По ту сторону

Эль Тури, 2023

История о любопытном сиде по имени Финн Форк из рода джентри, которые, как верили кельты, населяли ранее Ирландию. Финн Форк – сын башмачника, у него нет друзей, но есть способности фантазировать, которые, как позже окажется, и есть его дар видеть сны наяву. Однажды ему в руки попадает книга, в которой рассказывается о загадочных существах из другого мира – людях. У него появляется желание узнать о «человечестве» побольше, чтобы стать первооткрывателем и героем. Когда он узнает, что его мама, которую все считали погибшей, попала в мир людей, желание приобретает конкретную цель – найти вход в Иной мир, чтобы найти и вернуть домой маму.Параллельно развивается история человека, ученика средней школы, который совсем недавно переехал из Лондона в Ирландию – Филипа Мура. Его единственным другом становится девочка-карлица по имени Бет, которая удивительно много знает о мире волшебных существ.Это история о том, как недруги становятся союзниками, а первая влюбленность скрывает тайны....

Часть II

Филип

Глава первая

Школа Святого Мартина

Филип удобно расположился на подоконнике школьного коридора, поджав под себя длинные худощавые ноги. За это лето он вымахал больше обычного, и теперь казался себе нескладным и угловатым. Особенно, он стеснялся своих ног. Одним летним днем, когда он вместе с матерью отправился на машине на пляж Солтхилл, он к своему ужасу обнаружил на ногах первые темные завитки волос. По щиколотку в воде, длинноногий, в узких плавательных шортах, он был похож, по выражению самой мамы, на паучка-водомерку. С того момента, Фил решил больше не рисковать и не оголяться в общественных местах.

И хотя на его коленях была раскрыта одна из тех книг, которыми он зачитывался все лето, сейчас он сквозь блестящее стекло окна смотрел, как ученики средней школы Святого Мартина играют в гэльский футбол во внутреннем дворике. По правилам игры пятнадцать игроков с каждой стороны поочередно пытались забить мяч в ворота противника ногой, головой, или любой другой частью тела, только не рукой.

В Ирландии стояла теплая осень, и игроки команд были одеты в легкую летнюю форму: синие шорты, высокие гольфы и белый верх. Сегодня играла женская команда против мужской. Девочки с собранными на затылках высокими хвостами, прыгали по полю и, повизгивая, били по мячу, при этом по силе совершенно не уступая мальчишкам.

В школу Святого Мартина Филип перевелся этим летом. После смерти отца им с матерью пришлось продать их большой богатый дом в Англии и переехать в небольшой город Лохрей в Ирландию, где проживала дальняя родня его мамы. Лохрей давно стал считаться пригородом Голуэя, который превосходил его и по численности, и по площади. В Голуэе находился крупный порт, многочисленные исторические достопримечательности, и как теперь было известно Филипу, широко знаменитый пляж Солтхилл. Также там находилось отделение Ирландского национального университета, куда с радостью приняли работать его мать, бывшего преподавателя истории Лондонского университетского колледжа. Поэтому в начале июня их небольшая семья, состоящая из трех членов — он, мама и белый кот по кличке Мерлин — отправились на постоянное местожительство в Ирландию.

Лохрей не понравился Филипу. После шумного наполненного жизнью в элегантных серых тонах Лондона, этот маленький город казался ему тесным и вульгарно-простоватым. Здесь немногочисленные жители знали все и обо всех, по пятницам встречались во внутренних двориках на барбекю, а по воскресеньям целыми семействами посещали воскресные службы.

