ваши градусники меня не интересуют. А докажите, что вы — не лошади и вообще никакая не скотина, что вы можете головой работать». Эрнста аспиранты обожали, в общежитии он был своим. Какие там градусники! Изо всех комнат повыходили. Собрались в коридоре 2-го этажа. Все здоровыми оказались, готовыми исполнить любое задание дорогого Левы. Считали его своим, другом.

И Лев Константинович тогда обозначил весь фронт работы, то есть все, что нужно было выполнить перед тем, как прибудет в институт бригада ремонтников.

«Вот сейчас вы знаете, что все нужно успеть сделать. А теперь сами решайте, как это выполнить, каким образом, чтоб на это вы истратили сил и времени хотя бы раза в два меньше. Сразу скажу, если работать как раньше, по-старому, то и за два месяца не управимся… Думайте. Вы не лошади, а молодые ученые. Делайте, придумывайте, как лучше, а я помогу»… Сказал — распалил ребят. И пошло, забродило в общежитии. Решили явиться на работы всем-всем, и девчатам тоже.

Опавшую штукатурку, мусор уже не вытаскивали ведрами по лестницам, а спускали вниз по канатам, не грузили на худые телеги, запряженные клячами, а собирали в огромный контейнер, из которого потом все перекидывали на пригнанный тем же Эрнстом из опытного хозяйства самосвал. И на работу выходили аспиранты уже без всякого списка, сами. И трудились-вкалывали, часов не считая. На все про все ушло чуть более недели… Потом в общежитии устроили дружеское «чаепитие». Лев Константинович праздновал со всеми. Из общежития аспиранты его торжественно вынесли на руках. До самого автобуса несли. Потому что сам Лев Константинович после такого аспирантского сабантуя был на собственных ногах не совсем устойчив, а главное, потому что его любили и очень-очень уважали…