Владыка Острова

Элтэнно. Хранимая Звездой, 2018

Продолжение книги "Хозяин Острова". От автора: "Там, где что-то кончается, всегда начинается нечто иное. И эта книга представляет собой рассказ о дальнейшей судьбе Инги, Остора, Риэвира да и всего мира. В ней читателю раскроется уйма тайн… И, при этом, она заставит задать самим себе новые вопросы".

Глава вторая

Знаешь, потеря головы — это очень серьезная потеря!

Льюис Кэрролл"Алиса в Зазеркалье"

День одиннадцатый. Полдень по местному времени

— Так что вот так, — донёсся из телефона злющий голос жены.

— Ясно. Я понял.

А что ещё оставалось ответить? У них в гостях сидели его и её родители, а также общие друзья. Все они сначала украдкой пощипывали угощения с накрытого стола, но затем голод вынудил нормально разложить еду по тарелкам. Началось активное застолье, омрачённое только поведением мамы Инги. Людмила Анатольевна часто выбегала на балкон и нервно курила сигарету за сигаретой.

— Но завтра-то точно будешь? — с надеждой уточнил Антон и аж вздрогнул. Любимая супруга прямо-таки озверела.

— Если только мой организм абсолютно всю гадость из себя вывел! Насколько я понимаю, все старания направлены на выявление некоего вещества в моём организме и…

— Зай. Ты чего так напрямую-то? — искренне перепугался Антон.

— Да, я знаю, знаю, что нас подслушивают. Вот пусть им всем совестно станет за такие издевательства! Я на одном из обследований на полчаса от усталости отрубилась даже. Хорошо хоть будить никто не стал, пока не возникла необходимость моё тело в другие руки передать.

Не зная, как ему ещё успокоить жену, Антон сглотнул слюну и сказал:

— А я твою картину повесил. Как ты и хотела. Над диваном.

Повисшая в трубке тишина заставила его на миг подумать, что он сделал что-то не так. Наверное, ему и правда надо было сперва дождаться Ингу, но в до прихода гостей (визит которых было решено не отменять) ему было слишком тяжело бездеятельно сидеть на диване и развлекать показным энтузиазмом Людмилу Анатольевну — родители Инги из аэропорта поехали вместе с ним. Поэтому, благо в доме как раз присутствовал тесть, обладающий воистину золотыми руками, им было сделано решение изменить интерьер. Но перемена создавшуюся тяжёлую атмосферу не разрядила. Скорее наоборот. От полотна веяло болью, грустью и обречённостью. Глядя на холст, всеми ими ощущались невыносимые для человеческого существа страдания… И, если честно, Антону было тошно представлять, что такая гадость останется «украшать» стену надолго.

«Надо брать ипотеку, — пришло к нему твёрдое решение. — Во время переезда картина может «нечаянно повредиться» или ещё с ней его-нибудь произойдёт».

— Молодец, — наконец-то отозвалась супруга. Довольно.

Мужчина ощутил неподдельное облегчение, так как с Ингой каждый день был словно войной, где ему отводилась роль носителя белого флага. Несомненно, подобное тяжело давалось его самолюбию, однако он искренне любил жену. Увидел её впервые и сразу понял, что не сможет прожить и дня без такой девушки.

«Вот родится ребёнок, и она сразу станет спокойнее. А то всё мечется из стороны в сторону», — в очередной раз подумал Антон, но вслух произнёс:

— А фотографии куда теперь?

— Вытащи из рамок и вложи в какой-нибудь альбом.

— Там рамки с ножками. Может, на стеллаже перед книгами поставить?

Ему нравились эти совместные фото. Их исчезновение со стены ассоциировалось у него только с уходом Инги из его жизни.

— Поставь, если хочешь. А меня тут всё, на очередную выкачку крови вызывают. Вампиры!

— Ладно. Давай… Хотя, стой! — вспомнил он о подзабытом им обстоятельстве, но жена, не став дослушивать до конца, тут же процедила.

— Даже не вздумай передавать трубку маме. Как бы она ни просила, нет! Её дотошных расспросов я уже не переживу.

— Нет, тут другое. На почту, которую мы для подписок используем, письмо пришло. Оно вроде как не спам и тебе адресовано.

— Хорошо. Посмотрю, как будет время. Пока.

С этими словами звонок прекратился. Антон положил трубку и повернулся лицом и затихарившимся гостям. Все они, несомненно, волновались. Да и сидеть впустую мало кому нравилось. Маша всё время посматривала на часы. Ей уже следовало отпускать няню. Вероника с Игнатом, которые ради встречи отпросились с работы, выглядели совсем угрюмыми. Сергей от выпитого уже раскраснелся, его девушка всё чаще пихала его в бок, чтобы прекращал…

— Что там? Скоро она? — не выдержала Людмила Анатольевна.

— Отбой. Раньше, чем завтра после обеда не вернётся. Доктора там что-то на посев взяли, так что, пока микроорганизмы не вырастут, никто её домой не отпустит.

— Нелюди! Девочка и так столько пережила, вся группа погибла. А они ещё и издеваются гады! Фашисты!

Худощавая женщина скривилась, затем добавила несколько матерных слов, никак не подходящих образу интеллигентной дамы, который она страрательно блюла, и снова убежала на балкон курить.

— В конце концов, если искать позитивные стороны, то можно порадоваться, что такое доскональное обследование бесплатно проводят, — рассудил весёлым голосом Сергей и залпом выпил очередную рюмку водки. — Вдруг там последствия какие-нибудь опасные? Всё-таки совершенно другая среда на этом Острове, и островитяне хоть и люди, а иммунитет у нас с ними разный.

— Это-то верно, — вздыхая, согласился Антон. — Только у неё после всей этой медицины должен разговор с руководством корпорации состояться. И серьёзный.

— Если посмеют претензии предъявить, то можно смело увольняться из этой Stellimber Incorporated ко всем чертям! За преждевременный разрыв контракта взыскивать они ничего не станут. По соглашению такие меры за нематериальные правонарушения не предусмотрены, — подала голос Маша.

— Да?

— Угу. Я это хорошо помню, хотя даже испытательный срок у них не доработала до конца. Сразу поняла, что бежать оттуда надо сломя голову.

— А увольнение не так страшно, пусть Инга семьёй займётся. Может, хоть внуками наконец-то порадуете, — проворчала мама Антона. И хотя сам Антон мысленно был с нею согласен на все сто, он всё равно возмущённо воскликнул:

— Мама!

— Потому что если и вешать над диваном картину, то семейный портрет с детьми, а не вот это убожество, — упрямо продолжила та, и обычно молчаливый отец Инги поддержал:

— Вот здесь даже я соглашусь.

— Зря вы так, — покачал головой Игнат. — Мне подпись автора не разобрать, но художник определённо талантлив. Перед вами шедевр! Посмотрите на мазки, как прорисовано всё — чётко, досконально. Как наложены друг на друга цвета! Видно даже напряжение мышц шеи мужчины. Всё в этом полотне дышит жизнью! Создаётся впечатление, что стоит задержать взгляд на несколько мгновений дольше, и он обернётся.

— Я ему обернусь, и так пугает, — пригрозил картине отец Антона и, окидывая холст пристальным взглядом, задумчиво подметил. — Как Инга вообще такую громадину на самолётах до Москвы довезла?

— Ох, и была у меня история! — тут же воскликнул, хлопая себя по коленям, развеселившийся Сергей. — Летел из Мексики. Туром. То есть орда нас русских.

— Уже как начало анекдота, — вздохнула Маша, начиная ненароком проверять, все ли её вещи в сумочке. Она определённо намеревалась вот-вот уйти.

— Так и было бы, не будь я сам свидетелем!

— Мне вот пока вообще не смешно, — вставила своё слово Вероника, супруга Игната.

— А ты вот скажи, что такого из Мексики специфичного привезти можно? Чтоб сразу было понятно — сувенир из этой страны.

— Даже не знаю, — задумалась та. — Сомбреро, наверно?

— Тютелька в тютельку! — Сергей даже щёлкнул пальцами. — А в багаж-то такие шляпы никуда не лезут. Вот все как один их на головы и нацепили. И взрослые, и дети.

Раздался дружный смех. Антон и сам улыбнулся.

— Но прикол даже не в том, что стюардесса спокойно по проходу пройти не могла. Рейса прямого не было. Двойная пересадка. И вот эта орда сомбреро прилетает в…

— Ой, прекрати! — схватилась за живот Маша, так как, видимо, представила себе уйму забавных туристов в какой-либо чинной Германии.

День двенадцатый. Время неизвестно

Инге казалось, что она уже никогда не выберется на волю. Её не отпустили домой даже на ночь, аргументируя запрет неким карантином.

Что же, как выяснилось, были в крыле офиса своеобразные «гостевые». Очутиться во второй раз в такой белоснежной комнате в белой сорочке, едва держащейся на завязочках, девушка определённо желанием не горела. Ей чудилось, что в аскетичную палату (надо называть вещи своими именами!) вот‑вот подадут какой-либо газ. Такой, после которого все органы и ткани её организма найдут места на полочках лаборатории. Нехорошее подозрение было настолько сильным, что Инга даже долго не засыпала, хотя не только вымоталась, но и заняться ей было нечем. Ноутбук, как и все вещи, забрали, ибо должна была соблюдаться «стерильность».

… Как же, так она и поверила!

Инге оставалось только клевать носом, а потому естественно, что в какой-то момент усталость и природные нужды взяли вверх. Сон мягкой дымкой обволок свою жертву и унёс её сознание далеко‑далеко.

Она с упёртостью осла продолжала сидеть на берегу океана, хотя заняла позицию вдали от пристани. Пропустить прибытие корабля отсюда было невозможно, а сидеть на поваленном ветром дереве оказалось в разы удобнее, чем на досках пирса или траве. Чемодан девушка пристроила под спину, закрепив его между сучьев. В результате у неё получилось довольно-таки уютное сидение, но тело всё равно уже затекло. Поэтому Инга встала и приступила к лёгкой зарядке.

