Владыка Острова

Элтэнно. Хранимая Звездой, 2018

Продолжение книги "Хозяин Острова". От автора: "Там, где что-то кончается, всегда начинается нечто иное. И эта книга представляет собой рассказ о дальнейшей судьбе Инги, Остора, Риэвира да и всего мира. В ней читателю раскроется уйма тайн… И, при этом, она заставит задать самим себе новые вопросы".

Порой я задумываюсь: «Может я неправ?».

Но, видя такую отупевшую рожу, понимаю, надо идти до конца! (с)

Глава первая

У меня положение безвыходное, но я хоть брыкаться могу!

Льюис Кэрролл"Приключения Алисы в стране чудес"

День девятый. Несколько секунд одиннадцатого

Противный гудок, казалось, был слышен на весь город. Риевиру никогда не нравился этот звук, и сейчас, когда он так спешил к отплывающему кораблю, гудение усилило свой омерзительный эффект. Сотрудники порта провожали его удивлёнными взглядами. Молодой Владыка бежал на пределе своих возможностей. Его ноги действовали словно хорошо слаженный механизм. И всё же вряд ли бы у него получилось успеть. Судно всегда подавало сигнал, когда уже отчалило, а до причала следовало ещё добраться.

— Вот же!

Одновременно с выкриком Риевир ощутил неприятную режущую боль. Он споткнулся, но успел подставить руки так, чтобы не упасть окончательно. Ладони тут же начало саднить, а щека, которой он задел покрытую острой штукатуркой стену здания, и вовсе заныла. Утерев с лица выступившие капли крови, Риевир встал и вновь со всех ног побежал дальше.

Кто бы мог подумать, что всё будет именно так?

Немногим меньше часа назад он беззаботно шёл в сторону гостиницы Арьнена. Хотя, «беззаботно» не вполне верное выражение. Скорее, им владела некая умиротворённость. Ему отчего-то стало предельно ясно, что хотя Инга не останется, они обязательно встретятся так или иначе. Чувство, притягивающее их к друг другу, не посмело бы не соединить их судьбы вновь.

«Мы встретимся», — просто знал Риевир, и ясное понимание этого позволило ему начать радоваться пасмурному дню. Он даже пришёл к мысли, что откажется от первоначальных намерений и не пойдёт напрямик к пристани. Пусть Инга сядет на корабль в самый последний момент, но ему хотелось показать закравшейся в его сердце девушке любимые улочки. Ему захотелось, чтобы она…

Все планы разрушила встреча. Углядев, что по ту сторону дороги идёт Стийер, Риевир бы и прошёл мимо, но этот волк-одиночка нёс в своих руках роскошный букет и при этом так сутлился, как будто боялся, что его заметят. При таких обстоятельствах удержаться от вопросов вряд ли бы кто-то смог, а потому Риевир поспешно перегородил Стийеру путь.

— Оу! Это ты ради кого отгул взял? А ну, признавайся.

— Стал бы я отгул брать, вообще-то у меня сегодня выходной, — мрачно буркнул парень и при этом посмотрел на цветы так, как если бы искренне удивился, откуда те вообще взялись. — Хотя, наверное, скоро возьму.

— Так-так! Ты не тяни, говори давай — к кому идёшь?

— К Нэвиру.

Сперва Риевир опешил, так как Нэвир был их общим знакомым, а не знакомой. Однако ехидная улыбка Стийера дала понять, что кое-то издевается.

— Нэвир-то не обидится, что ты его так? — намекнул Риевир, и, к его удивлению, Стийер заливисто рассмеялся.

— Да дело в том, что взаправду к Нэвиру иду. Он что-то не то съел вчера, и ребята уговорили меня с ним подмениться. Во дурак я был! Я только на работу заявился с мыслью, что подремлю часик-другой, а меня с порога в водительское кресло. Уже такое предзгнаменование, что сногшибательный денёк будет. И ведь да, мало того, что туристов из предгорья ни свет ни заря забирать, так ещё вот это вот, — он потряс букетом, — по дороге всучили. И я понимаю, что у Нэвира там семейное празднование, юбилей и всё такое, но это ж вообще! Ты четвёртый, кто меня расспросами про баб достаёт. Сейчас я этому Нэвиру так веник в морду суну, что на будущей неделе ему за меня отработать придётся в любой день, что выберу!

Стийер упёр руки в бока и потому стал выглядеть так смешно, что Риевир бы рассмеялся. Однако в сказанном кое-что его насторожило. Основательно.

— Погоди, про какое «ни свет ни заря» ты говоришь? — нахмурился он. — Нэвир только час назад выезжать в предгорья должен был.

— Ну да, Нэвир должен был выезжать именно в это время, но мне так не повезло. Спозаранок всё расписание по-ло-ма-ли. Так что я уже всех отвёз. В десять наконец-то отплывёт корабль и прощай бедлам! Выезды в Поднебесье в норму теперь придут, да? Ну же, порадуй меня, Рие…

— В десять?!

Он почувствовал, как кровь отлила от лица, а земля словно на миг пошатнулась. Даже сердце остановилось, а тело забыло вдохнуть воздух.

— Да. А что…

Продолжение Риевир не стал слушать. Его ноги взяли резкий старт. Времени было мало. Не спас положение даже велосипед, который он выхватил со стойки, не став даже спрашивать разрешения владельца. Техника верно домчала до порта, но сразу за шлагбаумом сорвалась цепь. Заниматься починкой Риевир не стал. Ему была дорога каждая секунда. Он побежал со всех ног.

— Инга! Инга! — закричал он в голос, когда достиг пирса.

Увы, корабль отплыл уже слишком далеко, чтобы суметь различить стоит ли на палубе красноволосая девушка с удивительными тёмно-оранжевыми глазами. А потому он надеялся, что ветер хотя бы эхом донесёт до неё всё то, что ему не довелось сказать.

День девятый. Около двенадцати

— Здравствуй, юноша, — поприветствовал его Арьнен и принялся перебирать ручки, стоявшие в подставке для канцелярских принадлежностей. Все они были одинаковыми, но старик делал выбор с таким серьёзным лицом, как будто от этого зависела судьба мира.

— Здравствуйте.

— А Инга уже уехала.

— Да. Уехала.

Риевир ощутал себя невероятно глупо от того, что всё же пришёл сюда. На что он наделся? Что, как и вчера, застанет Ингу в кресле холла? Что она так же задумчиво теребит в руках буклет?

— Она ничего не передавала? — наконец, нерешительно спросил он.

— Хм? — Арьнен отвлёкся от своего занятия. — Нет.

— Что же… Тогда, тогда до свидания.

Он сунул руки в карманы брюк и вознамерился уйти, но старик остановил его.

— Постой. Знаешь-ка, мой мальчик, у меня к тебе дело есть.

— Эм-м, какое?

— Я ещё не отправлял никого в номер для уборки, а зная эту девицу, могу уверить тебя, что‑нибудь она да забыла. Уж очень торопил её Остор. Так что пойдём, посмотрим. И если что-то найдём, то брату и передашь заодно.

— Хорошо, — нахмурил лоб Риевир, так как оказался неприятно удивлён упоминанием Остора.

Арьнен между тем оживился. Он, словно юнец, ловко схватил со стенда нужный ключ, поспешно вышел из-за стойки, но, пройдя немного, вновь осунулся.

— Ох, спина, — при этом прокряхтел он.

— Вам помочь? — поспешил к нему Риевир и даже вежливо подал руку, предлагая опереться.

— Да, помочь, — принял его помощь старик и забомотал через боль. — Ох, пусть будет Владыке Остору урок, как моих гостей своими глупостями беспокоить. Пусть это у него голова болит, как такую память возвращать.

Они поднялись на второй этаж и подошли к нужной двери. Внутри номера Инги Риевир ещё не был, а потому с интересом осмотрелся по сторонам. Однако обстановка не показалась ему замысловатой. Если что-то и привлекало внимание, так это букет на комоде. И пока Арьнен открывал дверцы шкафа, выдвигал его ящики, сам он непроизвольно улыбнулся и подошёл к синим цветам. Они ни капельки не завяли и выглядели абсолютно свежими. Такими, как если бы жена Макейра их только‑только срезала. А от вида крошечного квадратика бумаги, закреплённого меж стеблей, у него и вовсе сладко заныло на душе.

— О, цветы оставила, — заметил букет Арьнен. — Говорю же, у такой что угодно забудется. Вон, мокрое полотенце в шкафу нашёл!

— А я записку.

Риевир вытащил лист бумаги и, подумав, протянул его хозяину гостиницы. Надписи, кому именно записка предназначена, не было, а потому он посчитал, что так будет лучше.

