Сводные, (не) любимые

Эльвира Осетина, 2023

«Извини милая, но тебе придется пожить тут некоторое время, пока я не найду нам защитника», – сказала мне мама, оставляя в интернате среди обычных человеческих детей.И было это десять лет назад.И теперь она вдруг позвонила мне и сообщила:«Ну всё дорогая, собирайся, приезжай, буду знакомить тебя со своим мужем!»Вот только меньше всего я ожидала, что мой отчим иногда бывает лохмат и воет на луну, а еще у него есть взрослые сыновья, которые почему-то посмели положить на меня свой взгляд и загребущие мохнатые лапы.И это на меня! Чистокровную эльфийку! Дочь великого леса!Да как они посмели даже мысли допустить, что я опущусь до этих животных?

3 глава

Мужчины порадовали меня тем, что всё-таки поверх маек надели еще и куртки. Сразу как-то дышать даже легче стало.

— Значит, так, — слово взял Тимофей, почему-то скептически посмотрел на меня и, подойдя впритык, полез рукой к моему лицу. Естественно, я начала отходить. — Да тихо ты, я рану хочу глянуть.

— Чего на неё смотреть? Завтра заживет, — недовольно пробормотала я и отошла еще дальше, чтобы не вдыхать аромат, исходящий от мужчины.

Он отмылся от кишок дроу и теперь пах мылом и еще чем-то таким приятным, отчего у меня пальцы на ногах подворачивались, а мурашки внизу живота словно взбесились.

Тимофей повернул голову в сторону, словно настоящий зверь, крылья его носа затрепетали, отчего он даже глаза прикрыл, словно наслаждаясь, а затем резко открыл их и серьезно спросил, становясь сильно похожим на своего брата:

— Меня интересует, как ты себя чувствуешь. Нам до деревни тридцать кэмэ, сможешь такое расстояние быстро пройти?

Я мысленно выдохнула оттого, что он не сказал ничего по поводу моего влечения к нему, ведь явно же почуял, а затем почесала затылок. Тридцать километров — это не пять. Да, за день я наматывала, наверное, столько же. На мне было три пятиэтажных дома. В каждом по шесть подъездов. Я, конечно, выносливая стала благодаря мытью полов, но всё равно, наверное, будет сложно.

— Если не бегом, а шагом и с передышками, то думаю, что дойду, — пожала я плечами.

— Останавливаться не будем. Если что, понесу, — сказал он и подмигнул мне.

А я представила, как он возьмет меня на руки, и опять сглотнула набежавшую слюну. Ну уж нет, у меня же совсем голову снесет.

— Постараюсь идти быстро, — хриплым голосом сказала я и, отведя взгляд, начала его прочищать.

— Твои ноги… тебя же комары сожрут, нет нормальной одежды? — почему-то недовольным тоном голоса спросил Никита.

— Меня местные насекомые не едят, — ответила я.

И да, это действительно было так. Насекомые даже не пытались пробовать меня на зуб. Наоборот, держались подальше, словно я была чуждым опасным элементом. И не только насекомые, но и животные. Кошки, собаки, птицы…

Мама еще в детстве мне пояснила, что это из-за того, что мы эльфы. И попросила меня не лезть к животным, чтобы никто другой нас не заподозрил в чуждости к этому миру.

Поэтому с сожалением приходилось врать всем, что у меня аллергия на кошек и собак, когда, например, гуляя во дворе, все гладили чью-нибудь собаку или кошку, а я не подходила. Ибо знала, что только напугаю несчастную животину.

— Прикольно, мне бы так, — хмыкнул Тимофей.

— Тогда идем, — скомандовал Никита, и мы пошли.

М-да, если честно, я думала, что выносливая, но… одно дело — ходить по городу, и совсем другое — по лесу.

Спустя где-то час, как мне показалось, я решила поинтересоваться, а заодно притормозить у дерева и отдышаться:

— А мы туда идем хотя бы? И как вы ориентируетесь?

У мужчин не было никаких средств связи или компасов. Но они перли с уверенностью носорогов. И по их лицам я и близко не заметила, что они устали.