— Раз-два! Раз-два! — бодро повторяла она, ощущая, как кровь приятно бежит по жилам, даря необходимое тепло.

Постепенно голос сбился с ритма. Дыхание стало неровным. Поэтому ей пришло в голову, что настала пора прекращать свои тренировки и всё же найти чем перекусить.

— Вот бы сейчас бабушкиных пирожков! — воскликнула Инга, так как за неимением собеседников начала всё чаще разговаривать сама с собой вслух. — Вот именно тех с морковкой и изюмом, потому что…

Она остановилась на середине фразы. Ещё совсем недавно в её памяти не имелось ни одного воспоминания о прошлом вне острова, а сейчас она определённо знала, что в неком городе Орске у неё жила бабушка Зоя, прекрасно умеющая печь.

— Что такое Орск? Где он? — задалась она вопросом, но разум ответил полным молчанием.

Зато вот в животе громко заурчало. Определённо следовало заняться поисками еды. В Лабиринте подобные человеческие чувства никак Ингу не тревожили, но здесь пришлось обращать внимание на потребности организма. Так что девушка ощупала карманы в поисках кошелька и проверила содержащуюся в нём наличность.

— М-да, — промычала она вслух, оглядывая отделения.

Ситуация казалась безвыходной, но надежда то ещё чувство. Инга открыла молнию чемодана, рассчитывая досконально проверить его на предмет наличности. Вдруг под подкладкой что‑нибудь спрятано?

— Ох, а это что такое?

От неожиданного зрелища Инга даже с опаской отпрыгнула назад. Ещё совсем недавно она видела, что чемодан было пуст. Абсолютно! Сама же защёлкивала замки, когда тот раскрылся при падении. Однако теперь там лежала фоторамка и какой-то бумажный свёрток. Очень осторожно Инга приблизилась к своему чемодану и трясущимися руками вытащила его содержимое. В бумагу оказался завёрнут пирожок. Правда не с морковью и изюмом, а с варёным яйцом и луком. Такие бабушка чаще делала. А в фоторамку оказалась вставлена фотография. Инга сразу узнала знакомые черты лица бабушки, а потому, надкусывая угощение, куда как более спокойно приступила к новому изучению содержимого чемодана.

Деньги нашлись сразу, лежали они в кармашке под молнией. Их было не очень много, но вполне достаточно на несколько дней. С такой суммой не страшно было даже наведаться в город в поисках гостиницы. Помимо финансов нашёлся ошейник собаки по кличке Бой (когда-то у Инги была овчарка) и ещё пара мелочей, напомнивших ей о прошлом.

Девушка долго перебирала в руках эти предметы. Наверное, её смущали собственные двоякие чувства. Радость и счастье смешивались с откровенным беспокойством.

— Бог ты мой, а это-то что? Откуда ты взялось?

Рука потянулась к маленькому серебряному колечку, которое, как она некогда считала, украла её лучшая подруга Вера.

… Минуту назад в чемодане его не было.

— Бред какой-то! — понимая, что неприятные ощущения стали преобладать, Инга засунула все вещи в чемодан и закрыла его.

Затем она в полной задумчивости некоторое время сидела на бревне. Приятно знать о себе, притно помнить события жизни и осознавать, что есть родные и близкие люди. Однако что-то со всем этим не ладно было. Совсем.

— Помоги мне! — снова громко прокричала девушка, надеясь донести свою мольбу до странного мужчины в чёрно-серебряном плаще.

… Надо же было не узнать его имя!

— Помоги мне! Помоги мне, сволочь!

На этот раз даже ветер не стал сильнее. Волны так же мирно плескались о берег, чайки по‑прежнему не дразнили её своими криками… Солнце оставалось в той же точке на горизонте, что все прежние дни.

«Надо дойти до города», — в отчаянии заключила Инга.

Съеденный пирожок лишь раззадорил аппетит. Его было мало, чтобы насытиться, а потому девушка спрятала чемодан в кустах и двинулась вперёд по дороге. Она собиралась запастись едой и сразу же вернуться обратно. Ей очень не хотелось пропустить корабль.

День двенадцатый. Где-то после обеда по местному времени

— Вы действительно подтверждаете, что после перехода по Шуршащему мосту произошёл провал в памяти?

Неприятные мутные глаза с красными прожилками в белках пристально уставились на неё. Ладони собеседник, представившийся Станиславом Александровичем, положил на стол параллельно друг другу ещё в самом начале встречи. С тех пор его руки так и не двигались, да и в целом поза его не менялась. Этот худощавый высокий мужчина с аккуратно подстриженной сединою на висках вообще мало двигался. Он походил скорее на робота нежели на живого человека.

— За последние сутки этот вопрос мне задают уже раз в тридцатый! — Инге надоело изображать из себя пай‑девочку без мозгов. — Даже лично от вас его, правда в другой формулировке, я за последний час трижды слышала.

— Потому что вы лжёте, — напрямик ответил Станислав, не моргая.

— Это ваша интуиция?

— Времена, когда можно было полагаться только на неё, прошли. Безвозвратно прошли. Оборудование стало достаточно аккуратным, чтобы делать выводы согласно техническим показаниям.

Инга с огромным подозрением уставилась на удобные подлокотники офисного кресла, на котором сидела, и собеседник даже позволил уголкам своих губ на миг подняться, прежде чем спокойно пояснил.

— Браслет, который служит вам для временного допуска, способен на многое.

— Ясно, — кисло произнесла девушка, оглядывая обычный белый пластик вокруг запястья. Встроенная по его периметру кодовая дорожка с микроплатой по-прежнему выглядела донельзя безобидно.

— Так, может, всё же расскажете, и мы закончим? Давайте, закончим? Результаты обследования не говорят о том, что вас стоит здесь задерживать, а по всему, что произошло, если бы это было возможно, конечно, я бы предъявил претензии Соколову Павлу Николаевичу, а не Ильине Инге Валерьевне. Данные с Острова и ваш отчёт пока что подтверждают свою достоверность, а, значит, именно Соколов не принял своевременных мер из-за потери сотрудника группы. Да и после принял решение, далеко не подходящее для разумного руководителя.

— Выходит, меня не ждут какие-либо серьёзные последствия? — осторожно осведомилась девушка, стараясь унять внутреннюю радость. Всё же подобные заявления могли быть обычным психологическим приёмом.

— Они будут. Определённо последствия будут, — не стал скрывать Станислав. — Всё же произошедшее основательно подорвало доверие правительств к нашей корпорации. Однако не мне одному очевидно, что произошло крайне неприятное, даже фатальное стечение обстоятельств. Если бы с вами не произошло несчастного случая, если бы Соколов не отправил группу на ваши поиски, а согласился на помощь местных, если бы погода оказалась хорошей. В конце концов если бы рекомендация не перевозить транспорт оказалась соблюдена… Видите сколько «если»? Убрать одно из них, и события привели бы к кардинально иному итогу.

— Такая длительная планомерная цепочка как-то совсем подозрительно выглядит, — зачем-то заметила Инга, и тут же решила, что ей следовало бы держать свой болтливый язык за зубами. Однако собеседник снова улыбнулся так, словно некий механизм приподнимал уголки его губ.

— И всё же осуществить её намеренно чрезвычайно проблематично. Поэтому мне здесь ближе такое понятие как насмешка судьбы.

— Хозяин Судьбы и Времени шутить не умеет.

Сказав свои серьёзные слова, девушка тут же широко улыбнулась, надеясь таким образом выдать непонятную даже для неё самой фразу за желание разрядить напряжённую обстановку. Кажется, удалось. Станислав, видимо, не заметил ничего подозрительного даже по приборам, так как снова перешёл к ранее поднятому вопросу.

— Готовы рассказать?

— Да там говорить не о чем, — Инга почувствовала глубокое смущение и даже покраснела, прежде чем стыдливо опустила глаза к полу и промямлила. — Виделось, будто от живых мертвецов убегала и пряталась.

— Живых мертвецов? — переспросил Станислав на полном серьёзе. — Каких?

— Ну, таких как в «Двадцать восемь недель спустя»… Смотрели фильм? Потому что к таким вот зомби ближе. Достаточно сообразительные и шустрые.

— Нет. Не смотрел, — мимика на лице мужчины никак не изменилась, и это словно бы служило некой провокацией рассказать больше. Однако Инга решила, что хватит с неё бесед, и замолчала. Некоторое время молчал и Станислав, но, наконец, он убрал ладони со стола и сказал:

— Что же, этого достаточно. Благодарю вас за сотрудничество. Можете забрать свои вещи и возвращаться домой.

— Спасибо! — искренне обрадовалась Инга, только что не подскакивая со своего места.

— Если вас интересует такое предложение, то корпорация готова дать вам трёхдневный отгул за свой счёт. Для этого напишите перед уходом заявление. И всего вам доброго.

Станислав Александрович поднялся далеко не плавными движениями и вознамерился уйти из комнаты. При этом, из-за своего прихрамывания на левую ногу, он вызвал у Инги ассоциацию с чёртом. Однако, остановила она его не поэтому.

— Простите, у меня ещё кое-что, — сказала Инга, и Станислав обернулся.

— Да?

— Понимаете, у меня муж доктор. И если я ему хотя бы часть результатов обследования не выдам, то все три дня отгула под его надзором в больнице проведу. Можно мне хоть что-то на руки получить?

Её просьба не вызвала у мужчины улыбки. Он остался предельно серьёзен.

— Да, разумеется, — разрешил он. — Я передам, чтобы Олег Юрьевич подготовил для вас копии некоторых материалов.

