Возвращение домой

Эльвира Абдулова

Действие романа начинается в Баку в середине 50-х годов прошлого века и завершается в наши дни. Три поколения семьи пытаются сохранить традиции, передающиеся из поколения в поколение. Однако вместе со Старым городом, прошедшим через политические преобразования и превратившимся в город пылающих небоскребов, неизбежно меняются и люди. В то же самое время роман отражает народные традиции, национальную кухню, свадебные обряды, музыку азербайджанского народа и культурную жизнь столицы.

Глава 7

Сказать, что город ветров поразил семнадцатилетнюю Фатю — значит не сказать ничего. Новая жизнь, многообразная, разноликая, шумная и бурлящая, так отличалась от того, к чему привыкла девушка. Фуникулер и парк имени Кирова, Девичья башня и чудесный Приморский бульвар, начинавшийся с гостиницы «Апшерон» и заканчивающийся Азнефтью, пугающее своей глубиной метро и плавно плывущие по городу троллейбусы — первая прогулка с братом восхитила и испугала девушку одновременно. «Я никогда не смогу здесь разобраться сама!» — думала Фатя. Но ей все же пришлось это сделать, потому что старший брат заканчивал медицинский институт и не мог повсюду сопровождать сестру. Первые два-три дня он провожал ее в институт и обратно, объяснял, как пользоваться метрополитеном, наказывал не вступать в разговоры на улице и быть внимательной, переходя дорогу, а в транспорте садиться рядом только с женщинами и избегать пустынных переулков. Все это Фатя знала и сама: больше всего на свете она боялась незнакомых мужчин и зла, которое они могут ей причинить. «Чистота — это лучшее приданое девушки», — это она усвоила с ранних лет.

Избавившись от потрясений первых дней, она решила, что прежде всего ей хочется называться «бакинкой» и напрочь забыть о неказистом домике родителей. Потом нужно избавиться от ошибок в русском языке. Большая часть коренных бакинцев была русскоязычной, и эта традиция имела глубокие корни.

С началом нефтяного бума еще во второй половине XIX века со всех сторон Российской империи и из-за рубежа стали стекаться в город на Каспийском море люди самых разных конфессий и профессий в поисках работы и счастливого будущего. Конечно же, именно русский язык являлся основным языком общения в многонациональном городе. Поэтому Ахмед и Фирангиз стремились дать детям образование на русском языке и надеялись, что дети со временем переберутся в столицу республики. Сейчас Фатя понимала, как важны были уроки Евгении Петровны, которой вся ее семья была так благодарна.

Город, горячий и страстный, но вместе с тем целомудренный, поразил ее огромным количеством красивых и хорошо одетых людей. Но многослойный пирог из разных ингредиентов был все же приготовлен на азербайджанском масле и в азербайджанской печи. Из окон и проезжающих машин доносилась народная музыка, знаменитые мугамы, песни Зейнаб Ханларовой и Флоры Керимовой. Люди помоложе, конечно предпочитали современную российскую и зарубежную эстраду. Однако, познакомившись получше со своими однокурсницами, Фатя поняла, как многого она не знает и не понимает в этой жизни. Городские девчонки, хотя и держались традиций, все же старались быть более современными и образованными. Они много читали, ходили в кино, а некоторые даже в театр, прекрасно говорили по-русски, кто-то даже изучал английский язык. Они умели общаться с противоположным полом и даже имели пару-тройку вполне невинных историй в своем арсенале. В ее детстве, где все было окрашено в черно-белый цвет и полутонов не предполагалась, девушки были более ограничены и замкнуты. И ей, маленькой Фате, пришлось быстро взрослеть. Она мечтала о модной прическе («болгарка» или «итальянка» — так называли ее новые подружки) — отстричь ненавистную косу! Иметь бы новую модную одежду, по которой никто не смог бы понять, откуда она родом!

Городские ребята противопоставляли себя «районским», называли безвкусно одетых девушек «чушечками» и жестоко высмеивали их поведение, речь, внешний вид, шутки. Поэтому всеми силами своей души Фатьма хотела избавиться от ошибок, раствориться, ассимилировать, стать своей. Жакеты с подплечниками, яркие кожаные ремни, брюки-«бананы», сапоги на высоком каблуке и кожаный плащ — это то, с чем она засыпала и просыпалась каждое утро. Вот только такая одежда стоила больших денег, а того, что присылали родители, едва хватало на самое необходимое. Большую часть они отдавали Евгении Петровне на ведение хозяйства — оставляли себе на проезд и тетради… Страх враждебного взгляда и грубого ответа мешал ей поначалу общаться с однокурсницами и новыми людьми, появляющимися в ее жизни, но она была способная, эта Фатя, очень способная, и скоро преодолела все страхи и сомнения.

