Любимые по контракту

Эльвира Осетина, 2021

Три мажора пристают ко мне уже год. Я уж думала, что, закончив универ, наконец-то распрощаюсь с ними, но не тут-то было. Богатые сыночки олигархов достали меня даже в приемной у ректора, куда я смогла устроиться на работу. И благодаря их стараниям я умудрилась разбить дорогущую китайскую вазу. Благородные рыцари (в кавычках) взяли всю вину на себя. Только теперь именно им я должна очень много денег, и отдавать буду целый год своим телом. В книге вас ждет: Интриги, эротика, хрупкая и нежная гг-девственница. Содержит нецензурную брань.

Глава 5

На работе долго рефлексировать по поводу поведения Витали мне не дали, Марья Никитишна с утра загрузила работой по самое не хочу. Еще и своей оказалось много. Бумажных документов пришлось отсканировать целую кипу, внести эту кипу в программу — в нужные разделы. Думать на посторонние темы было чревато серьезными последствиями. Поэтому пришлось выполнять кропотливую и нудную работу, при этом предельно сконцентрировавшись на ней.

Марья Никитишна позвала меня на чай в одиннадцать часов, чтобы познакомить с местными обитателями ректората и ввести в коллектив, мне ведь там скоро работать. На обед многие ездили домой, потому бабушкина подруга и позвала меня именно на чай. Моего возраста никого за круглым столом не оказалось. Всем дамам уже было далеко за сорок. Под пристальными взглядами, я села рядом с наставницей.

Марья Никитишна в отличии от своих коллег выглядела очень ухоженной и худощавой. Одевалась по современной моде. Стильно, строго и в то же время элегантно. В свои пятьдесят девять, она выглядела на сорок пять, не больше. Уже позже я узнала, что коллегам своим она в мамы годится, потому все её уважали и восхищались.

Женщины выставили на стол вазочки с печеньем, конфетами и пирожными. Всё очень сладкое, как раз то, чего я не люблю. Даже в чай мне бухнули сахара от души. Я еле сдержалась, чтобы не скривиться и не выплюнуть чай обратно в чашку. Пришлось через силу глотать.

Марья Никитишна, дай бог ей здоровья и долгих лет жизни, сразу взяла на себя всю оборону.

— Вот, за себя Алечку оставлю, я-то уж скоро на пенсию, — вещала Марья Никитишна, заодно знакомя меня со всеми вокруг, и ставя их перед фактом.

— Какая пенсия, — восклицали работницы, — вы же совсем молоды еще.

Ну и всё в таком духе.

Мне осталось только поддакивать в нужные моменты, и держать кружку с чаем в руках. Обеих. А одна дама на меня так косо поглядывала, а потом на пирожные и снова на меня, что я уж решила, что она захочет и их в меня впихнуть насильно. Но обошлось.

Меня толком никто ни о чем и спросить не успел. Потому что вставить хоть слово в спич Марьи Никитишны было невозможно.

Когда пытка приторно сладким чаем закончилась, я кружку взяла с собой, а потом просто забежала в туалет и вылила всё, что в ней было. Благовидный предлог у меня был — я кружку мыла в раковине, так что никто думаю не расстреляет за то, что чая я так ни одного глотка больше и не сделала.

В приемной меня ждала Марья Никитишна и строгим голосом сказала:

— Ты с этими змеями общайся строго по делу. О себе информации выдавай — самый минимум. И старайся хоть маломальский отпор давать, а то сожрут, опомниться не успеешь.

Я покивала в ответ, а Марья Никитишна посмотрела на меня скептически, и шумно выдохнув, пошла на своё рабочее место, бурча себе под нос:

— Сожрут, еще и косточки обглодают… и на кого я эту дуреху тут оставлю? Может и правда на пенсию пока не уходить…

Рефлексировать дальше не было времени, и я занялась работой, а в обед позвонил Виталя.

— Выходи, жду. Жрать поедем, — высказался он в своем стиле в трубку и отключился.

Я закрыла все программы, подхватила сумочку и быстро побежала на выход. Жрать, так жрать. Тут и добавить нечего.