— Мальчик мой, чай не для меня послание. Мне‑то юные девушки уже давным-давно ничего не пишут.

Шутливое замечание разрешило сомнения. Пальцы Риевира нетерпеливо развернули листок, но, едва его глаза пробежали по одной единственной строчке, он нахмурился. После чего даже сжал записку в кулак.

— О-о-о, раз там что-то неприятное, то я прав. Тебе стоит передать это брату, — тут же прокомментировал Арьнен, и Риевиру пришлось ответить, хотя слова давались ему с трудом.

— Не то, чтобы неприятное. Просто в написанном чересчур много смысла.

Сказав так, он положил записку в карман и, не забыв попрощаться, вышел из номера. Делать в гостинице ему было нечего больше. А Остора и взаправду захотелось навестить. Очень! Но, на удивление, брата на рабочем месте не оказалось. Поэтому ему ничего не оставалось, кроме как вернуться в их общий дом. И стоило только Риевиру устало закрыть за собой дверь, как до него донёсся знакомый голос.

— А, вот и ты.

— Выходит, ты здесь прячешься, — крепко стискивая зубы, произнёс Риевир, и с мрачной решительностью переступил порог гостиной.

На лице Остора, вальяжно сидящего в кресле и по своему обыкновению листающего свежий номер газеты, отразилось недовольство. Ненадолго. Стоило Риевиру закатать рукава, брат сразу, но без суеты, положил прессу на низенький столик и поднялся.

— Причём тут какие-то прятки и трусость? — сказал он при этом. — Я просто подумал, что без громкого скандала у нас не обойдётся, и поэтому предпочёл поговорить обо всём наедине. В безлюдном месте.

После этих слов Остор подошёл к окну и закрыл его. Он действовал и говорил столь невозмутимо, что Риевир мгновенно решил действовать иначе нежели намеревался. Раз брат был спокоен, то он тоже будет спокоен и непоколебим, как скала.

— Отчего же не обойдётся? — изобразил он удивление. — Можешь сесть и дочитать свою статью. Мне нет до тебя дела.

— Неужели? — скептически осведомился Остор, и Риевир, едва начав подниматься по лестнице, не выдержал и обернулся.

— Абсолютно. Ты не сделал ничего из того, чего от тебя нельзя было бы ожидать. Так что я сам сглупил, по-прежнему доверяя тебе. Мне давно следовало принять, что в нашей семье на корню обесценилось всё то, что некогда считалось важным.

Риевир ощутил, как ему от собственных слов даже дышать стало легче. Его мысли прояснились, а мир обрёл пусть и не яркие весёлые, но уже чёткие краски. В единый миг пришло понимание дальнейших действий, и эта решимость увела его в собственную комнату. Там он достал походную сумку, бросил её на постель и постарался уместить в ней содержимое шкафов и ящиков. Многие вещи, в том числе и меч, не влезали. Поэтому, наплевав на остальное имущество, он по раздумьи взял обычный заплечный рюкзак и положил в него самое необходимое. То, без чего нельзя было бы обойтись несколько дней без возвращения домой. Затем прицепил к поясу меч, небрежно сунул в карман золотую цепь Владыки и спустился. Остор продолжал стоять в гостиной на том же самом месте, где находился до этого. Не сдвинулся ни на миллиметр.

— Куда это ты?

— Не переживай, — ответил Риевир с напускной беспечностью. — Завтра можешь снова гонять меня по различным поручениям. Свой долг я исполню, уж можешь поверить. Но остальное, брат, тебя уже нисколько не касается.

— А ну стой!

Ноздри Остора раздулись, выдавая кипящий в нём гнев. Он даже сделал пару шагов вперёд, крепко стискивая ладони в кулаки, но остановился, потому что Риевир, словно не слыша его, уже вышел за дверь и даже не обернулся.

Собственно, и ответить на вопрос брата Риевиру было сложно. Принятое им решение было спонтанным, у него не имелось какого-либо чёткого плана. Так что, отойдя от дома на значительное расстояние, он сел на лавочку и опустил голову вниз. Его волосы от этого неопрятно взъерошились, но он не обращал на это внимания.

Внешний вид Риевира привлекал уйму любопытных взглядов. Как-то не сочетался дорогой деловой костюм с притороченным к поясу мечом. Да ещё потрёпанный рюкзак, из которого торчали вещи. Туристы беззастенчиво посмеивались над ним, но ему было всё равно. Безразлично несмотря на то, что тело от неподвижного нахождения в одной и той же позе начало ломить.

— Риевир, что с тобой?

Он поднял взгляд и увидел Тийритэ. Её ясные золотые глаза округлились от беспокойства. Пальцы обеспокоенно теребили обложку толстой книги. Девушка очень любила читать.

— Ничего. Просто мне немного грустно.

Его улыбка её не обманула. Тийритэ села рядом и, положив свою ладонь на его, с опаской полюбопытствовала.

— Это из-за той красноволосой? Она сделала что-то?

— Нет, дело не в Инге. Я повздорил с Остором.

— Ясно, — ответ словно принёс девушке облегчение. Уголки её губ понимающе приподнялись. — Я слышала, что он иногда бывает несносным, но… нет, прости. Как быть тебе с братом я, правда, не знаю. Вот если бы дело касалось той девушки, то я бы подговорила ребят у заставы помучить её по возвращении с Поднебесья.

Тийритэ явно пыталась перевести разговор на другую тему. Она хотела отвлечь его от неприятных мыслей, но вышло только хуже.

— Инга сегодня уехала, — тихо сообщил он.

— Разве?

— Корабль отчалил уж как часа четыре назад

— Но, — нахмурилась Тийритэ, — я, когда вела группу, видела её… Правда, может, ошиблась? Она была на другой стороне поляны и стояла спиной ко мне.

— Может цвет волос стал популярен? — предположил Риевир.

— Не знаю, — она внимательно посмотрела на него. — А тебе нравятся красные волосы?

«Не в волосах дело», — мог объяснить он ей, но понял, что не хочет ничего говорить. Беседа тяготила его, Риевиру хотелось одиночества.

— Ну, если думаешь изменить что-то в себе, то ничего не меняй. Ты и так красавица, — с улыбкой сказал он Тийритэ. — А сейчас извини, мне пора.

С этими словами Риевир поднялся со скамьи и надел рюкзак на одно плечо. Зардевшаяся от комплимента девушка помахала ему на прощание.

— Доброго дня. Уверена, ты помиришься с братом.

Риевир кисло улыбнулся и уверенным шагом направился на работу. Он даже не мыслил копаться в документах. Там можно было спокойно переодеться во что-нибудь попроще и заодно взять коня, чтобы отправиться к Макейру. Мало кто из горожан держал у себя подобную живность, но при администрации имелась своя конюшня и, пока Риевир числился её сотрудником, ему следовало пользоваться этим.

День девятый. Двадцать минут пятого

— Мирного Поднебесья!

— И тебе, — довольно откликнулся Макейр, расправляя спину. Он был рад сделать передышку в тяжёлой работе садовода. — Неужто собрался отведать моей настойки?

— Само собой. От таких предложений не отказываются и с визитом не затягивают. Хорошая выпивка расходится быстрее некуда!

— Тогда давай в дом, — отсмеявшись, пригласил его друг.

Внутри было чисто. Рейетэ, видимо, как раз заканчивала уборку. Во всяком случае, так можно было заключить по влажной тряпке в её руках.

— Принимай-ка, хозяйка, гостей! — весело воскликнул Макейр. — Выставляй всё на стол.

— Значит, сегодня ужинаем раньше? — беззлобно вздохнула женщина и с настороженным любопытством поглядела сперва на меч, а затем на рюкзак Риевира. Однако промолчала и отправилась за снедью на кухню. Её муж тем временем предложил гостю сесть, а сам вымыл от грязи руки и ушёл ненадолго в погреб. По возвращении он поставил на стол пару округлых запотевших бутылей крепкого вина, однако так и не сел рядом.

— А инструменты кто со двора убирать будет?! — донёсся грозный крик с кухни.

— Да-да, сейчас! — поморщился Макейр и виновато взглянул на Риевира. — Извини.

— Надо так надо, — пожал он плечами и вытянул ноги.

Риевир наслаждался отдыхом. Он порядком устал за сегодня, а потому был даже рад паре минут одиночества. Между тем из-за двери в одну из комнат вскоре раздался детский смешок. Он посмотрел в ту сторону и столкнулся взглядом с маленькой дочкой Макейра, что из-за хлопот матери осталась без бдительного присмотра.