— Спасибо, — поблагодарила она и, едва за Станиславом закрылась дверь, всё-таки встала и подошла к зеркалу на стене.

В том, что оно было сродни тем, что висят в допросных комнатах полицейских участков, девушка не сомневалась. По этой причине ей очень хотелось показать кому-то невидимому для неё язык, но вместо этого Инга демонстративно поправила взъерошенные волосы и направилась к выходу.

Вещи ей отдали все, она не постеснялась открыть чемодан и проверить. Однако, судя по всему, в одежде никто не копался. Уложить точно так же всё барахло, запиханное кое-как и комом (на корабле качественная укладка претерпела кардинальные изменения, когда понадобилась определённая кофта), не смог бы ни один профессионал шпионажа. Ноутбук тоже вернули. Правда, тут же предложили и отправить его в технический отдел на списание.

И в ценности совета сомневаться не приходилось!

Ведь то, что его разбирали и собирали вновь, Инга знала. Ну, не могло оно было быть иначе! Однако теперь стало намного понятнее, отчего Станислав Александрович расспрашивал, не осталось ли у неё каких-либо материалов, связанных Островом, и отчего он поморщился, когда она предложила перекинуть фотографии с жёсткого диска… Выглядел ноутбук так, как если бы на нём решили соорудить костерок для шашлыков.

— Что это с ним? — в шоке округляя глаза, не сдержалась от вопроса Инга.

Молодой паренёк (явно из программистов), что ранее принёс это чудо в запаянной пластиковой упаковке, смущённо поправил очки в тонкой оправе и тихо пояснил.

— Да перемкнуло, едва включили. Основательно. Вот и взорвался.

— Мать моя, — похолодела девушка, давая зарок больше никогда не работать с техникой лёжа на диване. Низ живота противно заныл от осознания беды, которая обошла её стороной. — Никто не пострадал?

— Ожогами и испугом отделались… Если сегодня на списание отдадите, то новую машину быстро выдадут. Позавчера партия пришла с отменными характеристиками. Их уже настроили и на учёт поставили, только ещё не распределили. Ловите момент.

— Воспользуюсь советом. Спасибо огромное!

Инга доброжелательно улыбнулась зардевшемуся от благодарности пареньку и взяла упаковку с покорёженным ноутбуком подмышку. Ей очень хотелось утрамбовать его в чемодан. Вот уж технике, в том состоянии, что она сейчас была, даже пробежавшее по ней стадо слонов ничем не грозило. Но совесть не позволила. Поэтому девушка завершила все оставшиеся дела, забрала у Олега Юрьевича пухленькую папочку и действительно зашла в здание через вход для обычных сотрудников. Технический отдел, который как оказалось был не в курсе оказии, с час выяснял, что же им делать с настолько повреждённым имуществом. Они бы и дольше провозились, но откуда-то, видимо сверху, последовал звонок с требованием перестать беспокоить руководство вопросами подобного характера. Так что Инга подписала заявление, акт приёмки и передачи, и получила в своё распоряжение тоненький, почти ничего не весящий ноутбук белого цвета. Его внешний вид тут же стёр всю горечь утраты многих личных файлов. За рабочие данные она нисколько не переживала. Те при хорошем соединении с интернетом синхронизировались с облачным диском, а потому их восстановление проблемы не составляло.

Мысленно Инга ещё немного и позлорадствовала. «Старожили» поговаривали, что поначалу абсолютно все данные попадали на общий сервер, но так как его объём был ограничен, то от корпорации по итогу последовал запрет на любую антирабочую информацию. И может в какой-либо из стран, где находились филиалы Stellimber Incorporated, это и возымело положительный эффект, но только не в России. Сотрудники тут же кисло поморщились. Никому из них не нравилось, что их переписки и снимки становились общественным достоянием ограниченного круга лиц, но, как выяснилось, ещё меньше их радовало полное отсутствие личной жизни на компьютере и телефонах, считающимися почти личным имуществом. Сначала многие старались научиться вести различную деятельность, используя минимум два устройства. И, как результат, вся работа перенеслась на домашние компьютеры и действительно личные смартфоны. Естественно, защита там была далеко не того уровня, что в корпорации, а потому в какой-то момент (уже при Инге) произошла утечка серьёзного исследования. Это стало началом перемен. С одной стороны, руководство поступило мудро, решив действовать для предотвращения повторения произошедшей проблемы пряником. Созданное второе пространство позволяло легко переключаться между режимами «работа» и «НЕ работа». Исчез и глобальный объём хранимых данных. Однако пропавшие материалы по Острову, которые Инга совсем не стремилась сделать собственностью Stellimber Incorporated, теперь пропали. Осталось только несколько фотографий, которые она перекинула мужу.

До дома она доехала на такси. Путешествовать на общественном транспорте после всех злоключений было уже превыше её сил. Водитель, к счастью, оказался молчаливым. Особых задержек за всё время пути тоже не возникло. Так что в конечный пункт назначения Инга прибыла довольно скоро. Она сунула водителю карточку для оплаты. Почти сразу на телефон пришло сообщение о списании средств со счёта, однако отчего-то этот звук принёс ей хорошее настроение. Наверное, она по нему просто-напросто соскучилась. Поэтому девушка с мечтательной улыбкой приставила ключ-код к домофону и после подъёма на лифте с удовольствием поставила чемодан возле двери квартиры. Рыться в сумке в поисках ключа не пришлось, Антон сам открыл дверь и тут же заключил жену в объятия.

— Пусти, — промычала она, ощущая, что подобная хватка запросто может сломать ей пару рёбер.

Муж наконец-то отстранился. Его карие глаза счастливо улыбались. Не зная, как ещё выразить свой восторг, он суетливо пригладил светлые волосы — привычка людей, начинающих лысеть.

— Ты чего не позвонила? Я уже переживать начал, что и сегодня не вернёшься.

— Не додумалась. Так спешила удрать, что не до звонков было.

— Инга, ну к чему ты как? — обиделся Антон. — Я же специально просил позвонить, встретить тебя хотел.

— Когда это ты просил? — удивилась она.

— Утром. Ты меня набрала, я и попросил. Ты ещё пообещала, что обязательно так сделаешь.

— Не помню такого, — нахмурилась девушка, но с лица эта тень ушла очень быстро. Она радовалась возвращению домой, а потому не хотела обращать внимание на любые неурядицы. — Может войдём уже внутрь? Бери чемодан. Я хочу сесть на свой любимый диван, вытянуть не менее любимые ноги и получить чай в любимой чашке от самого лучшего мужа.

— Хорошо.

Антон рассмеялся, поцеловал её ещё раз и пропустил в прихожую. Инга, не теряя времени, быстро разулась, повесила ветровку на вешалку и уверенно вошла в комнату. Однако, прежде чем осуществить ранее сказанное, замерла. От вида картины у неё защемило сердце. Непроизвольно Инга даже вытащила из кармана джинс платок Риевира и сжала его в руке так крепко, как если бы только такая соломинка могла удержать её в этом мире. В уголках глаз защипало.

— Ну как? — Антон подошёл сзади и обнял её за плечи. — Нравится, как повесил?

— Очень, — выдавила из себя она с хрипотцой.

Муж совсем не понял то состояние, в котором ныне она находилась. Собственные яркие эмоции затмевали для него всё происходящее вокруг. Поэтому он подтолкнул девушку к стеллажу.

— А все наши снимки теперь вот здесь. И представляешь, — Антон отошёл от неё и взял в руки одну из фоторамок. — В этой я обнаружил фото за фото. Но убрал ту, которая сверху была. Фотографий с Турции у нас много, а вот с Орска только эта распечатана.

— С Орска? Это база отдыха такая? — выдавила она из себя вопрос в попытке всё же отвести взгляд от картины. Однако тут же пожалела, что сумела посмотреть на мужа. Отчего-то он с недоверием уставился на неё.

— Инга, ты чего? Какая база отдыха? Город это. Во второй год знакомства ты меня к своей бабушке потащила. Я всё переживал, что еду в такую глушь, а это оказался лучший отдых в моей жизни.

— Какой бабушке? Ты о чём? — начала сердиться Инга. — Бабушка Нина всю жизнь в Москве прожила.

— Так я о Зое Александровне.

— Какой ещё Зое Александровне? — уже на полном серьёзе разозлилась Инга. — Принеси мне лучше чай, а? Пить хочу ужасно!

— Я о Зое Александровне Орловой, — настойчиво произнёс супруг. — О маме твоего отца.

— Слушай, хватит уже выдумывать!

Она резко развернулась и, взяв чемодан, разместила его на диване, чтобы было удобнее разбирать вещи. Такая деятельность напоказ утихомирила мужа. Он всё же пошёл на кухню, и вскоре оттуда послышалось шипение воды, нагреваемой электрическим чайником. Инга же, по размышлении, почти всю одежду бросила в корзину для грязного белья. Не то, чтобы она ощущала потребность в стирке, просто это позволяло несколько отсрочить возвращение перенёсших путешествие нарядов на полки и вешалки шкафа. Остальное легко нашло своё место в ящиках комода и в ванной. Поэтому чемодан вскоре вернулся к привычному состоянию сборщика пыли на антресоли.

— Вот и чай, — едва она закончила своё нелёгкое занятие, бодро произнёс муж.

Чай он подал ей на подносе, на котором расположилось блюдечко печенья в виде сердечек. Такая мелочь тут же приподняла ей настроение, и Инга даже расщедрилась на благодарность.

— В такие моменты я понимаю, что люблю тебя.

— Тогда садись на диван и вытягивай ноги. Помассажирую ступни.

— Нет, я определённо люблю тебя! — довольно заключила Инга, но тут же сникла, ощущая, как от лжи похолодело на сердце. Глаза непроизвольно посмотрели на журнальный столик, где остался лежать платок Риевира. Муж, видимо, проследил за её взглядом, потому что сам подошёл к столику. Он поднял платок и с интересом начал рассмотривать его помятую мягкую ткань и особенно вышивку.

