Адские хроники. Обоюдоострый меч

Элтэнно. Хранимая Звездой, 2021

Пятая книга серии "Ад как он есть". Недаром о виконте Ал’Берите, Хранителе летописей и Главном архивариусе Ада, даже на Земле до сих пор ходят легенды. Этот эксцентричный демон, со всей присущей ему холодной рассудительностью, снова изменил историю миров. Но ради чего? Предан ли он высшим интересам или его влекут собственные мотивы? Произведение глубже раскрывает историю, начатую в книге «Каинова печать», а также способствует тому, чтобы задуматься – не пора ли научиться менять будущее на своё усмотрение? Может хватит предпочитать своевременно отступать или же несвоевременно оступаться? Человек не зря назван разумным. Человечество способно на большее. Во власти каждого из нас нарушить предназначенный ему ход событий. Каждый из нас имеет право вершить грядущее, а также принять последствия за свою дерзость. Ведь вся наши жизнь – обоюдоострый меч.

Часть первая

Смейся в гулкой песне

дьявольской волны

и не чувствуй в бездне

за собой вины.

Даже став скандальней,

не сумеешь ты

стать парадоксальней

жизненной тщеты.

Леон Де Грефф «Двухголосная фуга»

Глава 1

Вот так бывает, что иногда жизнь подкидывает события, истину о которых нельзя ни распространять, ни забывать. Тогда память о них приходится хранить избранным во избежание крайне опасных последствий. И очень осторожно, потому что такова уж особенность знания, что самое опасное легче всего спрятать на виду. Особенно если запеленать его в шутку или в пренебрежение, сделать так, чтобы оболочка настолько отталкивала, что не хотелось бы заглянуть внутрь. Это мудрое решение. И очень рискованное. Ибо древнее порой подлежит забвению, а после воспевает на костях потомков хитрецов.

Однако жители Ада могли себе такое позволить. И многие Высшие демоны, наблюдая за охватившими города сплетнями, довольно ухмылялись тому, что их затея удалась. Новая поросль поколений не имела истинных знаний о нефилимах и рефаимах. Некогда прошедшая зачистка прошла так, что оставила назидание лишь единицам. Райские мягкие длани и адские когтистые лапы продолжили неусыпно удерживать настоящее в избранном ими моменте и по-прежнему крепко сжимали яркий сине-зелёный шарик Земли.

Вселенная могла продолжить своё бесконечное развитие лишь с совершением ошибки в их безукоризненной последовательности действий.

И она нашла своего идеального исполнителя.

— Море-море, мир бездонный. Пенный шелест волн безбрежных. Над тобой встают, как зори. Над тобой встают, как зори, нашей юности надежды, — тихо напевала Лея песенку из мультфильма «Ну, погоди», попутно сооружая из волос на голове нечто, внешним видом напоминающее взъерошенную копну сена. Главный плюс причёски заключался не только в неповторимости, но и в том, что пряди не будут лезть в глаза, пока она пьёт утренний чай.

Некоторое время Леночка наблюдала за стараниями своей новоиспечённой соседки по квартире, но тут засвистел чайник. Девушка вздрогнула и, отойдя от окна, за которым моросил не прекратившийся за ночь дождь, поспешила на кухню, чтобы разлить кипяток по кружкам. Причём не забыла она и по исконно русской традиции разбавить получившийся чай холодной водой из графина. Мурчик при этом старательно ей мешал, он всё время тёрся о ноги, хотя его уже покормили. Но Леночка не стала отчитывать шкодника. Наоборот, взяла его на руки и с лаской погладила, прежде чем положила на подлокотник кресла. А там обе коллеги сели за стол и приготовились завтракать.

Здесь стоит сказать, что Лея была намерена провести утреннюю трапезу в тишине. Молодая женщина по мрачному лицу задумавшейся соседки сразу поняла, что лучше не затевать никаких бесед, если не хочется самой себе настроение портить. Но, как и обычно, ничего-то у неё не получилось. Судьба не любит, когда люди планируют. А уж над планами Леи ей и вовсе нравилось насмехаться.

— Нет, а ты представляешь, как бы могла измениться жизнь, если бы не надо было ждать того самого единственного? — всё-таки озвучила вертящиеся у неё в голове мысли Леночка, когда щедро намазала на кусок булки масло.

— Это ты о чём? — поинтересовалась Лея, хотя пышущий жаром омлет на тарелке интересовал её гораздо больше. Пищевое недомогание, связанное с первым триместром беременности, достигло своего пика, но сегодня организм, видимо, решил дать желанную передышку, а потому молодой женщине хотелось насладиться едой и замурлыкать от удовольствия подобно Мурчику.

— Ну вот смотри. Например, тебя приглашают на посиделки в бар какие-нибудь друзья, а ты лежишь на диване и вставать с него не хочешь. То есть, в принципе никуда бы ты и не пошла, но… А вдруг ты там его встретишь? Того самого. И вот тут уже от предложения не отказаться. Да и чтобы выйти из дома надо немного привести себя в форму, глазки подкрасить там, одежду подобрать.

— А как иначе?

— Вот в том-то и дело. Эта надежда на встречу и ожидание кардинально влияют на жизнь. Мы делаем то, что не делали бы. Мы говорим то, что не сказали бы. Вдруг самая интересная для тебя тема возьмёт да отпугнёт вероятного кандидата в мужья? Мы живём так, как не жили бы, если бы однозначно знали, что никакая вторая половинка так и не встретится.

— Значит, надо радоваться такому мощному стимулу развиваться, — отмахнулась Лея, не желая задумываться над обстоятельством более глубоко.

— Да, надо радоваться… Радоваться и осознавать, что ты проживаешь какую-то фальшивую судьбу.

Свои слова Леночка произнесла крайне угрюмо, но молодая женщина уже смирилась с привычкой соседки временами углубляться в себя и в свои мрачные думы. В конце концов, если бы она сама ожидала очередное свидетельство о разводе, то, наверное, тоже не могла бы похвастаться оптимизмом.

— Как думаешь, Дайна немного остыла? — перевела разговор на другую тему Лея.

— Чего она вообще взъелась на Дану? — с осуждением сказала Леночка и весьма эмоционально добавила: — Вот до чего лицемерка! Как ты объявила о беременности, так, значит, поздравления. Вся из себя забота. А сестре, получается, никак нельзя без мужа ребёнка рожать, да?

Молодая женщина задумалась, припоминая вчерашнюю сцену. Придя в кабинет после обоюдного вызова к начальству, она и Леночка застали Дайну, ведущую себя, мягко говоря, неадекватно. Та швыряла в Дану листы бумаги, скомканные настолько крепко, что они стали напоминать белые камни. Во всяком случае, летали комки по помещению с хорошей скоростью. На папке, которой словно щитом прикрывалась Дана, они оставляли отметины.

— Ты меня опозорила! — шипела Дайна, всё же не срываясь на крик, чтобы не привлекать внимание коллег из соседних кабинетов. — Ты всю нашу семью подвела! Как мне с тобой работать?

— Что случилось? — задала вопрос Лея, ошарашено хлопая ресницами.

— Она беременна! — палец блондинки указал на виновную. — Беременна и без моего на то разрешения!

— А чего она спрашивать-то должна?

— Потому что я — старшая! — ответила на резонный вопрос Леночки Дайна. — И потому что сейчас на это нет времени! Или нам что? Мало проблем, да?

— Для начала я бы предложила меня до конца выслушать, — насупилась Дана.

— Дома поговорим!

На этих словах публичное обсуждение новости завершилось. В конце рабочего дня коллеги разошлись по разные стороны и как-то так получилось, что Лея и Леночка тактично опустили тему скандала вечером, но по утру желание обсудить его никуда не исчезло.

— Может, дело не в отсутствии мужа? — предположила молодая женщина. — Вдруг проблема именно в личности отца?

— Или в ипотеке. Ты же говорила, что они её выплачивают, а ребёнок очень затратное удовольствие.

Повисла тишина. Было только слышно, как тикают настенные часы, как капли усилившегося дождя бьют по металлическому водоотливу, как Мурчик спрыгнул с кресла, на которое его положили. Несмотря на отсутствие слов каждая из девушек знала, о чём думает другая. И мысли эти были тягостны и противны настолько, что вслух их произносить никак не хотелось.

— Мяу, — протянул кот, начиная ластиться о человеческие ноги в надежде, что ему достанется какое-нибудь лакомство, и его суетливое попрошайничество разрушило неприятное наваждение.

— Хорошо, что я переехала именно сюда, — по небольшом размышлении сказала Лея и, кинув коту кусочек колбаски, добавила. — Какая-то у них там нездоровая обстановка.

***

— Апчхи!

Заканчивающая мыть посуду Дана скосила взгляд на сестру, и он был красноречивее любых слов.

— Не надо на меня так смот… — начала было Дайна, но снова расчихалась. При этом глаза у неё заслезились ещё больше, а жидкая сопля попала на недоеденный бутерброд.

— Ладно. Хорошо. Раз не хочешь, чтобы я тебе тактично намекала, тогда слушай напрямую, — с раздражением сказала Дана и, выключив воду, начала резкими движениями вытирать руки синим кухонным полотенцем. — Оставайся сегодня дома и постарайся выздороветь.

— Но я здорова! — утирая распухший красный нос, заявила Кхалисси Дагна.

— Судя по тому, что ты так считаешь, ты определённо больна.

— Со мной ничего страшного. Я же уже больше недели так чихаю и ничего. Это просто адаптация, ещё немного и мой организм справится с вирусом… Апчхи!

— По-моему, это вирус с тобой всё-таки справился, — хмуро заметила Дана. — Вчера ты так не выглядела. Я даже отсюда вижу, что у тебя жар.

Дайна упрямо поджала губы. Она и сама чувствовала, как горит тело.

— И больше, — продолжила давить на сестру Дана. — Если ты пойдёшь со мной на работу, то тем создашь неблагоприятную обстановку в кабинете. Твой вирус запросто передастся госпоже Пелагее.

— Ну не могу же я здесь просто так сидеть? — насупилась Дайна и потянулась за салфеткой, чтобы, уже ничего не скрывая, вытереть полный соплей нос.

— Так и не сиди просто так. Давай вместе выйдем из дома, и ты зайдёшь в местную аптеку. То, чем люди лечатся от подобного, должно тебе помочь.

— А если оно меня наоборот угробит? Я же на четверть демон, — лицо Дайны стало совсем кислым.

— Я бы на твоём месте переживала, чтобы тебе дозы хватило. Наш организм запросто от человеческого лекарства избавиться сможет, и тогда пользы от посещения аптеки будет с коготок чортанка.

Такая вероятность и вовсе расстроила Дайну, но совет ей сестра дала дельный. Собираясь охранять человека на Земле, Дагна взяли с собой уйму необходимого. Но необходимым на тот момент казались яды, заживляющие, обезболивающие и тому подобные зелья, нежели нечто, способное побороть не существующую в Аду простуду. Тем более, что на крайний случай в их квартире хранилась компактная мобильная алхимическая лаборатория, а в команде присутствовала более-менее способный алхимик — Дарина. Однако теперь ни одна из телохранительниц, присутствующих на Земле, не обладала достаточными навыками, чтобы создать какое-либо общеукрепляющее зелье для своей Кхалисси. Поэтому Дайне предстояло выкручиваться самостоятельно.

— Ладно, останусь дома, — мрачно буркнула она.

Дана на это довольно кивнула, а там, приведя себя в порядок перед зеркалом, положила в сумку две важные для себя вещи: телефон и маленькую книгу — очередной роман в мягком переплёте. Глядя на рисунок обложки Дайна едва сдержалась от ехидного комментария, но воспалённое горло мало способствовало общительности. Поэтому ей оставалось только молча удивляться.

Кто бы мог подумать, что именно Дана, одна из самых серьёзных Дагна, увлечётся таким вот легкомысленным чтивом?

Затем они вышли на улицу. Дайна уже попривыкла к городскому шуму и на многие звуки больше не реагировала. Однако такого рода адаптация ей не нравилась, да и ей вообще мало что на Земле нравилось, а потому она привычно печально вздохнула и непривычно сильно зачихала, прикрывая рот ладонью. Скорее даже закашляла.

— Вон аптека, — поглядела в сторону стоящего по другую сторону дороги дома Дана. — И постарайся за сутки привести себя в чувство.

— А может наоборот? — решила озвучить слабую надежду Дайна. — Что если тогда повелитель сочтёт более рациональным временно заменить меня? Я бы очень хотела увидеть сестёр и лично узнать, что с ними всё в порядке. Ну нет у меня к Кхалу Рохжа никакого доверия!

— Мне действительно стоит озвучивать, что я по этому вопросу думаю?

— Нет. Иди в офис и постарайся справиться со всем одна.

Дана не стала тратить время на ответ, а пошла вдоль улицы привычным для себя путём. Дайна с полминуты глядела ей вослед, но затем светофор загорелся зелёным, и она перешла дорогу. Часть наблюдателей при этом сразу встрепенулись — по окончании Кастового трибунала Ад и Рай стали следить не только за человеком. Подобное не просто раздражало, а прямо-таки резало по нервам. Но когда не можешь повлиять на ситуацию, лучшее, что можно сделать, это принять её и жить с ней дальше. Поэтому Дайна постаралась успокоить расшатанные нервы, зашла в аптеку и…

И так из неё и не вышла. Ибо стоило воительнице пройти чуть дальше порога, как…

— Апчхи!

Она ставшим машинальным движением вытерла нос платком и бойким шагом гладиатора на арене подошла к продавцу‑консультанту. Молодая девушка сперва машинально попятилась, но затем вспомнила, в чём состоит её работа, и натянуто заулыбалась. Было видно, что общение с новым клиентом не доставит ей никакого удовольствия. Пожалуй, она рассчитывала на более спокойное утро.

Что же, Дайна тоже как-то на большее спокойствие рассчитывала.

— Кхалисси Дайна, простите за вмешательство, — одновременно с тем, как ошарашенная продавец-консультант захлопала ресницами и непонимающе завертела головой, произнёс знакомый голос.

В следующий миг никакой аптеки вокруг Дайны уже не было. Она оказалась совершенно в другом помещении и, судя по всему, в Аду. На Земле ей ещё не доводилось видеть комнаты со стенами такой кладки, да и окон здесь не было. Кроме того, сухой тёплый воздух и пах по-другому.

— Что вы наделали? — несмотря на то, что домой её тянуло с нестерпимой силой, сердито, как змея, прошипела Дайна в сторону Леккео.

— Нам было необходимо встретиться с вами, — виновато разведя руками, спокойно ответил секретарь герцога Дзэпара, — а на Земле это нынче опасно.

— И где мы?

— В замке Его высокопревосходительства.

— В замке Его высокопре… — громко и возмущённо начало было она, но тут же прижала ладонь ко рту. Не хватало только чьё-либо нежелательное внимание своими криками привлечь.

— А чего тебе не нравится, малявка? — усмехнулась из своего угла Йуллер Къёрелл. Серокожая демонесса сидела там на корточках и точила мясницкий нож.

— Да то, что вы притащили меня бездна знает куда! Вот, что мне не нравится! — разгневанным шёпотом сообщила Дайна. — Неужели вы не понимаете, что моё исчезновение не останется незамеченным наблюдателями? И наблюдателями Его превосходительства Ал’Берита тоже!

— Так держи язык за зубами мудрости.