Айнетэ было около шести лет. Её округлые золотистые глаза напоминали совиные, и пускай Риевир в своей жизни ни разу не видел такой птицы лично, но запомнившаяся ему картинка из энциклопедии вызывала только такую ассоциацию. Даже носик у малышки был длинноват и чем-то походил на крошечный клюв. Однако внешний вид девочки портило нечто иное. У всех островитян были чёрные матовые волосы, но именно этот цвет Айнетэ ужасно не шёл. Её кудрям следовало бы быть золотистыми. Или рыжими. Красными.

Риевир вздрогнул и постарался взять себя в руки. Раскисать в гостях было нельзя, а потому он взял да помахал малышке рукой. Девчушка тут же хихикнула и, прижав к себе соломенную куклу, быстро скрылась в комнате. Непроизвольно Риевир улыбнулся. С таким довольным выражением на лице Макейр его и застал.

Они приступили к дегустации вина, не забывая совмещать действо с разговорами о том о сём. Рейетэ накрыла для них стол, но сама присоединилась всего на часок. У неё ещё было много хлопот по хозяйству. Лишь когда вечер стал совсем поздним, а на столе вдруг оказалась четвёртая по счёту пузатенькая бутыль, она подсела ближе к мужу и выразительно посмотрела на него. Риевир заметил её взгляд, а потому понял, что обязан перейти к обстоятельству, которое и сподвигло его навестить друга. Разговор предстоял нелёгкий, но тянуть с ним и дальше… Нет, он был должен!

Тем более, речь как раз шла о Поднебесье.

— Такие дела, — заключил Макейр и, делая вид, что не замечает взгляда жены, уставился на свой опустевший стакан.

Риевир был согласен с мнением друга, а потому кивнул. После чего, хотя голова у него изрядно кружилась, разлил по стаканам вино. Но, подумав, не стал пить.

— Слушай, — сказал он. — Скоро новолуние, и обеспечивать порядок в Поднебесье будет уже ваш отряд.

— Ну да. И, судя по всему, нас тот ещё месяц будет ждать!

Хозяйка дома недовольно поджала губы. Непроизвольно её рука сильнее чем следовало сдавила салфетку, и это было заметно. Рейетэ увидела, как на неё смотрят мужчины, и смущённо улыбнулась. Но заострять внимание на случившимся никто не стал. Все знали, что оба её взрослых сына погибли, причём во время одного похода. Наверное, именно поэтому, когда родилась Айнетэ, женщина злорадно улыбалась, как если бы желала прокричать в лицо Хозяину Острова, что эту жизнь он уже не получит! Хватит с неё мужчин и их беспощадных войн.

— Так вот, Макейр, может сменимся с тобой? У тебя вон работы в саду сколько. Лишний месяц на свои личные дела для тебя лишним не будет.

— Эм-м? — недоверчиво покосился на него друг, и Риевир, всё же сделав большой глоток вина, принялся ораторствовать.

— Да чего ты сомневаешься? Вы с Остором ладите, сработаетесь.

— Я сомневаюсь из-за того, что новолуния всего-ничего. Ты свой месяц почти до конца отработал, к чему такие подмены?

— Ну, я вообще-то предлагаю не столько подмену, сколько окончательно поменяться, — как можно бодрее ответил Риевир заплетающимся голосом, хотя на сердце его мгновенно стало тяжелее некуда. — Видишь ли, с Остором я больше не могу работать, но оставлять его без прикрытия не дело. В отряде должно быть не менее двух Владык, сам знаешь.

— Хм, у нас Шейтенор старший, а он подставляться под удар ради кого-либо не станет, — пристально глядя на него, сказал Макейр, и эти слова не на шутку взбесили Риевира. Скорее всего потому, что он уже долгое время был на грани срыва, а тут как-то… Сложилось, что ли?

— Хочешь сказать, что я мечом владеть не умею?! — гневно выкрикнул Риевир и даже потянулся к ножнам, чтобы кому-то что-то там доказать. К счастью, меч лежал поодаль. Пальцы не сумели ухватить эфес.

— Знаю, что умеешь, — скрестил руки на груди Макейр. — Я о другом говорю.

— Погоди, Риевир. Да с чего ты решил уйти от брата? — между тем неподдельно удивилась Рейетэ. — Вы же так дружны. Всё время вместе, а теперь вот… Что случилось?

Хозяйка дома слишком поздно заметила каким выразительным взглядом окинул её муж, а потому сказала всё, что хотела. Может, и к лучшему. Риевир мгновенно прекратил свои попытки дотянуться до меча, он резко выпрямился на стуле и, грозно нахмурив брови, твёрдо ответил.

— Остор мне брат, а не жена, чтобы я с ним всю жизнь общую судьбу строил.

Повисла тишина, но вскоре её нарушила усмешка Макейра.

— Эх, верно сказано, — согласился он и, ненадолго замолчав, сообщил. — Я обдумаю твоё предложение позже. Всё равно до новолуния ещё дожить надо.

После этих слов Макейр отодвинул от себя стакан, хотя тот был полнёхонек, беззастенчво потянулся и, встав, подошёл к окну, чтобы закрыть ставни.

— О-о-о, как поздно уже, — сказал он при этом. — В город ты до полной темноты не успеешь, так что бери свои вещи, покажу комнату. У нас переночуешь.

Риевир залпом допил вино. Голова у него закружилась с новой силой, а ведь он ещё со стула не вставал. Но всё-таки встал. Сам. Ноги, правда, казались ватными и никак не желали ступать по прямой. Однако до спальни они тело кое-как донесли. Там Риевир швырнул под кровать рюкзак и упал навзничь на постель. Но не заснул далеко сразу и потому по прошествии времени решил-таки выйти во двор по нужде. Особой необходимости в том не было, просто ему отчего-то захотелось увидеть звёзды… Как в таком состоянии он ещё умудрился идти тихо — оставалось загадкой. Однако Риевир не желал будить гостеприимное семейство, а потому ступал осторожно. В результате чего и услышал разговор супругов.

— И это всё из-за такой ерунды?

— Ты же сама видела, как он на неё смотрел.

— Видела. Ну да что такого Остор-то сделал? — непонимающе прошептала Рейетэ. — Всего лишь не стал затягивать неизбежное.

— Он в своей предусмотрительности откровенно перестарался. Всё считает брата мальчишкой.

— А разве нет? Кто мне рассказывал, что тот устроил…

— В чём-то да, — перебив, пошёл на попятную Макейр. — Но Риевир далеко не дурак. Сам бы разобрался.

— Если такой же однолюб, как Остор, то разобрался бы. Как же, — проворчала Рейетэ, и её муж, повышая голос, продолжил.

— Это раз. А два — это то, что не всё с этой Ингой так просто было. Остров звал её.

— Жрицы сразу проверили. Сам знаешь, ей не нашлось места в Храме.

— Что означает только то, что мы столкнулись с чем-то новым для нас. А всё, что смогли сделать, так это как можно скорее избавиться от девчонки вместо того, чтобы попытаться разобраться. И меня это волнует. Даже беспокоит. От того, что веки закрыты, дневной свет не исчезнет.

— Ты мне лучше скажи. Примешь его предложение?

— До утра сам подумаю. А там с Шейтенором переговорю, и ясно будет. Такие дела с нахрапа не решаются.

День девятый. Вне времени и пространства

Рука ощущала приятную тяжесть чемодана. Радовало и наконец-то принятое решение. Сделанный выбор разливался благодатью в душе. И пусть некоторые люди говорят о том, что любой избранный путь лишает прочих возможностей, Инга была счастлива избавиться от неопределённости. Ноги её делали шаг за шагом, приминая мягкую газонную траву. Особняк мессира становился всё ближе и назад она не оглядывалась. Улыбка не сходила с её лица. Хотелось петь. Однако никакой соответствующей настроению мелодии в голову так и не пришло.

— Тебе не место здесь, — вдруг преградили ей путь мужчина и ребёнок, когда до ворот во внутренний двор особняка оставалось, что говорится, рукой подать.

Откуда эти двое появились, девушка не поняла, но она настолько привыкла к необычному, что её ни за что не взволновал бы этот факт, если бы не хмурость в столь знакомых чертах лиц. Она нервно смахнула свободной рукой чёлку. Волосы отчего-то постоянно лезли в глаза.

— Вы же говорили, что я буду желанной гостьей, — напомнила Инга с вызовом. Она считала, что мужчина и мальчик должны освободить ей дорогу, но те лишь переглянулись. Их взгляды были чрезвычайно серьёзными.

— Нет, не ты, — наконец сказали они в один голос и в этот момент открылись ворота.