— Вот тебе и дитя Великого Леса, — усмехнулся Никита. — Да ты еле дышишь. Или это сказки, что эльфы на деревьях живут?

— Не сказки, — уязвленно посмотрела я на мужчину. — Я в Великом Лесу жила во младенчестве, всё остальное время мы с мамой жили на Земле и только в городах, прячась от преследователей. К тому же мы не дикари, у нас тоже города свои были… есть.

— Хм, — нахмурился Никита. — Значит, преступница не ты, а твоя мать?

— Да с чего ты взял, что она преступница! — Я даже ногой топнула от злости.

— Так чего же вас столько лет преследуют? Почему она тебе ничего толком не рассказывала?

— Она сказала, что они наемники, отступники, фанатики, вот и преследуют! — еще громче начала я орать.

А затем осеклась и задумалась.

Ибо раньше как-то не было времени даже поразмышлять об этом. Я просто верила маме на слово. Не знаю почему, но верила.

— Наемники, — вычленил лишь одно слово из моей отповеди мужчина и начал размышлять вслух: — Значит, кто-то нанял наёмников, чтобы они вас поймали…

— Не поймали, а убили, — уже тише ответила я.

— О как. Интересно, что такого сделала твоя мать, что и её, и тебя убить хотят, — задумчиво спросил мужчина.

— Да ничего она не делала! — опять начала я злиться на него, не веря в то, что мама могла бы быть преступницей.

Уж кого-кого, а настоящих преступников я видела. Это те уроды, что терлись вечно у интерната и детей забирали в свои притоны. Я как могла «своих» охраняла, а вот остальные… остальным приходилось намного хуже. Потому что всех я спасти не могла.

— Если она ничего не делала, то почему её преследуют? Еще и в другом мире? И для этого еще и наняли наемников?

— Да не знаю я! — уже с отчаяньем заорала я на мужчину, почему-то с каждым его словом сильнее злясь.

Ведь я сама никогда не спрашивала у мамы. Почему? Почему не задавала ей этих вопросов? Почему просто верила, и всё?

Как так-то?

— Ладно, хватит болтать, — постановил Тимофей, подошел ко мне ближе, повернулся спиной, присел на землю и скомандовал: — Полезай мне на спину. Так быстрее добежим.

— Да я бы передохнула, и можно дальше, — выдохнула я неуверенно, сама прекрасно понимая, что так быстро, как они, просто не могу идти, но и вдыхать постоянный аромат от мужчины — то еще испытание для моих гормонов.

Но ответил за него вечно чем-то недовольный Никита:

— Полезай давай, а то я сам тебя сейчас через плечо перекину, и будешь, как мешок картохи, болтаться всю оставшуюся дорогу. А то и так из-за тебя еле тащимся.

Я посмотрела на него и поняла, что этот точно может исполнить свою угрозу, поэтому решила, что лучше уж с удобством, чем без.

Рюкзак у меня давно уже висел не на одном плече, а на двух, поэтому подошла к мужчине и, стараясь не думать о том, как круто от него пахнет, а также игнорировать радостно запорхавших бабочек в моем животе, обняла за шею. А он резко поднялся и подхватил меня за ноги, прижав к своему корпусу, еще и вверх подбросил, отчего я взвизгнула и сильнее обняла его за шею.

— Ого, ну ты и пушинка. Сколько весишь? Килограмм десять, что ли? — хмыкнул мужчина, и только я хотела ответить, что вообще-то целых сорок пять, и то набрать умудрилась за последние три года (ибо эльфы очень тонкокостные), как он сорвался с места.

Я вжала голову в плечи и вцепилась в него покрепче. Почти срослась. Страшно было до ужаса. Я скорость не особо любила. Я вообще любой экстрим не уважала и не понимала людей, у которых и так-то век был короток и уязвимость повышенная, а они постоянно рисковали собой и своим здоровьем.

А сейчас я понимала, что если слечу, то мне хана. Я могу просто не пережить это падение. Ну или буду восстанавливаться очень долго.