Институт, куда с благословления Евгении Петровны поступила девушка, считался девичьим: молодые ребята были там невиданной редкостью, поэтому-то папа и одобрил этот выбор. Между тем институт, названный в честь М.Ф.Ахундова, просветителя и основоположника азербайджанской драматургии, имел интересную историю. В 1946 году в соответствии с распоряжением Совнаркома СССР был создан Азербайджанский государственный двухгодичный учительский институт. В 1952 году он был преобразован в четырехгодичный педагогический институт по подготовке учителей русского языка и литературы, впоследствии институт был переведен на пятилетний срок обучения. Выпускники работали учителями русского языка в средних школах, где обучение велось на азербайджанском и русском языках. После окончания обычно распределялись в районы, но те, кто успел выскочить замуж или обзавестись детьми, от таких испытаний были освобождены. Именно так в свое время — по распределению — Евгения Петровна оказалась в районе.

Группа, разнообразная и сразу разделившаяся на несколько компаний, не сразу приняла «районскую» Фатю. Подумав и оглядевшись, девушка все же выбрала тех, с кем хотела бы дружить. Несколько самых интересных городских девушек поначалу просто не обращали на нее внимание и не спешили допускать в свой круг. О чем им говорить? Что их могло связывать? Но Фатя была настойчива. Поначалу просто шла следом по старым улочкам, переходящим в лестницы, разглядывала нависающие над головой массивные балконы, старинные здания, памятники и гирлянды белья, вывешенного хозяйками на просушку. На плоских крышах Бакинской крепости, громоздящихся друг на друге, белые простыни напоминали паруса. Оттуда видно было море и казалось, что старые дома — это корабли, плывущие по морю. Потом Фатя попросила почитать книгу, о которой говорили девушки. Прочла романы Ремарка и Ефремова — многое не поняла, но умолчала, попросила следующую книгу, но не потому что увлеклась чтением, просто хотела быть своей. Слушала ту же музыку, ходила на те же фильмы, подражала им во всем, так и не став на самом деле своей.

Особенно привлекательной, умной и смелой казалась, Наргиз, Нара, девушка из хорошей и состоятельной семьи. Ее, пожалуй, единственную, часто забирал после работы отец, занимавший серьезную должность, или его шофер. Нара выбрала институт сама, осознанно, сумела преодолеть сопротивление родителей, предлагавших несколько более престижных вариантов: институт народного хозяйства, университет или медицинский институт, но девушка была непреклонна. Она любила литературу, пробовала писать и не представляла себя ни врачом, ни юристом и уж тем более ни заведующей магазином. Родители, надо признать, оказались не только состоятельными и образованными, но и современными людьми: они не стали мешать дочери. Нара обладала той свободой, о которой Фатя могла лишь мечтать: она сама выбирала себе фасоны платьев, ездила к алверчи (спекулянтке) и на примерку к лучшей в городе портнихе, обслуживалась у лучшего косметолога (Фатя могла лишь догадываться, какие это приятные должно быть, процедуры) и еженедельно приглашала подружек домой. Фатя услышала, что ей нравится какой-то парень, сын друзей семьи, и они уже несколько раз встречались в тайне от родителей и гуляли по Торговой и Приморскому бульвару.

Красивой Нару назвать быть сложно: длинные густые кудрявые волосы, собранные в высокий конский хвост, широкие ноздри и смуглая кожа делали ее похожей на африканскую девушку (и музыка ей нравилась такая — та что исполняла Шаде, певица с похожей внешностью). Но стильная и смелая одежда, естественность и какая-то странная внутренняя свобода помогли Наргиз стать одной из самых заметных и привлекательных девушек на факультете. Она не делала ничего предосудительного, и вместе с тем была смела и свободна. Вот здесь можно было бы остановиться и спросить Фатю: чем именно ей была интересна Нара? Но бедная Фатьма таких вопросов себе не задавала, просто мечтала о том, чтобы и ее когда-нибудь пригласили на девичник, на пятничные девичьи посиделки к Наре домой. Прилагая все возможные усилия, Фатя пока так и не смогла заполучить это заветное приглашение. Она просила книги, занимала Наре лучшие места в аудитории, угощала фруктами, которые ей присылали из дома, рассказывала о сестрах, удачно вышедших замуж и живущих в Москве — все было тщетно.