Внумание Инги переключилось на того, кого здесь называли мессиром. Она уже видела этого порядком постаревшего мужчину по прибытии, но нынче выражение его лица ей не понравилось. На его лбу образовалась глубокая недовольная складочка, а уверенная походка пугала.

«Что-то изменилось», — поняла Инга и даже осознала что. Она больше не ощущала этих людей, как кого-то близкого ей. Скорее напротив, все они, и мальчик в том числе, вдруг начали восприниматься ею как кто-то опасный и крайне неприятный.

Мессир подошёл совсем близко. Он встал между мальчиком и мужчиной, и те, прижимаясь к нему, вдруг слились в одно целое. Они стали одним человеком, и этот человек выглядел предельно недовольным.

— Я ждал, но ждал не тебя.

— Разве? — ощущая комок в горле, промямлила Инга. Её пальцы крепче сжали ручку чемодана, так как, несмотря на прохаду, ладонь вспотела.

— Как тебя зовут?

Вопрос, заданный ледяным тоном, пугал, хотя ничего такого в нём не было.

— Инга, — совсем тихо ответила она и уставилась на мессира так, как если бы ей жизненноважно было услышать подтверждение тому, что она права в такой ерунде.

— Тогда нет сомнений, я ждал не тебя, — подтвердил мессир, но в его глазах наконец-то промелькнуло хоть что-то человеческое. Некая усталость и злость, смешанные с разочарованием. А затем он развернулся в намерении уйти.

Инга в растерянности обернулась, но корабль, на который ей некогда хотелось сесть, уже отплыл от берега. И весьма далеко.

— Постойте! — жалобно воскликнула она, и мессир, на удачу, обернулся. — Вы что, совсем меня не впустите? Я ведь не знаю, куда мне идти и что делать. Пожалуйста, позвольте мне войти!

— Мне безразлично, как ты закончишь своё существование. Хочешь умереть быстро, тогда пошли.

Он сделал приглашающий жест, но при этом так пристально посмотрел на неё жестоким взглядом серых глаз, что Инга даже пошатнулась. Ей показалось, что так может смотреть сама смерть. Страх заставил её сделать шаг назад и, видимо, мессир посчитал это за ответ. Он отвернулся и вернулся в особняк. Ворота за ним захлопнулись.

— Помоги мне, — тут же прошептала девушка.

Она в мольбе подняла голову к небу, но на её просьбу никто не откликнулся. Лишь ветер холодным рывком скользнул по ней и затеребил непослушные волосы сильнее.

От испытываемого ею отчаяния чемодан сам собой выпал из рук. Он упал на землю и от удара раскрылся. Инга бросилась было собирать вещи, но… внутри чемодана оказалось пусто. Как и внутри неё. Она осталась одна. Возле неё кружилось только осознание, что ею стала совершена ужасная ошибка, из-за которой мир готовился раздавить её всей своей массой. Уже даже занёс ногу, чтобы избавиться от никчёмного насекомого…

Ассоциация была настолько неприятной, что Инга снова посмотрела на небо и требовательно закричала.

— Помоги мне! Ты же слышишь меня, так помоги мне!

Но даже эхо оставило её зов без ответа. Вокруг стояла мёртвая тишина.

Инга неожиданно для себя проснулась от того, что рыдает. Она всё ещё непроизвольно всхлипывала, слёзы ручьями текли из глаз, но она так и не могла понять из-за чего. Чёрт, мокрой от слёз была даже подушка! Более того, испытываемое ею ощущение безысходности настолько удивляло, что…

— Да что же это такое?

Вытерев лицо краем одеяла, Инга постаралась вспомнить, что же ей такое приснилось, но сюжет сна не получилось воссоздать даже фрагментами. Поэтому она включила свет (за иллюминатором только-только начинало светать) и посмотрела на часы. До прибытия корабля к городу, откуда предстояло добираться до аэропорта, оставалось около восьми часов.

— Лучше поспи, — посоветовала самой себе она. — В самолёте не подремлешь толком. Ногам неудобно.

Тело не послушалось. Оно дышало бодростью и желало любой активности. Так что, поёрзав на постели с полчаса, Инга встала, оделась и двинулась по коридорам корабля в поисках чем бы развлечь себя.

День десятый. Раннее утро

Вставать рано Риевир привык с детства, однако именно сегодня он бы лучше поспал до обеда, а то и дольше. Сказывалась вчерашняя дегустация. Голова болела и кружилась, желудок словно подпрыгивал в надежде избавиться от того, чем его вчера потчевали. Тело было вялым, настоящее воспринималось через туман. Чес-слово, в таком состоянии пожелать доброго утра пришедшему его будить Макейру не получалось.

— Вставай, вставай! — между тем подбодрил приятель.

Риевир потёр лоб ладонью. Мысли от этого не прояснились, но он сумел хотя бы буркнуть.

— Ага. Уже… Что-то случилось, что ли?

— Видишь ли, — Макейр состроил страдальческую рожу, — староват я уже. С таким опохмелом в Поднебесье лучше нос не совать, а мне выпал жребий быть одним из тех, кто там за порядком нынче днём следить должен. Вот другое дело ты. Молодой! Лицо ключевой водицей ополоснул и порядок.

Риевир искренне надеялся, что его мимика не выдала что-то особо кислое и до предела недовольное, потому что быстро сообразил насколько подобное ему на руку. Ему определённо не хотелось идти на привычную работу, где пришлось бы разговаривать с Остором с позиции подчинённого. Да и дело друг предлагал плёвое. Если Хозяин Судьбы и Времени не станет чудесить, то довелось бы вплоть до вечера валяться на какой-нибудь полянке вдали от туристических троп. Именно так в прошлый раз, как подобное выпало на его долю, он и поступил.

Красота, а не обязанность!

— Хм, нет проблем. Меч у меня с собой, обмундирование у кого-нибудь из ребят одолжу, — начал было он с энтузиазмом, как вдруг обнаружил существенную проблему. — Только, вроде как, в администрации совещание какое-то намечалось. Меня там ждать будут.

— Ой, отправлю к Остору кого-нибудь на поклон, чтобы на твоё отсутствие не серчал. Уж сделает милость, войдёт в моё нелёгкое положение, — проворчал Макейр и состроил кислую мину.

Увы, актёрское мастерство Владыке Макейру никогда не давалось. Судя по внешнему виду, никакого похмелья он, в отличие от своего гостя, не испытывал. Хорошо хоть понял это сам и не стал с кряхтением присаживаться на стул. Вместо этого он взял меч Риевира и, вытащив его частично из ножен, посмотрел на сталь.

— Хороший меч, — прокомментировал Риевир.

— Да, вижу, — согласился Макейр и, вложив оружие обратно, вернулся к прежней теме. — Так что давай-ка ты в Поднебесье. А я, как отлежусь, до Шейтенора доковыляю. Если он даст добро, то Остору всё равно придётся пересмотреть твои обязанности. Тебе понадобится больше самостоятельности и куда как меньше всяких совещаний.

Мысленно Риевир улыбался во весь рот, однако он заставил себя остаться серьёзным. Ему уже было понятно, что Макейр не просто так ему дневное дежурство организовал. Так он хотел к нему приглядеться. Дружба дружбой, но Владыкой тот стал значительно раньше, чем они сдружились. Долг был для него важнее, и он ожидал такого же отношения от Риевира. Никакие тёрки и поблажки не должны были влиять на общие старания. А потому, если бы Риевир проявил мальчишескую эмоциональность, то, скорее всего, в ближайшем будущем прозвучал бы совет помириться с братом. Одно дело даровать независимость готовому к этому человеку, и совсем другое — дать понять юнцу, что имевшая место обида нашла сторонников. Подобное могло углубить ненужный конфликт.

— Ну что, справишься за меня в Поднебесье? — Макейр выжидательно посмотрел на него.

— Знаю это.

Собрав для этого все силы, Риевир бодро поднялся с постели. Желудок замутило ещё сильнее, но показывать, что ему не очень-то хорошо, он не желал. Риевир даже улыбнулся и похлопал друга по спине в знак благодарности. Так что вскоре Рейетэ выдала ему котомку с едой, и отдохнувший за ночь конь помчал одинокого всадника по дороге.

День десятый. Около полудня

Сказать, что Остор ощущал недовольство, было мало. Выслушивая своего посетителя, он от ярости аж практически беспрерывно постукивал пальцами по столешнице рабочего стола. Ему очень хотелось встать и с ором указать пальцем на дверь. Пусть не прислушаться в обычной ситуации к Макейру было бы верхом глупости, однако ныне сущим бредом казалось ему всё то, что тот пытается до него донести.

Увы, пришлось взять себя в руки и пояснить свою точку зрения куда как спокойнее нежели хотелось.

