Серебряные воины. Хроники пяти королевств. Книга первая

Эльвио Равазио

В центре истории – трое ребят: Эламар, Наила и Готланд. Вместе героям предстоит исполнить предначертанное им судьбой – отправиться в удивительное путешествие и сразиться с повелителем темных сил. Их ожидают сложнейшие испытания, подстерегают ловушки и неожиданные повороты, которые повлияют на характер каждого из них и сделают существующую между ними связь еще прочнее.Будущее Земель Аристар в руках трех юных героев – Наилы, Эламара и Готланда, вот только их к такому никто не готовил…

Глава 1

Выбор Эламара

Неожиданная перемена погоды насторожила бессмертных: ситуация была тревожной и ничего хорошего не предвещала. Пока чельди занимались сбором урожая, над холмами парила мрачная тень.

Не осознавая всей опасности происходящего, гонимые страшным ветром, они укрылись за опрокинувшимися повозками. Небо стало еще темнее, собранный урожай раскидало во все стороны, и несчастные чельди кинулись к своим хижинам. Внезапная вспышка света, сопровождаемая вихрем ветра, заставила бегущих по направлению к деревне замереть на месте.

Из вспышки материализовался Аркадон, его внушительная и суровая фигура выделялась среди окружающей его темноты. Несколько мгновений он оставался неподвижным: голова наклонена вперед, глаза закрыты, соединенные вместе руки покоятся на вошедшем в землю посохе. Казалось, время остановилось, как вдруг он наконец приоткрыл глаза и, не поднимая головы, глубоким голосом произнес заклинание на неведомом чельди языке:

«Ал бени де най исмаил румай не дикта бранд исх чаир ни мей

Абликс маира ну киум стаир

Плиун крев ниу марнфад кинх рунай исх чаир ни мей

Абликс маира ну киум стаир»

Вокруг него тотчас собрался вихрь ветра и принялся стремительно вращаться по часовой стрелке. Раскинув руки в стороны, Король поднял голову к небу, и ветер устремился наверх, пробивая брешь в мрачной тени и разгоняя облака.

Мрак постепенно рассеивался, и страх стал уступать место изумлению и любопытству — чельди, задрав головы, наблюдали за необычным явлением.

Этот суровый мужчина совершенно заворожил дочь вождя племени — Наилу. Он исчез, как только все наладилось, не оставив после себя никаких следов, кроме зияющей в земле дыры, в том месте, куда он воткнул свой посох.

— Сюда, скорее, смотрите, — воскликнула Наила, — тут земля обгорела, как раз где стоял этот человек.

— Видимо, расти здесь уже ничего не будет, — явно не осознавая всей серьезности произошедшего, раздраженно заметил Олеф, старейшина группы.

В толпе не смолкал сдавленный шепот, и все столпились вокруг обгоревшей дыры в земле, чтобы получше ее рассмотреть.

— Кто этот человек? Что происходит? Неужели никто его не знает? — громко спросила Наила.

— Я знаю! — раздался чей-то голос. К чельди стремительным и решительным шагом приближался юноша из племени гольис с янтарной от солнца кожей и волосами цвета вороньего крыла.

Два народа встречались крайне редко, и происходило это лишь на большой ярмарке в Периасе. Вражды между ними не было, но общение было сведено к минимуму, и каждое племя предпочитало держаться своих территорий, поэтому Наила обратилась к чужеземцу с нарочитой подозрительностью:

— А ты кто такой? Я тебя здесь прежде не видела, что ты делаешь на наших землях?

Несмотря на съедавшее девушку любопытство, тон ее был довольно сухим: ее гордость никак не позволяла ей смириться с тем, что мальчишка гольис знает больше нее — дочери вождя.

— Я — Эламар из Плоскогорья, а земля принадлежит тому, кто ее топчет.

Наилу так и подмывало резко ему возразить, но она решила проявить благосклонность и разузнать, что же ему было известно об этом загадочном мужчине.

— Ну хорошо, поговорим в деревне. Посмотрим, правда ли у тебя есть объяснение тому, что мы только что тут наблюдали.

Несколько человек осталось на полях: надо было поднять и починить опрокинувшиеся повозки и спасти урожай, который еще можно было продать, а Наила и Эламар, сопровождаемые толпой любопытных подростков, направились в сторону деревни. Пройдя по извилистой тропинке, что тянулась от Долины склонов, ребята вышли на большую площадь и уселись в круг прямо на землю, как часто делали вечерами, когда собирались вместе и рассказывали друг другу истории, казавшиеся особенно причудливыми при свете костра.