Красная гоночная машина выделялась ярким пятном на стоянке возле университета. Из открытых окон доносились тяжелые басы. «Раймштайн» — узнала я известную немецкую рок группу. Некоторые композиции этой группы мне нравились, и в моём плейлисте они были. Конечно, слушала я музыку всегда, только в наушниках, так, чтобы не мешать другим людям. А Виталя, видимо специально привлекал к себе внимание. Иначе зачем так себя вести?

А что будет, если Марья Никитишна узнает, что я встречаюсь сразу с тремя парнями? Да еще с какими парнями?

Я сглотнула, неожиданно ставшую очень вязкой, слюну.

Даже думать и представлять не хотелось, как отреагирует женщина на подобное поведение.

Я воровато огляделась вокруг, и не заметив «врагов», юркнула на стоянку к машине, и открыв заднюю дверь, почти прыгнула во внутрь.

— Что за шпионские манёвры? — повернулся ко мне шатен, перед этим, наконец-то убавив музыку.

— Какие манёвры? — решила я прикинуться жирафом.

Виталя приспустил на нос свои черные очки, и прищурился:

— Барашка, врать ты так и не научилась. От кого прячешься?

Я опустила глаза в низ. Ну да, врать я никогда не умела, у меня на лице всегда все было написано, поэтому вздохнув, призналась:

— Если кто-то из ректората узнает, что я встречаюсь сразу с тремя парнями, меня же загнобят.

В ответ мажор, только хмыкнул:

— Скажи им: «Завидуйте молча, старые кошелки»!

Я лишь устало вздохнула.

— У меня обед через пятьдесят минут закончится, ты хотел куда-то сходить? Может в забегаловку нашу…

— В эту рыгаловку я не пойду, — отрезал шатен, и резко тронулся, что я чуть не слетела с сиденья. — Сходим на набережную, — продолжил он, не обращая внимание на мои проблемы, — там кафе неплохое, вкусно кормят и на свежем воздухе.

— Угу, — выдохнула я, наконец-то нашарив ремень, и пристегнувшись.

А затем осталось закрыть глаза и молиться, чтобы мы ни в кого не врезались, потому что этот псих опять погнал, как бешеный.

До кафе мы добрались за десять минут, где-то. Живыми, как это не странно.

Виталя даже дверь мне открыл, как галантный кавалер и руку подал, дабы я выскреблась из машины, при этом немного покачиваясь, из стороны в сторону.

— Говорить о том, что можно было и по медленно ехать, видимо бессмысленно, — пробурчала я себе под нос.

— Ты же сама сказала, что у тебя мало времени, — ответил Виталя, ведя меня к одному из не занятых столиков.

— А еще я говорила, что можно зайти в наше кафе, — ответила я тихо.

— Барашка, ты сегодня разговорчивая какая, — хмыкнул Виталя, и демонстративно облизал губы. — Вот думаю, может твой ротик чем-нибудь занять, раз так много болтаешь?

— Чем? — не поняла я, при этом разглядывая кафе и посетителей.

Оно явно пользовалось спросом. Да и время обеденное, мы тут были не одни такие умные.

Ответить Виталя не успел, так как к нам сразу же подъехала официантка на роликовых коньках, весело здороваясь и жуя жвачку, выдала два меню и уехала.

Я открыла папочку, нашла знакомые названия, и даже цены были вполне такие не кусачие. Но это, если один раз в год в него сходить, каждый месяц откладывая с зарплаты. А пообедать, точно не для меня. Я вздохнула и отложила меню в сторону.

— Что барашка, голодно? Сейчас закажем тебе, что-нибудь, поешь, — посмотрел на меня Виталя. — Ты что будешь?

— Ничего, — ответила я. — Я не голодна.

— Ага, понятно, — вздохнул шатен, кивая сам себе, — будем значит насильно кормить, — и позвал официантку. — Девушка, а что у вас самое быстрое и вкусное готовят?

— Сегодня у нас три вида бизнес-ланчей, готовится всего пять минут…

Она начала перечислять, а я невольно сглатывать появившуюся слюну. Вкусно… я бы все съела. Все три… и пофиг, что там есть и первое, и второе и даже десерт.

— Окей, выбираю первое меню и второе.

— Хорошо, — кивнула девушка и оставила нас одних.

А через пять минут уже принесла поднос с едой.