А быть уязвимой я очень не любила.

Даже не представляла, что он может также передвигаться, как те вампиры из фильма.

Мы резко остановились, и я еще не сразу поняла, что пора слезать.

Голова кружилась, меня нещадно тошнило, и, когда Тимофей меня отпустил, я не удержалась и чуть не упала на землю. Хорошо, что он развернулся и поймал меня.

Правда, я тут же согнулась пополам, и меня вырвало.

— Что ж ты такая малохольная-то, — вздохнул Никита. — Я думал, эльфы очень выносливые, или опять всё сказки?

— Выносливые, — прохрипела я. — Когда третье совершеннолетие отмечают. Тогда и выносливыми становятся. Мне мама так говорила.

— А у тебя какое?

— Первое, — вздохнула я, стоя на четвереньках, поддерживаемая Тимофеем.

Он и волосы мои убрал, чтобы я их не испачкала. Блин, заботливый какой. Наверное, я ему точно дам…

— И сколько тебе лет? — спросил меня мужчина.

— Тридцать пять, — на автомате ответила я, все еще пытаясь прийти в себя и ужасно стесняясь того, что меня вырвало при них.

— Ого…

— Ничего себе! А выглядишь лет на двадцать, не больше…

Мужчины высказались почти одновременно.

— А вам сколько? — спросила я, отодвигаясь подальше от того, что было на земле, и заодно от Тимофея.

Стыд и неловкость просто затопили меня с головой. Я терпеть не могла оказываться в такой ситуации. Понимаю, что глупо, но годы жизни среди озлобленных подростков привили мне кучу разных комплексов.

Мужчина немного помедлил, но всё же отпустил меня. Но встать у меня не получилось, поэтому просто уселась на лесную подстилку.

— Мне двадцать семь, — сказал он, — а брату — двадцать пять.

— Ну я так и подумала, что ты еще совсем зеленый, — хмыкнула я, весело посмотрев на Никиту.

— Могу сказать, что для милфы ты очень даже ничего, — скабрезно ухмыльнулся он в ответ.

— Кто? — нахмурилась я, пытаясь понять, что это за милфа такая, а заодно доставая из рюкзака бутылочку с водой и салфетки.

— Сексуальная женщина среднего возраста, — пояснил мне, как прилежный ученик, он.

— Да пошел ты! — разозлилась я. — Какая я тебе женщина среднего возраста? Я вообще по меркам нашей расы еще очень юная!

— Ну я-то вашу расу толком не видел, ты первая представительница, — ответил Никита, явно продолжая меня подзадоривать. — Еще неизвестно, вдруг ты всё врешь?

— Знаешь что? — процедила я. Достал он меня со своими подозрениями.

— Что? — спросил он, и я физически ощутила исходящую угрозу от мужчины, а он повернул голову так, как это делал недавно его брат, тоже словно обычный зверь — в сторону, его глаза пожелтели, и даже черты лица заострились.

— Ничего! — ответила я и, все же поднявшись на ноги, демонстративно начала полоскать рот и вытираться.

А еще срочно зажевывать жвачкой мерзкие ощущения во рту. Ну и внимание отвлекать своими бытовыми действиями.

Уж я-то знаю, когда стоит притормозить, научилась распознавать реальную угрозу, а парня явно задела моя насмешка.

У мужиков вечно с этим проблемы. Стоит указать на их возраст — и всё, сразу взрываются. Еще в интернате заметила. И надо же было мне задеть этого качка!

Наверное, всё из-за того, что сама себя хреново чувствовала, вот и вылила свой негатив на него.

Язык мой — враг мой.

Сама как озлобленный подросток себя веду с этими двумя…

Выкинув глупые мысли из головы, начала осматриваться вокруг.

И спустя несколько мгновений озадаченно спросила:

— Я не поняла, а где ваше поселение?

Мы находились возле небольшого домика у лесного озера. Живописно, конечно, и красиво, но… других домов я не заметила что-то. Кроме небольшой постройки рядом с этим самым домиком.