— Йуллер хочет сказать, — привычно вклинился Леккео, покуда Дайна утирала липкий пот со лба, — что в этом нет ничего страшного, если вы и далее предпочтёте молчать о нашем с вами секрете. Мы связались с одной из Дагна и получили через неё возможность сделать так, чтобы произошедшая телепортация осуществилась под прикрытием. Для стороннего наблюдения вы словно осуществили самостоятельное перемещение в дозволенную зону.

— И что с того? Любая ищейка сможет взять мой истинный след.

— Кхалисси Дайна, если вам так будет спокойнее, то знайте, я задействовал артефакт, серьёзно усложняющий такую возможность. Но вы слишком тревожитесь. Поверьте, ваша роль не такова, чтобы экстренно привлекать профессионалов и удостоверяться как оно было на самом деле. А каждый ушедший миг, сами знаете, искажает телепортационный путь.

— Некоторым демонам очень важны нюансы. Даже самые ничтожные. И вы понимаете, о ком я говорю, — не могла не буркнуть она.

— Да, понимаю. Но у Его превосходительства ещё меньше необходимости вести такого рода расследования нежели у прочих. Несомненно, до него будет донесено, что вы постарались ускользнуть от наблюдения, и потому он незамедлительно начнёт вас искать. Однако маловероятно, что ему потребуется поднимать для этого точную траекторию телепортации. Он же озаботился возможностью получать ваши координаты напрямую, верно?

— Разумеется. Но разве повелитель не сочтёт любопытным факт моего пребывания в замке Его высокопревосходительства? С чего вы взяли, что нынешнее местоположение телохранителя его первого заместителя не покажется ему интересным? Ну вот с чего? — с язвительностью продолжала наседать Дайна.

— Потому что чуть более чем через две минуты я смогу открыть вам доступ отсюда. Вы покинете этот замок так, что Паутина закроет ваш телепортационный путь именно конечной точкой.

Воительница фыркнула и упёрла руки в бока, хотя на самом деле испытала истинное облегчение. Однако некоторый неприятный момент ей ещё требовалось прояснить.

— И куда же вы намерены меня перенести?

— Вообще-то более рациональным будет, если вы совершите телепортацию самостоятельно, а потому тут выбор за вами. Но позволю себе предложить в качестве конечной цели дом госпожи Пелагеи. Подобное не должно вызвать серьёзного беспокойства Его превосходительства. Только некоторое недовольство.

Дайна посчитала, что Леккео прав. Не иначе этому непоколебимому полукровке было известно, что она передала через Кхоттажа запрос на то, что желает связаться с сёстрами, и получила в ответ категоричный отказ. Дайне не дали ни выбрать замену Дарине и Дарре, ни выяснить, как на самом деле обстоят дела у её клана после Кастового трибунала, да и вообще не позволили ничего из того, что требовали от неё обязанности Кхалисси. Изоляция была очень жёсткой. Поэтому то, что в какой-то момент она сочтёт необходимым нарушить возведённую вокруг себя стену, было высоковероятно. Ведь Дайна на самом деле была в шаге от такого поступка! Другое дело, что во многом воительницу останавливала опаска совершить неправильную телепортацию в другой мир. Как-то неприятно было бы оказаться не в Аду, а посреди безжизненного ледяного пространства. Ну, или даже в Аду, но в глубине жерла некоего вулкана.

И вроде бы вот оно, вселенная решила исполнить её желание. Однако Дайна всё равно осталась недовольна. Подобная спонтанность воительнице не понравилась, хотя разумом она признавала — её отношение к ситуации не имеет никакого значения. Действовать требовалось по обстоятельствам, а потому она, стараясь не обращать внимания на головную боль, усилившуюся из-за нежданных проблем, спокойно сказала:

— Хорошо. Только давайте быстрее закончим с тем, ради чего я вам понадобилась.

Леккео согласно кивнул и с мягкой улыбкой перешёл к делу.

— Мы ждём ответа на наш вопрос. Готовы ли вы способствовать нам, Кхалисси Дайна?

— И да, и нет. Я ничего не сообщу повелителю. Во всяком случае, если обстоятельства внезапно не изменятся. Но помогать вам я тоже не стану. Ни одна возможность не стоит отсутствия гарантии, что в случае неудачи мой клан не будет выжжен из упоминаний.

— Я же тебе говорила, — презрительно хмыкнула Йуллер, повернув голову к Леккео, а затем пристально посмотрела в глаза Дайне. — Зубы мудрости — это ещё не мудрость.

***

Нескольким ранее, как раз в то время, когда Дана заканчивала мыть посуду, в Аду произошло событие, которое можно назвать судьбоносным. Воистину, это был важный и поворотный момент несмотря на то, что внешне он выглядел непритязательно и обыденно. Однако пора отодвинуть в сторону воздушную сине-золотую тюль, прикрывающую вход в изобилующий драпировками зал, и всё-таки рассмотреть, в чём же он заключался.

В специфично обставленном светлом и просторном помещении находился Кварзиотто. Он с удовольствием смотрел на танцовщиц, грациозно и игриво двигающихся под ритм таблы. Лапки демона подрагивали в такт, а рот изогнулся в масляной улыбке. Лежащее перед ним на ковре, на котором он восседал, блюдо с нарезкой внутренних органов так и осталось нетронутым. Зрелище привлекало его больше.

— Эта новенькая. Кто она? — тихо пробулькал он стоящему за его спиной служке, едва поворачивая голову.

Речь шла о молоденькой представительнице клана Кбахрта. Во всяком случае, походила она именно на них, отличаясь только наличием роскошной гривы светлых кучерявых волос на голове да чересчур тонкой кожей, под которой просвечивали пульсирующие голубоватые жилки. Скорее всего последний изъян и послужил причиной непринятия в род. Иначе вряд ли бы та избрала нынешнее ремесло.

— Это танцовщица из Къеттла. Она искусна в сладострастных движениях и успешно служит в доме Риого. Самая настоящая жрица утех перед вашим взором. Её имя Лидчитта, великий эфенди… Желаете ли вы узнать её ближе?

Вопрос служка задал с опаской. Их заведение Кваризотто посещал регулярно и являлся постоянным клиентом не один век. Под его капризные вкусы хозяин обустроил целый ряд комнат и выдрессировал десятки сотрудников. Но принимать такого гостя было весьма выгодно, несмотря на все хлопоты. Главный смотритель не скупился на свои развлечения. Присутствие же его повышало статус дома развлечений.

— Пожалуй, да, — сделал свой выбор демон и продолжил наблюдать за покачиванием бёдер.

Между тем музыка достигла своего пика. Все танцовщицы синхронно замерли, а затем по их телам словно прошла дрожь. Лёгкие полупрозрачные ткани слетели, обнажая фигуры ещё больше. Кварзиотто довольно хрюкнул и всё-таки протянул лапку к угощению. Таблы затихли. Все музыканты и демонессы, кланяясь, плавно скрылись за колоннами арок. Кроме одной, грациозно встряхнувшей головой. Красивая длинная шея в обрамлении светлых локонов легонько изогнулась, и, повинуясь знаку, её обладательница подошла ближе.

— Великий эфенди осчастливил меня своим выбором, — промурлыкала Лидчитта, садясь на колени в нескольких шагах от Кварзиотто. — Могу ли и я доставить вам радость услаждением слуха игрой на ливионетре?

— Нет, — ответил он, и служка, уже готовый подать музыкальный инструмент, расслабился. — Звук твоего голоса ныне приятнее для меня.

Разговаривать с демонессой главный смотритель на самом деле не хотел, но так он поступал с каждой новой игрушкой, предлагаемой ему хозяином заведения. Должность определяла его к сотрудникам достаточно высокого ранга, официальное обращение к нему даже начиналось со слов «Ваше достоинство», и потому стоило относиться к любым мелочам с вниманием. Стремящихся сместить его завсегда находилось в преизрядном количестве, а подобные развлечения демон приписывал к своим слабым местам. Так что он был предельно осторожен. Однако на этот раз, если бы не хорошая осведомлённость и развитая интуиция, то он мог бы допустить ошибку. Уж очень умело Лидчитта играла словами, тактично подводя к своей цели.

— Никто из людей не сравнится с моим искусством, великий эфенди, — продолжая восседать на нём и двигаться, с придыханием произнесла демонесса. — Жаль, что мастерству нищие вкусом предпочитают невозделанные кристаллы душ.

— Ощущение энергии первозданной в теле живого существа сродни изысканной приправы. Обладание человеком вносит свою долю остроты в процесс… Но излишество в пряностях так же портит блюдо, как и отсутствие оных.

— Да будет мне дозволено сказать, что ваше видение совершенно ещё и тем, эфенди, что ваша гениальность способна раскрыть его миру, — восхитилась она и с легкомысленным восторгом произнесла нечто, заставившее Кварзиотто предельно насторожиться. Опыт при этом позволил ему суметь совладать с собой и не дать Лидчитте понять вкус его истинных эмоций.

— Ах, ведь если бы имелась возможность сотворения иллюзии сей приправы, то моё мастерство достигло бы своего пика! И не только моё. Хозяева домов развлечений склонялись бы пред вашей дальновидностью.

Главные смотрители других районов Питомника, конечно, имели не меньше познаний, чем Кварзиотто, но не зря он заслуженно гордился их глубиной. Так что в данный момент его определённо провоцировали как профессионала. И да, это было приятно. Быть может, в другой век Кварзиотто и купился бы на слащавую лесть, но в настоящем у него были причины воспринять щебетание Лидчитты как серьёзную опасность.

Прежде всего, благодаря тайне смотрителей, Кварзиотто был в курсе, что одному из его коллег на днях предложили через подставное лицо поработать над аналогичной маскировкой. И настойчивость в подобном вопросе не позволяла верить, что на задумку придания демонам иллюзии души никак не повлияло вероятное рождение нового рефаима. Да-да, кто-то искал путь для осуществления своего желания. Кому-то потребовалось получить в своё распоряжение «ядерное оружие». И так как оно было замедленного действия и требовало для своего совершенствования определённых условий, то этот кто‑то намеревался спрятать его среди людей.

Что же, Кварзиотто раскрылось очень любопытное обстоятельство. И дополнительную изюминку, на вкус демона, факту добавляло то, что некогда повелитель корил своего верного слугу, озвучивая нынешнее деловое предложение в качестве оскорбления.

Была ли здесь взаимосвязь?

И да, и нет.

Отношения, связывающие Кварзиотто с его повелителем предполагали, что если бы это был интерес самого наместника Аджитанта, то он обратился бы к своему сотруднику напрямую, а не намекал язвительными насмешками. Так вышло, что виконт Ал’Берит был обязан его покровительнице — Её могуществу Рэнэдатар, а потому он снисходительно относился не только к привычкам главного смотрителя, но и закрывал глаза на его склонность проворачивать некие неприемлемые дела, связанные с ресурсами Питомника. И даже извлекал из этого выгоду для себя. А, значит, не может быть сомнений — осуществить тайное вмешательство вознамерился кто-то посторонний. И при таком раскладе наилучшим выходом из положения стало бы по-тихому донести свои подозрения до соответствующих лиц, но… Но сделанный вывод лишь подогрел азарт Кварзиотто. Понимание, что Лидчитта может, словно выбившийся из клубка кончик ниточки, привести его к сладкой сердцевине, разгорячило кровь демона. Ведь за такое расследование должна была последовать многообещающая благодарность. Во всяком случае, на землях Питомника имя господина Аворфиса не произносилось бы даже шёпотом! А второму заместителю своими сухими дотошными речами и пренебрежением к факту родства удалось настолько довести несчастного Кварзиотто, что он начал неистово жаждать избавления себя от его общества.

Увы, барон отвечал в этом полной взаимностью и безо всяких стеснений. Распоряжение, предписывающее главному смотрителю дублировать все свои отчёты копией на примитивном человеческом языке, не насчитывающим и трёх тысяч слов, послужило яркой пощёчиной.

Все эти мысли пронеслись в голове демона за долю секунды, молниеносно преобразуясь в весьма чётко очерченный план.

— Это было бы весьма занятно, — неопределённо произнёс Кварзиотто, чтобы пауза в беседе так и не возникла.

— Да, великий эфенди…

Он прикрыл её рот ладонью, покамест не желая дискутировать на опасную тему. Лидчитта тут же замолкла, не меняясь в миловидности лица. Но ему требовалось унять её подозрения, а потому он через силу мягко сказал:

— Хватит. Сейчас мне хочется познать, на что способен твой язычок, когда он не произносит слов.

Демонесса понятливо улыбнулась и сменила позу. Когда же всё завершилось, то по сигналу пришёл служка, чтобы увести жрицу прочь. Всё было обыденно. Кварзиотто ничем не дал понять, что задумал нечто. Он с привычной ленцой завершил туалет и, выслушав от непрерывно кланяющегося хозяина уйму лести, расплатился. И только затем, как бы невзначай, заметил, что желает в следующий раз провести время вновь в обществе Лидчитты.

Глава 2

После памятного покушения, совершённого на её подопечную рассерженными жителями Аджитанта, Дайна всерьёз озаботилась тем, чтобы в будущем достоверно телепортироваться в особняк госпожи Пелагеи в девяноста случаях из ста. И для её способностей это был высокий процент вероятности. Во всяком случае достаточный, чтобы не попасть впросак в тот единственный раз, когда от неё требовалась ювелирная точность. Однако то ли дурное самочувствие, то ли подсознательное желание, но Дайна оказалась не там, где рассчитывала, а в родной обители. И даже больше. Именно в комнате, где хранились лекарственные препараты.

— Насмешка бездны, — зло прошептала она, не зная, то ли и правда поискать на полках какое‑либо лекарство, раз уж возможность выпала, то ли исправить недоразумение и телепортироваться вторично.

А там воительница закашлялась. Да ещё и так, что ей пришлось упереться ладонью о стену и согнуться пополам, чтобы позорно не распластаться на полу. Пожалуй, всему виной был суровый климат Ада, но вместо чиха её скрутил приступ нескончаемого сухого кашля. Такого сильного, что бедная Дагна ярко ощутила свои несчастные лёгкие.

— Чтоб вас всех, — стеная, не пойми кого отругала жертва вируса, когда ей всё-таки стало немного легче и она, пошатываясь, зашагала вдоль стеллажей. При этом глазами Дайна выискивала не столько некое целебное средство, сколько любую жидкость, которую можно безопасно влить в себя. В её горле резко пересохло и, казалось, без воды кашель никогда не отпустит. Она едва не задохнулась во время приступа, и понимание, что передышка не будет долгой, заставляло торопиться. Взгляд с надеждой и отчаянием скользил по запылённым надписям.

— Кхалисси Дайна, — вдруг раздался впереди неё властный голос повелителя.

Воительница нехотя оторвалась от созерцания надписей на бутылках и, крепко стиснув зубы, обречённо подняла голову. Не было сомнений, что это не галлюцинация. Наместник Аджитанта действительно стоял прямо перед ней и в своём истинном облике выглядел донельзя…

Удивлённым?

— Интригует, что сбылась именно та вероятность, которую я считал крайне незначительной, — сказал Ал’Берит так, словно пояснял замеченную Дайной его первую реакцию, а после в куда как более грозном тоне продолжил, — но мой вопрос от этого не меняется. Вы что, больны?

— Да, повелитель.

Он смерил её высокомерным взглядом и, сцепив ладони за спиной, сухо сообщил.

— Приятно, что вы не решились опровергать это. Потому что только будучи не в состоянии здраво оценивать последствия своих поступков и возможно совершить подобное, — на секунду в комнате повисла тишина, а потому его последующий эмоциональный крик прозвучал особенно сильно: — Объяснитесь, бездна вас дери!