— Барашка, — подался чуть вперед шатен, видя мою реакцию — к еде я не притронулась даже, и понизив голос сказал мне серьезным тоном: — если сама есть не будешь, посажу на коленки и начну кормить с ложечки. И это не угроза, это констатация факта. Так что не выделывайся, ешь давай.

Выглядел при этом Виталя очень грозно. Я его таким и не видела никогда, и не представляла, что он таким может быть. Даже немного страшно стало.

Я решила поесть, от греха… А то ведь и правда на колени затащит, с него станется, лишь бы из меня посмешище сделать.

Молча начала жевать и так увлеклась, что не заметила, как минут за десять все смела.

— Ну вот, хорошая девочка, — улыбнулся Виталя, сам при этом медленно хлебая бульон ложкой.

На этот раз мне уже было не настолько стыдно. Кажется, я начала привыкать к хорошему. Халявная еда — зло. А вкусная халявная еда — двойное зло. Я отодвинула от себя тарелки, и стала медленно цедить сок, философствуя о том, насколько быстро способна развратиться. Сначала один парень в ресторане кормил, потом целовал. Сегодня второй целует, потом кормит. Завтра будет третий…

Думать об Артеме было очень страшно, так что эту мысль я решила задвинуть на потом.

— Ну что барашка, ты так и не рассказала, как умудрилась остаться девственницей в такие-то годы? — спросил этот паяц очень громко, что люди вокруг начали оборачиваться и смотреть на меня, как на животное в цирке.

Кажется, у меня в этот момент, только волосы не покраснели от стыда.

Хотя утверждать не берусь, по-моему, и они все же покраснели.

Я начала медленно вставать. Оставаться здесь, где на меня пялится почти всё кафе, я не собиралась.

— Я подожду тебя возле машины, — процедила я, и пошла в сторону стоянки, удерживая спину прямой, и не глядя ни на кого вокруг.

Виталя догнал меня через пару минут, и резко дернул за локоть, что я чуть не упала навзничь. Но этот псих поймал меня со спины и вжал в свою грудь так крепко, что мои косточки затрещали, а затем наклонился и зашептал на ухо:

— Барашка, если еще раз, посмеешь сбежать от меня, то я тебя перекину через колено и отшлепаю, за плохое поведение, — он задел губами ухо, щекоча его и вызывая табун мурашей по всему телу.

Я передернулась от странно-приятных ощущений, и попыталась вырваться из крепких объятий, а он меня сразу отпустил, что даже сил прилагать толком не надо было. И как ни в чем не бывало пошел к машине, пока я стояла и хватала ртом воздух.

Вечером красная машина опять ждала меня на стоянке. Играла громкая музыка, а я не знала, что делать, и куда бежать? На стоянке была одна из коллег Марьи Никитишны и о чем-то разговаривала с Виталей. Ну или пыталась разговаривать, стоя возле машины и размахивая руками, потому что переорать Тилля Линдеманна (*солист группы «Раймштайн»), было не реально. Шатен не выходил из машины, и, по-моему, даже не реагировал на женщину.

Я не помнила, как её зовут, и подходить к машине откровенно боялась. Застыла за углом, смотря на стоянку. Набрала несколько раз Витале на сотовый, хотела его попросить, чтобы он забрал меня с соседней улицы, но этот гад не брал трубку. Я ему даже смс-сообщение написала, но он никак не реагировал.

И тогда я решила ждать. Она ведь не будет там вечно с ним разговаривать?

Прошло пять минут, я выглянула из-за угла. А коллега Марьи Никитишны, так и продолжала там стоять. Еще пять минут, и еще пять минут и еще десять… Это в сумме было уже двадцать пять, а она никуда не уходила, и Виталя трубку не брал и на мои смс-сообщения не реагировал. Я не выдержала и плюнув, пошла на маршрутку.

Ну не убьет же он меня в самом-то деле?

Даже смс-ку написала, что на остановке стою.

Села в автобус и поехала домой, всю дорогу поглядывала на телефон, но шатен так и не перезванивал. Я уж решила, что он и во все про меня забыл, но, когда подошла к дому, то увидела красную машину, стоящую перед домом.

Я подошла к машине и остановилась, ожидая, что шатен сейчас выйдет, но он не выходил. Я заглянула в окно и поняла, что там никого нет.