— Мы дотуда не дошли, — ответил Тимофей и добавил: — Это граница земель нашего отца. Мы не имеем права заходить на его территорию, пока он сам или кто-то из его ближников не появится и не проводит нас к поселению.

— Чего? — удивилась я. — Что еще за новости дня?

— Мы половозрелые самцы, добровольно покинувшие стаю несколько лет назад, — продолжил Тимофей. — И если войдем на чужую территорию без сопровождения, это будет считаться вызовом. А мы своему отцу вызов делать пока не собираемся, поэтому надо будет подождать сопровождение.

Слово «пока» мне что-то совершенно не понравилось. Кстати, парни уже намекали мне на то, что они единственные наследники, а теперь вот это его «пока».

— А он откуда узнает, что мы тут? — спросила я.

— Датчики движения и камеры, — насмешливо хмыкнул Никита, подходя к домику и прикладывая к появившейся панели палец.

Как он еще фразу «деревенщина ты неотёсанная» в конце не добавил, удивляюсь.

Прозвучал сигнал, замок щелкнул, мужчина, взявшись за ручку, потянул за неё, и дверь открылась.

Он вошел внутрь.

А я заозиралась по сторонам, и правда увидев высоко на деревьях несколько камер, которые смотрели на меня.

Стало немного неловко.

У них тут, оказывается, всё серьезно, а я почему-то представляла совсем другое.

В кино-то было всё по-простому у оборотней, вот я, видимо, и решила, что тут так же…

Но, с другой стороны, даже лучше. Мама ведь не зря решила, что этот мужчина её… кто он там ей, в общем, что он нас может защитить.

— Идем в дом, — кивнул мне Тимофей. — Там мы поговорим с отцом.

Сам он тоже пошел следом за братом.

— Там есть связь? — уточнила я, подходя к крыльцу и разглядывая дом внутри.

Там было светло и чисто. А еще хороший современный ремонт.

Я вошла внутрь и закрыла за собой дверь, осматриваясь.

Дом явно состоял из двух комнат, а может, и больше. Сейчас я попала в холл, совмещенный с кухней и прихожей, но увидела пару закрытых дверей.

Мужчины не стали разуваться, я тоже решила, что не буду, хотя хотелось, очень уж чисто было. Да и давненько я не видела такой красоты.

Поначалу мама, еще когда мы с ней были вместе, снимала хорошее дорогое жильё, но чем чаще мы с ней переезжали, тем хуже становились наши условия. Последний год мы вообще жили в каком-то бараке, где удобства были во дворе, а воду надо было греть, чтобы помыться.

Никита сел за стол и, открыв ноутбук, начал там что-то делать, а Тимофей полез в холодильник, достал бутылку с водой и сделал несколько глотков.

А я почему-то не решалась пройти дальше и так и топталась на месте, чувствуя робость от всей этой роскоши. Ну не совсем роскоши… но просто здесь было очень круто. Хотя снаружи дом выглядел не очень…

— Тут есть консервы мясные, жрать будем? — спросил Тимофей, смотря то на брата, то на меня поочередно.

Я отрицательно покачала головой и поморщилась. Есть мне сейчас совсем не хотелось. К тому же мясо я не могла употреблять в пищу, только лишь овощи.

— Отец, привет, — услышала я голос Никиты и тут же буквально вся превратилась вслух, даже подошла ближе к столу, встав позади Никиты, и заглянула в экран.

Очень уж мне любопытно было увидеть мужчину, который якобы стал мужем моей мамы.

— Таисия с вами? — спросил он.

— Я здесь, здравствуйте, а где мама? — откликнулась я, внимательно разглядывая того, кто был на экране.

Оказалось, что сыновья очень сильно на него похожи. На вид мужчине было лет тридцать, не больше. Совсем молодо выглядел. Но взгляд… взгляд выдавал его возраст. Интересно, а сколько оборотни живут?

— Она сейчас подойдет, — ответил мужчина, тоже пристально разглядывая меня, и добавил с легкой улыбкой: — Моё имя — Николай. Рад познакомиться. Ты очень сильно похожа на маму.