— В этом месте рисунок другой, — указал внимательный супруг на один из уголков платка. — Напоминает некую замысловатую руну. Оберег какой-то на языке Острова?

«Или имя», — сделал предположение её разум, но вслух она постаралась как можно более беспечно произнести.

— Не знаю, если честно. Мне платок был нужен, а остальное как-то не интересовало на тот момент.

«И как люди умудряются изменять? Я вот тут без вины виноватая и то с тысячу полулживых объяснений!» — со злостью подумалось ей.

— Я его тогда себе возьму, а? Красивый.

— Нет, — решительно отказала девушка.

— Ты же такими не пользуешься. Только бумажными.

— Да, и поэтому хочу этот как салфетку под вазу использовать. Сам видишь, кругляш её дна не оттирается уже.

Она не поленилась встать и, взяв платок да аккуратно расправив его помятые края, расстелила его на низенькой тумбочке, предварительно поднимая огромную стеклянную высокую колбу с узким горлышком. Её Инга притащила ещё с учёбы и давным-давно использовала для цветов.

Супруг в смирении пожал плечами. Она же вернулась на диван и с улыбкой поинтересовалась:

— И где мой массаж?

Антон не стал перечить, а действительно приступил к массированию ступней. От удовольствия хотелось даже мурлыкать, а потому, когда руки мужа с лаской двинулись выше по её ногам, она искренне расстроилась. Ей абсолютно не хотелось никакой близости. Всё-таки мужское и женское желание были различны. Женщинам намного важнее настрой на занятие любовью нежели физическая потребность. А, несмотря на всю нежность, этот мужчина Ингу давно уже только раздражал. Однако испытываемое чувство вины заставило её почувствовать себя актрисой…

Чувство вины. Чувство ответственности перед обществом. Чувство долга перед супругом. Чувство беспомощности перед взятыми на себя обязательствами.

… Прекрасная комбинация для крепкого брака. Не так ли?

День двенадцатый. Вечер

Первоначальное волнительное ожидание ответа давно сменилось раздражительностью. Вчера Риевир даже обрадовался, что в служебке автобусной станции никто не остался на ночное дежурство, пользуясь тем, что некий лишившийся дома Владыка обещал за всем присмотреть. Обрадовался потому, что некому было наблюдать, как он бродит из угла в угол в надежде дождаться утра, добраться до интернета и вновь проверить почту! Нет, конечно, Риевир не только этим занимался. Он то начинал точить меч, то приступал к перебиранию снятого с одного из автобусов двигателя, то пытался отмыть копоть от чайника. В общем, делал всё и ничего, и при этом непоследовательно, суетливо, безрезультатно… Выспаться у него при таких занятиях и мыслях не получилось, зато довелось осознать, что, возможно, Остор оказался прав в своём решении перенести отплытие корабля на более раннее время. Парень сам осознал, что его симпатия оказалась чрезмерно глубока.

Горький червячок сумел прогрызть глянцевую кожуру спелого яблока, впился в сочную мякоть и повредил плод.

Рассудить, что вероятная глубина испытываемых им эмоций могла бы стать не столь огромной, если бы не осуществилось решение хоть как-то возобновить общение с Ингой, Риевиру при этом не довелось. Он только испытал огромное разочарование и озлобленность на весь мир, когда ответа в почте так и не обнаружил.

Любовь вопреки всегда воспевалась поэтами. Но вот безответное чувство походило разве что на страницы банального женского романа.

Однако думы в его голове в конце концов приняли наиболее верное направление и заключили, что некая девушка из большого мира изначально никаких отношений с ним поддерживать не хотела. И (от этого было особенно неприятно!) в целом оказалась права. В чём ему её обвинять?

Прежде всего, никаких романтических поощрений с её стороны никогда не возникало. У неё имелась своя и, наверняка, счастливая жизнь с мужем. Да и некий вероятный «любовный треугольник» на таком расстоянии друг от друга выглядел откровенной глупостью. У Инги имелся официальный запрет на любое новое посещение Острова, а он не мог Остров покинуть. Так что разум вновь и вновь твердил, что это очень и очень хорошо, что никто ему не ответил.

Однако сердцу всё равно было тоскливо! И потому, едва было принято очередное решение больше почту не проверять, к Риевиру подкралась крайне липкая и противная мысль.

«А что, если с ней что-то произошло?» — подумал он.

Отчёт Остора мог привести к любым последствиям. Может, дело завершилось не только рабочими проблемами? Ингу могли осудить или ещё чего-то. Может…

— Занят? — вместо приветствия спросил Стийер, едва кончик его длинного носа проник в кабинет Риевира.

— Минутка найдётся.

Долговязое тело приятеля тут же просочилось внутрь комнаты, и он плотно закрыл за собой дверь.

— У меня к тебе просьба есть.

— Какая?

— Может, найдёшь где ещё переночевать? Я бы сегодня сам подежурил.

— Хм, — даже поперхнулся от сказанного Риевир. — Вообще-то уже вечер, а гостевых предложений мне как-то не поступало.

— Могу с Нэвиром поговорить. Он мне ответную услугу должен.

Никаких моральных неудобств от предложения своему Владыке свалить куда подальше этот островитянин не испытывал. В этом был весь Стийер.

— Хм, а с чего это тебе так служебка понадобилась? Сабантуй какой-нибудь устраиваешь?

— Ага, — не стал отпираться тот, но подробнее объяснять ничего не стал, а потому Риевир, которому далеко как не хотелось ни с того ни с сего искать комнату для ночлега, решил, что без достойной причины уступать Стийеру не станет. Ни за что.

— Ух, тогда тебе меня не гнать, а приглашать надо. Чего я? Дурак, что ли, в компании не выпить? Я тоже хочу повеселиться, — улыбка на его лице сменилась угрозой. — Или тебе моё общество вдруг разонравилось?

— Не, просто в этой компании ты третий лишний будешь. Я с Тийритэ условился там, — приятель с самодовольной улыбкой показал жест, откровенно объясняющий, чем он планирует заниматься. — Так что извини, но все приглашения отменяются.

Не сказать, чтобы служебка подобного никогда не видывала. Парни все там работали молодые, жёнами обзавестись успели немногие. Сам Риевир одно время тоже пользовался предлогом дежурства, чтобы проводить ночи с Лэйетэ наедине. Но их встречи продлились недолго. Девушку слишком рано призвал Храм, и она выбрала путь служения. В считанные дни её лицо покрыли старушечьи морщины, а чёрные густые волосы поседели. А вскоре она и погибла, сдерживая Хозяина Острова.

Риевир печально вздохнул от собственных тяжёлых воспоминаний и с подозрением уставился на Стийера. Его насторожило то, какое имя тот назвал. Этот гуляка ни с кем никогда не завязывал длительных отношений, а Тийритэ…

— С Тийритэ? Ты не хвастаешь часом? — с сомнением произнёс он. — Она же та ещё недотрога. И вы с ней никогда не ладили.

— Она намекнула, а я поддержал.

–Да ну. Ты это серьёзно, что ли?

— А чего такого? Может, надоело ей какого-либо принца из книжки ждать? Решила на деле всех героев испытать и остаться с самым способным!

От собственной шутки Стийер рассмеялся. Риевир же не стал докапываться до дел двух взрослых людей, хотя интуиция отчётливо просигналила ему о неких неурядицах с девушкой. Как-то странно она вела себя в последние дни.

День тринадцатый. Около шести утра по местному времени

Антон всегда причислял себя к жаворонкам, а Ингу к совам. Поэтому то, что жена сумела без будильника проснуться раньше его, могло бы и удивить, если бы не то, как это произошло. Супруга неожиданно резко села на кровати и истошно завизжала во весь голос.

— Нет! Нет! Я хочу выбраться отсюда! Нет! Выпустите меня! Выпустите!

— Тихо, родная. Тихо! — он щёлкнул переключателем ночника и суетно обнял Ингу.

От света жена открыла глаза, но вместо того, чтобы испуганно прижаться к нему в поисках утешения, лишь изумлённо и даже с неким подозрением уставилась на него.

— Чего тихо-то? — с возмущением осведомилась Инга. — Я храпеть, что ли, научилась? Ты чего меня так будишь?

Её слова заставили Антона потерять дар речи. Смутные подозрения, что последствия поездки на Остров всё же имеют место быть, приобрели новое подтверждение. Вчера он совершенно случайно подловил Ингу на некоторых моментах, о которых нормальный человек вряд ли бы забыл. Но тогда Антон списал всё на длительный эмоциональный стресс. Просмотренные им медицинские отчёты откровенно успокаивали нежели приносили тревоги. Поэтому подозрение улеглось на покой.

… До такого вот события.

— А что тебе снилось? — ответил он вопросом на вопрос.

— Вообще не помню. Сколько там времени?

— Без десяти шесть.

Мысленно Антон уже раздумывал, была ли у Инги просто ретроградная амнезия или всё же ретроантероградная. С подобным он, как педиатр, ни разу не сталкивался, а потому путался в точном определении. Всё же забытый ночной кошмар скорее относился к конкрадному типу амнезии нежели к антероградному. Однако озвучивать свои вероятные диагнозы вслух Антон, благоразумно, пока не собирался.

— Тогда, пожалуй, лучше просыпаться. Всё равно надо через сорок минут вставать и тебя на работу собирать. А так чего-нибудь повкуснее на завтрак приготовлю, — Инга погладила его по щеке и после чмокнула в губы.

«Всё же ретроантероградная», — с ужасом заключил Антон и, мягко отодвигаясь, доверительно произнёс вслух.