Выпрямившись, мысленно постучала себя по голове. Это не его машина, а я тут трусь возле, вот сейчас хозяин выйдет, и будет на меня, как на воришку смотреть. Стыдобище.

Выдохнув, я пошла домой.

Открыла мне мама, вся какая-то взволнованная и радостная.

— А вот и Алечка пришла! — почему-то громко сказала она.

— Ну вот, здорово, что я вовремя, — услышала я знакомый голос, и похолодела от ужаса.

В коридор из стороны кухни вышел Виталя, улыбаясь во все тридцать два.

— Аля, ты почему же не познакомила нас со своим молодым человеком? — спросила меня мама.

— А она, просто переживала, что вы меня не одобрите, — ответил за меня Виталя. — Мы с ней уже больше года знакомы, — продолжил этот балабол. — Но Аля упорно не хотела меня звать домой, а у меня, между прочим, серьезные намеренья.

— Даже так? — приподняла брови мама.

— Серьезные? — тут и отец подошел, видимо на кухне до этого сидел, или я просто его не заметила, пока в шоке смотрела на шатена.

— Да, — кивнул он, при этом продолжая улыбаться, — очень серьезные. Я хочу, чтобы Аля вышла за меня замуж.

— Хм, — произнесли в раз родители и уставились вопросительно на меня.

Я открыла было рот, но меня перебил Виталя.

— Мы даже уже к юристу обращались, — с нажимом произнес он, смотря на меня, — думали о составлении брачного договора.

В этот момент я рот закрыла, и опустила глаза вниз, потому что это явно был тонкий намек на толстые обстоятельства.

— Брачный договор? — переспросила мама.

— Да, брачный договор, — кивнул Виталя. — Мои родители настаивают на нём, но я Алю очень люблю и не хочу омрачать наши отношения подобными вещами.

— Аля, а ты что молчишь? Это все правда? Ты от нас скрывала своего молодого человека целый год? И собралась замуж? — мама требовательно посмотрела на меня.

— Мне кажется еще очень рано говорить об этом, — тихо ответила я, и еще тише добавила: — Я еще толком ничего не решила.

— Как это не решила? — возмущенно произнес шатен, и весело хмыкнул. — Алечка! А как же наш договор?

— Так вы его заключили? — враз произнесли родители.

— Мы собиралась уже съезжаться и жить вместе! — добавил Виталя.

— Может быть мы поговорим об этом в следующий раз? — прошептала я, не зная куда себя деть.

— Нет, — резко ответил шатен, став при этом совершенно серьезным. — Я настаиваю! Ты обещала, что, как только закончишь учебу, мы будем вместе. Ты не держишь свое слово? Или обманула меня?

— Давайте пройдем на кухню, — встряла мама в наш диалог, — Алечка только с работы, уставшая, поужинаем все вместе.

— Я руки мыть, — пискнула я, скидывая туфли и направляясь в ванную.

— Я тоже, — ответил Виталя, и пошел за мной.

Так как ванная находилась рядом с прихожей, то вошли мы в неё через пару секунд. А шатен еще и дверь закрыл, и воду открыл, а сам прижал меня к двери, резко развернувшись, что я даже не успела сообразить, как он так быстро всё это сделал, наклонился и приблизившись губами к уху, зашептал, обдавая его горячим дыханием:

— Барашка, я очень зол на тебя за то, что не послушалась.

— Я же писала тебе смс-сообщения, — ответила я шепотом, — ты разве не видел?

— Я дал тебе приказ, и ты должна была его исполнить, забыла, что гасишь долг? — спросил он, щекоча мне ухо.

Я глубоко вдохнула, ощущая свежие нотки его парфюма, и попыталась не думать о приятных мурашках, бегающих по всему телу от близости мужчины.

— Виталя, я не хотела туда идти, там была знакомая из ректората, меня же потом сожрут на работе, если что-то узнают, — попыталась достучаться я до него.

— Слушай, а у вас квартира неплохая, — вдруг перевел он тему разговора. — Трешка. Цена хоть и маленькая, район не очень, но я могу и согласиться забрать её, а остальные деньги…

— Прости, — прошептала я, смотря ему в глаза и надеясь там увидеть, хоть каплю отклика, — но это моих родителей квартира.