Друзей у него здесь не было. Только переехав, Филип вел активную переписку с бывшими одноклассниками из Лондона, всячески поддерживая прошлые дружеские отношения. Заводить новые он не стремился, предпочитая держаться обособленно и слегка высокомерно. В начале учебного года несколько ребят пытались завязать с ним общение. Они даже пригласили его на первую осеннюю вечеринку, а также сыграть с ними в футбол. Но после первых же неудач — на вечеринку он пришел в джинсах и выглядел как дурак среди элегантно одетых в стиле 20-х годов юношей и девушек (вечеринка оказалась тематической), а в игре в футбол он несколько раз нарушил правила, забивая мяч рукой — они перестали искать поводы для общения с ним, отнесся его к разряду заносчивых английских выскочек. Он в свою очередь предпочел гордо сохранять свое одиночество, не предпринимая больше попыток играть с ними в футбол. Поэтому сейчас он рассеяно наблюдал за игрой одноклассников через окно второго этажа школы.

Зато, как ни странно, он нравился одноклассницам. Девочки находили его даже по-своему красивым, некой мрачной и загадочной красотой, которая автоматически наделяла его качествами Эдварда из «Сумерек». Филип слышал однажды в столовой, как Ева Кларк, дочь владельца крупного свадебного салона в Галоэе и первая красавица в школе, громко хвасталась пред другими девочками, что ее бойфренд Томми Бойл ревнует ее к новенькому. Якобы тот во время занятий по английскому глаз с нее не сводит и все смотрит и смотрит своим таинственным темным взглядом. Слушая Еву, подружки ахали в ответ и начинали бросать томные взгляды на Филипа, сидящего через два стола от них, как обычно в полном одиночестве.

По иронии судьбы Филипп действительно очень часто на уроках английского смотрел в ту сторону, где обычно сидит Ева. Только взгляд его бывал обращен к окну, располагающемуся сразу за ее партой. Ему нравилось наблюдать, как вечернее солнце насквозь просвечивает багровые листья старого дуба, неизвестно откуда взявшегося на территории школы (растительности в Лохрее было мало), заливает окно кабинета учителя английского мистера Тимоти Келли теплыми медовыми бликами, стекая сначала на подоконник, а затем теряясь где-то под партами первых рядов.

Потеря отца, переезд, вечная занятость матери, одиночество и обособленность последних месяцев в незнакомой среде, обострили в Филипе тягу к наблюдению. Увлеченно рассматривая предметы или новые лица людей, окружающие его, он с удивлением отмечал, что они все больше напоминают ему вещи и персонажи из его любимых книг об эльфах.

— Привет. Что читаешь?

Филип вздрогнул и растерянно посмотрел на Бет. Маленькое круглое лицо, светлые кудряшки, теплая улыбка и удивительно взрослый взгляд синих глаз.

Бет Саливан была единственным человеком, с которым он поддерживал дружеское общение. Да и дружеским его можно было назвать с натяжкой, скорее общение по интересам. Они познакомились в школьной библиотеке, как правило, единственно пустующем помещении в школе. Филип желал там найти уединение, чтобы не выглядеть по-дурацки, когда его в очередной раз одноклассники не позовут играть в футбол. Среди груды книг, наваленных на последнем столе, который располагался в конце библиотеки ближе к окну, он не сразу заметил кудрявую светлую голову девочки. Она старательно водила пальчиком по строкам какой-то, даже по его меркам, огромной книге в тяжелом переплете с металлической застежкой. Сильное любопытство толкнула Филипа на знакомство с блондинкой, а если точнее, его больше заинтересовало то, что она читала. За долгие летние месяцы каникул в чужом городе, без знакомых и друзей, Филип особенно пристрастился к чтению книг. Он перечитал всю библиотеку в их доме — она, надо заметить, была совсем немаленькой, и сейчас по вечерам или вот в такие неловкие одинокие моменты на переменах в школе, компанию ему составляла книга о местном фольклоре, которую принесла с работы его мама.

Тогда у удивленно воззрившейся на него девочки (видимо, как и он, она не привыкла видеть в библиотеке еще кого-то) Филип задал ей тот же вопрос:

–Привет. Что читаешь?

— Привет, — просто ответила девочка и, перевернув тяжелый переплет книги, показала ему ее название.