— Инга, я же вчера при тебе звонил Ане и договорился с ней сменами поменяться. Разве не помнишь? У меня сегодня выходной. Завтра вот выхожу, а потом пятница, суббота и воскресение только для нас двоих.

— Наверное, отвлеклась на что-то, — искренне удивилась жена, но всё равно потянулась и встала с кровати. — Во мне сегодня столько бодрости, что, кажется, есть шанс изменить целый мир!

— Можешь тогда испечёшь пирожков по рецепту из Орска?

— Что такое Орск? База отдыха?

Внутри него словно сердце остановилось. Инга даже не помнила, что вчера уже задавала этот же самый вопрос.

Господи, следовало как можно скорее выяснять, являлось ли всё это прогрессирующим бедствием или же по прошествии времени само собой вернулось бы на место!

— Да это так, для красного словца. Хочется домашней выпечки и только. Ты давно ею не занималась. Соскучился.

— Может, тогда вафли? Не охота возиться с тестом.

— Хорошо, — не стал спорить Антон. — Только побольше напеки. Они долго не портятся, а сегодня вечером к нам наши родители приедут. И Сергей подъехать собирался. Остальные рассчитывают, что ты позвонишь и поблагодаришь за букеты.

— Обязательно. Как за девять часов перевалит — так сразу и наберу. Они как раз только-только на работу придут, а, значит, разговоры длительными не станут.

— Ну зачем ты так? Вообще-то, друзья за тебя переживали.

— Я за себя тоже переживала, — фыркнула Инга и, прежде чем скрыться за дверью ванны, протяжно добавила. — Однако не хвалю себя вслух и не глажу по головке.

Понимая, что вести разговор на эту тему бессмысленно, Антон вздохнул и поднялся с кровати. Затем зашёл на кухню, набрал в чайник воды. После чего вернулся в комнату и, скинув постельное бельё на кресло, стал собирать диван. Обычно такая уборка в их семье не делалась, и оттого в однушке становилось крайне тесно. Однако ожидаемые гости требовали чистоты… и пространства. Взгляд же нет да нет, а возвращался к картине, с каждым часом напрягающей его всё больше и больше. После замечания Игната изображение и правда стало казаться живым. Хорошо ещё, что художник изобразил затылок беловолосого страхолюда, а не лицо. Иначе бы руки, так и чешущиеся, чтобы накрыть полотно какой-либо плотной тканью, всё же собрались бы осуществить задумку!

— Почему именно она? — требовательно поинтересовался Антон, едва супруга вышла из ванной. При этом он кивнул головой в сторону картины.

— Хозяин гостиницы, где я жила, подарил. Дружелюбный такой старикан, тебе бы понравился, — ответила Инга и даже расцвела в улыбке. — Он, кстати, и есть автор.

— А, — протянул Антон с грустью. Ему вмиг сделалось ясно, что от картины будет крайне сложно избавиться. Подарок, да ещё который нравится, украдкой вынести на помойку не получится. — Как этого старикана зовут хоть?

— Арьнен. Или, как говорил его внук, месье Арьнен.

Девушка произнесла последние слова с таким акцентом, что Антон улыбнулся. Да и то, что дарителем оказался какой-то старичок, принесло ему облегчение. Инга же подошла ближе к нему и начала складывать постельное бельё.

— Мне так комната больше нравится, — довольно произнесла супруга, закончив своё занятие. — Давай каждый день диван убирать, а?

— Это же именно ты всегда была против. Мне не сложно.

— Тогда так и поступим… Кстати, кого мне за цветы-то благодарить? Букетов пять, а список контактов на телефоне у меня значительно длиннее.

— Родители и Сергей, правда уже без своей девушки, сегодня приедут. Так что ты решай сама, станешь их набирать или нет. А так, Игнат с Вероникой. Маша одна пришла.

— Что за Вероника?

— Вообще-то твоя подруга детства. Арсентьева Вера.

Антон ощущал, что земля уходит у него из-под ног. Одно дело выкидывать из памяти моменты о чём-то крайне неприятном. О тяжёлой болезни там, об утрате. Возможно, о людях с некими неприятностями связанными, но… но не так же! Не всё же подряд!

— Не. Такой у меня не было.

— А Игнат вопросов не вызывает? — уязвлёно спросил он.

— Если этот тот, с которым мы одно время по выставкам картин ходили, то нет.

— Тот, — подтвердил Антон, до скрипа стискивая зубы. — Только мы парами ходили. Он с Вероникой, а я с тобой.

— Ну откуда я должна помнить его бывшую, с которой он, видимо, снова завязал отношения? — искренне удивилась Инга.

— Да ты у них свидетельницей на свадьбе была!

С этими словами Антон не выдержал и, достав с верхней полки шкафа коробку с фотоальбомами, вытащил нужные снимки. Он дрожащими руками сунул их под нос жене. А заодно нашёл и портрет Зои Александровны.

— Вот! А это бабушка твоя из Орска!

Инга недоверчиво стала рассматривать снимки. Она долго всматривалась в изображения и, наконец, заключила.

— Ты меня с ума свести, что ли, хочешь? Я в жизни этих людей не видела.

Супруга раздражёно швырнула фотографии на пол и, взяв рабочую сумку, села на диван, располагая на ногах ноутбук.

— Новый, что ли? — стараясь вернуть хладнокровие, поинтересовался Антон.

Чтобы понять, как теперь себя вести, ему сперва следовало посоветоваться с одним из коллег. На данный момент он даже корил себя за импульсивный поступок, им можно было нанести ненужную травму и усугубить проблему.

— Да, старый полетел. Программист синхронизировал рабочее пространство с моим аккаунтом, но личные программы придётся переустанавливать самостоятельно, — вполне спокойно пояснила Инга, прежде чем с ехидством добавила. — Собственно, этим я сейчас и займусь. Завтрак сам себе приготовишь?

— Значит, о домашних вафлях я зря размечтался?

— Нет, несколько позже напеку. Как только остыну.

Антону оставалось только развести руками. Он, жалея, что ещё в студенчестве дал себе зарок не курить, собрал с пола фотографии, убрал их и вышел на балкон подышать свежим воздухом. Однако долго наблюдать за жизнью города не стал. Во-первых, было ещё темно, а, во-вторых, приближающаяся середина мая пусть и выдалась на удивление жаркой, но в столь раннее время всё равно было холодно. Он поёжился, вернулся в квартиру, оделся основательнее и буркнул.

— Я в магазин. Тебе что-нибудь надо?

День тринадцатый. Больше восьми утра по местному времени

Она настолько углубилась в скачивание программ и вспоминание логинов и паролей, что стрелки на часах ускорили свой бег, а утреннее раздражение на неадекватность мужа улеглось значительно быстрее чем оно могло бы. Простая работа успокоила. Во всяком случае до того момента, пока Инга не добралась до старого почтового ящика. Письмо от Риевира пришло так давно, а она… она его только увидела!

Только что теперь делать?

Сердце волнительно застучало, намекая, что оставить письмо без ответа не получится. Одновременно с этой мыслью послышался поворот ключа. Антон возвращался, и Инга, ощутив, как если бы её застали с поличным, едва не захлопнула крышку ноутбука.

— Я утку купил, — с порога заявил муж, и она не сдержала своего удивления.

— Где ты её в такое время отыскал?

— Ну, оказывается нормальный продуктовый стал открываться на час раньше. А там у них акция была и уйма свежих тушек. Так что ужин можно соорудить королевский.

— Хорошо. Положи её тогда в холодильник… Только не в морозилку!

Антон понятливо улыбнулся и ушёл на кухню разбирать покупки. Инга же, понимая, что, когда муж вернётся в комнату, она уже не сможет ничего толкового написать, приступила к сочинительству.

«А я так и не вернула тебе платок. Так что, наверное, мы сочлись.

Инга.

P.S. простишь за задержку? Только сейчас прочитала письмо».

Она нажала на кнопку «отправить» и внутренне содрогнулась.

Кто знает, что ей придёт в ответ?

Поэтому девушка, стараясь выдумать, как бы ей после наиболее адекватно объяснить это мужу, тайком привязала аккаунт к своему телефону, сменила пароль, и, подумав, удалила все отправленные письма.

Всё было так глупо…

Так притягательно!

День тринадцатый. Час после полудня

Остору уже не казалось, так как он напряг свою память и подсчитал. Действительно, за месяц его дозора усмирять Хозяина пришлось большее количество раз, чем за весь предыдущий год. Тенденция не радовала. Прецедентов не имелось. И хотя Владыки по-прежнему исправно исполняли свой долг, жрицы, более тесно связанные с пробуждениями, так и не могли ничего объяснить.

— Все в сборе и вовремя. Молодцы! — довольно заключил Остор и, заметив машущего ему Снеттора, вернулся на прежнюю позицию. Теперь недовольные туристы, которым предстояло выйти из подъезжающего автобуса, не заметили бы его и это было важно. Другие ещё могли это себе позволить, но попасть в чей‑либо объектив для Владыки было бы слишком неосмотрительно.

В целом, собравшиеся не могли не привлечь внимания жителей большого мира. Для этих беззаботных людей доспехи и мечи давно стали чем-то эксклюзивным, раритетным и подходящим разве что для ролевых игр. И хотя, чтобы скрыть свои дневные дозоры, в Поднебесье устраивалось «историческое шоу», развлекать их так действующий отряд отнюдь не собирался. У них было действительно серьёзное дело, а потому и лица их были серьёзными.

«Нет, надо что-то делать. Одно дело, когда Хозяин просыпался редко, а другое сейчас. Несколько подобных снимков и какой-нибудь умник соединит внезапное прерывание экскурсий с появлением отряда вооружённых воинов. В большом мире далеко не дураки живут, они сообразят, что «историческое шоу» только маскировка», — подумал Остор, ненадолго оглядываясь назад. Конечно же покидающие автобус туристы первым делом старались сделать пару‑другую снимков.