— Макейр, он только выглядит взрослым. На деле он по-мальчишецки привык никого ни во что не ставить. Вот скажи, мало, что ли, его последнего ослушания? Все мы были против того, чтобы эта Ильина Инга посетила Храм.

— Я понимаю, что тебе это сложно понять, — произнёс Макейр таким мягким тоном, как если бы разговаривал с обидчивым дошкольником. — Но если бы он не знал, что ты сожмёшь его в свой стальной кулак, то сперва донёс бы до совета свои мысли и намерения, а только потом действовал. Или, вернее, не действовал. Я уверен, он принял бы общее решение, если бы его выслушали. Всё это мальчишество происходит только от одного — ты не даёшь ему проявить свою рассудительность. Ни в чём. Ну хоть мне признайся, ты же намеренно подстроил всё так, чтобы его не было на том Совете. Мнение брата казалось тебе беспросветной глупостью, а потому ты предпочёл по факту озвучить ему результат нашего совещания. Так ведь было?

— То есть мне теперь следует считать себя деспотом? — ответил вопросом на вопрос Остор, и Макейр добродушно усмехнулся. Ему вмиг стало понятно, что он оказался прав.

— Нет, я не про это.

— А про что?

— Просто тебе самому не довелось пройти этот урок жизни. У тебя нет собственного опыта, вот ты и усугубляешь типичную ошибку родителей… Поверь мне, у меня уже третий ребёнок подрастает. Со временем понимаешь, что чрезмерная опека ни к чему.

— Это только твоё мнение? — холодно осведомился Остор. — Или дела моей семьи теперь принято обсуждать Советом? Может, остальные ещё чего мне присоветовать хотят?

— Ну, Шейтенор-то определённо рекомендовал бы тебе жениться! — добродушно рассмеялся Макейр, прежде чем стал предельно серьёзным. — Но ваши с ним тёрки действительно мелочи по сравнению с тем, что может натворить Владыка, которому необходимо самоутвердиться, чтобы его наконец-то признали взрослым. Скажу тебе честно как близкому другу, мне даже удивительно, что Риевир столько лет вёл себя как хороший мальчик.

— Да неужели? — брови Остора скептически поднялись. — Он? Как хороший мальчик?

— Да-да, он ведь знает, что важен для тебя. Он по-настоящему ценит всё, что ты для него сделал… И ему действительно понадобилось что-то до предела существенное, крайне для него важное, чтобы его уважение к тебе пошатнулось.

— Так чего ты от меня хочешь? Чтобы я ещё и извинялся перед ним за то, что он едва не закрутил роман с замужней женщиной? Да ещё и туристкой, Макейр! Чужачкой!

Его пальцы застучали по столешнице быстрее. Звук стал громче. Макейр с недовольством скосил взгляд на его руку, а затем устало вздохнул.

— Не, Остор, с твоим упрямством следовало бы рождаться ослом.

— Все претензии к Хозяину Судьбы и Времени.

— Ну, к нему-то у меня их накопилось достаточно, — буркнул Макейр и продолжил уже со спокойными интонациями. — Если не наделаешь глупостей, то вы с братом и так помиритесь. Но дай ему… Остор, да пойми ты! Я не единожды сражался плечо к плечу с твоим отцом, и если бы не он, то меня бы здесь не было. Он был храбрым воином и достойным Владыкой. Я обязан ему, а потому прими мою настойчивость как желание хоть частично вернуть долг за прожитые годы! — Макейр посмотрел ему прямо в глаза. — Тебе пора очнуться, Остор. Риевир уже вырос. Отпусти его и посмотри сам, насколько это так!

Горячая речь друга заставила Остора постараться принять факт, что существует не только его точка зрения. Он задумался. И, в конце концов, размышления подвели ему к тому, что раз одного и того же хотят все кроме него, то к чему противиться и идти войной против целого мира? Нет, правота Макейра так и осталась под глубоким сомнением, но причин отстаивать свою позицию нашлось не так много. И Остор, как политик, прекрасно осознавал, что основная из них — иметь возможность контролировать Риевира в целях недопущения братом какой-либо новой ошибки, не должна была прозвучать в принципе. Они бы вернулись к началу разговора и только.

«Да уж, неповезло тебе, братец! — мысленно хмыкнул он. — Теперь за тобой будут все наблюдать. Кто-то в ожидании твоего промаха, кто-то, как Макейр, станет искать своё доказательство».

— Хорошо. Но тогда давай прямо сейчас навестим Шейтенора. Давай вместе… порадуем его.

Последние слова прозвучали с неприкрытой иронией, однако Макейр довольно улыбнулся. При этом его лицо покрыла такая гримаса морщин, что она вмиг превратила крепкого мужчину в старика. Всё-таки Макейр был почти на пятнадцать лет старше Остора. И, если вернуться к моменту, как они сблизились, то он часто навещал отца братьев. Владыки одного отряда не могли между собой не общаться, а Риевир ещё и оказался ровесником ныне погибших сыновей Макейра. Мальчишки крепко между собой сдружились, а потому, пожалуй, вот она причина, отего Макейр так заботился о сироте. Его отцовские чувства перенеслись и на него.

— А и пошли, — поднялся с кресла Макейр и, усмехнувшись, вдруг спросил. — Ребята твоего отряда не станут ворчать, что к ним примкнёт такая развалина, как я?

— Тех, кто вздумает хотя бы косо посмотреть, я мигом отправлю на спарринг с тобой, — на полном серьёзе ответил Остор. — Не знаю никого, кто владел бы мечом лучше.

— Да уж, — крякнул Макейр. — Принятие правила о недозволении посещения Поднебесья после заката и комендантский час значительно сократили численность тварей. Нынешней молодёжи не хватает настоящих тренировок.

— Ну, некоторые до сих пор желают геройствовать, — с сожалением произнёс Остор. Ему каждое утро доносили о количестве пропавших.

Этой ночью воды Острова поглотили троих. Одна женщина, которую призвал Храм, из-за долгих прощаний с семьёй ушла в Поднебесье под вечер и, не иначе как, заплутала. Обитель не увидела новой жрицы. Исчезли и двое влюблённых, которым родители запрещали видеться днём. Едва размененная дюжина лет казалась взрослым весомым аргументом для разлуки юных сердец. Как ни грустно, теперь эти родители были готовы принять всё, лишь бы исправить события ночи.

Неожиданно что-то внутри Остора замерло. А что, если бы Риевир тоже не пережил эту ночь?

… О чём бы жалел он сам?

— Ты готов? Пошли к Шейтенору, — поторопил его Макейр.

День десятый. Ближе к четырём часа дня

В то время как Инга сидела в зале ожидания, неотрывно глядя на табло в надежде увидеть, что началась посадка на её рейс, Риевир наслаждался дневным дозором. Его головокружение уже давным‑давно прошло. Всё же двадцатичетырёхлетний возраст не изматывал организм недугами. Другое вот дело аппетит. Возможно, Макейру хватило бы содержимого котомки на целый день, но Риевиру, умудрившемуся до обеда умять все припасы, захотелось перекусить вновь. Чувство голода заставило его прекратить созерцать рябь на воде. Он поднялся с травы и, зевая во весь рот, потянулся до хруста в костях. Увы, сонливость не прошла.

Спать в Поднебесье считалось крайне рискованным делом даже в дневное время. Многие, конечно, на это равнодушно пожимали плечами и приводили удачные примеры. Вот та же Инга вроде как «малой кровью» обошлась. Но сам Риевир не единожды бывал свидетелем иных сновидцев. Дважды их, пусть с трудом, удалось растормошить. Остальные трое, что ему довелось увидеть, почти никак не реагировали на внешние раздражители. Они могли только глупо моргать, покуда не поднимались на ноги и не начинали бродить. Так эти жертвы Поднебесья вели себя, покуда им не отрубались головы или же они не оказывались вблизи открытой воды. Конечно, последнее не практиковалось, но Остор как-то решил продемонстрировать отряду и такое. Он подвёл сновидца к одному из озёр, и тот, завидев воду, словно взбеленился — дёргался, вырывался, царапался, не реагировал ни на какие уговоры. В конце концов, Остор отпустил этого человека, и тот по собственной воле с головой скрылся в озере. Молодых ребят в отряде, и Риевира в том числе, передёрнуло от увиденного. Так они на практике увидели, что означает «воды Острова поглотили его».

