Постигая грани возможного. Сборник рассказов

Эльвира Ахмадуллина

«Постигая грани возможного» – это сборник необыкновенных историй, которые так и могли бы остаться не рассказанными, если бы их авторы не проявили определенную смелость и не пошли бы за зовом сердца.

Диана Андриа

Цветные карандаши

Бывает так, что душа стучится в потускневшее окошко разума, взывая к поиску Карлсонов на крышах, ловле мыслей прохожих и другим различным чудачествам, отвергая пастельную палитру будней, требуя ярких сочных вкраплений во всё её окружающее. В такие моменты ей бы только кружиться под дождем из маракуйских макарун, бродить по люпиновым полям с раскинутыми руками, взмывать в непролазную гущу тропических джунглей на тарзанке из лиан фантазии.

В один из таких дней, душа моя зашептала и попросила старых добрых цветных карандашей, дабы раскрасить засеребрившуюся реальность. Путь в художественный магазин проходил по сентябрьским лужам, но большей частью в мыслях о бумажных тенях ветров Сахарского Атласа, лунных зайцах и лемурах в ультрамариновых полосках, в природе одинаково не существующих, но чудодейственной силой цветных карандашей, запросто воплощаемых.

Стоило мне переступить порог этой обители страждущих по творению и созиданию, как возле меня, как джин из бутылки, оказался неопределенного возраста высокий стройный мужчина, в квадратных очках в роговой оправе, в водолазке кобальтого цвета и штанах цвета хаки. Утонченное его лицо обрамляла витиеватая борода, вся словно сотканная из музыкальных скрипичных ключей.

— Как вы поживаете в столь непогодный, и все же невероятно лучезарный день? — с обходительной улыбкой спросил он меня. Голос его звучал так, словно вместо слов в пространство он распространял легкие клубы сиреневого дыма.

Представившись Флавианом, почтительно раскланявшись, он весело присел в книксен и радушно произнес:

— К вашим услугам доблестный рыцарь, художественных дел мастер, консультант художественного отдела. Чем могу вам помочь, любезнейшая сударыня?

Весьма воодушевленная такой галантностью, я попросила показать цветные карандаши. В ответ консультант воскликнул:

— Цветные карандаши? Как прекрасно! Рождать образы, писать картины, творить — вот где жизнь и смысл шагают рука об руку. Как говорил многоуважаемый Белинский: способность творчества есть великий дар природы, акт творчества в душе творящей есть великое таинство, минута творчества есть минута великого священнодействия. Проследуйте за мной, милейшая!

Мне показалось, что художественных дел мастер взмахнул невидимой мантией кудесника, завлекая за собой в кладовую его сокровищ, в его маленький, но бесценный для него и всех к нему сопричастных, мир, по сравнению с которым мир внешний терял всякое маломальское значение.

Мы прошли к стеллажам, уже издали гипнотизирующим невообразимой каруселью всевозможных красок, нежно обернутых вокруг цилиндрических деревянных палочек, словно мороженое или фруктовый лед на палочке в жаркий летний день. Только вместо утоления жажды сладкого и холодного, они утоляли жажду цвета. Бесконечными рядами буйствовали перед нами окружностью, насыщенностью, переливчатыми оттенками и мерцанием, фирменные карандаши.

Искусно Флавиан раскрыл стеклянные двери стеллажей, как открывает занавес конферансье, уверенный в непревзойденном величии шоу, им так страстно представляемым. Краем уха мне даже послышались овации.

— Вашему эстетическому восприятию, сударыня, позвольте представить: карандаши светостойкие, водостойкие, акварельные, карандаши на масляной основе, на восковой основе, карандаши пластиковые, гексогональные, экстрамягкие, трехгранные, с ластиком, с точилкой…

Не останавливаясь ни на секунду, ритмичное произношение слов его перешло на струящееся, словно фатиновые платья на полотнах Ренуара, завораживающее пение:

— В упаковке картонной, в блистере, в металлической коробке, в металлическом тубусе. А может быть вам будут интересны карандаши пастельные, карандаши эскизные или же, напротив, чернографитные обыкновенные. Обыкновенные, они, конечно, лишь по названию. Подумайте также о возможности рисовать углем, сангиной, соусами…

Вдруг встревоженная явной эволюцией карандашей со школьных моих лет, казалось мне вроде бы не так уж и давно прошедшими, но теперь усомнившаяся в этом и испытавшая на себе впрямую доказательство относительности времени, я всё-таки успела ввернуть немного недоверчиво:

— Эм, соусами?