Макейр между тем встал ближе к нему и, словно читая мысли, негромко произнёс.

— Мы слишком рискуем с туризмом.

— Да, но зато он отличное прикрытие. Пока Остров востребован среди элиты большого мира, мы сохраняем свою автономность. Поверь, как только начнётся вмешательство, всем и всему настанет конец. Мир перестанет существовать.

— Не будь столь пессимистичен, — друг ободряюще похлопал его по плечу, однако Остор не принял чужого энтузиазма.

— Как будто ты не знаешь, с кем мы имеем дело. Хозяин…

Он резко замолчал на полуслове, так как увидел Риевира. Брат с некой тоскою украдкой выглядывал из-за двери служебки и тревожно смотрел то на дорогу в город, то в сторону Поднебесья. Однако, углядев, что его заметили, не стал скрываться и всё-таки вышел навстречу.

— Я не знаю, куда Стийер запропал, — безо всякого приветствия мрачно буркнул он. Глядел Риевир при этом только на Макейра.

— Что?

— Я говорю, что не знаю, куда Стийер запропал, но если вы сейчас Дейнтора не заловите, то везти наверх отряд будет некому. Остальные, как туристов вывезли, так сразу по домам смотались.

— В смысле «запропал»? Дежурный по тропе запропал? — с крайне неприятной интонацией уточнил Остор.

Риевир от его вопроса стал выглядеть ещё более осунувшимся нежели прежде. От него вообще неприятно несло перегаром. И, в принципе, ничего критичного в этом не было, ведь у него сегодня был выходной. Имел право расслабиться человек… Вот только Остор сомневался, что слово «расслабиться» подходило данной ситуации! А потому Владыка начал откровенно злиться. Поведение и переживания младшего брата раздражали его до предела, потому что… заставляли ощущать собственную вину.

Осознание этого заставило Остора постараться успокоиться. Он сглотнул невысказанные ядовитые слова и примирительно произнёс.

— Ладно, как вернусь поговорю со Стийером. А кто по графику в служебке ответственный?

— Нэвир и Брейр.

— И где они?

— А я их подменил, — засовывая руки в карманы, беспечно ответил Риевир и сделал лицо «кирпичом».

Вот тебе и «постараться успокоиться». Как это возможно с таким мальчишкой?!

— Что ты там за беспредел устроил? — широко раскрывая глаза от переполняющего его гнева, завопил Остор. — Какого никого нет?!

— Хм, пойду я, пожалуй, Дейнтора задержу, — откашливаясь, крайне тихо сказал Макейр и поспешил к автобусу.

— Почему никого нет? Я есть.

— Вот тебя-то здесь быть как раз и не должно!

— Здрасьте! А где же мне тогда жить?

Невозмутимость в голосе брата заставила Остора прикрыть лицо ладонью. Он мысленно досчитал до десяти в такой позе. Потом до пятнадцати. Затем до двадцати. А после, опустив руку, отрешённо поглядел на своих воинов, ожидающих его приказов. Они стояли в тени амбара, где помимо запчастей находились шкафчики с обмундированием. Никто в полном вооружении через весь город не мчался. Некоторые, конечно, хранили оружие и дома, но здесь завсегда оставляли второй комплект.

«Ты меня в могилу свести хочешь?» — между тем, так и хотел прокричать в голос Остор, но благоразумно молчал. Умом он понимал, что стоит подобрать другие слова. Более дипломатичные.

Вот только они что-то не находились.

— Дейнтор нас повезёт, — сообщил вернувшийся Макейр.

— Прекрасно, — вернулся дар речи к Остору. — Минутная готовность!

Все члены отряда разом прекратили разговоры и, хотя при их сноровке и опыте это не требовалось, принялись проверять обмундирование. Риевир кисло поглядел на бывших соратников и хотел уж было уйти, как Макейр обратился к нему.

— Риевир, пойдёшь с нами в Поднебесье?

— У меня дежурство.

— Никакого дежурства у тебя нет, — тут же процедил Остор сквозь стиснутые зубы. — Так что иди отсюда… да куда хочешь иди! А с Нэвиром, Стийером и Брейром уж поверь, я разберусь.

— Куда хочу? Ну, тогда я с вами, — пожал плечами Риевир и быстрым шагом направился к амбару.

Вышел брат оттуда за считанные секунды. По сути, только нацепил на пояс меч. Доспехи он понёс подмышкой, рассчитывая закрепить в автобусе. Остор не стал вмешиваться, а, стараясь отпустить ситуацию, молча подал знак отряду выдвигаться. Ему надо было думать о деле, а не о выводящим его из себя взбалмошном мальчишке.

День тринадцатый. Час спустя

Стоило отряду подойти к Шуршащему мосту, как на них напали двое. Так быстро до Лилового Небесного Острова слуги Хозяина ни разу ещё не добирались. Видимо, пришло время пересматривать порядок эвакуации туристов.

— Остор, прекрати на лоб морщины нагонять.

— А?

— Всё хорошо, справились. Расслабься уже.

— Расслабишься тут, — тут же проворчал он.

— Ну, так-то ты прав. А потому, раз твой отряд пополнился ещё одним Владыкой, то я бы хотел дойти до Храма, — продолжая оттирать меч от вязкой массы, сказал Макейр. — Дозволишь?

— Ха, так вот зачем ты Риевира позвал, — он наконец-то понял подоплёку «щедрости» друга и усмехнулся. Брат этого не видел и не слышал, так что сие было позволительно. — Зачем только Храм тебе дался?

— Мне хочется воочию посмотреть на колыбельную жриц. Где-то они неверно берут ноту, раз Хозяин всерьёз разбушевался и не хочет укладываться в постельку.

— Тогда да, иди. Поучи их уму-разуму, — без раздумий дал своё согласие Остор, однако, заметив, что Макейр собрается уходить в одиночку, потребовал. — Только возьми с собой кого-нибудь. По одному, сам знаешь, ходить не принято.

— Справлюсь, — хотел было отмахнуться друг, но Остор нахмурился и на правах главы отряда приказал.

— Снеттор и Намор, пойдёте вместе с Владыкой Макейром.

Ребята утвердительно кивнули, и их серьёзный вид мигом дал Макейру понять, что они выполнят указание несмотря на чьи-либо возражения. Из-за этого друг поправил меч на поясе и, с показным недовольством покачав головой, дал воинам знак следовать за собой. Троица двинулась первой, и это привлекло внимание Риевира. Ранее он стоял у самого края обрыва и пристально смотрел на соседний остров, но интуитивно обернулся в верный момент. На лице молодого островитянина тут же отразилось недоумение. Остор же не имел желания объяснять брату что-либо, а потому дал команду к перестроению. Привычно храня молчание, отряд выдвинулся дальше.

Дорога не была новой, они шли самой привычной тропой. Наиболее короткой. Было бы глупо терять людей на поверхности, ведь предстояло сделать ещё немало витков по подземелью, бдительно охраняемом тварями. Заветная дверь никогда не возникала раньше, чем в комнате появлялся Хозяин Острова. Именно по этой причине, когда воины добрались до бесконечного каменного коридора, облегчения это никому не принесло. Напротив, чувства людей обострились до предела. Месяц унёс много жизней. Отряд пополнился новичками, в том числе и сыном одного из нынешних бойцов. Теперь младший из его отряда, как подметил Остор, был всего на три года старше первого ребёнка Мэйтэ.

«Вполне вероятно, будь у меня семья, то я и сам вскоре привёл бы кого-то из своих детей», — подумал Владыка и содрогнулся.

Своих детей.

От мысли об возможном Остор ненароком обернулся, чтобы посмотреть на Риевира. Внешний вид брата (опухшие от недосыпа и спиртного красные глаза, взлохмаченные волосы, помятая одежда и некая сутулость) заставил Владыку задуматься, что, быть может, несвершившаяся женитьба уберегла его от многих проблем. Однако на сердце всё равно стало тоскливо. Ненадолго, так как пришлось принимать новый бой.

Удар. Ещё удар. Уворот. Смерть стояла рядом, но это было привычно. Если Остор о чём и жалел, так это о том, что левая рука у него до сих пор ноет. Рана хорошо заживала, но всё равно то и дело давала знать о себе. А затем бой закончился. Последний из слуг Хозяина Острова просто взял да сбежал.

«Не иначе встретим его вскоре», — с грустью подумал Остор, как вдруг до него донёсся шёпот.

— Ты в порядке?

— Да, — ответил мальчишка.

«Нет, уже не мальчишка. Он член моего отряда и его зовут Арейр», — строго напомнил себе Остор.

Разговор между тем продолжился.

— Молодцом держишься. Глядишь, первым дверь обнаружишь.

Кто-то хотел воодушевить Арейра, и это было правильно. Новичкам всегда тяжело.

— А если обнаружу, так почему мне нельзя самому нанести удар? Почему это должен делать именно Владыка?

— Ну-у, — хотел было ответить собеседник Арейра, но тут Остор резко обернулся и, подойдся к собеседникам, сурово сказал.

— Таковы правила.

— Оружие есть оружие. Так какая разница чья рука?

Юнец не просто спрашивал, а интересовался всерьёз. С вызовом. Видимо, пользовался временным отсутствием строгого отца — Намора, раз решился оспаривать избитые истины. А провокацией ему служило желание совершить «подвиг». Все молодые беспечно стремились в самое пекло, потому что никак не могли поверить в собственную смерть. И хотя после гибели тех, кто уже почитался ими за верных и надёжных друзей, вера в бессмертие остывала, бывало и иное. Поэтому для Остора крайне важно сейчас было до конца расставить все точки. Никакой эмоциональный порыв не должен был привести к нарушению установленного порядка.