— Ирландская мифология, — прочел он вслух и добавил, — у нас схожие интересы.

Он достал из школьного рюкзака книгу, которую принесла ему с работы мама.

— Народные ирландские сказки и легенды, — прочитала она и одобрительно кивнула.

Филипу сразу понравилась Бет. Она вела себя естественно и просто, не пыталась ему понравиться или завязать более близкое знакомство. Представившись, она предложила ему сесть рядом и, если возникнет желание, почитать то, что его заинтересует из ее книг. Больше часа они читали каждый свою книгу в полной тишине. И это сблизило их больше, чем если бы они часами болтали о чем-то интересном для них обоих. Когда время длинной перемены закончилось, и прозвенел первый звонок, Бет закрыла толстую книгу, поблагодарила Филипа за компанию и, встав со стула, неожиданно крикнула через весь зал библиотеки:

— Мистер О’Нелли, можно я пока оставлю книги на столе. Я хочу вернуться после уроков и продолжить чтение.

К огромному удивлению, в противоположном конце библиотеки из-за кафедры неожиданно выглянуло бородатое уже немолодое лицо библиотекаря.

–Конечно, Элизабет. Делайте, как Вам удобно, — был ей ответом хриплый, видимо от долгого молчания, голос мистера О’Нелли.

Но больше всего Филипа поразило не наличие незаметного библиотекаря, а сама Бет. Ее голова едва доходила до верхней книги книжной стопки на столе. И хотя все ее тело было вполне развитым и пропорциональным, ростом она была не выше восьмилетнего ребенка. Элизабет Саливан была карлицей.

Своими умными не по-детски серьезными глазами она снова посмотрела на Финна и тихо сказала:

–Надеюсь, что наша встреча не последняя, Филип. Я буду рада вновь тебя увидеть здесь.

Бет попрощалась и, взяв рюкзак, который был ей определенно велик, направилась к выходу. Филип так и не смог оправиться от изумления и хоть что-то сказать в ответ. В тот день он впервые опоздал на занятие и не мог сосредоточиться весь урок, мысленно все возвращаясь к моменту прощания с Бет. И тогда жгучая волна стыда вновь накрывала его, и появлялось непреодолимое желание разыскать девочку и извиниться за свое неловкое поведение.

На следующий день они снова встретились в библиотеке, но Филип так и не смог набраться смелости заговорить о том неловком моменте при прощании. Они стали регулярно встречаться и вместе читать в библиотеке. Иногда они энергично обсуждали некоторые понравившиеся моменты в книгах, с удивлением обнаруживая друг в друге интересных и внимательных собеседников. Их беседы всегда касались только книг. Личных тем они никогда не трогали.

Сейчас Бет снова смотрела на него своими взрослыми глазами, мило склонив голову набок, ожидая его ответ.

— Привет. Ирландские волшебные сказки, — сказал Филип. — А ты что здесь делаешь?

Ему было непривычно видеть Бет в школьном коридоре, до этого они виделись только в библиотеке. Он не знал и никогда ее не спрашивал, в каком классе она учится.

— Да вот, решила зайти к мистеру Келли до начала урока. У меня вопросы по домашнему заданию, — Бет говорила спокойно и продолжала ему улыбаться, словно совершенно не замечая, что подоконник, на котором сидел Филип, едва доходил ей до груди.

От чего-то ему снова стало неловко рядом с ней, и он сделал движение, чтобы спуститься.

— Нет-нет, не спускайся из-за меня. Я ненадолго. Просто увидела тебя, и захотелось поздороваться.

–Угу, — только и нашел, что сказать Филип, нерешительно замерев в неудобной позе. Подумав, он решил добавить, стараясь не замечать, как глупо звучит его вопрос: — Значит, у тебя тоже ведет мистер Келли? Английский?