Дайна была ошарашена тоном приказа. Не в духе повелителя было требовать чего‑либо таким образом, а потому, чтобы не рассердить его ещё больше, она поспешно открыла рот с намерением рассказать всё о заговорщиках. Ей виделось это единственно верным решением, но… новый приступ кашля не дал ей сказать ни слова.

Лицо Ал’Берита вмиг приобрело столь свирепые черты, что внутренне воительница приготовилась к самой жуткой смерти. Однако наместник держал себя в руках. Вместо желаемых непоправимых поступков он, неотрывно наблюдая за мучениями телохранительницы, дозволил себе лишь поджать губы до узкой черты и, наконец, с холодным презрением заключил:

— До чего же вы, рефаимы, примитивны.

Дайна старалась, но не могла помешать собственному недомоганию. Она не могла изменить впечатление о себе. От натуг исправить ситуацию всё стало только хуже настолько, что подходящий момент для сообщения о готовящемся заговоре бесповоротно ускользнул.

В то, что с Кхалисси Дагна решил связаться кто-то, желающий перейти дорогу аж Князю Светоносному и Царю Сущего, в настоящем виконт Ада мог бы и не поверить.

— Прошу прощение, что разочаровала вас, — в какой-то момент всё же оказалась способна произнести она.

— Вы всерьёз считаете, что этого достаточно? — недовольно наклонил голову Ал’Берит. — Нарушая данные вам распоряжения, вы рассчитывали объясниться со мной именно просьбой о прощении?

Машинально Дайна облизнула сухие губы, но вновь не успела ничего сказать. Её тело скрутила острая боль, способная лишить рассудка, длись она хоть немного дольше.

***

Дверь в прихожей закрылась на три положенных оборота завёртки. Затем оттуда послышались шорохи снимаемой верхней одежды и шум мягких шагов. Дайне не надо было вставать с дивана, чтобы убеждаться в том, кто именно пришёл. Её слух был её вторыми глазами, а потому она не открывала их, покуда не прозвучал голос.

— Ты как?

— На удивление хорошо, — с напускным восторгом ответила Дайна и, поставив на столик объёмную пластмассовую бутыль розового цвета, до середины наполненную зельем, посмотрела в сторону вернувшейся с работы сестры. — А самое главное, теперь я знаю, как правильно связываться повелителем напрямую. Кхал Рохжа и экстренный сигнал более неактуальны. Достаточно всего лишь пойти в аптеку.

— Ого, он лично прибыл, что ли?

— Да, мы встретились, — хмуро подтвердила Дайна и, чтобы прояснить своё недовольство, пристально поглядела на полки стеллажа. Мелочные безделушки оттуда исчезли, предоставив всё пространство книгам, не принадлежащим этому миру.

— О-о-о, — в удивлении протянула Дана и, кинув сумку на диван, заинтригованно приблизилась и начала изучать обложки. — Никак полное собрание?

— Полное. Весь курс начальных ступеней алхимии как выражение мнения, что в способностях Дагна создавать необходимые лекарства из подручных средств.

«А не прибегать к более сложной телепортации», — не стала договаривать она.

— Но он ведь это для изучения только тебе оставил, да? — с надеждой осведомилась Дана.

— И что с того? — пожала плечами Дайна. — Не забывай, что я твоя Кхалисси и мне принципиально не нравится страдать в одиночку. Тем более, твою беременность я тебе простить так и не могу до сих пор.

— Повелитель приказал меня заменить?

— Нет. Он одобрил моё решение оставить всё, как есть, так как это, видите ли, упростит влияние на госпожу Пелагею.

— Хм, он не заинтересовался личностью отца?

— Надеюсь и не заинтересуется, — мрачно ответила Дайна и, морщась, отпила из бутылочки с зельем очередной глоток, прежде чем откашлялась и с тоской едва слышно прошептала. — А то, не дай бездна, он мне ещё каких книжец для саморазвития выдаст.

Дана никак не стала комментировать сказанное, но присела рядом на диван.

— Может всё-таки честно ответишь на мой вопрос? Как ты?

— Разве незаметно?

Хмыкнув, Дайна распахнула халат. По всей её коже образовался некрасивый фиолетовый рисунок. Такой, какой бывает у людей, если в них попадает молния и им везёт выжить.

— Серьёзно, — цокнула языком Дана.

— Не переживай, я останусь красоткой, — оптимистично заверила воительница и невозмутимо потрясла розовой бутылочкой с зельем. — Уже нашла соответствующий рецептик.

— Выходит, ты теперь у нас не только глава клана, но и главный алхимик?

— Хм, ну как-то так, да, — улыбнулась она и, приведя свою одежду в порядок, поинтересовалась: — Как в офисе дела?

— За исключением того, что Толик с чего-то решил, что раз тебя нет, то сработают ухаживания за мной, то всё как всегда. Всё интересное происходит далеко не там.

***

Телефон Вита издал короткий сигнал и он, предварительно виновато взглянув на неё, всё же открыл сообщение. А затем весело рассмеялся. И достаточно громко. Рука чинного официанта, разливающего вино по бокалам, при этом неловко дёрнулась. Он не ожидал столь бурной реакции от клиента, но, по счастью, ничего не разлил, и на женском светлом платье, щепетильно подобранном для этого свидания, никакого пошлого пятна не образовалось.

— Что-то смешное? — краснея от смущения, поинтересовалась Леночка. Она не часто бывала в по-настоящему элитных заведениях, а потому имела вполне определённое мнение, как в таких местах следует себя вести. Взрыв безудержного смеха показался ей неуместным.

— Анекдот написали.

— Перескажешь?

— Он пошлый.

Объяснение привело к вычету ещё одного балла. Неважно, что сама Леночка могла посмеяться на сальные темы. То, что её кандидату в спутники жизни присылают подобное, говорило только об одном — такие вольности следовало прекращать. Однако Леночка, благодаря жизненному опыту, понимала, что если сейчас Вит не перескажет ей шутку, то часть его жизни так и останется недосягаемой для неё, а это… Нет. Для отношений, в которых она сможет избавить его от хлама невоспитанных друзей, сперва нужно войти в полное доверие.

— А ты шёпотом, — предложила она, с мастерством актрисы озорно стреляя глазками.

— Не думаю, что тебе будет смешно, персонажи слишком специфические. Но я знаю, чем тебя развлечь и без такой ерунды. Вот на днях…

— Ой, тогда обязательно перескажи. Люблю всё оригинальное, — хладнокровно проигнорировав обаятельнейшую из улыбок, продолжила настаивать на своём коварная красавица елейным голоском блондинки, благо от природы светло-русым цветом волос как раз и обладала.

Если кандидат предпочитает проводить свободное время за компьютерными играми, комиксами или бегает по полям в броне орков, то об этом следует узнавать сразу же! Восьмой роман, так и не дошедший до свадьбы, навсегда уверил Леночку, что с подобным мириться она никак не готова.

— Хорошо… Кстати, тебе никто не говорил, что если внести небольшой штрих, то ты будешь вылитая дриада?

— Нет, но я и без того собой довольна. Мне незачем разыгрывать из себя кого‑то, предпочитаю быть собой. А анекдот что, про дриад?

— Ладно, — закончил Вит некую внутреннюю борьбу поражением собственного упрямства… или же благоразумия. — Представь себе человекоподобных существ, которые на ура регенерируют. Любой порез моментально заживает, а отрезанные конечности отрастают вновь.

— Как у морской звезды?

— Да. И так же, как у морской звезды, в этом процессе бывают сбои.

— А, знаю. Смотрела когда-то передачу, что вместо одного луча может два вырасти, — припомнила Леночка и тут же прикусила язык. Сейчас был не тот момент, чтобы проявлять эрудированность или же на другие темы разговор переводить. Тут судьба её решается. Однако Вит не стал углубляться в дебри биологии, а продолжил:

— Вот такое существо женского пола, значит, в процессе плотских утех используют. Но то ли позы столь оригинальные, то ли просто пара так подобралась, а лоно не выдерживает. Появляется трещина, которую организм тут же пытается заделать. Однако при регенерации происходит ошибка, и партнёр прирастает к партнёрше… Сблизились они максимально возможно!

Мужчина снова задорно хохотнул.

«А, может, он извращенец какой и пора бежать отсюда без оглядки?» — с ужасом подумала Леночка, никак не меняя добродушного выражения своего лица.

— И жили они долго и счастливо? — решила сгладить она сюжет.

— Нет. Это никого из них не устраивало. Так что они дёрнулись по разные стороны, но опять-таки неудачно. Она-то благополучно восстановилась, но того, что прихватил на себе он, хватило для регенерации нового существа. На нервах так повторилось раза три, пока «счастливчик» самостоятельно не оскопил себя. Всё равно ему после такого уже ничего и не хотелось больше. Вообще никогда!

Глаза Вита вовсю смеялись, но на этот раз он сдержался и лишь широко улыбнулся. Леночка из вежливости издала смешок и немного пригубила вино, пытаясь переварить странное чувство юмора собеседника.

«Нет. И сегодня я только до подъезда дам себя проводить», — окончательно определилась она, хотя знала, что соблазн станет преследовать по пятам. Всё-таки с момента первого свидания прошёл целый месяц и была пора либо переходить к новой стадии отношений, либо заканчивать их. Однако разум, опирающийся на недавно полученное свидетельство о разводе и последовавшие за ним неприятные шепотки всех знакомых, требовал не торопиться и всё-таки изучить кандидата. Досконально.

— До чего вкусно, — похвалила Леночка напиток и приступила к первому из четырёх важных вопросов, которые желала разъяснить для себя в этот вечер. — Ты хорошо разбираешься в винах. Наверное, часто пьёшь?

«Будет жаль, если он алкоголик», — приготовилась она ставить на нём крест.

«И ведь кто-то посчитал человечество неплохой идеей», — мрачно подумал Вердельит.

***

Не все любят книги. Некоторые воспринимают их как тяжёлое испытание и воистину правы в своём мнении. Для не желающего совершенствоваться разума нет большего наказания, чем видеть ровные ряды строк. Сложенные в слова символы способны лишить нежной уверенности в настоящем и навсегда меняют тех, кто привык потворствовать иллюзиям собственного эго. Да-да, именно так. И если книга, что вы держите в руках, относится к считающимся фантастическими, то не надейтесь, с такой вы лишитесь уверенности в том, что достигли зрелости ума, ещё скорее. Незаметно, как опасный яд, к вашим мыслям примешаются вероятности, о которых вы никогда не задумывались ранее. И чем их больше, тем более зыбким становится ваше мировоззрение, тем горячее необходимость вернуть твёрдую почву под ногами. Вы становитесь вынуждены познавать реальность, открывать её заново, исследовать… вы становитесь вынуждены думать.

Думать — это весьма болезненный процесс. Не все любят думать. Некоторые воспринимают мыслительную деятельность как тяжёлое испытание и воистину правы в своём мнении. Намного проще проживать изо дня в день одни и те же события и считать, что вы стремитесь к будущему. Весь мир переворачивается, когда вы осознаёте, что в действительности это не так.

Будущее — это не ваш счёт, с его доходами и расходами.

Будущее — это не семья, которая становится то больше, то меньше.

Будущее — это то, что ещё никогда не происходило с вами. Всё остальное дежавю.

Но разве такое будущее наступит, если вы не сломаете себя? Если вы не оставите привычное в стороне? Если… если вы не откроете обложку новой книги?

Дагенна неторопливо листала толстый том. Страницы древнего фолианта под её пальцами становились будто живыми. Они словно трепетали от восторга перед чтецом.

— Ты же знаешь этот текст наизусть, — тихо проворчала Дуонна, поставив на стол миску с пищей.

— Книга хочет, чтобы я ещё немного подержала её в руках.

— Потому что пьёт твою кровь, когда ты сама не обедала.

— Я знала, что ты обо мне позаботишься, — улыбнулась Дагенна и всё же отложила чтиво в сторону. Тонкие, как нити, красноватые щупальца, исходящие из-под обложки, тут же посерели, ослабили хватку на запястьях демонессы и втянулись внутрь фолианта.

— Знала она… Привыкла, что мне всегда есть до тебя дело.

— Да. Но чего мне неизвестно, так это что ещё у тебя на уме. Ты очень беспокойна. Причём беспорядочно. Такая суета приносит только уйму хлопот.

— Не так давно в городе со мной искала встречи одна из Къёрелл.

— Случайно не та, о которой ходит эта пошлая байка? — рассмеялась беловолосая Дагна. — Что ей могло понадобиться?

Изначально внутреннее состояние Дуонны не показалось Дагенне чем-то значимым. Эта дряхлая Дагна часто беспокоилась по пустякам. Однако последующее поведение старухи показало, что на этот раз всё не так, как ей виделось. Дуонна, испытав негодование вкупе с гневом, упрямо поджала нижнюю губу, а затем ещё и укорила.

— Нет. Тебе не стоит этого знать. Собирай и дальше сплетни да устаревшие знания о Земле и людях!

— Постой.

Выкрик стал бесполезен. Дуонна не остановилась, и, пожалуй, ничто иное не смогло бы настроить Дагенну на более серьёзный лад. Она поспешно, и оттого несколько неуклюже, сорвалась с места. Громоздкая тумбочка пошатнулась, и книга, лежащая на ней, с грохотом упала на пол.

— Да постой ты!

— Ну, чего ты хочешь? — всё-таки остановилась Дуонна, резко разворачиваясь на пятках.

— Разделить с тобой твою ношу. Я же чувствую, что за груз внутри тебя.

— Тогда пойми и то, что я зря пришла к тебе.

— Я сделаю вывод об этом, как только выслушаю хоть какое-то объяснение, — заключила она, и старуха тяжело вздохнула.

— Повелитель не может предоставить женщине других телохранителей, если хочет продолжать сохранять легенду об её официальном визите на Землю. И дело не в том, что идиотов заниматься таким делом нынче не сыскать. Госпожа Пелагея заключала контракт именно с нами. Лично. Это закон иного уровня. И потому на нас уже объявлена охота.

— Мы же отстояли лицензию, да и новое нападение на сестёр вблизи госпожи иначе как покушением на неё саму не назвать, — заметила Дагенна. — Не самый мудрый ход.

— Это ты ещё дурочка!

Белокрылая воительница выдохнула. Вдохнула. Дуонна имела право оскорблять и любила делать это. Её противный характер надо было принять. А ещё лучше размыслить, откуда взялось едкое умозаключение. Что стало упущено?

— Возможно твоё мнение обо мне переменится, если ты расскажешь, чего от тебя хотела Къёрелл. Ты ищешь моего понимания, но не учитываешь, что знаешь больше.

— А разве ты сама не видишь, меж каких огней мы оказались? Повелитель не просто так запретил Дагна покидать пределы города. И это только начало. Он намерен полностью контролировать нас, и противиться его воле означает смерть. Остальные же Высшие… Они тоже не станут терять время даром.

— Но оставаясь верными повелителю, у нас больше шансов выжить. Он нуждается в нас.

— Нуждается, — фыркнула Дуонна. — А когда необходимость исчезнет, то кто встанет на нашу сторону? А?… Молчишь. И правильно. Молчи. Ибо Къёрелл предложила иной путь. Такой, что противопоставит нас всему Аду.

— И в чём его польза?

— Мы освободимся от нынешних уз. Уже не станем думать день за днём, как нам выжить. Дагна смогут жить. Просто жить.

— Почему-то, когда добавляется слово «просто», то истина сводится на нет, — разозлилась Дагенна. — Просто беспокойство, просто беспорядок, просто закон, просто весь клан могут выжечь из упоминаний. Действительно, всё же так просто!