— Вероятно, это вообще не имеет значения. Оттого, что тело Хозяина Острова пронзит мечом рука кого-то другого, вряд ли смысл изменится. Возможно, это то правило, что можно нарушить, — Остор подошёл почти вплотную к Арейру. Голос его звучал спокойно, ровно и достаточно громко. — Ты ведь так думаешь, да?

Паренёк неуверенно поджал губы. Было очевидно, что ему хочется ответить утвердительно, но смущение перед взрослыми взяло верх. Поэтому он только неуверенно кивнул головой.

Остора устраивало и такое.

— Однако есть вероятность, и далеко не меньшая, что это приведёт к катастрофическим последствиям. Что Хозяин окончательно проснётся, а не заснёт снова, как должен, — он сделал небольшую паузу, прежде чем с ледяной интонацией задать свой следующий вопрос. — Ради своего желания проверить истину на прочность ты готов уничтожить весь мир?

— Наверное, для начала мне всё же надо стать Владыкой, — после краткого молчания постарался отшутиться Арейр и погладил эфес меча.

«Бойкий парень», — довольно подумал Остор, но внешне своих мыслей никак не выразил. Напротив, он ещё несколько секунд пристально смотрел Арейру глаза в глаза, а затем повёл отряд дальше.

Знакомая дверь долго не появлялась, им пришлось основательно поблуждать. Однако, к вящей радости бывалых воинов, рекорда не возникло. Остор тоже с удовольствием нажал на ручку, но открыл дверь не сразу. Риевир, хотя шёл (а точнее плёлся) позади всех, вдруг нарушил установленную тактику и встал за его спиной. Это было наглостью, но Остор не стал возражать, хотя запросто мог указать брату, что раз тот примкнул к отряду, из которого официально ушёл, то правила должны соблюдаться им безукоризненно. Однако ему не хотелось портить себе настроение такой ерундой. Всё равно завтра смену должен был принять Шейтенор, можно было и позволить небольшое попущение. Тем более что уход Макейра в Храм тоже изменил привычный ход событий. Так что Остор, решив ничего никому не доказывать, а просто доделать дело и вернуться домой, заранее обнажил меч. Хотя в этой комнате слуг ещё никто никогда не видел, он предпочёл быть предусмотрительнее. Слишком много необычного происходило в последнее время.

… И последующее надолго убедило его в правильности подобных размышлений.

— Инга?! — несмотря на свою привычную сдержанность, изумлённо воскликнул Остор, едва широко распахнул дверь. — Как это можешь быть снова ты?

Хозяин Острова не лежал, а сидел на своём ложе и держал за руку стройную девушку. Жительницу большого мира, от которой Владыка столь целеустремлённо избавлялся, она напоминала весьма отдалённо, но яркий цвет волос позволил состояться именно такому первому впечатлению. Несчастный Остор на миг словно лишился земли под ногами. Он давным-давно не испытывал подобных потрясений, а потому, хотя уже и осознал свою ошибку, продолжал стоять в дверном проёме словно каменный истукан.

Между тем красноволосая незнакомка с неким удивлением и беспокойством посмотрела на него, но не стала задерживать взгляд. Она поглядела на того, кто был за его спиной, и, словно бы по слогам, произнесла.

— Риевир.

Наверное, именно негативные эмоции, что возникли при упоминании имени брата, позволили ему наконец-то очнуться. Остор не сдержался и с крайним возмущением взглянул на доставшееся ему от родителей «наследство». Однако вид брата, к счастью, успокоил, а не раззадорил его ещё больше. Риевир выглядел настороженным, собранным. Появившаяся посреди лба хмурая складочка и прищуренные глаза давали понять, что тот ведёт себя и мыслит на этот момент значительно правильнее его.

Девушка же снова посмотрела на Хозяина Острова и даже помогла ему лечь на ложе. По щекам её при этом стекли крупные слёзы. Послышался тихий жалобный всхлип.

— Так надо, — очень тихо промолвил Хозяин Судьбы и Времени. — Не плачь, Лисичка. Я вернусь к тебе. Скоро.

Девушка прижала к себе ладони Хозяина Острова, и, хотя тот старался освободиться от её нежных рук, отчаянно не выпускала его ладоней из своих.

— Да уж. Надо! — решительно произнёс Остор, ничуть не впечатлённый этой сценой, и, подойдя ближе, без предупреждения пронзил бога мечом. — Усни сном вечным по велению Судьбы!

На белоснежной одежде проступило алое пятно. Как бы лезвие ни вонзалось, пятно всегда имело одни и те же очертания. Поэтому, привычно провернув оружие, Владыка утратил интерес к происходящему и повернулся к девушке. Та дрожала, как осиновый лист, и от переизбытка эмоций захлёбывалась воздухом. Затем от пережитого ею потрясения она заревела навзрыд, ноги её подкосились. Она упала на колени, по-прежнему продолжая держаться за Хозяина Острова! И Остор, нутром уже чуя, что эта незнакомка непосредственно связана как со свалившимися на Остров бедами, так и с гадкой туристкой (не даром же Инга встретила его отряд здесь же, а потом ещё и растворилась в воздухе словно призрак!) требовательно осведомился.

— Кто ты такая?

— Никто. Я никто! — простонала девушка и её глаза от горя стали широко, даже как-то по‑кукольному, раскрытыми.

— Я задал тебе вопрос. Спросил — кто ты такая?!

— Оставь её и пошли, — одёрнул его брат.

— Что? — аж изумился он.

— Она действительно никто, она даже не существует.

Риевир говорил свои слова с крайне неприятной для слуха интонацией. Пожалуй, в его словах прозвучало даже отвращение, но это обстоятельство вызывало ещё большо вопросов.

— Как это не существует? — уставился на него Остор.

— Она такая же, как слуги. Просто ставшая материальной память о ком-то некогда живом.

Красноволосая девушка с непониманием посмотрела на Риевира. Оболочка, принятая Хозяином Судьбы и Времени, тем временем разрушалась. От его тела неторопливо разлетались в разные стороны светлые мерцающие огоньки. Они походили то ли на искры, то ли на бабочек. Зрелище было красивым и пугающим одновременно. Впервые видящий это Арейр глупо разинул рот, заставляя прочих воинов понимающе переглянуться. Они скрывали ухмылки.

— О чём ты? Она мыслит и разговаривает как положено людям, — возразил Остор, но на эти слова Риевир устало пожал плечами.

— Ага, только она не человек. И может всё различие заключается только в том, что её тело не гниёт, напитываясь ядовитыми водами нашего проклятого Острова!

— Так ты уже видел её, — вдруг осознал Остор.

— Видел. И даже прекрасно знаю, что за пределы Поднебесья ей не выйти. Во всяком случае, днём, — не стал отпираться брат, а затем обратился к девушке. — Как там Хозяин называет тебя? Лисичка, да?

— Да, я Лисичка. Не Инга, — огромные тёмные глаза выражали детскую беспомощность.

— Когда ты последний раз испытывала голод? Когда хотела пить или спать?

Ресницы девушки затрепетали. От этих вопросов она растерялась не меньше, чем от вида мнимой смерти Хозяина Острова. Лицо её побледнело ещё больше, и веснушки на тонком носике проступили ярче прежнего.

— Не помню, — наконец прошептала она растерянно, и Риевир очень мягко, словно бы с сожалением, но на самом деле с жестокой беспощадностью заключил.

— Потому что ты мертва. И, знаешь, лучше бы тебе не тревожить покой живых.

Хрупкое тело девушки вздрогнуло от потрясения. Пожалуй, если бы она не стояла на коленях, то упала бы. А так произошло обратное. Она поднялась и, сделав предварительно несколько неуверенных шагов назад себя, стремительно бросилась к одной из стен.

Комната была небольшой, а потому взятая девушкой скорость не только Остору показалась чрезмерной. Он даже дёрнулся было вперёд, чтобы оказать помощь, которая всенепременно понадобилась бы разбившейся о стену бедняжке. но она… просто исчезла, как если бы в камне существовал некий невидимый проём.

Остор нервно сглотнул слюну и нерешительно подошёл к месту исчезновения Лисички. Его пальцы ощупали твёрдую каменную стену.

— Как и слуги в коридоре, — нашёл подтверждение своей теории Риевир и свысока хмыкнул. Это хмыканье не дало Владыке промолчать. Он позволил себе напомнить.

— Как и Инга однажды.

— Нет. Её тогда просто на клочки тумана разорвало.

Он не стал спорить. Просто ещё раз провёл ладонью по шероховатому камню и отошёл назад, не зная, что… что Лисичка стоит всего в шаге от него. Девушка испуганно зажимала себе рот ладонью. Для неё вид мужчин, не способных пройти через арку в комнату, где она находилась, было невыносимо. Её трясло от неприятного осознания правоты молодого Владыки. И потому, хотя отряд уже ушёл, Лисичка далеко не сразу смогла отвернуться и пойти туда, куда она собиралась — в основные покои Пророка.

Нитевая штора едва шелохнулась от её прихода. Белое помещение всегда предпочитало покой, а сама она умела быть неприметной. Настолько, что даже мирно и крепко спящего Хозяина Судьбы и Времени появление девушки никак не побеспокоило.

День тринадцатый. Вторая половина дня

— Ты был с ней груб.

Замечание вывело его из глубокой задумчивости. Риевир не только осознал, что отряд почти покинул Храмовые Сады, но и то, что во главе дружины Остора больше нет. Его подменил опытный воин, а сам брат пристроился «в хвосте». Точнее, начал идти рядом с ним. Видимо, рассчитывал поговорить. И Риевир, на душе которого отчего-то с новой силой заскребли кошки, обрадовался этому обстоятельству. Он с тревогой поглядел в родные серые глаза и решил поделиться собственным мнением. Без прикрас и недомолвок.

— Я чувствую, что ей здесь не место. Мне очень совестно, даже жалко её, но… пойми, ещё больше я хочу эту Лисичку прогнать.