Бет активно закивала и еще больше заулыбалась. Она хотела что-то сказать, но в этот момент дверь кабинета английского неожиданно открылась, и из-за нее появилось озабоченное лицо мистера Келли.

— Мисс Саливан, вы хотели о чем-то спросить меня? Прошу в мой кабинет.

Когда дверь закрылась за Бет, Филип снова остался в полном одиночестве. И чтобы не думать обо всех тех неловких моментах, которые, как казалось ему, возникли в момент общения, он углубился в чтение. Совсем скоро прозвенит звонок, перемена закончится, и коридор снова наполнится топотом детских ног, звонких голосов и счастливым смехом.

«Может ли он назвать себя счастливым? А Бет? Интересно, счастлива ли она? Может она чувствует себя среди обычных детей даже более одинокой, чем он, новичок?», — его мысли скакали со строчки на строчку, сосредоточиться не удавалось.

Придя после уроков домой, Филип как обычно написал матери короткое сообщение: «Я дома. Пообедал. Сажусь за уроки». Его ужасно раздражало регулярно отчитываться о своих действиях маме. Но он понимал, что после смерти отца, такой контроль дает ей, вечно пропадающей на работе, ощущение некоторого спокойствия.

Обедать он, конечно же, не стал, отдав почти всю тарелку макарон Мерлину, и закинув школьный рюкзак за кровать, с удовольствием растянулся на ней с книжкой. Первые недели пребывания в Ирландии его одиночество скрашивали книги Дж. Р. Р. Толкина. Мать, заметив его интерес к фантазийным существам из старых английских сказок, принесла ему толстенную книгу из библиотеки Университета.

— Думаю, тебе понравиться фольклор Ирландии. Здесь тоже немало волшебных существ. Многое перекликается с мифологией Старой Англии, — сказала она, протягивая ему внушительных размеров книгу в коричневом переплете.

Его мама, Элейн Мур, в девичестве О'Лири, и вне работы говорила внятно, с четкой артикуляцией. Долгие годы преподавания наложили на нее неизгладимый отпечаток, даже дома она оставалась немного преподавателем — с высоко собранными в пучок рыжими волосами и очками в изящной оправе. В одежде она старалась придерживаться серых благородных оттенков, предпочитая брюки и короткий пиджак элегантным платьям и прочим «женским штучкам», как шутил его отец. Траур никак не повлиял на ее предпочтения ни в одежде, ни в образе жизни. Скорее наоборот, она с удвоенной энергией занималась продажей вещей, которые они не могли взять с собой в Ирландию, затем активно обустраивала их на новом месте, а когда ее перевод в Ирландский национальный Университет был одобрен, с жадностью окунулась в преподавательскую жизнь. Если бы Филип не знал, как сильно родители любили друг друга, он бы заподозрил мать в скрытой радости от возможности вернуться на родину ее предков.

С внезапной потерей главы семьи и последовавшими изменениями в их жизни каждый из них справлялся самостоятельно. Филип окунулся в мир фэнтази, Элейн в работу и в восстановление старых родственных связей. Оказалось, что отец, Ричард Мур, был именно тем связующим элементом, который сплачивал вокруг себя всю семью. Даже старый Мерлин, белошерстный персидский кот, и тот оказался предоставленным самому себе, с потерей любимого хозяина, на тапочках которого он предпочитал дремать в зале возле камина долгими зимними вечерами.

Филип старался не думать об отце и не вспоминать о прошлом, но иногда по ночам к нему снова возвращалась его старая жизнь в Лондоне, и он отчетливо слышал низкий густой голос отца, который, как в детстве, зачитывал ему перед сном выдержки из газетных новостей, пока Элейн задерживалась на работе.

— Хм, странно, — задумчиво произнес отец, перелистывая страницу очередной газеты. (Филип даже закрытыми глазами по запаху свежей типографской краски мог определить, что скорее всего это «Дейли Телеграф»). — Газета лондонская, а новости из маленького ирландского городка. Лохрей. Интересное название. Если не ошибаюсь, переводиться как «Серое озеро». Твоей маме бы понравилось.