Воспоминания привели к тому, что Риевир резко замотал головой в намерении согнать с себя дремоту, после чего поправил меч на поясе и уверенно зашагал вперёд к тропе. Он всерьёз вознамерился пойти на Небесный Лиловый Остров ради перекуса. В кошельке, правда, было не густо. В суете вчерашнего дня о деньгах он как-то не позаботился, но вряд ли бы ему отказали дать чего-либо в долг. Так что молодой Владыка предвкушающее улыбнулся и почти было ушёл с полянки, как вдруг увидел… её.

— Инга? — прошептал он и и тут же радостно закричал во весь голос. — Инга! Это же ты, Инга!

Его крик вышел чрезмерно громким. Красноволосая девушка, что стояла поодаль спиной к нему, вздрогнула всем телом и даже испуганно пробежала с десяток метров, прежде чем неуверенно остановилась. Затем она обернулась и, с опаской подойдя на несколько шагов ближе, прижалась к тонкому деревцу. Она с любопытством смотрела на Риевира, но ему даже с такого расстояния стало понятно, что он ошибся. Инга была ниже нежели эта совсем худенькая незнакомка. Однако девушка не походила и на обычных туристов. Что-то в ней было не так, а потому Риевир решил подойти ближе. Он хотел разобраться в происходящем. Некое нехорошее предчувствие давило.

Девушка смотрела, как он подходит, и храбро продолжала стоять, хотя боялась. От страха её тонкие пальцы сжали кору дерева слишком крепко. Древесная труха, что не опала на землю, осела на её тёмно‑красном платье — таком длинном, что оно едва приоткрывало стройные узкие лодыжки. Маленькие ступни, обутые в простые кожаные сандалии, стояли так, чтобы им было удобно в любой момент убежать. Глаза можно было бы назвать и карими, но так сказал бы совсем уж бездушный человек. Они больше напоминали янтарный гречишный мёд и, наверняка, в свете солнечных лучей отливали благородным оранжевым оттенком.

— Как ты назвал меня? — первой подала голос девушка на певучем языке Острова.

Затем она мельком посмотрела на свою левую ладонь, как если бы прятала в ней какую-то шпаргалку, но вскоре снова уставилась на Риевира. Причём, с неким вызовом. Ситуация становилась всё более странной, а тут ещё и солнце вышло из-за облака. На тонком носике незнакомки вмиг стали отчётливо видны яркие веснушки, а ещё…

«Да она же ещё совсем ребёнок!» — искренне удивился Риевир. Несмотря на рост и одежду, более подходящую взрослой женщине, незнакомка едва ли разменяла второй десяток.

— Я назвал тебя Ингой, но ты не она, — ответил он на её вопрос, и девушка с любопытством наклонила голову набок.

— А кто такая Инга?

— Да я бы рассказал, но очень есть хочу. Составишь мне компанию? По дороге в кафе и поговорим.

Говорил Риевир легко и беззаботно, однако внутренне напрягся до предела. Он интуитивно понимал, что странная собеседница, знающая его родной язык, была готова вот-вот убежать. Её останавливал от этого только интерес.

Но у неё-то он был один, а у него другой!

Чтобы получить ответы, следовало как-то увлечь эту девочку.

— Он и так будет недоволен, что я ушла, — подумав, сообщила незнакомка.

— Кто «он»?

— Пророк. Он просил меня не уходить с его острова, но там очень скучно и я… я нарушила запрет!

Последняя часть прозвучала так самодовольно и гордо, что Риевир был готов улыбнуться во весь рот. Это было смешно, но он… он чувствовал, что обязан сохранить серьёзность.

— Если ты нарушила запрет, то дело уже сделано. Тебя всё равно будут ругать, а раз так, то к чему себя ограничивать? Пошли. Заодно просветишь меня, кто же этот Пророк такой.

— А ты разве не знаешь?

— Нет.

Девушка снова насторожилась, даже сделала шажок назад. Поэтому Риевир, чтобы унять её напряжение, вальяжно облокотился на ближайшее к нему дерево. Вроде бы раскрепощённая поза сработала. Незнакомка вскоре расслабилась настолько, что хихикнула и поглядела на него, как на некую диковинку.

— Странно.

Риевир немного обиделся.

— А чего странного-то?

— Ты же Владыка.

— Да, Владыка. Но вот Пророков никаких не знаю, — виновато развёл он руками и намеренно сделал шаг в сторону, как если бы намеревался вот-вот уйти и в одиночестве. — Так ты хочешь есть?

— Наверное. Наверное, хочу, — девушка решилась и медленным шагом подошла к нему. — Но по пути ты расскажешь мне об Инге?

— Договорились, если ты мне потом и про себя, и про Пророка объяснишь.

Ответом послужил неуверенный кивок, но Риевира и это устроило. Они двинулись в сторону кафе. Идти надо было не так уж далеко, всего с полчаса. Однако ему крайне хотелось, чтобы их путь стал короче. Ему казалось, что таинственная незнакомка, словно пугливая лань, может убежать в любой момент, а в помещении кафе поймать и удержать её было бы проще.

— Как тебя зовут, кстати? — опомнился он. — Меня вот Риевиром.

— Риевир, — повторила та буквально по слогам и замолчала.

— Да, это моё имя. Риевир. А у тебя какое?

Девушка пожала плечами, но всё же неуверенно произнесла:

— У прислужниц нет имён, но один человек сказал мне, что я должна считать своим именем это.

Она сунула ему под нос свою левую ладонь. Чуть ниже едва различимых символов располагались чёткие руны. Абсолютно ему незнакомые. Их значение осталось для него загадкой.

— Эм-м, мне не прочитать.

— Пророк сказал мне, что мир после разрыва Грани изменился, но чтобы Владыки не знали грамоту?

Её глаза округлились. В них отражался смех, однако никакого иного проявления веселья так и не возникло.

— Постой-ка! — неожиданно пришла к нему догадка. — А этот Пророк, часом, не Хозяин ли Судьбы и Времени?

— Да. Иногда его называют и так.

Последний налёт беспечности слетел с Риевира. Он и так сразу почувствовал — дело неладно, а уж едва понял, что эта безымянная не Инга и не обычная туристка, то им и вовсе овладела тревога. Интуицию подстегивала даже не столько внешняя схожесть, сколько восприятие. Иногда вдыхаешь духи и выявляешь для себя ноту цитруса, ноту вербены, мускуса или ещё чего-нибудь. Так вот. Нынче перед ним был отдельный аромат из такой связки. Это был запах Инги, когда её глаза заволакивала туманная дымка…

… Неужели?…

— Так что у тебя на руке написано?

— Нет, — категорично отказалась отвечать девушка. — Я до сих пор жду твоего рассказа.

— Ну, что мне рассказать тебе об Инге?

Риевир ощутил, как его нутро на миг сковала сильная тоска. А затем думы перетекли к воспоминаниям. И память о взбалмошной учёной заставила его мягко улыбнуться.

— Она в этих краях появилась несколько дней назад и сразу всё перевернула с ног на голову. Всюду совала свой любопытный нос! Остальные Владыки считали, что сладу с ней никакого нет, но мы с ней… мы подружились. Очень сильно.

— Она твой лучший друг? — с детской наивностью, которой дышала вся её речь, задала свой вопрос девушка.

— Была лучшим другом, — грустно вздохнул Риевир. — Она уехала и уже вряд ли вернётся, как бы ни сладко мечтать об этом.

— Почему же ты назвал меня ею?

— У неё такие же несуразные красные волосы и удивительные глаза. Не коричневые, а такие… как мёд.

Безымянная спутница Риевира задумчиво опустила голову, и они с минут пять шли в полном молчании. Ему и самому в тот миг не хотелось никаких бесед. Он даже почувствовал сожаление, когда девушка всё же сказала.

— Очень непонятно. Если она тоже была прислужницей, даже если не полноценной сродни мне, то как она смогла доставить столько хлопот Владыкам?

— Такова уж Инга, — смешливо развёл руками Риевир и первой пропустил спутницу по Шуршащему мосту. Поступил он так отнюдь не из вежливости.

Странная незнакомка снова замолчала, но её ноги уверенно ступали вперёд. Судя по всему, никакого страха высоты девушка не испытывала. Создавалось впечатление, что она изо дня в день, подобно некоторым островитянам, путешествует от одного небесного острова к другому. Не стало сделано ни единой остановки, чтобы заворожёно застыть, созерцая виды океана. Ничто не нарушало её равновесия.

… Риевир старался подмечать всё. Всё в ней! И оттого так мало чего замечал вокруг.

— Мирного дозора тебе! — издали пожелала Тийритэ. Она стояла по ту сторону моста и приветливо махала ему рукой.

