Серая мышь для королевы

Эльвира Смелик, 2015

В каждом классе есть королева – самая красивая, самая популярная, самая… невыносимая. И что делать бедной серой мыши, случайно оказавшейся у неё на пути? Да ещё и запавшей на её парня. Бежать без оглядки? Срочно готовиться к войне? Или всё-таки найдётся другой выход?В дополнение к первому изданию у книги появился эпилог.

Антон

Мажарин стоял на остановке, дожидался подходящего троллейбуса. Или автобуса. Не важно, что первым приедет. Липы, замершие ровным строем вдоль дороги, посыпали землю золотом, стараясь поддельным блеском прикрыть неприглядную осеннюю слякоть и пожухлую траву.

Листья‑сердечки прилипали к мокрой крыше остановки и, замерев неподвижно, с любопытством и сочувствием смотрели сквозь прозрачный пластик на одинокого Антона.

Увядающие желтые сердечки, пока еще огненно‑яркие, но уже не живые.

Золотой дождь лил и лил, усиливаясь от самого легчайшего порыва ветра, а ни автобус, ни троллейбус не торопились приезжать.

Зато к остановке подошла девчонка, притормозила возле стенда с объявлениями, вынула из висящей через плечо сумки листок бумаги и толстый клей‑карандаш. Занятая делом, она не обратила внимания на Мажарина. Мало ли кто там стоит.

— Привет! — шагнул к девчонке Антон.

Она молниеносно обернулась на его голос и обрадованно заулыбалась:

— Ой! Привет! — Улыбка стала чуть виноватой. — А я и не заметила, что это ты.

Она вообще рассеянная, эта Марина Лавренкова.

— Подрабатываешь? — Мажарин указал взглядом на бумагу и клей.

Марина замотала головой:

— Нет. Это бесплатно. Просто помогаю.

Она протянула листочек Антону, и он, не касаясь бумажки, скользнул глазами по тексту и цветным картинкам:

«Они вас любят и ждут»

Передвижная выставка‑раздача животных в городе.

Начинаем новую акцию, направленную на то, чтобы как можно скорее пристроить «потеряшек» в новые семьи. Замечательная большая машина и прикрепленный к ней прицеп будут колесить по городу и знакомить жителей с нашими подопечными.

В первую поездку на поиск новой семьи отправляются:

1. Васька

2. Михеич

3. Найда‑5

4. Джулька

5. Гард

6. Чук

7. Молли

8. Гол

9. Рекс‑2

10. Лора

11. Щенок‑23 (девочка темная)

12. Щенок‑24 (мальчик рыжий)

13. Щенок‑26 (девочка светлая).

А также:

кошки — 6 штук».

Собаки смотрели с фотографий на мир удивительно умными глазами. Внизу был напечатан номер телефона с припиской: «Если кто‑то планирует посмотреть наших питомцев или передать какую‑то помощь, пожалуйста, звоните».

Антон растерялся. О судьбах бездомных животных он никогда особенно не задумывался. Плохо, конечно, что они есть, жалко их. Но вот так, самому что‑нибудь для них сделать — это ему в голову не приходило ни разу.

— А какая бывает помощь?

— Ну… как обычно, — Марина доведенным до автоматизма движением сняла с клея колпачок и, продолжая говорить, перевернула листок чистой стороной вверх. — Кормом, лекарствами или деньгами.

И вдруг ойкнула, уронила объявление и, словно маленький ребенок, засунула в рот указательный палец.

— Ты чего? — насторожился Антон.

— Порезалась, — объяснила Лавренкова, не вынимая пальца.

— Сильно?

Мажарин действительно забеспокоился, глядя на эту забавную девчонку, трогательно‑симпатичную в своей неловкости и так по‑детски отреагировавшую на случайную ранку.

Марина наконец‑то вытащила палец изо рта, посмотрела на тонкий штрих пореза на подушечке и набухающие яркие капли, которые быстро сливались в красный ручеек.

— Да нет. Только кровь течет.

Она бросила в сумку клей.

Одна капля сорвалась, шлепнулась на асфальт, нарисовав на нем почти ровный кружок.

Антон отвел взгляд. Крови он не боялся, но от падающих на дорогу и желтые листья красных капель становилось не по себе.

Марина выудила из кармана куртки носовой платок, намотала его на ранку. Получилось не очень — большая пестрая конфета на палочке, которая к тому же плохо держалась.

— У меня, кажется, пластырь был, — спохватилась Лавренкова, но не стала уточнять, что носит его с собой вовсе не для неожиданных ран, а на случай, если обувь начнет натирать пятки.

Она запустила руку в сумку, открыла молнию на внутреннем кармашке, долго там шарила.

Оказалось, что распечатать упаковку с пластырем не так‑то просто, если у тебя нормально действует только одна рука, а второй ты пытаешься держать сразу и саму упаковку, и постоянно норовящую свалиться повязку.

— Давай помогу, — самоотверженно предложил Антон.

Он решительно отобрал у Марины упаковку, извлек полоску пластыря. Потом потянул к себе лавренковскую руку — Маринина ладонь была мягкая и очень теплая. Потом торопливо сдернул неуклюжую повязку, приложил к ранке пропитанный антисептиком квадратик марли и туго обвил вокруг пальца липкие края.

— Ну все. Жить будешь.

Марина со странным выражением лица оглядела перетянутый пластырем палец. Вроде бы любуясь. Но чем? И улыбнулась:

— Спасибо.

Антон подобрал с асфальта объявление. Оно ничуть не испачкалось и не измялось.

— Дай‑ка клей…

Лавренкова в очередной раз залезла в сумку, достала и послушно протянула Антону клей‑карандаш.

Мажарин мазнул лист вдоль коротких сторон и прилепил его на стенд. Аккуратно разгладил, проверил, хорошо ли держится. И совсем неважно было то, что за последние пять минут к остановке подъезжал и нужный ему автобус, и два троллейбуса гостеприимно распахивали двери, ждали, а потом, разочарованно фыркнув, ни с чем отправлялись дальше.