— Верно. Слова хитрят, когда сливаются воедино. Правда в том, что путь, предложенный нам, либо вознесёт наш клан, либо окончательно сотрёт его в пыль. Но сейчас… сейчас мы можем лишь вымирать, и потому я готова принять его. И ты примешь, когда поймёшь.

— Так почему же не хочешь рассказывать?

— Из-за тебя. Ты пока не готова, а потому прекращай свои расспросы. Нынче я ничего не стану выкладывать тебе на тарелку и услужливо подносить.

— А Кхалисси Дайна? Как ты согласуешь это с ней?

На прозвучавшее возмущение Дуонна ничего не ответила, а медленно развернулась и пошла прочь из библиотеки. Ей не хотелось, чтобы Дагенна поняла, что ничего-то нынешней Кхалисси сказано не будет. Если уж Дана, которая и направила Къёрелл с посланием, предпочла молчание, то…

— Из-за чего вообще повелителю мешают из-за рефаима? Неужели чистота крови достойна таких усилий?! — не сдержавшись, выкрикнула вослед Дагенна.

— Иди, дурочка, читай свою книгу да продолжай хохотать над досужими сплетнями, — усмехнулась старуха, не оборачиваясь и не останавливаясь.

Для того, чтобы собрать щедрый урожай, сперва он должен созреть. Мудрая Дуонна знала, что сказанного пока достаточно.

Глава 3

— Нет. Так не пойдёт, — упрямо поджав губы, заявила молодая женщина в ответ на предложение.

Как-то, вопреки привычному течению жизни, выходные дни оказывались тяжелее будней. Пусть благодаря переезду в питерскую квартирку (действительно оказавшуюся уютной!) у Леи появилось значительно больше свободного времени, но планировать что‑либо значимое на вечер после работы у неё всё равно не получалось. Хотелось либо наверстать упущенные моменты и сходить на какую-нибудь выставку, посетить весёлый спектакль, изучить новый торговый центр, либо суета требовала отрешиться от всего и просто посмотреть телевизор. Поэтому все дела, связанные с ремонтом, сами собой переносились на субботу и воскресенье. А их оказалось много. Дел было очень много. Первоначальные тихие блуждания по строительным магазинам, когда с восторгом рассматриваешь чужие дизайнерские идеи и только, бурной рекой унесли в процесс, так и мечтающий затянуться без бдительного ока на годы, ибо контактировать с рабочими Лея могла весьма ограниченное время, а им для продолжения деятельности вечно не хватало какой-нибудь изысканной гаечки. Или же вкрутить кронштейн без дозволения хозяйки квартиры они не решались… хотя в остальном не особо-то церемонились.

Возможно, если бы молодая женщина наняла какую-либо бригаду через проверенную фирму, то она бы не страдала так сейчас. Однако, с учётом местоположения жилья и объёма работ, ей в этих организациях даже предварительно озвучивали такие огромные суммы, что Лея сразу понимала — это не её вариант. Так что, уделив некоторое время знакомым и знакомым знакомых, она всё-таки вышла на команду строителей из Казахстана. Прораб, говорящий по-русски просто великолепно, разрешил все сомнения, и ключи от квартиры со звоном упали в его смуглые руки.

Первые обоснованные недовольства возникли практически сразу. В середине рабочей недели в офисе, согласно неким плановым работам, отключили свет, и руководство щедро отпустило большинство сотрудников на волю. Горящая энтузиазмом Лея, мечтая увидеть значимые перемены, конечно же поехала в родной посёлок. Предупреждать кого‑либо о своём визите ей даже не пришло в голову. Она просто зашла в подъезд, поднялась на нужный этаж и вставила ключ в замок. А там дверь раскрылась, представляя её взору мужика в одних трусах. Ненадолго. Он резко закрыл дверь и с акцентом выкрикнул:

— Сейчас оденусь!

Ошарашенно моргая и не зная, что в такой ситуации правильнее делать, она так и замерла на лестничной площадке. Похоже, её родную квартиру использовали как бесплатное жильё! И потому, тихо зверея, Лея едва дождалась, когда мужик впустит её внутрь. А дальше возмущению молодой женщины не было предела. За четыре дня обои оказались сняты только в одной из комнат. Ничего существенного даже не начиналось, хотя обещалось всего за один месяц сделать первоклассный ремонт. Такой, чтобы оставалось только расставить новую мебель.

… Разговор с прорабом в тот день прошёл на повышенных тонах, и работа всё же сдвинулась с мёртвой точки. Однако не благодаря дару убеждения, а потому, что по несколько раз на день в квартиру по Леиной просьбе стала наведываться Полина — соседка напротив, стремящаяся поскандалить и поруководить даже без какого-либо повода.

— Хозяйка, да зачем вам, чтоб трубы были видны? Проштробим и всё спрячем. Красота будет!

— Это стена просто одно название, — тыча пальцем в перегородку между ванной комнатой и туалетом, мрачно вымолвила Лея на предложение прораба. — У неё толщина сантиметра четыре. Не больше. А у водопроводной трубы сколько? Вроде вы пятидесятый диаметр меня купить просили?

— Да.

— Так если вы такой штроб сделаете, то стена же и рухнет. И так шатается.

Последнее было правдой. После снятия пластиковых панелей, стоило только чуть сильнее дотронуться до перегородки, как она начинала дрожать. Причина была ясна и понятна. Верх и низ её ещё как-то удерживались, но вот по обе боковые стороны существовали зазоры по сантиметра два. А посему выходило, что всю конструкцию требовалось как-то закреплять, иначе дорогой кафель под мрамор так и осыпался бы, словно листья с деревьев по глубокой осени.

— Ай-яй! — возмутился прораб, как если бы хотел отругать нехорошую стену за то, что она не смогла привести себя в более пристойный вид и позорит тут его седины. — Тогда да. Только так. Поверху трубы придётся… Но да их всё равно не видно будет. Ванна, а там и тумба сразу. Помещение маленькое.

— Угу, — угрюмо согласилась Лея, жалея, что своевременно не отказалась от столь «профессиональных» услуг. Увы, работа была уже на треть сделана, да и попытки найти втихаря других строителей за ту же сумму не увенчались успехом. — Ещё какие-либо вопросы ко мне будут?

— Не. Разве что вот чеки.

— Какие чеки? — сквозь зубы процедила она. — В прошлые выходные вы мне тоже их давали. Я всё оплатила и даже доехала до магазина и заказала на доставку то, чего вам не хватало. Опять, что ли? Вы говорили, что никаких дополнительных расходов больше не будет.

— Так мы-то планировали сразу на стены кафель ложить, — пояснил прораб, как нечто само собой разумеющееся. И то, как он неправильно употребил глагол, ещё большей болью отозвалось в сердце Леи. Поэтому ответила она, выделяя последнее слово.

— Ну да. Так давайте уже, кладите.

— Ай-яй. Нельзя, хозяйка. Стены неровные.

Прораб демонстративно прислонил к стене уровень. Судя по всему, скос поверхности был сантиметра четыре, и из-за этого молодой женщине тут же очень захотелось поговорить по душам уже не только с архитектором, посчитавшим, что метр двадцать на метр пятьдесят — это идеальный размер для ванной комнаты, но и с рукастыми мастерами, сумевшими воплотить в жизнь аскетичные чертежи столь оригинальным образом.

«Вот помру, найду их на том свете и замучаю там своими справедливыми отзывами о работе», — мрачно решила она, но вслух, конечно, сказала иное.

— Да, действительно. Надо ровнять.

— Вот-вот, а вы просили, чтобы без задержек. Так что я ради вас и закупил кой-чего по мелочи да пять мешков выравнивающей смеси. Вон стоят.

Сложенные в углу кухни огромные пакеты действительно имелись в наличии, а потому Лея со вздохом взяла из рук прораба чеки и посмотрела на итоговые суммы. Затем она мысленно припомнила, сколько наличности у неё в кошельке. Выходило, что на такси до станции ей средств ещё хватит, а потому она всё-таки рассталась с деньгами. Втайне даже нашла позитивный аспект — необходимый материал относительно недорого стоил.

Увы, на тот момент знания о том, что всего потребуется двадцать пять мешков, а не каких-то пять, у Леи не было.

Прораб довольно принял купюры, шустро засунул их в свой бездонный карман, и продолжил показывать, что ещё его работники то ли сделали, то ли сотворили с квартиркой. Мысли же Леи отчего-то настойчиво возвращались к кафелю, а потому она слушала его болтовню в пол уха, пока не поняла причину собственного беспокойства.

— Стоп, — резко остановилась она посреди коридора. — Чтобы входную дверь менять, вы говорили, что проём немного расширять придётся.

— Да.

Девушка угрюмо оглядела крохотную прихожую, одна стена которой была смежной с санузлом.

— И как вы это делать будете?

— Кувалдой.

— А мой кафель в ванной не полетит?

— Ай-яй! Как хозяйка хорошо в ремонте разбирается.

«Да я с вами скоро сама профессиональным строителем стану!» — захотелось выкрикнуть ей, но она промолчала, ужасаясь другому моменту. Лею сразила наповал мысль, насколько не хочется заниматься дверью прямо сейчас. Идея заменить её самым последним делом, да ещё руками других мастеров, только что полетела ко всем чертям. Жизнь вынуждала выдавать нерадивым гастарбайтерам новые ключи.

«Ох, как же мне потом спать по ночам?» — похолодела молодая женщина.

— Так что делать будем, хозяйка? Ложить кафель?

Едва не плача, Лея собрала силу воли в кулак и обречённо сказала:

— Нет, пока никакого кафеля. Сначала входная дверь. Я вам на днях позвоню и сообщу, когда доставка будет.

— Хорошо-хорошо. Мы двери замечательно ставим. Красота будет!

«Выдать бы тебе двадцать плетей по спине, вот где красота будет!» — со злостью подумала она.

Воображение тут же нарисовало такие реалистичные картины наказания, что Лея не на шутку перепугалась. Мало того, что ей регулярно снились кошмары, так и в повседневной жизни у неё всё чаще стала проявляться некая кровожадность. Ужасно хотелось вкусить чьей-нибудь крови.

Нет, не чьей-нибудь. А конкретной.

— Ладно, я поеду, — помотав головой, чтобы снять неприятное наваждение, сказала она и потребовала напоследок: — Только смотрите, через выходные с ванной закончите обязательно. И так на кухню три недели ушло, а вы мне за месяц обещали всё сделать!

— Всё будет, хозяйка. Всё будет! Красота.

«Нет, убью я его. Убью. Точно, — спускаясь по лестнице думала она, пока прораб, стоя на лестничной площадке, продолжал без умолку тараторить пустые обещания. — Он у меня вкусит Лавовые озёра Аджитанта или глубину Безымянных Копей. Обязательно!».

Искренне удивляясь выдуманным названиям, Лея вышла на улицу, и летнее солнце сразу ненадолго ослепило её. Этот день первой недели июня выдался на удивление ясным и жарким. Несмотря на прошедший ночью дождик, при малейшем движении ветра в воздух поднималась сухая колючая пыль. Из-за этого не так давно распустившиеся цветы осунулись, и жужжащая неподалёку пчела, не найдя их нектар привлекательным, улетела прочь. Смешная пятнистая кошка с любопытством посмотрела на полосатое насекомое, но не стала охотиться, а наслаждаясь уютом избранного ею местечка в тени шиповника, продолжила лениво намывать лапкой мордочку.

— Пекло какое, — недовольно проворчала Лея.

В другое время она бы только порадовалась погоде. Скорее всего надела бы купальник да пошла на речку, текущую совсем близко от дома. Водоём, конечно, был не ахти какой — мелкий и грязноватый, но отдых на берегу всегда удавался. Ведь так приятно окунуться в прохладную воду или, присев на траву, съесть купленное мороженое. Округляющийся живот, однако, не позволял подобного удовольствия. Беременным категорично запрещалось греться на открытом солнце, а тем более плавать во всяких рассадниках инфекций. Мороженое тоже было нежелательно, если не хотелось ни с того ни с сего залучить ангину. Поэтому и так неважнецкое настроение Леи упало ещё ниже. Она уныло надела на голову глупую панамку, и на лице её возникло непередаваемое трагичное выражение.

— Альберт? — вдруг невольно прошептала молодая женщина, но стоило ей моргнуть, как наваждение прошло. Нет, на детской площадке, сразу возле дерева, в компании солидного мужчины стоял не красавец‑риелтор, а кто-то совсем другой. Тоже черноволосый и светлоглазый, тоже в деловом костюме, но нет, не он.

«Надо же, кто это может быть? — заинтересовалась молодая женщина, окидывая странных людей любопытным взглядом. — Что-то я никого в округе похожего не видела раньше. Да и к чему так стильно одеваться в нашей деревне?».

Однако стоять и пялиться на незнакомцев было некрасиво, поэтому Лея вскоре опомнилась и сделала вид, что наблюдает за играющими дети. И, наверное, у неё получилось создать такое впечатление, так как соседская Анечка узнала её и с детской непосредственностью закричала:

— Привет, тётя Лея!

Лея с улыбкой помахала ребёнку рукой в ответ и только потом, отворачиваясь, набрала на телефоне номер такси. Больше в сторону детской площадки она ни разу не посмотрела.

Что ей до этих мужчин? Даже будь один из них Альбертом, то всё равно у них совершенно разные жизни. Да, судьба свела их так близко, что, казалось, им суждено стать одним целым. Но это был только мираж. Такова уж вселенная, что пути разных существ сходятся и расходятся. Это незыблемо.

Это бесконечно.

***

Столкновение взглядами стало причиной задержки перед ответом. Ал’Берит не смог отказать себе в удовольствии посмотреть в глаза любимой женщине и не желал нарушать этот миг деловой беседой. Ведь ради этого он и переместился на Землю.

— Привет, тётя Лея!

Крик ребёнка едва заметно искривил линию его губ, но по такой скромной реакции никто из людей не смог бы сделать вывод счёл ли виконт Ада произошедшее чем‑то забавным или, напротив, остался недоволен. Да и такой цели перед ними не стояло. Дети беззаботно играли, а наблюдающие за ними женщины как ни в чём ни бывало шептались о личном. Им не довелось даже испытать предчувствия возможной беды. Присутствие двух Высших демонов ничем не привлекло их внимания, столь невосприимчивы они были. Человеческие мысли оказались настолько погружены в суету, что нечто важное, то, что было перед ними так близко, что рукой подать, люди упустили из виду. Просто-напросто не заметили.

— Ал’Берит, — напомнил о себе герцог.

Наместник Аджитанта пристально посмотрел на своего сеньора и, наконец, холодно ответил:

— Скорее я предпочту личный визит в Ледяной Замок. Роль стороннего наблюдателя меня никак не устроит, Ваше высокопревосходительство. Для обратного было сделано слишком много.

Дзэпар ехидно усмехнулся, хотя его взгляд, скользнувший по стремительно шагающей по улице госпоже Пелагее, так и остался ледяным.

— Несомненно, сделал ты очень многое.

— Оно заслуживало моего внимания.

— Такую точку зрения поддерживают далеко не все Высшие. Некоторые, как я, считают, что ты чрезмерно сосредоточен на своих первых заместителях. А ведь предполагается, что их предназначение освобождать твоё время для других значимых дел.

— Которые, несомненно, в полном порядке. Все доверенные вами области подконтрольны моему влиянию.