— Так точно, соусами, драгоценнейшая! — закивал головой мастер. Взгляд его смягчился, очевидно он понял какой перед ним стоял неофит.

Возрадовавшись, вдохновившись новым пониманием, переходя на мягкий баритон, Флавиан произнес:

— А, кстати, знаете ли вы как произошел карандаш? В былые времена люди сжигали в печи сухие ивовые палочки, собранные в пучок. Превращенные в уголь, палочки становились орудием письма. С XIII века, в обиход художников вошли серебряные проволоки, прародители карандаша. Позднее, в 1564 году, в Кесвике, в Великобритании прошла буря, вырвавшая с корнем многие деревья, и местные пастухи обнаружили под ними черное вещество. Которое приняли за уголь, но поджечь его было невозможно, зато после ряда опытов, стало ясно, что этим веществом можно было оставлять отметки. Овечки тех самых пастухов были первыми кто испытали на себе чудодейственную силу графита. Вещество это было очень мягким, и чтобы графитные палочки не ломались, стержни зажимали между кусочками дерева или бечевки. Графит называли черным свинцом. Пули из него изготовить, конечно, было невозможно, но он стал новым неоценимым подспорьем для художников. Карандаш стрелял и попадал прямо в души, и пули его были сотканы тончайшей красотой, благоденствием и безграничностью творческих сил!

Флавиан на миг закрыл глаза и задержал дыхание, будто желая перенестись во времени, в тот далекий мир, и оказаться у истоков начала чудес. Склонившись над внушительной металлической коробкой с выгравированными по бокам оттисками «Societe de Conte», художественных дел мастер, аккуратно перебирая пальцами, остановил свой выбор на карандаше цвета морской волны, положив его на свою ладонь так бережно, словно это была замаскированная бабочка, которая может вот-вот упорхнуть.

Карандаш, покачиваясь на смуглой руке Флавиана заиграл сияющими бликами.

— Вот такой современный карандаш, в известном всем нам его виде, появился на свет лишь двести лет назад. В XVIII веке во Франции жил один ученый, человек высокого полета фантазии по имени Никола Жак Конте. Когда Франция пребывала в экономической блокаде, и не могла больше принимать импортные поставки графита из Великобритании, тогда министр внутренних дел, безмерно ценя ум и изобретательность Конте, попросил его создать производство карандаша во Франции.

Конте придумал к графиту добавлять глину и помещать их в деревянную оболочку. Он также догадался обрабатывать графит высокой температурой, и стержень карандаша стал твердым! С 1795 года и до наших дней мы до сих пор изготавливаем карандаши по технологии, которую изобрел Никола Жака Конте. Надо ли говорить, что он и сам был блестящим живописцем! — Флавиан радостно засмеялся с искорками в глазах. — И можете ли вы себе представить, что помимо прочего, прекрасный ученый Конте, изобрел не только современный карандаш, но также был непревзойденным воздухоплавателем, строил воздушные шары, был начальником бригады аэронавтов и директором аэростатического института. Конте многое привнес в развитие полетов на воздушных шарах, значительно усовершенствовав производство водородного газа. Да и ничего удивительного, что воздушные шары и карандаши идут бок о бок на этой страничке истории одного человека. Для творящих, ищущих смыслы, созидающих в в этом мире все возможно, не забывайте, помните, об этом, мой милый друг!

Заговорщицки улыбнувшись, Флавиан неспешно перешел к полкам с каллиграфическими наборами и к подробному рассказу о тонкостях этого мастерства.

А я задумалась о том, что мы живем в мире вещей. Вещи эти, которые мы встречаем каждый день зачастую кажутся нам обыденными, становясь привычными глазу, они теряют для нас свое очарование по мере нашего взросления и увлечения другими материями бытия.

Кто-то может возразить, что очаровательного в ручке крана, подошве ботинок, электрической лампочке, сверху вниз на нас глядящей? А между тем каждая мельчайшая деталь этого вещественного мира несет в себе незримые для нас с первого взгляда тайны, вековые истории с тысячей причин и следствий, истории невероятных хитросплетений и удивительных загадок, над которыми мы при желании можем приоткрыть завесу, обогатив тем самым мир еще более таинственный — наш собственный, внутренний.