Экскурсовод была одна. Никаких туристов за собой она не вела и вообще держала в руках корзину, с которой удобно выбираться на пикники. Подобное показалось ему странным. Да и выражение золотых глаз, с которым Тийритэ поглядела на его спутницу, удивило молодого Владыку. Взгляд был очень внимательным, но откровенно неприязненным. Красноволосая девушка, казалось же, этого не заметила, а потому он решил не акцентировать её внимание на нежданной встрече, а лишь, едва сравнялся с Тийритэ, из правил приличия тихо буркнул.

— Спасибо. И тебе дня хорошего.

Увы, Тийритэ этого оказалось мало. Она ухватила его за рукав, чтобы остановить и сказать ещё что-то, но он выдернул свою руку и уже безо всякой вежливости процедил.

— Я сейчас занят.

Тийритэ выглядела крайне недовольно, но ему было не до объяснений. Красноволосая девушка ступила с моста на землю и, оборачиваясь, спросила.

— Куда теперь, Владыка Риевир?

— Прямо идём.

Он указал рукой в нужном направлении и ускорил шаг. Однако не удержался и обернулся на ходу. Тийритэ продолжала стоять на том же месте, как будто до этого никуда не собиралась идти. Её поза говорила об откровенном возмущении.

«И чего она только?» — успел вскользь подумать он, прежде чем его мысли вернулись к другой девушке.

Вести странную девицу в кафе Риевир давно передумал. В его голове сформировалось некое предположение, пока не имеющее окончательного словесного выражения, но оно послужило причиной тому, что он пошёл напролом к Небесной Галерее. Риевир был так сосредоточен на своих мыслях, что едва вспомнил, что следует продолжать «беззаботную» беседу.

— Хм, а отчего тебе так Инга интересна?

— Из-за этого, — девушка снова показала свою ладонь, и он мягко напомнил.

— Такое мне не прочитать, я уже говорил.

— Ты, наверное, как Пророк. Он знает все-все древние руны, но на обыном языке писала для него всегда я. Ему почему-то не нравилась обычная письменность. Ты поэтому грамоте не научился?

— Именно, — не стал разубеждать её он, и девушка, подумав, продолжила.

— На моей ладони написано имя. Один человек сказал, что оно моё истинное имя. Не помню, где и когда это было, да и кем он был, но на тот момент это была правда. Очень важная правда. А теперь она утратила смысл. И всё же мне до сих пор почему-то тяжело стереть имя «Инга» с ладони. Приходит ощущение вины.

— М-да, — недовольно промычал Риевир, не зная, как иначе сдержать все те горячие слова, что так хотели сорваться с языка. — Вину чувствует она.

— Разрыв действительно изменил основы, — нахмурилась девушка, как если бы не распознала сарказм, а затем даже разозлилась отчего-то. — Я могу перечить, могу решать за себя, могу испытывать…

— Дай мне руку! — сурово потребовал он, перебивая.

Они уже подошли к Небесной Галерее. Ширина этого моста была значительно больше, нежели у Шуршащего, а потому ему хотелось быть уверенным, что его спутница перейдёт на другую сторону любой ценой. Девушка между тем послушно протянула к нему ладонь, но с такой опаской воззрилась на протирающийся внизу город, что, казалось, оцепенела. Риевир крепко сжал её пальцы.

— Погоди, то место, куда ты меня ведёшь, находится внизу? — вдруг испуганно воскликнула она и постаралась вырваться. — Туда же нельзя! Нельзя!

— О чём ты? Всё хорошо. Там же целый город! Видишь? — постарался успокоить её он, но, видимо для положительного эффекта слов следовало оставить девицу в покое, а не настойчиво тянуть вперёд за собой.

— Нас поглотят воды! Никто не возвращается в Поднебесье со Дна!

Риевир, плюнув на прежнюю осторожность, крепко скрутил девушке руки за спиной и потащил её силой. Та извивалась, как могла, но, пожалуй, её сопротивление ни к чему бы ни привело, если бы её тело не становилось всё прозрачнее. Риевир просто-напросто не мог удержать призрака! Девушка, или вернее едва различимый для глаз мираж, вырвалась и устремилась обратно. При этом материальность возвращалась к ней. Красные волосы развевались в такт движениям приподнятого платья.

— Стой! — завопил он и бросился следом, хотя понимал, что ни за что не сможет догнать эту девицу.

Сложно удержать в руках ветер.

… Особенно тот, что занесло в твой дом из другого мира.

Едва красноволосая девушка исчезла по ту сторону Шуршащего моста, Риевир остановился и устало согнулся пополам. Он упёрся ладонями о колени и никак не мог отдышаться. Тийритэ, которая продолжала стоять у перил, свысока наблюдала за ним.

«Да чего ей вообще здесь понадобилось?» — вмиг разозлился он, но, отдышавшись, подошёл ближе.

— Не вздумай никому о ней рассказывать. Даже Владыкам! — непривычно холодно приказал он.

Тийритэ обиженно поджала нижнюю губу, и тем довела его до ярости. Он ухватил её за плечи и тряханул.

— Ты поняла? Поняла меня?!

— Да поняла я тебя! — Тийритэ, видимо, тоже рассвирепела. — Так что не переживай. Оставь себе все свои секреты!

День одиннадцатый. Раннее утро по местному времени

Уже прошло более суток с момента как она в последний раз спала, а потому Инга ощущала себя разбитой. Будь её воля, она бы переночевала в каком-нибудь отеле и только потом продолжила путь домой, однако корпорация организовала перелёт без таких удобств. Чтобы вышло быстрее, в Европе пришлось делать даже две пересадки. И можно было бы хотя бы чуток подремать в зале ожидания или в самолёте, но Инге хотелось именно выспаться. Причём в нормальной постели. Она желала уткнуться носом в свежее бельё, вытянуть ноги, а не довольствоваться «перекусом на ходу».

Организм с таким вот желанием не особо соглашался. Однако быстро полученный багаж и сразу же по выходу в зал замеченная ею родня послужили вторым дыханием. Инга прислонила картину Арьнена к стене.

«Ух и достала ты меня!» — подумала она при этом вскользь. Несмотря на то, что таможенники ни в одной стране до картины не докапывались, она была слишком большой, чтобы её было удобно перевозить и переносить. Обхватить картину двумя руками можно было только если по максимуму развести руки в стороны!

Проверив, что подарок Арьнена стоит крепко, Инга привстала на цыпочки и, улыбаясь во весь рот, приветственно замахала родне рукой. Углядев её, мама не удержалась и, разрыдавшись, обняла отца. Видимо переживания за дочь достигли своего пика, и теперь, когда Инга стояла перед ней живая и здоровая, бедная женщина наконец-то дала волю чувствам. Антон вот вёл себя более сдержанно, но по его торопливым шагам уже было всё понятно. Инга даже приготовилась услышать фразу: «Я так скучал по тебе, родная!», слова словно звучали у неё в голове, а потому, когда чей-то сухой голос рядом произнёс иное, она непонимающе моргнула и переспросила:

— Что? Что вы сказали?

— Вы Ильина Инга Валерьевна?

— Хм. Ну да, — неуверенно подтвердила она, и поглядела настороженным взглядом на двух мощных мужчин в костюмах. Глаза мужа оглядывали незнакомцев с тем же удивлением и тревогой.

— Пройдёмте.

— Нет уж, простите! — проявляя несвойственную ему смелость, возмутился Антон. — Но это моя жена и я бы. Это. Против…

Под конец голос подвёл супруга. На него уставились так, что тщедушный педиатр ощутимо сник. Инга вмиг ощутила себя беспомощной. Она растерялась. Как ей что-то возражать, если даже муж затих?

— В этот нет ничего такого, что не предполагалось бы рабочим контрактом, — стараясь воспроизвести хоть сколько-нибудь дружелюбный тон, произнёс один из громил и достал пугающее удостоверение. — Мы из службы внутренней безопасности Stellimber Incorporated¹. До разрешения руководством некоторых моментов Инге Валерьевне придётся погодить с возвращением домой.

— Это беспредел какой-то! — простонала подошедшая к ним мама и скрестила руки на груди.

Кажется, ещё немного и возник бы грандиозный скандал. Инга знала, что её мать способна устроить истерику даже на ровном месте и без веского повода. А потому она обняла встревоженную женщину и, стараясь смягчить ситуацию, сказала:

— Ничего. Ещё несколько часов затрачу на отчётность, но зато потом никто не помешает нам радоваться встрече.

Мама всхлипнула, но всё же промолчала. Инга выждала ещё несколько секунд, чтобы убедиться в спокойствии близких, а затем расцепила объятия и поочередно расцеловала каждого в щёки. Папа при этом не удержался и потрепал её по волосам, словно маленькую девочку.

— Вещи мои домой заберите, — попросила она.