— Сейчас покажу им наш с тобой договор, они же не откажутся помочь любимой дочери, — ответил этот гад.

Я закрыла глаза, чувствуя себя в ловушке. Странные ощущения, и страшно и хорошо одновременно. Виталя во всем приятный парень. Красивый, веселый, интересный, от него пахнет так, что пальцы на ногах поджимаются от удовольствия, и когда вот так его тело в меня вжимается, хочется расслабиться и отдаться прямо сейчас. Но когда он открывает рот и начинает говорить, то в этот момент хочется его ударить чем-нибудь посильнее, так, чтобы никогда больше не говорил.

— Что ты хочешь? — прошептала я, чувствуя, как он начал целовать мне мочку уха.

— Тебя хочу, — ответил он, положив руку мне на шею и чуть-чуть её сжав.

В этот момент внутри что-то оборвалось, и низ живота наполнился приятной тяжестью, а ноги стали ватными.

Это же защитная реакция да? Та самая? Ну типа стокгольмского синдрома? Или он мне действительно нравится? Нет! Не может быть!

— Виталя, — запаниковала я, — ты же говорил, что девственницами не интересуешься.

Он еще сильнее надавил мне на шею, и начал покрывать очень нежными поцелуями скулу и обратно возвращаться к мочке уха. Боже… я и не знала, что так хорошо может быть…

Моё дыхание участилось, а этот не хороший развратитель заговорил:

— Барашка, ты сейчас выйдешь и скажешь родителям, что переезжаешь ко мне сегодня, потому что мы перед свадьбой решили попробовать себя в семейной жизни, — он опять очень нежно поцеловал меня и добавил: — И тогда я не буду говорить им о твоём долге ничего.

Меня, как обухом по голове ударило. Это если я перееду к нему… то есть к ним, то значит они меня там потом того… все вместе. Стало настолько плохо, что я поняла, еще немного и сознание потеряю.

— Эй-эй, ты чего? — резко встряхнул меня шатен, а затем чуть отодвинулся, смочил руку водой, и начал этой рукой мне по лицу возить. — Барашка, хочешь родителей напугать?

В этот момент я резко пришла в себя. Нельзя маму с папой пугать, у папы сердце, и у мамы тоже здоровье не ахти… А если я тут сейчас буду сознание терять при них, то ничего хорошего из этого не выйдет.

— Давай, Аль, приходи в себя, — пробормотал Виталя, и еще раз смочил руку уже холодной водой и начал брызгать меня ей. — Чего ты так боишься? — продолжал болтать он. — Ну ничего страшного мы с тобой не сделаем, мы не маньяки какие-то. Секс вообще это не страшно. А очень-очень даже приятно. Вот распробуешь, сама будешь на шею вешаться. Тебе и сейчас понравилось, я же видел, раскраснелась вся, пока целовал тебя. Поцелуи мои тебе же понравились? Слышишь меня Аль?

— Виталя, — хриплым голосом произнесла я, — хватит меня водой поливать, у меня вся одежда уже мокрая.

— А ты прекращай мне тут из себя болезную корчить, — недовольно ответил шатен. — Давай, приходи в себя, тебе еще с родителями разговаривать. Или, черт с ним, с паршивой овцы, хоть шерсти клок? Заберу твою квартиру, да и всё?

Он резко отпустил меня и отошел в сторону.

— Нет, — покачала я головой, хватаясь за его руку, чтобы он никуда не ушел. — Не надо Виталь. Я всё скажу им, правда. Только мне надо время.

— Не дам я тебе времени, — рыкнул он. — Или сейчас скажешь, или я скажу….

— Ну пожалуйста, — простонала я, схватившись за его ладонь уже двумя руками, готовая встать перед ним на колени, если потребуется. Не позволю я родителей под старость лет оставить на улице, а они ведь сделают всё ради меня. И что потом? Как потом мы жить будем, где? Снимать где-то? Да ни за что на свете! И я быстро затараторила, смотря шатену в глаза: — У отца сердце больное, у мамы тоже со здоровьем проблемы. Я не могу вот прямо так взять и сегодня уйти. Дай мне время поговорить с ними наедине. Я им все объясню и завтра, сделаю так, как ты хочешь. Пожалуйста. — Последнее я буквально про ныла.

Конец ознакомительного фрагмента.