— Что за озеро, пап? — спросил Филип, удобнее устроившись в кровати. Больше всего на свете он обожал эти их ночные посиделки с отцом. Мама часто задерживалась на лекциях, и тогда отец приходил к нему в комнату, читал вслух новости, и они вместе ждали ее.

Правда, как правило, Филип засыпал раньше ее возвращения, но все равно он очень гордился тем, что отец ему как взрослому позволяет участвовать в их «мужских вечерах», как он их обычно называл.

— Не знаю, сынок. Может там находится какое-нибудь таинственное озеро. Надо спросить у мамы, она же у нас ирландка, — отец заговорщицки подмигнул сыну, словно в их семье только мама имела ирландские корни.

— А что еще там пишут?

— Здесь пишут о каком-то старом дереве. Оно вроде очень древнее. Да, точно, — радостно вскрикнул отец, найдя, наконец, глазами нужную строчку. — Речь о древнем дубе, который с незапамятных времен растет в Ирландии, в провинции Коннахт. Считается, что этот дуб рос еще задолго до появления самого городка Лохрей, где сейчас он находится. Городские власти решили срубить единственное дерево на территории местной школы. Интересно, чем он им помешал.

— Мама называет Ирландию Изумрудным Островом, — Филип любил мамины воспоминания о родине, но больше ему нравилось обсуждать их потом с папой.

— Верно, сынок, потому что трава там зеленая почти круглый год. Но если решат вырубать древние дубы, скоро от изумрудности острова ничего не останется.

— Я не хочу, чтобы дуб срубили. Мы можем что-нибудь сделать?

–Думаю, да. Если все учащиеся школы, а также жители городка письменно обратятся в Городской Совет. Возможно, решение будет пересмотрено.

— Я тоже могу написать, пап? — Филипп смотрел на отца своими темными по-детски доверчивыми глазами.

— Конечно, — Ричард Мур потрепал сына за волосы. — Если бы сейчас здесь была мама, она наверняка бы начала рассказывать о том, что предки ирландцев, кельты, верили, будто все деревья живые и являются своеобразным переходом в другие миры.

— В волшебные миры? — глаза ребенка загорелись.

— Волшебные, — кивнул отец и, заметив запрыгнувшего на кровать кота, воскликнул: — Смотри, Мерлин тоже решил присоединиться к нашему «мужскому вечеру».

Пушистый белый кот притаптывал мягкими лапами одеяло мальчика, намереваясь улечься ему прямо на грудь.

— Уйди, Мерлин. Ты очень тяжелый, — запротестовал Филип. — Пап, скажи ему.

Но отца уже не было рядом. В комнате было тихо и сумрачно. Мальчик пытался обеими руками спихнуть кота на пол, но Мерлин вцепившись когтями в одеяло ни в какую не хотел уходить. Филип стал практически задыхаться под его тяжестью.

–Уйди, — прохрипел мальчик, на что ушли последние силы.

Кот, буравя его своими жуткими зелеными глазищами, все давил и давил всем весом ему на грудь. Глаза Филипа стали закрываться против его воли. Он больше не мог вздохнуть полной грудью, и перестал предпринимать попытки. Последнее, что он увидел, прежде чем его веки окончательно закрылись, был непонятный зеленый свет.

Филип резко вскочил с кровати, уронив при этом на пол книгу, лежащую у него на груди. Видимо он заснул и ему приснился странный сон. Глубоко вздохнув, он присел обратно на кровать, приходя в себя.

Никто не пытался его задушить. Это просто сон. Мерлина даже в комнате нет.

— Мерлин, кис-кис, — позвал он кота. Но никто ему не ответил. — Фух, приснится же такое.