Эламар и Наила расположились в центре, и юноша начал свой рассказ о событиях, что привели его в деревню чельди:

— День тогда стоял жаркий. Я выслеживал дрилля, это такой большой дикий кролик, они водятся у нас в землях. Вдруг я заметил, что зверек направляется в сторону какой-то расщелины в скале, вот только не успел он в нее нырнуть, как я достал свою пращу и с трех расстояний выстрелил ему прямо в затылок и оглушил его.

— Невозможно попасть в дрилля с трех расстояний! — недовольным тоном прервала его Наила.

Не произнеся ни слова, Эламар огляделся вокруг и подобрал с земли камень размером с большой грецкий орех. Поднявшись на ноги, он положил его в пращу и пальцем указал на висевшую на заборе на другом конце деревни шляпу, в шести расстояниях — примерно в шестидесяти шагах от них. Правой рукой он принялся раскручивать пращу так быстро, что она стала практически невидимой.

Через несколько секунд шляпа улетела в сторону. Спокойно, будто ничего не произошло, Эламар уселся обратно на землю и с явно довольным выражением лица возобновил свой рассказ. Чельди ошеломленно таращились на упавшую на землю мишень, и все они, включая Наилу, еще какое-то время просидели с открытыми ртами. Эламар продолжал:

— Я пошел за дриллем и заметил, что из той расщелины, куда он хотел улизнуть, исходит какой-то свет. Мне стало любопытно, что там внутри. Я заточил колышек и принялся ломать им камень, и примерно через пару циклов мне удалось расширить щель до достаточных размеров. Я залез внутрь и очутился в просторной пещере. Меня это нисколько не удивило: наткнуться на пещеру в Плоскогорье — дело довольно обычное. Я пошел вглубь. Заходя все дальше и дальше, я понимал, что это самая большая и самая глубокая пещера, которую я когда-либо видел. Пол ее был гладким, как поверхность Плоскогорья, будто шлифованным, а через щели проникал свет, который позволял достаточно хорошо рассмотреть все вокруг.

Чельди были поглощены рассказом юноши. К ним между тем присоединились вернувшиеся со сбора оставшегося урожая товарищи. Они подсели в круг, чтобы услышать продолжение истории.

— Так вот, я проследовал внутрь пещеры, все время держа наготове пращу, прошел довольно значительное расстояние и уперся в тупик. Путь мне преграждала огромная деревянная дверь, посреди которой было высечено четыре коротких слова из неведомых мне символов.

Какое-то время я просто стоял и смотрел на надпись — мне казалось, будто в ней было что-то знакомое, и вскоре эти бессмысленные буквы в моей голове сами по себе сложились в благозвучную фразу. Сам того не осознавая, я произнес эти четыре слова, и дверь отворилась, а все вокруг озарилось еще ярче. Я пошел на исходивший из глубины свет и вдруг увидел стоящего посреди дороги мужчину. Тихим и спокойным голосом он попросил меня подойти к нему и сказал, что бояться мне нечего. А я и так не боялся, опасность я всегда чувствую, и у него явно не было плохих намерений. В руках у него был матовый браслет янтарного цвета, который он беспрерывно крутил между пальцев. Он представился Королем бессмертных, Аркадоном, и сказал, что хочет подарить мне браслет Эфира, и что очень немногие могут похвастаться тем, что им довелось его надеть, и я мог бы стать одним из них. Он сказал, что по воле судьбы мое появление в пещере и появление браслета почти совпали, и мне теперь надлежало сделать выбор, от которого будет зависеть судьба многих, и я должен хорошо подумать.

Имя Аркадона стало переходить из уст в уста среди слушающих рассказ чельди. Легенды о Короле бессмертных казались им почти невероятными. Они восходили к тем мрачным временам, когда семь Королей разбили темную орду Мерии Норима.

Не обращая внимания на их комментарии, Эламар продолжал:

— По моей спине пробежала дрожь, и я невольно отступил назад, но Аркадон так и остался стоять, сосредоточив на мне свой взгляд, с вытянутой рукой и покоящимся на ладони браслетом. Он сказал, что силы браслета не навредят мне, и что он служит только тем, кто этого достоин. «Нам и сами-то бессмертные никогда не показывались, не то что их Король, — думал я. — Чего им от меня надо?» В голове моей кружились тысячи вопросов, а Аркадон смотрел на меня так, будто пытался прочесть мои мысли. Наконец решившись, я подошел к нему, протянул руку и дотронулся до браслета, который тем временем становился все ярче и ярче, — с горячностью рассказывал юноша, ловя взгляды толпы.