Сказав так, Ал’Берит отвлёкся на созерцание небольшого мяча. Кто-то из детей неудачно ударил по нему ногой, и траектория понесла игрушку прямиком к демонам. Мяч должен был остановиться где-то возле их ног, но внезапно высоко подпрыгнул и звонко лопнул. Расстроенная ребятня тут же начала искать виноватого, и Дзэпар принялся взирать на их визгливую возню с хмурым видом.

— Даже здесь твоё присутствие создаёт неприятности и шумиху, — наконец заметил герцог с недовольством и, понимая, что игра слов может продолжаться до бесконечности, сказал напрямую. — Твоя эксцентричность достигла апогея, Ал’Берит. Она привлекала ненужные взгляды. Появление рефаима вызывает слишком неприятную реакцию со стороны Рая. Озвученные ангелами последствия крайне нежелательны.

— Неужели в Аду столь острая нехватка полукровок, чтобы Раю не признать подобное чем-то обыденным? — деланно удивился наместник Аджитанта. — Три клана и несколько одиночек, вроде Леккео. Неужели недостаточно?

При упоминании имени секретаря в глазах Дзэпара вспыхнул огонёк недовольства. А затем он, мысленно приходя к некоему решению, с раздражением произнёс:

— В такие моменты должности Хранителя летописей и Главного архивариуса Ада кажутся мне совсем не подходящими для тебя. То ли дело, какой-нибудь придворный художник. Ведь у тебя столь умело получается раскрасить яркими красками жизнь всего высшего общества!

— Наверное, это опыт.

Весёлая интонация Ал’Берита прозвучала наиграно. Собственные слова заставили виконта мысленно вернуться в прошлое. В те дни, когда его влияние только набирало обороты, а высший свет мог позволить себе открытое пренебрежение по отношению к нему. Когда-то он даже помыслить не мог, чтобы открыто перечить Его высокопревосходительству. Когда-то он только стоял у истоков пути.

Даже у самых могущественных существ всё когда-либо происходит впервые. Первый жизненно важный вздох, первая манящая мечта, первые тайные намерения. У каждого свой список первоочерёдности. Перечень Ал’Берита пополнился и нынешним приёмом. Он ещё никогда не устраивал подобные мероприятия, однако недавнее назначение повелителем Аджитанта требовало вести соответствующий образ жизни.

Вот только это нисколько не приносило удовольствия хозяину замка.

Вопреки тому, что Ал’Берит обоснованно занял свою должность, открытые убийства младшего брата и отца отнюдь не возвысили его в глазах общества. Высшие продолжали видеть в нём ошибку, а не кого-то равного себе. Происхождение от низшего демона изначально оставило след. Он не был неизгладимым, ибо даже сейчас виконт видел отчётливую разницу между своим первым выходом в свет и этим раутом, но для получения соответствующего признания следовало затратить уйму сил. И отрекаться от своих целей Ал’Берит не был намерен. А потому, встречая нового гостя, обдающего его высокомерным взглядом, он вежливо улыбнулся и произнёс после приветствия соответствующую шутку. Ему требовалось создать на вечере лёгкое настроение независимо от личных симпатий.

При этом лебезить новый повелитель Аджитанта отнюдь не собирался. И показывая обществу твёрдость своего характера, вскоре он оставил компанию неприятного, хотя и значимого гостя да отошёл к другим присутствующим. Герцог Дзэпар, несколькими месяцами ранее занявший место отчима Ал’Берита, когда тот принял вынужденное понижение по карьерной лестнице в силу сложившихся с ним обстоятельств, одобрительно кивнул головой. Пожалуй, этот демон был единственным, кто тоже старался поддерживать дружелюбную обстановку. Подобная протекция не осталась без внимания. Она позволила окружающим на порядок смягчить своё мнение, но всё же их суровость и пренебрежение окончательно скрылись под масками лишь когда появилась последняя гостья.

— Счастлив за честь принимать вас, дорогая сестра, — обрадовался приходу Ашенат Ал’Берит и подал руку, предлагая демонессе составить ему пару.

Герцогиня обвела задорным взором зал, свысока наблюдая, как демоны поспешно склоняются перед ней. Некоторые особы предпочли разве что не спрятаться за спинами других. Ей стало смешно из-за этого, но она сумела не только не рассмеяться, но даже удержалась от того, чтобы снести парочку голов шутки ради. Ашенат всего-то вежливо приняла приглашение брата, хотя иначе чем обычно. Безо всяких сомнений герцогиня положила свою ладонь на сгиб его руки и полноправной хозяйкой потребовала:

— Пусть слуги подадут мне вина. Сегодня я намерена веселиться!

Выходка демонессы несколько смутила Ал’Берита, но не более чем на миг. Он улыбнулся, словно так и было задумано изначально, и уверенно повёл свою официальную пассию вглубь зала.

— А, так вот как ты распорядился моим подарком, — тихонько рассмеялась Ашенат, разглядывая пол, в котором, словно в толще стекла, покоились кости.

— Не мог же я их просто складировать.

— Мне было бы по вкусу, если бы ты создал из них нежить. Ха, можно было бы обрушить эту армию на всех наших земных поклонников, и тогда люди по достоинству оценили бы конец последнего тысячелетия допуска Ада на Землю, — бриллиантовые глаза загорелись воодушевлением, но Ал’Берит произнёс свой ответ спокойно и равнодушно.

— После такого вряд ли бы остался хоть кто-то, способный понять прелесть вашей задумки, дорогая.

— Какая разница! — отмахнулась та. — Ничто не придаёт такого очарования воину, как вышагивающая за ним армия. Тебе бы пошло.

— Всё равно неразумно разрушать ради такого пол нового зала, — с искренней улыбкой ответил Ал’Берит и подал своей спутнице бокал.

— Да, но я могу и другой материал предоставить, братик, — намекнула Ашенат и недовольно воззрилась на туманную стену. — Ужас. Если не уверен, чем заполнить пространство, чтобы оно гармонично дополняло обстановку, то хотя бы завесь чем-нибудь эту гадость.

— Обязательно воспользуюсь твоим советом, как только найду подходящий сюжет для полотен.

Ал’Берит снова улыбнулся. И снова искренне. И не столько из-за хода беседы, сколько из-за того, как предельно вежливо стали поглядывать на него гости. После Кровавого Пира сестры очень немногие решались общаться с нею. Скорее, в обществе даже прослеживалась тенденция максимально избегать опасную герцогиню. Однако это ни в коем случае не сделало последнюю замкнутой или же затворницей.

Ашенат вела привычную для себя жизнь, пусть и проводила большее её время на Земле. Ей нравилось играть с человечками, изображая из себя богиню. Она наслаждалась поклонением себе… Но не менее её привлекало и обращать это почтение в хаос и разрушение. И, к счастью, роковая демонесса не особо переносила своё увлечение на жителей Ада вследствие этого.

Когда настало время закрывать бал, по залу только что не пронёсся массовый вздох облегчения — таков был эффект от присутствия Ашенат. В какой-то миг Ал’Берит даже соизволил принять такую вероятность, как быстро выстраивающуюся очередь для прощания с ним. Но всё вышло чинно и степенно. Герцогиня тоже вела себя на удивление благопристойно вопреки своей природе. Она исполнила своё намерение повеселиться в этот вечер, но ограничилась лишь танцами. Как на балу, так и после. Только этот танец сладострастия для двоих остался сокрытым от взглядов любого рода свидетелей.

Продолжая гладить кожу сестры, Ал’Берит словно желал задержать мгновение. Он знал, что Ашенат вскоре отстранится, и она поступила именно так. Демонесса встала с постели, подошла к окну и, некоторое время уделив рассматриванию мрачного вида, начала облачаться.

— Ты могла бы остаться в Аджитанте, — всё же сказал он.

— В этом-то и прелесть свободы. Я могу быть везде, где только пожелаю.

Беспечный ответ заставил его нахмуриться. Ал’Берит поднялся и подошёл вплотную к сестре, чтобы, с силой ухватив её за волосы (так, что тонкая шея изогнулась чуть ли не до предела), холодно произнести:

— Желаешь, чтобы я по-прежнему был удовлетворён таким пояснением?

— Я жду, когда ты вырастешь настолько, что перестанешь меня раздражать, — не менее серьёзно ответила Ашенат и беззаботно рассмеялась, с лёгкостью скидывая с себя его хватку: — Так ты больше доволен, братик?

— Пока ещё нет.

— Ты продолжаешь играть в свои игрушки, и в этом я пока покровительствую тебе. Хочешь сыграть роль солдатика Ада? Давай. Не трону ни Рай, ни Землю, чтобы не задеть твою игрушечную вселенную… Но мне это неинтересно, Ал’Берит, — её бриллиантовые глаза замерцали радужными оттенками. — Миры захватывают. Постоянно. Но вот беда, ха, мало кто знает, что с ними делать! А ведь их нужно разрушать. Сжать их и спрессовать, чтобы сущее развеялось кричащей агонией пылью.

Одновременно с этими словами демонесса вытянула свою руку и сжимала ладонь до тех пор, пока не расцарапала себе ногтями кожу до мяса. А затем исчезла в пламени телепорта так же стремительно, как появилась в замке.

Глава 4

Кварзиотто размышлял, лёжа на мягком квадрате пёстрого ковра, вышитого позолотой. Деревья в его саду не обладали роскошной земной листвой и не дарили тени, а потому пара женщин беспрерывно обмахивала громоздкое тело смотрителя огромными опахалами. Это давало желанную прохладу и комфорт обстановки позволил демону полностью сосредоточиться на обдумывании слов докладчика, не так давно ушедшего восвояси.

На первый взгляд данные не вносили особой ясности. Лидчитта оказалась весьма популярна и старалась крутиться в верхах, хотя в столичную иерархию благоразумно не входила. Конкуренция в Дисе была высока, а эта жрица так и не обзавелась постоянным покровителем. Более того, некоторые Высшие, вроде Его превосходительства Вердельита, откровенно пренебрегали настойчивой демонессой. Но далеко не все. Так что ниточка марионетки могла привести к любому кукольнику, если бы не одно обстоятельство — Лидчитту видели в обществе Леккео.

Секретарь герцога Дзэпара крайне редко покидал замок, никогда не оживлял свой досуг визитами в дома развлечений любого рода, не имел любовных связей (кроме той, о которой всему Аду было известно), был исключительно верен своему нанимателю и использовался им явно не так, как мог бы. Леккео не обладал весом в обществе. У него не было ни на кого никакого влияния. Он был лишь преданным до мозга костей подручным герцога и, так как из века в век выполнял один и тот же перечень обязанностей секретаря, не отходя от них ни на шаг, то вследствие на него вообще мало кто обращал внимание. Этот рефаим воспринимался не иначе как любимая болонка хозяина. Зверёк что‑то там порой умиляюще тявкал, услаждал взор забавной мордашкой, прекрасно вписывался в интерьер… но значения не имел.

«До поры до времени», — закончил свою мысль Кварзиотто насмешливой фразой, так и не произнесённой вслух.

Ищейки Кварзиотто собрали достаточно данных, чтобы, соединяя информацию воедино, подтвердить предположение о том, что Лидчитта смогла оказаться в замке Аджитанта именно после встречи с Леккео. И так как не в духе последнего было искать такого рода знакомства, для Кварзиотто становился очевидным факт — Его высокопревосходительство использовал своего самого верного исполнителя. Не самого способного, а именно что самого верного. Видимо, демонесса подошла под некоторые особо тайные замыслы герцога и… кто мог знать насколько далеко они простирались? Вдруг недаром столько тысяч лет Его высокопревосходительство предпочитал общество эксцентричного виконта? За неординарностью Его превосходительства Ал’Берита при определённой ловкости можно было бы с удобством прятать коварные намерения. Уж Его высокопревосходительство с этим бы справился.

… Уж он справился бы с тем, чтобы присвоить себе опасного рефаима, а после использовать его потомков на своё усмотрение. Герцог по крови — это достойный титул, чтобы всерьёз рассчитывать на получение большей власти.

«Он свёл её с повелителем, но со своей ролью Лидчитта не справилась. Что бы она ни должна была внушить, у неё не вышло толком подобраться к нужному лицу. Иначе не покинула бы она приватный вечер так рано, не закончила бы свой визит в Аджитант в такой дыре. И вот она причина, отчего ей приказали поработать надо мной. Кто-то счёл, что я поддамся влиянию в разы проще», — размыслил Кварзиотто и поднёс к губам длинную изогнутую трубку.

Главный смотритель Питомника втянул в себя едкий дым и медленно выпустил его кольца обратно наружу. Его коробило от того, что он, оказывается, создал о себе впечатление простака. И да, факт, что Лидчитту использовали изначально аж для влияния на самого повелителя Аджитанта, нисколько не утешал его самолюбия. Кварзиотто был рассержен, расстроен.

… Он был полон желания показать насколько он серьёзный игрок. Игрок, а не пешка.

Опахала в руках женщин то поднимались, то опускались. И, если бы не это, то могло бы показаться, что время замерло. Размышления настолько захватили Кварзиотто, что он словно обратился в статую. А затем его лицо исказила хищная улыбка.

Демон подумал, что мешать планам Его высокопревосходительства очень опасно. Но кто сказал, что он обязан делать это напрямую? Он в состоянии осуществить коварную задумку. Такую, которая удовлетворит не только его честолюбию, но и заманчива возможностью избавиться от некоего довлеющего барона.

Некоторое время Кварзиотто курил, доводя собственные размышления до чётко очерченного плана. И, наконец, пришёл к окончательному решению.

Он поспособствовал бы затее Его высокопревосходительства Дзэпара ради удовлетворения собственного научного тщеславия. Пусть весь Ад знает на что способен Кварзиотто из клана Къорро!

Он стал бы полезен Его превосходительству Ал’Бериту, так как в нужный момент всё же раскрыл бы ему расчётливую цель герцога. Несомненно, наместник Аджитанта стал бы обязан отблагодарить своего верного Кварзиотто. Ведь известие позволило бы ему не только сохранить своего рефаима при себе, но и устранить предателя. Причём так, чтобы возвыситься самому. Уж на это виконт Ал’Берит был ой как способен!

И (тут Кварзиотто аж смаковал от предвкушения), что самое ценное — сам Князь Светоносный оценил бы его участие в этой истории. Ведь главный смотритель Питомника великолепно разбирался в людях, а потому прекрасно знал, что у них рождаются либо чада, либо исчадия. И то, что должно было произойти от госпожи Пелагеи, никак не имело права вносить изменения в семейную карту. Этого требовали интересы Ада. И Кварзиотто мог бы стать тем инструментом, что осуществил бы вмешательство.

К счастью для всех трёх миров (по мнению Кварзиотто), он являлся достаточно талантливым, чтобы создать не только что-то, позволяющее без пристального внимания принять демона за человека, но и что-то при этом кардинально влияющее на некоторые его системы. Незаметно влияющее. Ведь герцога Дзэпара такой бракованный рефаим ни за что бы не устроил. Да и виконт Ал’Берит никогда не позволил бы кому-либо так вмешаться в организм своего отпрыска. В этом вопросе разумная предусмотрительность могла восприниматься им только как личное оскорбление. Да и разве он не был бы в этом прав?

Но Кварзиотто мог изменить всё, хотя игра только начиналась. В его возможностях было…

— Ваше достоинство, — прервал ход сладких мыслей Кварзиотто один из служащих.

— Как вы посмели беспокоить меня?

— Прошу не гневаться, — испугался демон. — Вы велели незамедлительно сообщать о поступлении новой корреспонденции от господина Аворфиса, поэтому я и потревожил ваш покой.