Филип нагнулся, чтобы подобрать упавшую книгу. Она лежала вверх переплетом, раскрывшись на середине. Он протянул к ней руку, и в этот момент из-под кровати что-то волосатое легонько ударило его. С криком отдернув руку, Филип с ногами забрался на кровать. Мысли метались в голове как стая вспугнутых ворон. Сердце колотилось. Но что-то внутри подсказывало ему не бояться.

Перегнувшись через край, Филип осторожно заглянул под кровать. Сверкая своими глазищами, из темноты на него смотрел Мерлин.

— Мерлин, — выдохнул Филипп. — Ты напугал меня. Что ты делаешь под кроватью?

Все это казалось странным Филипу. И сон, и кот, который не отозвался на свое имя. Но больше всего его поразило то, что он прочел на помявшихся страницах разворота книги, когда он поднял ее с пола.

«Под конец вечера усталому путнику удалось добраться до озера. Луна уже светила высоко в небе, хорошо освещая все вокруг. Вдалеке юноша сумел разглядеть тусклые огоньки начинающейся деревни. Но прежде он решил передохнуть и набраться сил на берегу озера.

Было тихо и тепло. Лунный свет серебрил спокойную гладь озера, убаюкивая взор юноши.

«Если я немного вздремну, а потом снова продолжу свой путь, ничего особенного не случиться», — подумал он, засыпая. Так он и заснул на берегу озера, положив обе ладони под голову.

Глубокая ночь опустилась на землю, принося с собой холод и мрак.

Путник проснулся от странного ощущения беспокойства. Его взору явилась прекрасная дева. Она плавно скользила по озеру, приближаясь к нему. От ее белых одежд исходило легкое свечение. Волосы были распущены и переливались золотистыми волнами в бликах лунного света. Лик ее был красив и изящен. А взор горел тысячами зеленых звезд.

Приблизившись к путнику, дева запела. Голос ее был так сладок и чудесен, что юноше захотелось, чтобы этот звук никогда не кончался. Песня лилась мягко, проникая глубоко и трогая его сердце.

Дева протянула руку и жестом позвала юношу следовать за ней. И он последовал. Они шли по водной глади, едва ее касаясь. Светящиеся одежды девы нежно переливались в лунном свете. Путник был очарован.

Они остановились на середине озера, и дева обратила к нему свой взор. Ее зеленые завораживающие глаза стали гореть сильнее, ослепляя юношу. Он попробовал прикрыть руками свои глаза, но свет проникал сквозь них.

Неожиданно волосы девы приобрели багряно-кровавый цвет и сотнями змей устремились к ослепленному юноше, сковывая его по рукам и ногам. Юноше пытался вырваться из смертельных объятий, но змеиные узлы становились все крепче и сильнее. Сквозь льющиеся из глаз слезы отчаяния он увидел, как дева превратилась в страшную старуху. Вместо зеленых глаз зияли черные пустые глазницы, а лицо было покрыто глубокими морщинами. Чудесная песня, так увлёкшая душу путника, сменилась жутким пронизывающим до костей воплем. И чем сильнее кричала старуха, тем слабее становился юноша. Пока жизнь совсем не покинула его.

Наутро две крестьянки из ближайшей деревни пришли на озеро постирать белье, и нашли тело утонувшего обескровленного юноши».

Мурашки поползли по телу Филипа, когда он закончил читать отрывок. По сравнению с ним, сон уже не казался ему таким пугающим. Но все же он уловил некую связь между ними — яркие зеленые глаза, неестественное свечение.

Чтобы хоть как-то разбавить сгустившуюся атмосферу страха, Филип громко вслух сказал:

— Мерлин, может в прошлой жизни ты был баньши? Что скажешь?

С легким мурлыканием, Мерлин вышел из-под кровати, медленно потягивая сначала передние лапы, затем спину. Легко запрыгнув к Филипу, он обнюхал книгу и поднял свои умные глаза на хозяина.

Конец ознакомительного фрагмента.