— Король сказал, что я расшифровал древние символы и произнес слова, которые поддерживают баланс четырех стихий: Света, Земли, Воздуха и Огня. Такого не бывало уже несколько эр, и он все твердил, что меня избрал сам браслет, но я все еще сомневался, — признался Эламар.

— Ну и что же ты сделал? — спросил какой-то любопытный ребенок.

— Я совсем не мог ясно мыслить, поэтому решил очистить разум и прислушаться к своим инстинктам. Меня сильно тянуло к браслету, хоть и выглядел он, по правде говоря, довольно непримечательно. После короткого колебания я вдруг взял его с ладони Аркадона и надел. Он мгновенно принял размеры моего запястья и будто уменьшился в весе, испустил яркую вспышку и снова стал матовым.

Аркадон сложил губы в довольной полуулыбке. В этом месте, как объяснил он Эламару, до недавнего времени была спрятана книга Илии. Она лежала на большой деревянной подставке в глубине пещеры. Книгу и вход в пещеру защищали исчезательные чары. Скрестив руки за спиной, Король с серьезным видом приблизился к Эламару.

— Книгу что, украли? — спросил вождь деревни.

— Да! — печально ответил юноша.

Стоя перед Королем в той пещере, он спрашивал себя, что за сила могла разрушить эту защиту, и что за темное и зловещее существо могло такой силой обладать. Будущее Земель Аристар было в опасности.

— Король сказал, что в священной книге содержатся все знания бессмертных, и, если она попадет в чужие руки, произойдет ужасная катастрофа.

Эламара терзали десятки вопросов, ответов на которые он не находил, но сила браслета вселяла в него чувство непобедимости.

— А ты что ему ответил? — спросила Наила.

— «Располагайте мною, я быстрее грома и молнии, меня на своих крыльях понесет сам ветер!» Он посмотрел на меня и серьезным тоном велел отправляться на Склоны, сказал, что там дальнейший путь мне укажет браслет. «Вершатся судьбы, и, чтобы преодолеть ужасные испытания, что ждут тебя, тебе понадобится помощь!» — кричал он мне вслед. Я бежал быстрее молнии, и, могу поклясться, браслет на моем запястье какое-то время светился. И наконец… я здесь! Я бежал шесть циклов кряду и оказался тут как раз незадолго до того, как исчез Аркадон.

— То есть ты хочешь сказать, что добежал сюда из Плоскогорья всего за шесть циклов? — спросила Наила.

— Именно. Совсем забыл упомянуть, что я не просто быстрый, а самый быстрый бегун всех земель! В этом году на ярмарке в Периасе я выиграл гонку Краснохолмья!

Испытание Краснохолмья — забег на скорость, в котором участвовали молодые люди со всех земель. Событие это считалось невероятно престижным. Победитель получал бесплатное питание и проживание на протяжении всей ярмарки, а также небольшой меч (длиною примерно с две ладони) и пращу, вручную сотканную лучшей ткачихой Периаса. Это оружие Эламар всегда с гордостью носил с собой. Гонка была очень тяжелой, длилась около восьми циклов и проводилась на участке, полностью усеянном холмами, красными из-за покрывавшего их песка, который приносило ветром из пустыни Арал. Во время гонки с собой разрешалось иметь лишь одну флягу воды и три повязки на случай травм. Маршрут был сложным и состоял из ста пятнадцати кругов. Самым невероятным было то, что, по словам Эламара, он обогнал своего ближайшего соперника на целых полкруга, установив тем самым абсолютный рекорд для такого вида забега.

Внимательно выслушав рассказ юноши, Наила пристально посмотрела на него — ей ужасно не хотелось это признавать, но его искренний взгляд и плутовская улыбка покорили ее. Она взяла его правую руку и отодвинула рукав — показавшийся на запястье браслет снова засветился. Отпустив его руку, она тревожно спросила:

— А что означает это свечение?

— Не знаю, силы браслета мне неизвестны. Аркадон сказал, что он укажет мне путь, но я понятия не имею, что он имел в виду…

— Можно дотронуться?

— Почему бы и нет. Не вижу в этом ничего плохого.

Наила протянула руку, и браслет Эфира тотчас засветился еще ярче, и, как только она его коснулась, ее пальцы будто приклеились к нему. Свет становился ослепляющим и, постепенно перекинувшись на ее руку, пополз вверх и вскоре дошел до плеча. В этот момент девушку словно парализовало, рот ее открылся в немом крике, широко распахнутые глаза молили о помощи, но она не смогла произнести ни звука. Эламар смотрел на нее, словно окаменев, и не мог ничего поделать. Свет разошелся по всему ее телу, и отец потянул ее в сторону, в попытке оттащить, но, казалось, ребят скрепила какая-то неведомая энергия. Через несколько секунд Наила без чувств рухнула на землю.