Однажды в кинотеатре «Вэтэн», расположенном в центре города, девчонки смотрели нашумевший фильм «Чучело», снятый Роланом Быковым. Фатя не могла понять, почему бы не сходить на красивый французский фильм — про индийский она умалчивала, понимала, что девочки их не одобряли. Но Арзу, признанный киновед в их группе, советовала посмотреть именно этот и даже пошла за компанию в кинотеатр еще раз. После фильма все вышли потрясенные — жестокостью школьников и смелостью Лены Бессольцевой. Все, кроме Фати. Она шла рядом и думала о Ленином дедушке: «Каким же надо быть дураком, чтобы просто так отдать целую коллекцию картин городу?!? Подарить, а не продать!» О своем мнении она скромно умолчала, слушала и запоминала то, что говорили девчонки, для того, чтобы потом рассказать Азеру и Евгении Петровне и выдать за свое.

На Торговой улице они купили вафельные стаканчики сливочного мороженого и посидели немного в скверике, где памятник 26 Бакинским комиссарам, а потом, спохватившись, заспешили домой. Жители столицы, обрадовавшись вечерней прохладе и опускающимся на город сумеркам, высыпали на улицу. Молодые мамы и бабушки оживленно переговаривались, сидя на скамейках, и приглядывали за шумными детьми. Кто-то возвращался после работы домой или спешил в театр Русской Драмы. Вечерняя жизнь, неведомая и опасная для молодых девушек, началась. Они были одни, без мужского сопровождения, и наступающее время, таинственное и небезопасное, их пугало. Станция метро располагалась неподалеку, и девочки направились туда, но на эскалаторе их осталось только двое: Фатя и Нара. Остальные разбежались по автобусным и троллейбусным остановкам. Такого шанса девушка упустить не могла.

Нара как-то сразу замолчала и потеряла интерес к собеседнице, лениво отвечая на вопросы о завтрашних лекциях. Поезд на их глазах исчез в темном тоннеле, показал свой светящийся хвост, и девушки присели на освободившуюся скамью. Фатя любила этот запах, свежесть и прохладу метрополитена, то, что можно разглядывать пассажиров, придумывая им какую-то жизнь. Но сейчас ее занимала только Наргиз.

— Нарочка, дашь мне почитать книгу, о которой вы говорили сегодня? — Фатя решила поговорить на любимую девушкой тему.

— Какую?… — удивленно вскинув брови спросила Нара.

— Ту… про какого-то мастера…

— А! — рассмеялась Наргиз. — «Мастер и Маргарита?»… Я конечно, тебе дам, но вряд ли ты там что-то поймешь. Мои родители говорят, что это особая литература, неразвлекательная.

— Я хочу прочитать… — неуверенно пробормотала девушка, уже жалея, что завела об этом разговор. Ну уж если родители Наргиз так считают, то стоит ли мучиться и чувствовать себя полной дуррой?

— Ты же читала «Три товарища?» И как тебе?

— Интересно… Жаль, что Пат умерла.

— А у Булгакова все не так просто… я сама три раза начинала, и не могу себя заставить дочитать. Мама говорит, что такие книги читают несколько раз, и в разном возрасте воспринимаются по-новому… Мне мешает эта библейская история… пока не пойму, как она может связаться с московским сюжетом…

Фатьма представляла, что ее могут спросить о прочитанном… А если она что-то не поймет? Она станет смешной в их глазах? И зачем она только завела этот разговор, если книга оказалась такой трудной и непонятной?!?

Нара выпрыгнула через пару остановок, напоследок бросив невзначай фразу, о которой бедная Фатя мечтала несколько месяцев подряд:

— Приходи завтра вместе с девчонками к нам после лекций — заберешь книгу. Ну, все, пока! — она даже не заметила, какой счастливой сделала этим Фатю…

Та неслась домой, не чувствуя земли под ногами. Боясь наступающей темноты, она сошла на станции Нариманова и побежала в сторону дома. У метро ждал ее брат. Он стоял уже больше часа, и, по его подсчетам, фильм давно должен был кончиться. Беспокоясь за сестру, он не позволял себе думать о плохом и едва не упустил ее, бежавшую мимо. Какая она все же глупенькая, эта Фатя! Ошалела от большого города. Не надо было отпускать ее в кино, ведь если случится что — виноват будет он, отец спросит с него. Азер не хотел неприятностей: ему осталось совсем немного, через пару месяцев он получит диплом, а потом… новая интересная самостоятельная жизнь!

Сестренка перешла на родной язык и делилась впечатлениями от сегодняшнего вечера. Потом, за накрытым к ужину столом, она повторяла чужие слова, восхищаясь фильмом, и главное — просилась завтра в гости к лучшей девушке факультета. Очень просилась.