На сказанное главный смотритель отреагировал точно так же, как обычно реагировал второй заместитель наместника Аджитанта, когда получал документацию от него самого — заскрежетал зубами от злости. Его лицо исказила гневная гримаса, а затем он резко поднялся на ноги. Раболепно склонивший голову служащий продолжал стоять на своём месте, покуда Кварзиотто не прошёл дом. Ему было известно, что лучше не привлекать к себе внимание, когда этот демон в гневе. А Кварзиотто был именно что зол! И отчего-то испытал ещё большую ярость, когда увидел содержимое послания, хотя чего-то подобного и ожидал.

Нет, издевательства такого рода просто невозможно терпеть!

И, размыслив ещё немного, Кварзиотто решил внести в свой план небольшие коррективы. Он счёл нужным поступить следующим образом…

***

Наместница Крудэллиса мягко дотронулась до ладони Ал’Берита, словно желала оказать ему поддержку. Он сначала посмотрел на её тонкие пальцы, а затем заглянул в глаза. Ахрисса с привычной для неё лёгкостью искренне улыбнулась и, ненадолго сжимая его руку крепче необходимого, произнесла с ноткой веселья.

— Уметь чувствовать не так уж и плохо. Мне вот это даже очень нравится!

— Будьте осторожны в таких высказываниях, дорогая, — озорно усмехнулся Ал’Берит и тихонько, как заговорщик, шепнул ей на ухо. — В этих стенах, кажется, господствует мнение, что порядочному демону стоит забыть о подобных навыках.

— Чушь! По мне, так глупо выбирать именно бесчувственность.

— Это потому, что вы умело сохраняете избирательность, — в серьёзном тоне заметил он и поинтересовался. — Его высокопревосходительство Дзэпар так и не покинул Дис?

Ахрисса убрала свою руку с его ладони.

— Да, но не могу сказать, что я расстроена этим обстоятельством. В моих желаниях встретиться с ним. И, скажу не тая, провести время в столице, а не в замке Бьэллатора, прельщает меня гораздо больше.

— Хм. Быть может, если Аджитант достоин вашей благосклонности, то вы примите моё приглашение? Я ожидаю визита Его высокопревосходительства в этот вечер для завершения партии, и мне было бы приятно и ваше общество.

— Согласиться на подобное не так уж сложно, — довольно улыбнулась она. Дзэпар и Ал’Берит часто играли в подобие шахмат, найдя в лице друг друга достойных противников. Присоединиться к их компании было бы удобно для неё, но Ахриссу смущал кое‑какой момент. — Однако разве тогда ваша игра не станет нарушена?

— Сама по себе она не займёт много времени, а мне хотелось бы узнать ваше мнение по одному вопросу наедине, — признался в подоплёке своего приглашения Ал’Берит и, увидев неприкрытое любопытство в глазах баронессы, продолжил. — Возможно, это подведёт вас к тому, что вы перестанете испытывать некоторые эмоции и при этом почувствуете себя счастливой.

— О, Ал’Берит. Даже не жди, что после подобных слов я откажусь! — звонко рассмеялась она.

— В таком случае буду рад видеть вас.

Он поклонился, давая понять, что в данный момент не готов озвучивать другие подробности. Ахрисса не стала настаивать и попрощалась, хотя, прежде чем окончательно покинула из его поля зрения, обернулась, бросая крайне заинтригованный взгляд. Шлейф светлого платья баронессы покрывало хрустальное серебро инея.

Однако пребывать в одиночестве наместнику Аджитанта пришлось недолго.

— В последнее время вас нечасто можно встретить в Ледяном Замке, Ваше влияние, — произнесла Шанфеш, намеренно используя обращение к нему, как к виконту — низшему из благородных титулов Ада.

— Да, Ваше могущество, — кратко ответил Ал’Берит маркизе.

Демонесса выглядела прекрасно несмотря на то, что в изгибе её губ появилась презрительная жестокость. Но на это отличие можно было не обращать внимание. Скорее всего, оно не являлось привычкой, обозначенной событиями прожитых веков, а было чем‑то касающимся только его. При обращении к другому собеседнику она, наверняка, вернулась бы к мягкой улыбке, а её густые ресницы затрепетали бы в смущении.

— Полагаю, это связано с делами, — не пожелала отходить от него Шанфеш. — Я слышала, вы запросили у Владыки аудиенцию.

— Да, Ваше могущество.

— Любопытно… Неужели сын Дхаргона уверен, что его слова будут интересны Светоносному Князю?

— Не смею об этом судить, Ваше могущество, — всё так же односложно ответил он.

— И всё же, Ал’Берит, — почти что шёпотом обратилась к нему Шанфеш с доверительной интонацией. — Мне известно о твоих тревогах. И поверь, со своей стороны я делаю всё возможное, чтобы помочь тебе.

— Ваши старания не остаются без моего внимания, Ваше могущество. Уверен, что вам, как никому другому, приятно способствовать моему семейному благополучию.

Ал’Берит произнёс свои слова с прежней беспристрастностью, но в глазах демонессы засияли искорки смеха. Шанфеш не была столь эмоционально несдержанна как Ахрисса, но и то не устояла перед соблазном немного позлорадствовать.

— Ашенат ведь была твоей последней пассией, Ал’Берит. Наконец-то после стольких тысячелетий ты сумел найти себе пару! И меня особенно радует, что в тебе сохранилась нежная привязанность к детям. Они ведь приносят счастье, да?

— Несомненно, видеть, как другие пытаются разрушить созданное мною удачное обстоятельство, для вас невыносимо, Ваше могущество.

Наместник Аджитанта продолжал изображать из себя ледяное спокойствие, но Шанфеш он именно как собеседник, а не слушатель, кажется, был не нужен. Демонесса очаровательно улыбнулась, слегка наклонив голову. Её густые локоны от этого движения сменили своё положение и прикрыли изящный изгиб плеча золотой волной.

— И поэтому ваша просьба об аудиенции неприятно насторожила меня, Ваше превосходительство, — возвращаясь к официальному тону и используя более подобающее обращение, продолжила маркиза. — Владыка не станет…

Она запнулась по полуслове, так как узрела перед собой одного из самых высокопоставленных демонов — Его высочайшее всевластие Агхторета.

— Не стесняйся, скажи, — потребовал он ледяным голосом, в котором, однако, слышались и надменность, и насмешка. — Что, по-твоему, должен сделать Князь? Он обожает, когда решают за него.

Этот демон мог позволить себе обращаться к Шанфеш и не в таком тоне. Маркиза заметно стушевалась, предпочитая отреагировать молчанием. И, храня его, она по примеру Ал’Берита склонилась в приветствии.

— Моё почтение, Ваше высочайшее всевластие, — спокойно вымолвил виконт.

Агхторет смерил наместника Аджитанта холодным оценивающим взглядом, а затем подал знак рукой Шанфеш, как если бы отмахивался от назойливой мухи. Демонесса, дабы не вызывать дальнейший немилостивый гнев, молниеносно последовала этому бессловесному указанию, исчезая в огне телепорта. И тогда, когда они остались наедине, великий герцог предложил Ал’Бериту следовать за ним в приёмный зал, где он — лицо, столь приближенное к Князю, никогда не был до этого.

За гигантской дверью, достойной того, чтобы называться вратами, вместо какой‑либо комнаты перед взором Хранителя летописей открылось бескрайнее заснеженное пространство. И несмотря на то, что располагалось оно под ледяным сводом, свет исходил откуда-то с высоты и походил на звёздный. Как будто осколки древних миров нашли себе последнее пристанище в глыбе мрачного жёсткого неба. Ветер отсутствовал, как и любое движение. Ал’Берит явственно ощущал себя нарушителем здешней безмятежности, хотя воздушный снег не скрипел под его ногами. Тишина обволакивала тугим покрывалом.

Покуда Агхторет не разрушил её покой своими словами.

— Ты оставляешь за собой глубокие следы.

Цепь шагов явственно очерчивала весь путь наместника Аджитанта, но не являлась единственной. Множественные рытвины обозначали рисунок, неповторимо изменивший поверхность своим узором. Некоторые впадинки едва виднелись, будто зарастали снегом словно плодородная почва земной травой. Другие, возможно, его глаза уже и не могли различить. Но контур собственных отпечатков ног Ал’Берит видел отчётливо.

— Если тебе интересно, то вот следы твоей сестры. А вот и следы Одо, — Агхторет неторопливо указал дланью на вмятины, больше похожие на неаккуратные ямы, а затем и на едва приметные отметины.

— Пожалуй, об Одо мне не доводилось слышать, Ваше высочайшее всевластие, — всё же позволил себе признаться Хранитель летописей.

Перебрав в своей памяти миллионы вероятностей, кому именно могло принадлежать столь простое имя, он так и не пришёл к выводу об истинной природе существа, некогда посетившего Ледяной Замок.

— Его следы столь сильно разрушили пространство, что восстановить первозданный замысел смогла только метель. И всё же их отголосок так и не исчез, — советник вскользь посмотрел на своего собеседника, прежде чем добавил. — Шаги ангелов, демонов или же людей одинаково оставляют отпечатки на снегу.

— Тогда я польщён правом на аудиенцию ещё больше, чем прежде. Художник позволил мне внести мазки в его картину.

Смех Агхторета громом посреди ясного неба разрезал пространство, пока не стих. Так же внезапно, как возник. И последующие свои слова демон произнёс высокомерно пренебрежительно.

— А что, если любой узор является лишь нарушением замысла творца?

Будь на месте Ал’Берита кто-либо иной, то ответ, скорее всего, стал бы другим. Например, его нынешняя первый заместитель свела бы речь к тому, что для сохранения девственного пространства пребывать на нём достойны лишь микроорганизмы, не оставляющие видимых следов. Ну, или те, кто уже научился летать, не касаясь снежных равнин. От кого-нибудь другого могло прозвучать более глубокое мнение о невозможности чистого полотна в живом мире.

Однако собеседником Агхторета был именно Ал’Берит, и он сказал:

— Вы говорили, что здесь уже происходила метель, Ваше высочайшее всевластие. Так что в основе задумки явно рисунок. Вопрос в том, какой именно окажется достойным.

Советник ничего не ответил. Он сделал ещё с дюжину шагов и остановился. Миг назад вокруг них был только снег, и вдруг они оказались перед новой дверью. Ал’Берит мрачно уставился на её зеркальную поверхность, отображающую вовсе не его облик, а затем уверенно положил руку на дверное кольцо.

— Я всё знаю и про тебя, и про твои амбиции, — неожиданно произнёс Агхторет сухим голосом и, чтобы задержать виконта от его последующего шага, положил ему на плечо свою ладонь — тяжёлую и холодную, как валун на дне океана. — Скажи, достигнув желаний, не захочется ли тебе всерьёз пересмотреть свои мечты?

— Если прежние цели казались мне прекрасными, то я буду рад тому, что они у меня были. В некоторые игры стоит сыграть, даже если заранее знаешь, что выигрыш исключён. Интерес приносит сама игра.

— Те, кто безукоризненно использует факты, логику и руководствуется исключительно здравым смыслом, зачастую вызывают у меня желание сказать, что они действительно могли бы достигнуть высот. Но истина в том, что у них нет шансов. Чтобы узнать своё слабое место необходимо не бояться нарушать ход событий.

Великий герцог закончил речь, не озвучивая самое важное — путь к вершине продолжали только те, кто умело использовал полученное знание. Вместо этого Агхторет просто‑напросто убрал свою ладонь с плеча наместника Аджитанта, позволяя ему пройти за дверь или же прочертить иную тропу на снежной равнине.

И Ал’Берит без тени колебаний сделал последний шаг, оставляя на белой поверхности заключительный след памяти о себе.

***

Комната находилась на верхних этажах замка Аджитанта и была достаточно просто обставлена. Излишеств в интерьере для неё и не требовалось. Скорее наоборот, помещение украшало отсутствие декоративных элементов, так как именно здесь предпочитали играть и вести судьбоносные беседы герцог Дзэпар и его ближайший сподвижник Ал’Берит. Однако на этот раз в их компанию добавилась ещё одна особа, а именно баронесса Ахрисса. Демонесса сидела на диванчике и наблюдала за перестановкой фигур на доске, почти не вмешиваясь в ход разговора. Она прекрасно понимала, что в данный момент не следует сосредотачивать внимание на себе. В её обществе игрокам предстояло чувствовать себя непринуждённо.

— Самая занимательная игра та, в которой одновременно отдавая предпочтение разным сторонам, остаёшься в выигрыше только ты, — заметил Ал’Берит, после того как партия оказалась закончена.

— Скорее, речь идёт об игре профессиональной. Увлекательность подобного со временем стирается привычкой.

— Иногда и так, — не стал он спорить с Дзэпаром.

Они ещё некоторое время беседовали, но продолжительным разговор не стал. Дела герцога требовали его присутствия в Столице.

— А вы? — обратился Ал’Берит к помрачневшей Ахриссе. — Не желаете ли вы выпить в моём обществе чашку чая?

— Чая? — удивилась она.

— Недавно я пришёл к выводу, что очень редко приглашаю своих коллег на чай.

— О, Ал’Берит, — рассмеялась Ахрисса. — Пожалуй, если бы я хоть чуточку чаще получала подобные приглашения, то отказала бы тебе. Но это не так, и потому мне нельзя ответить иначе как согласием.

— Превосходно.

Наместник Аджитанта широко улыбнулся, а затем выжидательно посмотрел на своего сеньора. Глаза Дзэпара тут же сверкнули огоньком интереса, но задерживаться в Аджитанте ради его удовлетворения он уже не мог, а потому попрощался и переместился в Ледяной Замок.

— Скажи, ты ведь ради этого всё задумал? Хотел заставить его проявить интерес к тому, чего нет? — полюбопытствовала Ахрисса, когда фривольно откинулась на спинку дивана.

— Не вполне. Мне бы хотелось, чтобы он посчитал именно так.

Баронесса задумчиво наклонила голову набок. Однако в следующее мгновение на столике перед ней возник поднос с чайными принадлежностями и Ал’Берит сел возле неё, а потому демонесса предпочла принять более элегантную позу.

— Итак, выходит, ты решил раскрыть мне какой-то секрет?

— Да, — разливая напиток, согласился виконт и подал ей одну из чашек. Ахрисса поднесла чашку ближе к лицу и, вдохнув аромат, улыбнулась.

— Откуда ты узнал, какой чай мне нравится?

— Чай — это то, в чём стоит разбираться, ведь приглашение на него зачастую только повод для приятной беседы.

— И получения желаемого?

— Именно так, — рассмеялся Ал’Берит, а затем с хитринкой посмотрел на раскусившую его Ахриссу. — Скажи, планы твоей семьи касательно Дзэпара всё те же?

— Он так и не дал понять, что не согласен с ними.

— Разумеется, ему предложен очень выгодный союз.

— Но, видимо, чего-то в этом предложении не достаёт, раз он отнюдь не спешит этот самый союз заключать, — в привычном для себя лёгком тоне ответила она, хотя по её лицу было видно, что тема не приносит ей никакого удовольствия. Поэтому Ахрисса, сделав глоток чая, осведомилась в открытую. — Ты знаешь что‑то, что способно нарушить эти намерения?

— Нарушить? Нет, — ответил Ал’Берит и, ненадолго замолчав, пояснил с осторожностью. — Я бы сказал, сделать возможными. Тебе ведь, как никому другому известно, сколь глубока привязанность Дзэпара к его секретарю.

— Да, теперь ты заинтересовал меня. Определённо.