— Парень, молись, чтобы с моей дочерью все было в порядке, иначе не видать тебе завтрашнего дня! — угрожающе воскликнул ее отец.

— Но ведь я ничего не сделал, это все браслет, я не знаю его магической силы. Мне сказали, что он не опасен, — встревоженно пытался оправдаться Эламар.

— Заприте мальчишку! — закричал вождь.

Но в этот момент Наила открыла глаза.

— Нет, прошу вас, оставьте его, — прошептала она. — Отец, я в порядке, бессмертные указали мне путь, я должна пойти с Эламаром! На восток, к Вечнозеленому лесу.

— Тихо, дочка, тебе надо отдохнуть!

Наила попыталась встать. Тело ее больше не светилось, но зато появился странный блеск в глазах. С трудом держась на ногах, она сделала три шага, после чего снова без чувств упала на землю. Подхватив ее на руки, отец отнес ее домой. Эламар последовал за ним. Дом окружили чельди, переживающие за здоровье своей подруги.

Об этом дне еще долго потом судачили, в мельчайших подробностях пересказывая все его события, и истории эти как обычно передавались от отца к сыну.

Два дня Наила пролежала без сознания, а на рассвете третьего, открыв наконец глаза и поднявшись, она чувствовала себя иначе. Браслет передал ей часть своей энергии, и она стала сильной как никогда. Эламар ни разу не покинул девушку: ночами спал возле ее дома на подстилке из листьев, а днем с тревожным видом сидел подле ее кровати, держа ее за руку. За ним же все это время неустанно следил суровый взгляд ее отца — тот хоть и понял, что плохих намерений у мальчишки не было, все же полностью ему не доверял.

Вечером третьего дня, когда все было готово к отбытию, Наилу и Эламара для доброго напутствия отвели к старой Ание. В ее дом они вошли одни, отец девушки остался ждать снаружи. Аниа была самой старой и самой мудрой женщиной в деревне. Чельди всегда прислушивались к ее предсказаниям, и при виде ее морщинистой и теплой улыбки смягчались даже самые сварливые. Комнаты ее дома освещали дюжины свечей, сама она сидела в кресле-качалке и пристально смотрела на вошедших ребят. Какое-то время она молча их разглядывала, да и затем была немногословна.

— Объединяющая вас сила исходит из ваших сердец, а браслет — всего лишь посредник. Всегда поддерживайте пламя, что питает его! — после этих слов она закрыла глаза и тотчас с улыбкой на лице погрузилась в сон.

Наила и Эламар вышли из хижины и, сопровождаемые отцом девушки, отправились на скромный ужин, состоящий из мяса и фруктов.

На следующее утро, взяв приготовленные для них запасы еды, ребята попрощались со своими друзьями. Взгляд вождя был явно встревоженным, он долго обнимал дочь. Мать Наилы умерла за несколько лет до этого, и единственное дитя было для него главным сокровищем. Затем он приблизился к Эламару и, взяв его за руку, произнес:

— Заботься о ней, и да хранит вас Аркадон. Не знаю, почему взгляд Богов пал именно на вас, но более благоразумного выбора и не представить.

Эламар кивнул. Снова повернувшись к Наиле, вождь протянул ей свое предплечье, а она ему — свое, и руки их соединились на уровне локтей. Этот жест был знаком почета и уважения, которым чельди обменивались только в особых случаях. Они крепко пожали руки, и какое-то время смотрели друг на друга. По щеке Наилы, которая пыталась подавить овладевшее ею волнение, скатилась слеза, а глаза ее светились ярче, чем обычно.

— Отец… — произнесла она. — Не знаю, что уготовила нам судьба, но ты всегда будешь со мной.

— Ступай, дочь моя, и да благоволят вам солнце и ветер.

Ребята пустились в путь, и вскоре прошли ручей, обозначавший вход в деревню. Они обернулись помахать на прощание ее жителям. Пшеничные волосы Наилы ласкал поднявшийся легкий ветерок.

— Ну что, на восток? — спросил Эламар.

— На восток! — согласилась Наила.

— А почему не на запад? — возразил мальчишка.

— А почему бы тебе не спросить свой браслет? И кстати, ты знаешь, что он меня чуть не убил?

— Не сказал бы, судя по тому, как ты скачешь.

И правда, Наила сама еще не заметила, с какой легкостью поспевала за Эламаром, который двигался отнюдь не медленно. Конечно, она вряд ли могла бы соревноваться с ним в скорости, но сейчас они шли бок о бок. Вместе они вышли на дорогу, которая вела к Склонам.