— Хорошо.

Сумка с рабочим ноутбуком висела у неё на плече, а одежда вряд ли была интересна Stellimber Incorporated. Во всяком случае, так думала Инга. Громилы так отнюдь не считали.

— Да нет, мы поможем, — один из сотрудников уверенно поднял её чемодан.

Инга тут же почувствовала раздражение, но перечить было глупо. Она, не зная куда деть руки, всего-то подняла замотанную в бумагу картину и выставила её на пол перед собой, как щит.

— А это что? Тоже ваше? — удивились громилы настолько, что даже переглянулись.

— Моё. Это сувенир. Наконец-то нашла то, что над диваном будет смотреться, — сообщила Инга и, увидев, что на картину смотрят как-то непонятно, осведомилась. — Эм-м, посмотреть хотите?

— Если не сложно, то да. В салоне такое везти неудобно, а в багажник уже не влезет.

«Это что там у вас в багажнике? Труп?» — очень хотелось осведомиться Инге, но она промолала.

Шпагат пришлось резать, зато осмотр картины сотрудников Stellimber Inc. удовлетворил. Не заметив и не нащупав ничего подозрительного, они дозволили передать имущество в руки родни. Картиной вынужденно занялся папа. Антон, растерянно хлопая ресницами, до последнего продолжал пялиться на полотно, то ли поражаясь, как супруга посчитала подобное достойной заменой висящим на стене семейным фотографиям, то ли раздумывая, что с таким багажом его ни одно такси не возьмёт. Разве что грузовое. Но истинные мысли Антона так и остались для неё загадкой, так как вскоре Инга села в чёрный автомобиль и уставилась за окно, размышляя о своём. Тонированные окна меняли привычные столичные улицы до неузнаваемости. В свете пока ещё не погасших фонарей они стали казаться мрачными. Наверное, так выходило ещё из-за немногочисленных прохожих. Было слишком рано, чтобы все начали суетиться и спешить.

С сожалением Инга проводила взглядом быстро промелькнувшую многоэтажку, где находилась их с мужем скромная квартира. На двоих однушки им хватало, но Антон нет да нет, а начинал сводить разговоры к ипотеке, стараясь лишить её тем последнего аргумента для отказа от беременности. Он не понимал, что категоричный отказ никак не связан с отсутствием свободной комнаты. Инге элементарно было страшно представлять, что в доме появится маленькая копия мужа, которую она будет вынуждена любить.

… Вот если бы речь шла о сероглазом черноволосом сорванце!

Девушка протянула руки к дорожной сумке и, немного пошарив по отделениям, вытащила платок Риевира. Не то, чтобы у неё возникла необходимость вытереть слёзы или высморкаться. Нет. Ей просто пришло в голову, что так платок будет большей сохранности. Этот сувенир был ей дороже всех картин мира.

— Приехали. Выходите.

Впервые Инге довелось войти в здание офиса не через общую проходную, раздражающую тем, что там действовал контроль по отпечаткам пальцев. Специальное устройство считывало рисунок подушечек с переменным успехом. Зачастую некоторые не могли попасть внутрь даже с третьей попытки. Техника настойчиво твердила исключительно вежливым голосом: «Пожалуйста, попробуйте ещё раз». Собирающаяся при этом очередь старалась похохотать, высказывая различные предположения. Кто-то подмечал, что виной нерабочая карма. Кто-то предлагал, руки помыть. В один день шутники и вовсе положили рядышком бубен, призванный послужить нетонким намёком, что пришло время для танцев. Музыкальный инструмент охранник с проходной убрал быстро, но о нём вспоминали месяцами, потому что услышать из динамика только: «Спасибо, проходите» никак не получалось. Наверное, так было потому, что для обычных трудяг не использовались те же технологии, что для входа руководства и службы безопасности. Здесь уже шло сканирование сетчатки глаза, отпечатки пальцев распознавала сама дверная ручка.

— Круто, — не удержалась от восклицания Инга, но… коридор за дверью ничем не отличался от общего интерьера здания. Стены были выкрашены в тот же скучный серый цвет, прорезиненное напольное покрытие не скользило. Встроенные светильники освещали пространство тем же нейтральным светом. Если бы не заботливо расставленные искуственные растения и развешанные повсюду плакаты да схемы, то всё выглядело бы строго, дорого, но… чрезвычайно уныло.

— Добрый день, Инга Валерьевна. Мы вас очень-с ждали, — поприветствовал её старенький доктор с блёклыми синими глазами и дружески протянул руку. — Я Олег Юрьевич Кузнецов.

— Приятно, — улыбнулась она ему и пожала ладонь.

Лично Олега Юрьевича Инга не знала. Однако Павел в том году, когда приехал в Москву по делам, едва увидел старичка в общей столовой, как тут же бросился с ним здороваться. В результате Инге пришлось обедать в одиночестве, но она не особо обиделась. После тех отзывов, что она услышала, Павел, можно сказать, встретил легенду.

— Вы уж простите, что мне придётся вас так сразу в оборот взять, — извинился доктор, — но переданных с Острова документов о состоянии вашего здоровья нашему руководству мало. Так что вам предстоит небольшое обследование пройти. Анализы сдать, МРТ сделать. Ещё кое-чего по мелочи.

— Никаких проблем, — обречённо согласилась Инга и подумала, что отныне из гусеницы превратилась бабочку… являющуюся эксклюзивным материалом для исследований.

— Вот и хорошо. Приятно-с, когда человек перед тобой всё понимающий, — старичок добродушно улыбнулся, и ей показалось, что подумай она хоть о каком-то сопротивлении, как вокруг запястий появились бы крепко-накрепко приковывающие к лабораторному столу ремни. — Чем быстрее закончим, тем быстрее ответы будут. Тем быстрее с руководством переговорите и, соответственно, домой вернётесь.

День одиннадцатый. Полдень

Разговор с Шейтенором, что состоялся поутру, дал понять, что до следующего дозора ему следует забыть о свободном передвижении по Поднебесью раз и навсегда. И пусть, как Владыка, Риевир мог смело плевать на такой запрет (всё же это был общепринятый порядок), но именно от Шейтенора зависело произойдёт ли изменение состава его отряда. Пока он говорил лишь про месяц испытательного срока, а потому Риевиру следовало проявить послушание. Хотя бы временное. Однако вот те на, его (не ставшего ничего и никому озвучивать про встреченную им загадочную особу) нынче небесные острова так и манили! А потому с самого утра Риевир время от времени грустно вздыхал, но продолжал с несвойственным ему смирением разбирать кипу транспортных документов.

И всё же вся печаль Риевира вмиг испарилась, едва ему довелось наткнуться на списки туристов, покинувших Остров на последних рейсах. Само собой, место таким бумагам надлежало занять в архиве, но, прежде чем направить их туда, он нашёл в перечне знакомое имя и переписал контактную информацию в блокнот. Сердце Риевира при этом застучало несколько быстрее, как если бы им стало совершено нечто преступное, хотя недозволенное… только-только собиралось произойти.

Пользоваться интернетом в личных целях на Острове не дозволялось. Как Владыка, Риевир прекрасно понимал — запрет происходил из факта, что ценности большого мира совсем не подходили островитянам. Происходило, по сути, ограждение молодёжи и недалёких взрослых от соблазнительного и вместе с тем нисколько невозможного для них будущего. Так же низводилась на нет возможная утечка информации. Да и других причин с лихвой хватало!

Вот, в частности, не имей он возможности связаться с Ингой, то разве строчилось бы сейчас письмо для неё? Но нет. Старательно подобранные слова складывались в предложения, стирались, а затем снова появлялись в другом контексте. От усердия в создании текста (который бы выразил его желание общаться и вместе с тем не выходил бы за рамки официальности), Риевир аж высунул кончик языка. Наконец, после битого часа стараний у него получилось уместить результат в пару строчек.

«Добрый день!

Я сожалею, что не смог сдержать своё слово и не проводил тебя на корабль. Это не очень повлияло на твоё отношение к Острову?

В. Р.»

Писал он не с рабочей почты само собой. Специально зарегистрировал новый адрес и даже подписался таким образом, чтобы только посвящённый человек смог разобраться, кто же отправитель. А после, довольный собой, нажал на кнопку «отправить» и с замиранием сердца продолжил заниматься прочими делами.

Сначала он проверил, пришёл ли ответ, по прошествии часа. Затем трижды каждые полчаса. А под конец приступил к обновлению страницы каждые десять минут. Уведомление показывало, что письмо стало прочитано почти сразу после отправки, но… ответа всё не появлялось.

Примечания

1

Stella imber — (с лат.) звездопад.