Магическая сила

Было бы здорово, начиная с завтрашнего дня, обнаружить в себе магическую силу уметь делать все, что угодно на свете и обладать знаниями всего-всего, что есть на свете.

В случае прихватившего простуду друга-дирижера, с легкостью заменить его в Ла Скале на Манон Леско. Периодически бегая посреди интермеццо с дирижерской палочкой за контрабас. Потому как простуда у дирижера и контрабасиста одна на двоих, обусловленная особой пылкостью продолжать радовать поклонниц и после концертов.

Сверхурочные, объясняют они, а у меня талант (не пропадать же ему) играть на всех музыкальных инструментах от африканских маримбы и калимбы до скрипок обоих Николо и Антонио Амати.

Книги писала бы по одной в день. От происхождения космоса «Как это было на самом деле» до метафизики архетипических образов и поэтики чистого сознания. Владея в совершенстве всеми пятью тысячами языков, прогуливаясь в обычный погожий день по окрестностям пустыни Калахари, той ее части что в Ботсване, и случайно встретив не самое дружелюбно настроенное племя, заверила бы встревоженных чужеземцев на чистейшем суахили, что я своя среди своих.

И далее под их недоуменные взгляды, приготовила бы еще древнейший, пламенно любимый всем племенем напиток силы, рецепт которого, казалось, навечно был утерян со смертью прапрабабушки вождя. Тем самым, поразив всех в самое сердце и заслужив любовь до гроба. Их, конечно, не моего. Ведь со всеми знаниями мира, найти способ бессмертия не составило бы труда.

Симпозиумы, саммиты, научные конференции, совещания международных организаций по всему миру не были бы возможны без моего присутствия. Разрываясь на части, один день я в Стокгольме, получаю Нобелевскую премию за изобретение неиссякаемого источника энергии — ручного солнца для каждого. На следующий день в Кот-д-Ивуаре, совершаю революцию в образовании и делаю его доступным для всех детей Африки. А послезавтра в Пуэрто-Рико, обсуждаем отмену всех мировых политических границ на встрече с участниками Бильдербергского клуба. Было бы создано единое правительство мира, как мечтал когда-то Альберт Эйнштейн, и передано, конечно, единогласно, в мои руки.

Метания чувств

Жило-было Разочарование.

Слыло оно отъявленным хулиганом. Слонялось обычно со Скукой, и от того вечно прилипало к ни в чем не повинным гражданам, а Скука подкрадывалась сразу за ним.

Бездушные, бессердечные, ориентировались они по нюху, врываясь в места с повышенным скоплением Предвкушений и Ожиданий.

Завидев первых, последние оголтело бежали со всех ног.

Никакие препятствия не были страшны этим мастакам куролесиц. Многие были настигнуты маргинальной шайкой в тусклом свете серых будней. Не было спасения от них ни в балагане барных огней, ни в темных кулуарах спален, ни в хитросплетениях теней. Широким жестом распахивали они ставни для победоносно вторгающейся Неловкости, ехидно и безжалостно посмеивающейся.

Разбойничать эта шайка любила чаще всего в первые-разы-чего-бы-то-ни-было.

Сгоняя Волнение, бесцеремонно втискивались Разочарование со Скукой между смущенной парочкой на первом свидании, еще до того как официант успевал подать бисквиты и апероль.

Наведывались эти двое и в моменты творческих взысканий — неисчислимое множество различных эквилибристов духовной чувствительности пало их жертвами — виолончелисты, скрипачи, трубачи, режиссеры, художники, артисты всех мастей, писатели, философы, скульпторы. Все они в разное время страдали от тисков Разочарования и Скуки, которые набрасывались на всех этих поэтов жизни, подобно разъярившимся бульдогам. И только Вдохновение знало, что Разочарование так бесчинствует по причине их разлуки.

Стоило Вдохновению показаться на пороге, как Разочарование сразу успокаивалось, отпускало Скуку бегать в умах асфальтоукладчиков, а само кротко складывалось калачиком у ног Вдохновения, позволяя вступить на путь и восторжествовать ликующей, сияющей, окрыляющей все и всех вокруг Творческой силе!