— Как ты с ней встретился?

— Принял за Ингу. Как и ты. А потом выяснил, что никуда из Поднебесья вывести её не могу.

Риевир попутно сорвал травяной колосок и сунул себе в рот. Вязкий и терпкий сок на языке заставлял морщиться.

— Исчезает?

— Да. Как и слуги.

Остор никакой кислой травы не жевал, однако тоже на время поморщился. Риевир сделал вывод, что новые обстоятельства не пришлись брату по нраву. Тот вечно брал на себя больше хлопот, чем требовалось, но сейчас, кажется, осознал, что подобная ноша для одного него выйдет чрезмерной.

— Надо снова собирать Совет. Если убивать эту девочку, то решение должно быть принято единогласно.

Несмотря на то, что его собственное «прогнать» по сути означало тоже самое, Риевир ощутил, как по его спине пробежал неприятный холодок. Одно дело сносить головы отвратительным полуживым мертвецам и совсем другое…

— А, вот вы где! — Макейр издали приветливо замахал им рукой. — Чего так долго?

— Привал! — громко скомандовал своим бойцам Остор, а после так мрачно глянул на Макейра, что у того сразу сошла улыбка с лица.

Члены отряда, не имеющие чести быть Владыками, с недовольством расположились поодаль в сторонке. Им не терпелось вернуться по домам, но перечить никто не стал. Пожалуй, только Арейр радовался остановке. Мальчишка, гордо держа руку на эфесе новёхонького меча, мечтательно ходил взад-вперёд.

— Ну, что там в Храме? — между тем осведомился Остор.

— Переполох полный, — сознался Макейр. Беспокойство и тревога совсем не шли его вечно весёлой роже. — Судя по твоему виду, по основному маршруту тоже не ладно?

— Потерь нет, но после твоего рассказа мне будет что рассказать.

— А что говорить? — Макейр смачно сплюнул на землю. — Желание проснуться у Хозяина нынче было столь велико, что пересилило отвращение перед смертью жриц. Обычно и предупреждения хватало, но сегодня погибло сразу трое. Верховная считает, что в наш мир вошло что-то извне. Что-то, что притягивает его внимание.

— Это всё она, — обвиняюще посмотрев на брата, уверенно заявил Риевир и, теряя к дальнейшему интерес, язвительно добавил. — Видишь, как Хозяин умеет распоряжаться Судьбой? Инга как-то связана с этой Лисичкой, а ты взял да заставил её уехать. Одно хорошо — теперь ты понимаешь насколько это было сделано зря!

Он понимал, что ведёт себя глупо и грубо, но ничего не мог с собой поделать. Внутреннее разочарование, обида и некое нехорошее предчувствие полностью овладели им, а потому он покинул компанию Владык. Ему виделось, что лишь прогулка в одиночестве сможет помочь ему успокоиться, что только так он начнёт мыслить более рационально. И разум тут же выдал (причём, голосом Остора) последовательность наиболее правильных действий.

Перво-наперво он решил, что отправится в администрацию и так и поступил. Едва Риевир вышел из автобуса, он направился в свой кабинет и проверил почту. Это было рациональнее, нежели сразу привлекать к себе внимание, разыскивая в базе номер телефона Инги. И стоит сказать, что увидеть ответ Риевир не очень-то не ожидал. Однако письмо пришло и, читая его, он непроизвольно улыбался во всю ширину рта.

— Да как же я мог забыть? — был готов смеять и плакать парень.

Риевир совсем забыл о том случае в автобусе. А ведь следовало помнить! Потому что тогда впопыхах ему довелось взять с полки платок брата, а понял он это только когда уже протянул платок Инге. И ладно бы просто платок, но именно этот был подарком Мэйтэ. И, несомненно, Остор не был столь глубоко сентиментален, чтобы заметить пропажу быстро. Вот только несмотря на это, вряд ли бы он принял спокойно факт, что дорогая его памяти вещь вместо того, чтобы привычно играть роль декора в верхнем кармане пиджака, вдруг оказалась на другом конце света!

Ой ё, брата бы это точно не порадовало!

Одновременно с умозаключением на экране появился текст следующего содержания.

«Инга, без этого платка у нас разразится настоящая война. Я не шучу! Срочно нужен план «Возврат»!

В.Р.»

День четырнадцатый. Почти девять утра по местному времени

Следовать совету друга, работающего специалистом по мозгам в клинике по лечению от алкоголизма, и предупреждать родителей (а тем более маму Инги!) Антон не стал. Он до того испугался, что самонадеянно понадеялся, что всё обойдётся. На удачу, так оно и вышло. Несмотря на некоторые нестыковки, пробелы в памяти Инги не привлекли внимания и не вызвали столь ярких подозрений, как у него самого. Так что следовало заключить — вечер прошёл спокойно! Увы, выдоху облегчения помешали события утра. За ночь Инга напрочь забыла, что у него вообще есть родители, а потому неверущий Антон мысленно перекрестился, что ему не пришлось столкнуться с этим вчера. Но на этом позитив ситуации и закончился.

Придя на работу, Антон первым делом зашёл в отдел кадров и решительно заявил, что берёт отгул, отпуск (да что угодно!) за свой счёт или увольняется одним днём. Подобной категоричности возражать было сложно, а блеск в заинтригованных глазах коллег стал ещё ярче, когда он озвучил «по сугубо личным причинам» и не стал ничего объяснять. Собственно, государственная поликлиника тут мало чего могла поделать. Вот в частной уже состоялся бы некий тревожный разговор с начальством. Так что Антон порадовался, что в своё время его не сманило из бюджета обещание щедрой зарплаты, и приступил к поиску нужного номера телефона. По совету того же самого друга он рассчитывал обратиться в медучреждение Острова, где лежала Инга. Приятель верно рассудил, что раз проведённые в Stellimber Incorparated процедуры показали, что всё в порядке, то корень проблем следовало искать в недавнем прошлом. Проблему составляло только то, как с этим самым медучреждением связаться.

К счастью, ему повезло. У больницы имелся номер телефона, а его собственный, как выяснилось, хранился в базе данных. Иначе бы он просто-напросто не преодолел автоответчик с голосовым меню.

–… я вас слушаю, — сказал наконец-то приятный женский голос.

Антон, как мог, постарался изложить свою просьбу. Разговорным английским он не владел, а потому предварительно выписал на лист с помощью электронного переводчика то, что следовало сказать. И теперь с волнением надеялся разобраться в вероятном ответе. Особую тревогу вызывала вероятность, что его самого не поймут и ему придётся повторять всё тоже самое только другими словами. Однако беспокойство не оправдалось. Его достаточно быстро соединили с лечащим врачом жены.

— Мы уже передавали данные. У вас возникли по ним вопросы?

— Нет, меня, видимо, не так поняли. Я не сотрудник Stellimber Incorporated, а муж Ильиной Инги.

— Простите, но мы не имеем права разглашать подобную информацию о пациентах. Исключения составляют только нотариально заверенные соглашения. И то только теми лицами, чья юридическая сила не вызывает сомнений у…

— У неё амнезия! — в отчаянии перебил собеседника Антон и сверился верно ли он произнёс наименование на английском. — Она забывает прошлое и очень быстро! Всё забывает. События, людей. Мы только вчера сидели все вместе и разговаривали, а сегодня она уже не помнит моих родителей. Она отказывается верить в то, что у неё была бабушка. Она считает фотографии со свадьбы друзей подделкой… Что будет завтра? Она проснётся и потребует объяснить, кто я такой?!

Повисла пауза, за время которой Антоном овладело отчаяние. Внезапная болезнь жены заставляла его паниковать, и он не мог принять, что всем вокруг может быть всё равно.

— Пожалуй, не будет особым нарушением, если я скажу вам, что имел место быть сильный удар мячом по голове. Несчастный случай во время игры в волейбол, — вздохнув, пошёл навстречу бесфамильный доктор Луизор. — Мой коллега диагностировал возможное сотрясение мозга, но от всех обследований ваша супруга отказалась. Вам стоит исходить из этого.

— Это да. Это много чего может объяснить! — воодушевился Антон, но тут же испытал огромное разочарование. — Вот только результаты обследований, что были проведены у нас, этого не подтверждают.

— Полагаю, вам следует повторить их в другом месте. Иногда оборудование даёт сбои.

— Пожалуй, вы правы.

Отчего-то подобное элементарное вообще вылетело у него из головы. Наверное, ситуация принималась к сердцу слишком близко.

— Тогда всего доброго, — попрощался было доктор, но что-то помешало ему повесить трубку. — Хотя, погодите. Знаете, вы меня заинтриговали на самом деле.

— Что?

— Проблемы памяти были мне всегда интересны. Поэтому, если вам нужна моя консультация и помощь, то можете прислать на адрес, что вам сейчас придёт, копию всех проведённых анализов и обследований. И да, копии ваших документов, в том числе подтверждение факта брака с Ильиной Ингой, тоже необходимы. Это позволит официально согласовать наше сотрудничество.

— О, это было бы прекрасно!

— Если будут видеоматериалы того, как проявляется амнезия, то хотелось бы увидеть их тоже… Не то, чтобы я вам не верил, но, помимо подтверждения ваших слов, это было бы в принципе полезно.

Ещё до обеда Антон с удовольствием отправил доктору Луизору всё, что только возможно и невозможно. Мучина чем-то вызвал у него доверие. Да и в своей ситуации он хватался разом за все возможности, благоразумно считая, что иногда лучше перебдеть, чем недобдеть. Конечно, возникал вопрос, как доктор разберётся с русским языком, который использовался в разговоре с Ингой при съемке видео (ну, а как иначе?). Но, если честно, Антона ещё больше беспокоило иное.

Он не мог придумать, как тактичнее объяснить жене, что уже записал её на новое обследование…