— Я тоже рада, — улыбнулась я, решая быть вежливой с человеком, точнее, с оборотнем, от которого зависела наша с мамой жизнь. — Скажите, это правда, что вы поженились?

— Правда, — ответил мужчина. — Мама тебе не говорила?

— Нет, — покачала я головой.

— Что ж, значит, сейчас подойдет и объяснит тебе всё, — ответил он.

— Привет! — сказал Тимофей, подходя ближе и становясь ко мне впритык, отчего мне стало немного неловко.

Но, с другой стороны, тут сесть было некуда, да и места не так много, чтобы мы все уместились в маленькое окошечко фронтальной камеры, что находилась в левом нижнем углу экрана, так что ладно, потерплю немного.

— Привет, сын. Как у вас дела и почему вы в южном доме? — начал задавать вопросы мужчина. — Я думал, вы подъедете с северных главных ворот. Что-то случилось?

— Случилось, — ответил Никита. — На нас напали. И судя по тому, что ты спокойно отнесся к внешности нашей гостьи… — В этот момент я вспомнила, что так и не вернула себе человеческий облик. Видимо, из-за стресса совсем забыла надеть личину. Хорошо, что нас люди никакие не видели, а то вопросов бы, наверное, было… А Никита тем временем продолжил: — Ты, возможно, даже предполагаешь, кто именно…

— Да, — недовольно поморщился мужчина. — Это были дроу? Темные эльфы?

— Он был один. И он тот еще псих и камикадзе. Выехал прямо на встречку, явно собирался врезаться лоб в лоб. Пришлось сворачивать и уходить в кювет, — это уже объяснял Никита. — Машину мне новую угробил, уёбок. — Он прищурился и недовольно протянул: — И вновь ты не удивлен.

— Мне жаль, сын. Вы целы? — с тревогой спросил Николай, избегая отвечать на прямые вопросы от сына.

— Целы, — это был Тимофей. — Лучше скажи, когда за нами ближники придут?

— Тут такое дело… — Он опустил глаза вниз, но затем опять прямо посмотрел в экран. — Таисии нельзя к нам в стаю возвращаться.

— Почему это? — воскликнула я, подавшись вперед, и чуть ли не легла на Никиту.

— С чего вдруг? — недовольно нахмурился Тимофей.

— А мы тут, вообще, при чем? — а это был уже Никита.

Тут в кадре появилось лицо моей мамы.

И она была без иллюзии.

— Доченька? — посмотрела она мне в глаза.

Мы не видели друг друга целых десять лет. Когда она оставила меня в интернате, местные технологии еще не были так распространены, чтобы общаться через видео. Доступа к компьютеру с видеокамерой у меня не было. Это последние два года уже можно было это делать, но у меня не было настолько хорошего телефона. Был старинный кнопочный. А новый я смогла купить себе буквально за месяц до того, как отправиться к маме. И обычно это я ждала от неё звонков, так как она всегда звонила с разных номеров. И связалась мама со мной за неделю до того, как мне к ней надо было поехать. Короче… пообщаться даже через видео у нас не получалось.

А сейчас я еле сдержалась, чтобы не заплакать, когда увидела такие родные глаза.

— Мама? — хрипло спросила я, но, сосредоточившись, постаралась задавать важные вопросы. — Николай сказал, что мне нельзя в стаю. Мы куда-то в другое место поедем?

— Нет, милая, всё не так просто. — Она перевела взгляд на мужчин. — Здравствуйте, молодые люди. Меня зовут Силивиониэль. Но можно просто Сильвия. Спасибо вам огромное, что взяли мою дочь с собой.

— Здравствуй… те, — ответил Никита, во все глаза пялясь на мою маму и бросая взгляд на окошко экрана с фронтальной камеры, где видел меня. — Вы и правда очень сильно похожи…

— Да, спасибо, — криво улыбнулась она.

— Мама, объясни, что мы будем делать дальше? — решила я вмешаться в знакомство, потому что сейчас именно это меня больше всего беспокоило.