Действительно, её взгляд стал необычайно деловым и серьёзным. Она даже отставила недопитый чай и выжидающе посмотрела на собеседника. Ал’Берит, наслаждаясь её нетерпением, напротив сделал неторопливый глоток.

— Мои должности, дорогая, — наконец начал он, — предполагают совершенную осведомлённость по очень многим обстоятельствам, и это даёт мне уйму преимуществ. Например, вряд ли бы я мог столь долго сохранять жизнь человеку, если бы не это.

— Несомненно. Но твои возможности отнюдь не безграничны.

— Да, и недавние претензии Рая яркое тому подтверждение. Несмотря на моё положение в обществе и поддержку некоторых лиц, в том числе и твою, из-за того, что Дзэпар предпочёл остаться в стороне, мне стало требоваться участие кого-то… кого-то очень значимого. И замечу, твой род мог бы оказать нужное влияние.

— Имя моей матери по-прежнему открывает очень многие наглухо закрытые двери. Но если для моего личного участия достаточно симпатии к тебе, то для убеждения тех, кого ты имеешь в виду, нужны достойные аргументы, — она многозначительно замолчала, и Ал’Берит, сделав новый глоток чая, озвучил то, что он мог предложить.

— Леккео находится при Дзэпаре дольше, чем довелось прожить многим Высшим демонам. Общеизвестный факт. Он занимает свой пост столько, что вопрос правомерности этого обстоятельства, давно утратил свою остроту. Но… отнюдь не утратил своего значения.

Ахрисса не сводила свой цепкий взгляд с лица собеседника. Пожалуй, столь серьёзной эту баронессу редко кто видел. Даже её голос, на время лишившийся привычных игривых ноток, стал казаться чужим.

— Без дозволения он, как рефаим, не смог бы вступить в должность. Или ты хочешь сказать, что оно подделка? Потому что других преград я не вижу.

— О нет, документы Леккео в полном порядке — широко улыбнулся наместник Аджитанта, прежде чем добавил. — Если не проявлять некую въедливость, конечно. Например, при желании можно сделать вывод, что дозволение было получено им вскоре после завершения зачистки. Правда, что я? Законы не запрещают получать их даже сейчас. Он имел право подать прошение, подал его и получил положительный ответ. Своевременно.

— Ал’Берит, ответь мне прямо — что ты хочешь сказать? — нетерпеливо спросила не разобравшая подсказку Ахрисса.

— Вот видишь, дорогая, как сложно уловить нюанс, когда некоторые события для тебя всего лишь история, а не памятное прошлое, — усмехнулся виконт. — Суть в том, что зачистка предполагала полное уничтожение рефаимов. Как рождённых, так и не рождённых. И поэтому все исключения оказались внесены в списки. Дозволения им выдавались массово. Одной датой.

— Леккео избежал зачистки, — наконец-то поняла Ахрисса. — Но… но как он скрылся?

— Точно не на Земле. В последний день там была создана такая сканирующая сеть, что я до сих пор восхищаюсь её плетением.

— Значит, он затаился в Аду.

Ал’Берит утвердительно кивнул и сказал:

— Я бы с удовольствием предоставил копию дозволения Леккео и всех сопутствующих документов, включая списки, чтобы ты могла размыслить над ними. Думаю, это было бы тебе интересно, дорогая?

— Несомненно, — Ахрисса снова взяла чашку в руки. — Но, как мне понятно, вопрос ещё и в том, когда ты согласишься предоставить мне подобное. По самостоятельному запросу я ведь не получу эту информацию.

— И по запросу через иных лиц тоже. Ты же должна понимать, что данные о перемещении Леккео Паутина сохранила, и всё-таки не просто так этот сигнал до сих пор носит статус ошибки, — озвучил препятствие Ал’Берит, а затем деловито обозначил условие. — Ты получишь всю документацию и получишь её не тайком, а официально. Но только по истечении полудюжины лет.

— Это как-то похоже на сделку, — усмехнулась Ахрисса.

— Неужели? — демонстративно удивился Ал’Берит. — Мой ближайший сподвижник считает, что его влияние на мою личную жизнь, причём в русле отличным от моих намерений, этичное деяние. Так вот. Я всего лишь хочу устроить его судьбу наилучшим образом тоже.

Баронесса не выдержала и расхохоталась. Но затем она всё-таки посерьёзнела и заметила:

— Странно, что ты назвал столь короткий срок.

— Ничуть. Я прекрасно понимаю, что интересы Ада твоя семья ставит превыше интересов рода. Взросление этого рефаима для них недопустимо.

— Но для тебя, судя по всему, да?

По новой наполняя чашки ароматным напитком, Ал’Берит мягко улыбнулся и сказал:

— Позволь мне оставить ответ на твой вопрос при себе. Ты же любишь эмоции, а достоверность лишит тебя уймы впечатлений.

— Да, ты знаешь, как доставить мне удовольствие, — промурлыкала комплимент Ахрисса и не стала настаивать. Вместо этого она поднесла чашку к губам и, сделав глоток, призналась. — Знаешь, мне понравилось пить чай в твоём обществе.

— Как сказали бы люди, надо чаще встречаться.

***

Лея сидела на разложенном диване в своей комнате и листала книгу, хотя текст её вовсе не занимал. Она просто не знала, чем ещё заняться. Леночка после скандального разрыва с Витом достаточно пришла в себя чтобы пойти на очередное свидание и вряд ли бы вернулась скоро. Бытовых дел вроде никаких не было, да и съёмная квартира не вызывала у неё яркого желания к наведению уюта. Дремать ещё не хотелось. По телевизору шли только нудные новостные репортажи и шоу, скорее способствующие деградации нежели развлечению. Смотреть новостную ленту в соцсетях, сотканную из счастливых фотографий, означало не беречь свои нервы. Даже кот никак не реагировал на её попытки поиграть с ним. Мурчик лежал на подоконнике и, притворяясь глухим, созерцал мир.

— Нет. Скучно.

Она резко захлопнула книгу и, повинуясь спонтанному решению, накинула вязаную кофту да поспешно вышла из квартиры. Середина июня выдалась несколько ветреной, прохладной, но светлой. Белые ночи были в самом разгаре. Кто-то неподалёку, кажется турист, ими громко восхищался. Однако Лея восторженных эмоций этого человека не разделяла. Ей светлое небо ужасно мешало спать. В своём жилье она всегда завешивала окна плотными шторами, но в съёмной комнате, к её сожалению, их прикрывала только тонкая органза.

«Какое всё чужое», — промелькнула в голове печальная мысль.

Ноги её брели сами не зная куда. Лея не настолько хорошо изучила свой район, чтобы прекрасно в нём ориентироваться. Шаловливый ветер трепал подол лёгкого хлопкового сарафанчика. Иногда дуновения становились чуть сильнее, и тогда ткань плотно прилегала к животу. Ей это не нравилось, ведь наряд хорошо выделял увеличившуюся грудь. Молодая женщина с удовольствием осознавала, что мужчины стали намного чаще смотреть на неё. Но вот когда воздушные складки так неудачно прилегали к телу, становилось видно её интересное положение, и эффект притягательности сходил на нет.

Город казался ещё более шумным нежели днём, только деловая суета сменилась другого рода оживлённостью. Приезжие, горделиво посматривая по сторонам, предвкушали вкус ночной жизни. Местные, а в особенности молодёжь, неторопливо блуждали по улочкам и беззаботно смеялись. Подсветка зданий в этой части города была, правда, плохо видна, но зато она создавала фантастичные тени. Всё сущее с каждой минутой утрачивало свою реальность. И в этом фантазийном, совсем ином мире, Лея остро чувствовала собственное одиночество. Но почему-то не тяготилась им. Конечно, намного приятнее было бы гулять так же, как многие другие — держа любимого за руку или прижимаясь щекой к его крепкому плечу. Но она могла ходить, дышать, видеть, слышать. Она воспринимала окружающее, впитывала его. А оно беззаботно отдавало себя и дарило. И где-то возле этого ощущения и притаилось счастье.

Внезапно, а потому резко срывая с неё пелену чудесного наваждения, зазвонил телефон.

Молодая женщина недовольно остановилась и закопалась в сумочке. Конечно же, мобильник оказался где-то на самом дне. Как иначе?

— Толик? — искренне удивилась столь позднему звонку коллеги Лея.

— Да. Извини, ты не занята?

Она недоверчиво убрала телефон от уха и всмотрелась в экран. Нет. Имя высветилось верно. Голос тоже соответствовал.

— А ты ещё на работе, что ли?

Вопрос был произнесён с опаской. Помогать разгильдяю с очередной элементарной задачей, не сделанной своевременно только из-за лени, в столь поздний час никакого желания у молодой женщины не было. Она была не настолько альтруистична, чтобы не задаться мыслью — вдруг именно сейчас ей даже разговаривать некогда, так как ожидает своего свершения некое важнейшее из всех существующих дел?

— Не, в баре сижу. Приезжай, а?

Только после этой фразы Лея уловила, что коллега пьян и чем‑то расстроен. И так как они были пусть долго, но малознакомы, да и сам Толик славился обилием коротких любовных интрижек, то она уже почти пришла к решению вежливо отказаться и никуда не ехать, как вдруг до её ушей донёсся обрывок разговора проходящих мимо мужчин.

— Вот так.

— Так он же такой общительный был! Друзей много.

— Ага, а как надо было, так никого рядом не оказалось. Вот парень и не выдержал. Повесился.

— М-да.

Она обернулась, провожая незнакомцев растерянным и вместе с тем злым взглядом.

— Я близнецы, — на ходу поправляя замысловатую причёску, пожаловалась своему спутнику другая прохожая — интеллигентного вида пожилая женщина. — Во мне постоянно борются двое. Никак не могу решить, что лучше. Выбрала сайдинг для дачи, оплатила заказ уже, а лежу ночью и всё равно не могу уснуть в сомнениях. Может, Клара права и зелёный будет выгоднее смотреться? Вдруг стоит попробовать обменять, пока не поздно?

О, насколько проще стала бы жизнь этой гламурной дамы, если бы ей хоть кто-то объяснил, что она знала чего хочет! Изначально. Единственное, что действительно приносит муку, так это определение того, что с большей симпатией воспримет окружение, истинное мнение которого, скорее всего, так и останется для сомневающегося загадкой. Желание угодить кому-то незримому или выглядеть в чьих-то глазах лучше серьёзно мешает людям. Ведь если отринуть подобное, то останется понимание, что жить в доме, чувствовать себя в нём комфортно, получать удовольствие от своего поступка предстоит не какому-то там обществу, а именно человеку. Конкретному. Одному. Тебе! Так какой смысл оглядываться на кого-то, а не жить так, как нравится?

Увы. Людям всегда нравилось сравнивать. Даже самих себя они соотносят с кем‑то, соответствующим общепринятым идеалам.

А Лея была лишь обычным человеком.

— Я приеду. Где ты? — спросила она, стараясь унять никак не соответствующее благости намерений внутреннее возмущение.

Иногда нет ничего хуже чужого примера. Ты ещё не знаешь, что предпринял бы без него, а уже действуешь иначе. Он как вирус, программирующий на определённое поведение. Как спам, призывающий толпы людей в единый торговый центр, хотя за углом располагается лавочка, где к каждому клиенту доброжелательный индивидуальный подход.

О, сколько бы не совершилось поступков, которые никогда и не хотелось совершать, если бы не он — чужой пример? Перевести бабушку через дорогу, сделать селфи в экстремальных условиях, покрасить волосы в розовый цвет или заказать ремонт в классическом стиле, когда по душе готика…

На что только не воодушевляет людей король всех королей — чужой пример!

Хотя, иногда, вместо примера у некоторых получается стать страшным предупреждением.

Глава 5

О дуэлях виконта Ал’Берита как в Раю, так и в Аду разговоры велись редко. Сложно сделать нечто популярным предметом обсуждения, если само обстоятельство напрочь отсутствует. Наместник Аджитанта предпочитал своевременно отступать, нежели несвоевременно оступаться. Но оно и неудивительно. Изначально он не был столь могущественным демоном, чтобы стремиться к прямым столкновениям. Скорее наоборот. И Кхоттажу было известно, что этот факт истина, несмотря на то что ему не довелось узреть начало карьеры своего патрона, а к настоящему моменту тот достиг существенного совершенствования собственных навыков и имел достаточный опыт, чтобы сравняться с большинством Высших. Усердие зачастую важнее природных способностей, оно способно вознести их до, казалось бы, недостижимых высот. Вот только пренебрежительные высказывания некоторых титулованных особ позволили Кхалу раз и навсегда удостовериться в правдивости слухов.

Из-за этого вывода он, честно говоря, одно время считал странным, что повелитель избрал в качестве телохранителей именно его клан. Деятель такого высокого ранга мог позволить себе заключить контракт с более сильными демонами. Такими, что действительно смогли бы оказать существенную поддержку в случае нападения тех, кого Ал’Берит тем или иным образом настроил против себя. Но позже Кхоттаж понял причину. Виконт держал при себе более слабых телохранителей нежели у многих других Высших, чтобы демонстративно возвысить себя над ними. Осторожность этому способствовала. Несмотря на уйму недоброжелателей, скопившихся за все тысячелетия службы, судьбы своих оппонентов Его превосходительство умело втаптывал в грязь благодаря законодательству. А при необходимости и прерывал их, ловко действуя чужими руками.

Это обстоятельство послужило причиной, по которой Кхоттаж в настоящий момент ощутил неподдельное удивление. Он много чего ожидал, но никак не того, что, когда Ал’Берит, получив от своего секретаря послание, вскроет конверт и прочитает письмо, то он нахмурит брови и тревожно произнесёт: «Кхоттаж, будете сопровождать меня, но имейте в виду — нападение можно ожидать в любой момент».

За всю свою жизнь Кхоттаж ни разу не слышал, чтобы их клану потребовалось заняться своей прямой обязанностью и ввязываться в драку за жизнь нанимателя. А потому он на всякий случай уточнил:

— Только я один?

Несмотря на отсутствие своего первого заместителя, наместник Аджитанта уже которую неделю предпочитал пребывать в облике человека. Вероятно, он был готов в любую секунду при необходимости перенестись на Землю, раз поступал так. Однако был у человеческого обличия повелителя свой недостаток. По нему было намного проще распознавать эмоции. А уж если этот демон и вовсе не видел их нужды скрывать…

У Кхоттажа засосало под ложечкой, когда его патрон неторопливо встал из-за стола и нервно прошёлся до окна и обратно. Затем Ал’Берит и вовсе не очень-то благопристойно для своего статуса сел на ступень. Оттуда он с задумчивостью оглядел всех четверых Рохжа, присутствующих в его кабинете, и на каждом из подчинённых он остановил свой взгляд, как если бы досконально оценивал.

Подобное поведение иначе как тревожным было не назвать. Кхоттажу уже виделось, что вот-вот поступит распоряжение создавать боевую команду, а, значит, день для клана определённо выдастся тот ещё. Но в ответ прозвучало другое.

— Да, только вас будет достаточно. Полагаю, иначе это станет провокацией для неё.

— И с кем вам предстоит встреча, мой повелитель? — на правах телохранителя задал новый жизненно важный вопрос Кхоттаж, и Ал’Берит, прежде чем всё-таки сменил облик, кисло поморщился.

— С Её могуществом Рэнэдатар.

Чем так Хранителю летописей не угодила бабушка Аворфиса, Кхал Рохжа пока ещё не знал.