— Давайте все успокоимся. Сейчас все присядем и нормально поговорим, — с шумом выдохнув, сказал Николай и, встав, пошел за вторым креслом.

В этот момент мама уселась на его место и внимательно смотрела на меня.

— Милая, ты встретилась, да, с одним из них? — спросила она. — Я успела многое уже услышать…

— Да, — кивнула я, — и он взорвался. Но я хотела узнать: почему? За что они так хотят меня убить, что даже готовы жертвовать своей жизнью? Ты ведь раньше мне не говорила толком…

— Почему? Говорила, я же говорила, что они фанатики…

— А еще наемники, — вмешался в наш разговор Никита. — Почему они вас преследуют, да еще и столько лет?

— Это тайна, — нахмурилась она. — Касаемая только меня и Таиси.

В этот момент вернулся Николай с креслом и, поставив его рядом, сам сел в него.

А Никита, не обращая на это внимания, продолжил допытываться, и мне впервые не хотелось его останавливать:

— Благодаря этой тайне мы чуть все не погибли! И, как нам сказала Тая, этот псих был не один. И сейчас вы, возможно, подвергаете опасности всю стаю!

— Нет, — покачала она головой и, отводя взгляд, прошептала: — Я им не нужна. Им нужна только Таиси.

— Поэтому вы от неё решили избавиться? Умно, — усмехнулся Тимофей, который до этого молча стоял рядом.

А у меня внутри всё заныло.

— Нет! Вы все не так поняли. Таиси, милая, это всё не так. — Мама посмотрела на меня с мольбой во взгляде.

— А как? — спросила я, чувствуя, как внутри всё леденеет от неприятных выводов, что только что озвучил Тимофей.

Ведь я и сама думала об этом, но всегда гнала от себя подобные мысли, а сейчас мама чуть ли не сама сказала об этом мне.

— Наша с тобой кровь, она усиливается, — начала она быстро говорить, словно переживая, что не успеет. — Магически, когда мы рядом, нас проще отыскать. А когда по отдельности — уже намного сложнее. Я думала, что спустя столько лет они отстанут от нас. Надеялась, что всё позади. Что они ушли. Помнишь, как часто мы с тобой переезжали с места на место, милая?

— Помню, — кивнула я и поморщилась, вспоминая, что в год мы и правда переезжали порой по два и даже три раза.

— Я догадалась, что дроу находят нас именно из-за этого. Они используют магию крови и чувствуют, когда наша с тобой кровь усиливается. Поэтому мне и пришлось принять такое непростое решение. Я только догадывалась, что это так. Но когда уехала от тебя подальше и целых два года дроу нас не могли найти, поняла, что так и есть. Пока мы рядом, они нас быстрее находят, а когда по отдельности, то им сложнее… Вот и сейчас. Ты начала ко мне приближаться, и один из них, который, видимо, был ближе всех, тебя засек. И попытался убить…

— Значит, скоро и остальные приедут, — констатировала я печальный факт, чувствуя, как в душе что-то рушится.

Ведь я так мечтала, что вот-вот увижу маму и заживем мы спокойной жизнью. А возможно, и вернемся к себе на родину — в Великий Лес. Она же обещала мне…

— Да, — кивнула она, вгоняя меня в уныние, и я увидела, как затряслись её губы, а глаза увлажнились от непролитых слез. — Прости меня, солнышко, но тебе нельзя ко мне приближаться, иначе они тебя найдут и убьют.

— Вы так и не сказали, зачем они хотят убить вашу дочь, — вновь вмешался Никита в наш разговор.

— Они фанатики, — опять попробовала отделаться она своей извечной отговоркой, но я была так зла, что не выдержала и заорала:

— Да хватит уже врать! Скажи мне правду! Я имею право знать!

Мама даже опешила и отпрянула от экрана, а Николай тут же обнял её и, посмотрев на меня с осуждением, сказал:

— Таисия, успокойся. Твоей маме и так тяжело. А ей нельзя сейчас нервничать.

— Что? Это почему это? — в шоке уставился в экран Никита.