***

Кабинет давно был приведён в порядок. Правда, человеческих черепов оказалось более чем достаточно для стен, а потому излишки, по размышлении, Ал’Берит использовал в качестве основы для стойкой краски, способной придать костям приятный чёрный оттенок. Этот небольшой штрих стал завершающим, и помещение приобрело черты, которые остались бы практически неизменными на тысячи лет. Так что интерьер рабочего кабинета не первый месяц способствовал концентрации своего владельца на делах, но… в настоящем даже это не помогало сосредоточенности нового Хранителя летописей и Главного архивариуса Ада! И причина заключалась в следующем.

Сидящий на коленях демонёнок старательно выводил свои первые руны на листе, благо ему было весьма и весьма комфортно. А вот Ал’Бериту, чьё тело использовалось в качестве места для сидения, наоборот. Для того, чтобы сделать записи на бланке особой важности, ему приходилось неудобно тянуться через племянника. Более того, Аворфис периодически восторженно вздрагивал или ни с того ни с сего начинал елозить, всенепременно задевая руку повелителя Аджитанта. Это вынуждало его и вовсе прерывать своё занятие, чтобы не испортить документ. В результате работа шла настолько медленно, что внутренне Ал’Берит уже основательно вскипел.

— Прогуляйся до архива, там есть что посмотреть, — всё же смог он сдержать ярость.

Демонёнок доверчиво посмотрел на ему прямо в глаза, но секундой позже вернулся к своему занятию так, как если бы никаких слов не прозвучало. Это было неудивительно. Попытки отвлечь племянника часто ни к чему не приводили. Поэтому Ал’Берит лишь пару раз вяло попытался перевести внимание малыша, а после произнёс то, что всегда срабатывало.

— Сходи, посмотри на зувемдиго.

Ему не хотелось отправлять к зувемдиго Аворфиса, но племянник не оставил ему выбора. Однако, сосредоточенности на делах это не помогло. Ал’Берит не спускал взгляда с того, как демонёнок неловко сползает с его колен, как встаёт на карачки на одной из ступеней, как пристально смотрит в глаза нежити. Так прошло несколько минут. Никаких звуков при этом малыш не издавал. Тоже, как и обычно. Несмотря на то, что Аворфис прекрасно понимал речь и легко осваивал замысловатую письменность Ада, заставить говорить его было невозможно. Все провокации заканчивались либо истошным визгом, либо, и даже чаще всего, отрешённой апатией, выход из которой занимал не менее нескольких дней.

Усилием воли Ал’Берит заставил себя продолжить работу над документом. Увы, на этот раз юный барон не только быстрее обычного вернулся обратно к нему на колени. Исписав свой лист, он ни с того ни с сего ухватил пальцами край официального бланка и принялся настойчиво тянуть его на себя.

Едва сдерживая внутренний порыв взять и избавиться кардинальным образом от такого наследия, Ал’Берит вызвал к себе для незамедлительного увольнения очередного воспитателя племянника. Процесс отказа работодателя от услуг с каждой сменой сотрудника происходил всё жёстче, подбор основательней, но положительной тенденции за две с лишним дюжины месяцев так и не выявилось. Аворфис на общество посторонних реагировал отвратно — он вжимал оставшуюся голову в плечи и, широко открыв глаза, словно бы каменел. При этом Ал’Берит не сомневался, что подобная реакция пусть и имела все основания для своего существования, но не стала бы чересчур длительной, ибо конкретно в его присутствии демонёнок никакой отрешённости давно уже не проявлял. Проблему составляло лишь найти того, кому Аворфису захочется довериться.

… И ещё то, что время Ал’Бериту ныне требовалось совсем для другого.

— Повелитель, согласно вашему приказу Эгрешвиль взят под стражу, — сообщил секретарь, едва воспитатель стал уволен, а официальный бланк наконец-то свёрнут в свиток и запечатан.

— Пусть его приведут сюда.

Разобраться с этим наглым демоном Ал’Бериту хотелось лично и не особо торопливо, а потому он порадовался, что Стражи сработали столь оперативно. Между часом, к которому ему следовало прибыть в Ледяной Замок, и нынешним моментом оставалось достаточно времени, чтобы позволить себе небольшое удовольствие.

Приведённый в кабинет долговязый правонарушитель был заключён в колодки, значительно низводящие на нет его возможности к сопротивлению. Как энергетические, так и банальные физические. Они вытягивали силы, и это позволило Ал’Бериту беспрепятственно отпустить надсмотрщиков. А после их ухода он, поставив племянника на пол, поднялся со своего кресла и гордо подошёл к краю постамента. Спускаться ему не хотелось. Рост Эгрешвиля был таков, что даже высота подиума не очень-то возвышала его, а Ал’Бериту хотелось смотреть на свою добычу свысока не только в переносном, но и в прямом смысле.

— Вот к чему порой ведут амбиции и способности, — произнёс он с ярко выраженным сарказмом, однако заключённый не только не испугался, но и язвительно усмехнулся в ответ.

— Зато личные способности, а не чьи-то, — демон сделал паузу, чтобы его слова достигли пика оскорбления, а затем напоказ тряхнул колодками: — Ха, какое удовольствие предстать перед самим повелителем в таком украшении!

С момента убийства Ши’Алуэла прошло не так много лет, а недавняя смерть Ашенат ещё и разворошила осиное гнездо. Лишившись поддержки сестры, да ещё таким образом, Ал’Берит окончательно потерял уважение местных. Вот почему Эгрешвиль без стеснения вёл себя, как герой.

… Хотя не только это являлось причиной наглости пленника. Ал’Берит не выглядел бы ничтожным захватчиком, если бы смог доказать свою силу, а не испрашивал то и дело поддержку у герцога Дзэпара. Однако, будучи вынужденным вследствие естества действовать именно так, его назначение на должность привело к уйме конфликтов.

— Проигрывать и умирать какое-то сомнительное удовольствие, — как можно спокойнее сообщил Ал’Берит пленнику. Ему хотелось поставить его на место, но… не вышло.

— Разве что в таком презренном обществе. Высший, который не снимает оковы Запрета, ха! Говорит ли это о том, что я повержен?

— Это говорит о благоразумии, которого почему-то не всем демонам хватает.

— Можно прикрываться любыми словами. Тебе же это с руки! Другого ты и не умеешь, ты — жалкий отпрыск бродяги Дхаргона, чьё мясо не слаще чортановской падали!

Глаза повелителя загорелись гневом. И Эгрешвиль не являлся тем существом, ради которого стоило подобные эмоции сдерживать.

— Я отправлю тебя на корм… — начал было выкрикивать свои планы относительно наглеца Ал’Берит, как вдруг в его ногу вцепились тонкие пальчики.

От неожиданности он прервался на полуслове и посмотрел вниз. Крошечный Аворфис испуганно заскулил и, словно в поисках защиты, прижался лицом к его сапогу. Это заставило виконта мысленно чертыхнуться.

— Да не к тебе это относится. Не к тебе! — пояснил он демонёнку.

От созерцания этой сцены Эгрешвиль зашёлся смехом словно безумец. Ал’Берит посмотрел на него крайне недобрым взглядом и замер. Наместник Аджитанта не шевелился с дюжину секунд, как если бы вдруг утратил способность двигаться, а затем, несмотря на так и не отцепившийся от его ноги груз, решительно спустился к узнику, выпустил когти и единым взмахом руки разрезал грудную клетку не имеющего возможности к сопротивлению демона. А там он вырвал сердце Эгрешвиля и с силой швырнул его в одну из своих зувемдиго.

Должность повелителя Аджитанта досталась Ал’Бериту после долгого, полного тягот пути. И пускай, будучи Хранителем летописей и Главой архивов Ада, он мог сделать свою жизнь проще, отказавшись от управления городом — он этого не хотел. Это был его город и его земля! И чтобы Аджитант остался за ним, нынче ему следовало покончить раз и навсегда с пренебрежительным мнением некоторых влиятельных горожан. Ему требовалось любой ценой получить время на сглаживание части собственных недостатков, недовольство оных жителей и вызывающих! Целенаправленность и усердие уже приносили свои результаты. И всё же, пока цветы не достигли зрелости плода, ими можно было лишь любоваться, а не вкушать сочную мякоть…

Лишние сложности на этой дороге создавать не следовало. Их и так было много. А потому, как только Эгрешвиль умер, Ал’Берит перевёл свой взгляд вниз, где у его ног, настороженно прижав ушки к голове, сидел малыш Аворфис. И он долго смотрел на последнее звено, связывающее его с родом Ши’Алуэла, с тем же пристальным вниманием, какое недавно проявлял сам племянник, глядя на интересующих его зувемдиго.

А затем он наклонился, взял демонёнка на руки и телепортировался.

Дом маркизы, предпочитающей заниматься научными экспериментами, а не политическими интригами находился на ощутимом отдалении от Аджитанта. Гости там и так появлялись редко в силу не самого лёгкого характера хозяйки, и потому визит Ал’Берита, которому здесь ещё и откровенно не благоволили, сопровождался оттенком удивления на лице дворецкого, казалось бы, от рождения не обладающего никакой мимикой. При этом время ожидания, проведённое виконтом в весьма занимательной комнате, полной высоких колб, вмещающих в себя всю коллекцию предпосылок к созданию людей, вышло длительным настолько, что он испытал лёгкую тревогу. В Ледяной Замок ему следовало прибыть без опоздания. Однако маркиза Рэнэдатар всё же соизволила явиться. Так что он встал и поклонился, приветствуя её, но… в ответ получил только снисходительный кивок, позволяющий приступить к беседе, и не более.

— Так вы хотите, чтобы я занялась… этим? — выслушав Ал’Берита, произнесла хозяйка дома с ярко ощутимым высокомерием и пренебрежительно добавила. — У вашей сестры было своеобразное чувство юмора, раз она дала своему ребёнку имя, больше походящее на кличку дэзулта.

— Он и сын вашего сына, Ваше могущество.

Рэнэдатар грациозно встала с кресла и подошла вплотную к своим гостям. Аворфис, сидящий подле виконта, тут же привычно перебрался к нему на колени, а когда демонесса ещё и склонилась над ним, изучая словно блоху под микроскопом, то и вовсе сжался в комочек да ухватился за запястье повелителя столь цепко, что почти разодрал ему кожу. Наконец, маркиза выпрямилась и вынесла свой вердикт.

— Хорошо. Однако при условии, что вы ни коем образом не будете искать с ним встречи или иметь любую иную возможность общения до времени его взросления, — она сурово уставилась на Ал’Берита. — Ваши методы воспитания отвратительны, и этот мальчишка уже испорчен.

— Полагаю, что уступлю вам в этом моменте, Ваше могущество, — произнёс виконт.

Демонесса требовательно протянула руки. Ал’Берит встал, благодарно поклонился и после постарался отцепить от себя племянника, чтобы передать его на воспитание в другой дом… но Аворфис намертво ухватился за его одежду и даже пронзительно заскулил! Рэнэдатар, с пару минут понаблюдав за безрезультатными попытками повелителя Аджитанта освободиться, сама ухватилась за демонёнка и единым рывком всё же сумела забрать его себе.

— Идите уже отсюда! — потребовала она при этом и развернулась, чтобы уйти из комнаты.

Аворфис, у которого не хватило силёнок вырваться из хватки бабушки, запищал ещё пронзительнее и, прежде чем исчез в коридорах своего нового дома, впервые произнёс нечто внятное. Он изо всех сил жалобно запричитал, в бесполезной надежде протягивая тонкие ручонки.

— Дядя! Дядюшка!

«В конце концов, барон Ражхафер слыл достойным демоном», — напомнил себе про положительный аспект Ал’Берит, и эта мысль почему-то прозвучала в нём дважды, хотя важнее была иная, требующая как можно скорее попасть в Столицу.

Хранитель летописей и Главный архивариус Ада почти что опаздывал!

Однако, несмотря на возможность беспрецедентного поступка, виконт вышел из особняка маркизы крайне неторопливо. При этом по пути он зачем‑то поправлял изодранные манжеты, чтобы прикрыть ими достаточно глубокие царапины, хотя мог попросту запустить процесс исцеления. Да и после, когда ему наконец-то довелось занять положенное место в Башне Совета, то Ал’Берит позволил себе ещё одну вольность.

«Мои методы воспитания отвратительны! — мысленно возмутился он. — У вас, Ваше могущество появился всего лишь второй шанс доказать свою состоятельность в этом вопросе. А у меня целый город и прилежащие к нему окрестности! И поверьте, на этой территории достаточно демонов для пестования в них соответствующих моделей поведения, чтобы вы, Рэнэдатар, поняли ошибочность своего мнения».

***

Адрес, названный Толиком, Лею порадовал. До Маяковской добираться было не так далеко, да и бар «Проходимец» очень близко к метро находился. Мучиться с тем, чтобы найти коллегу, тоже не пришлось. Вывеска не поражала размахом, но молодая женщина легко нашла заведение и, потеребив телефон в руках, не стала звонить, а сразу вошла внутрь.

— Здравствуйте! — с порога выкрикнул бармен, как если бы она была здесь своей в доску.

От неожиданности Лея даже не нашлась с ответом, да и вообще её весёлая обстановка вокруг смутила. А потому, увидев грустного и осунувшегося коллегу, она поскорее направилась к нему.

— Я пришла, — занимая стул напротив, прощебетала Лея, стараясь говорить громче звучащей музыки, и оглядела стол. Перед парнем стояли тарелка с недоеденными жареными колбасками, блюдце с ещё дымящимися сухариками, нарезка всякой всячины и огромный бокал какого-то коктейля бирюзового цвета.

Толик поднял на неё мутные глаза и тут же замахал рукой бармену.

— Эй, нам бутылку шампанского!

— Ты чего? — удивилась молодая женщина. — Какое шампанское? Я же…

— Лея, — перебил её Толик и так лучезарно улыбнулся, что эту тему она больше не захотела поднимать. — Ты мне всегда помогаешь. А, значит, раз ты пришла, то разрешишь всё. И я смогу радоваться.

— Ладно, но я только пригублю ради приличия и всё.

«С пьяным спорить бессмысленно, да и разговор сократится, если это чудо разморит. Судя по запаху, коктейль у него крепкий, а понижение градуса», — пронеслась в голове мысль, за которую ей тут же стало несколько стыдно.

— А что произошло? На работе где-то накосячил? — высказала она наиболее вероятный вариант проблемы.

— Не, — отмахнулся Толик и пододвинул блюдо с аппетитной нарезкой к ней поближе.

— С девушкой расстался?

— Нет, но это было бы даже хорошо.

— Да? — удивилась она. — Тогда может подробнее расскажешь? А то мне так не понять, что я могу для тебя сделать.

— Лея, тут такое дело…

Парень уставился на неё своими щенячьими карими глазами и, не иначе как для создания доверительного эффекта, взял её левую ладонь в свои руки. Они были неприятно тёплыми и влажными, но она решила, что потерпит. Наверное, зря решила. Потому что как раз подошёл официант и весело предположил.

— О, всё же перестал грустить? Да, дружище?

Видимо, Толик уже успел пожаловаться на своё горе кому-то из сотрудников. И, видимо, сообщил больше, чем успел Лее, потому что официант поставил на стол помимо бокалов для шампанского стакан свежевыжатого сока да подмигнул, с радостью говоря.

— Девушка, вам за счёт заведения. Беременность лучше соком отмечать. И да, вы отличная пара! Удачи вам и здоровых мальчишек да девчонок.

— Благодарю, — промямлила Лея, понимая, что внезапно захотела выпить и уж точно не сока. А если и сока, то не свежевыжатого апельсинового, а виноградного. С выдержкой. Ну, хотя бы такого, что разлил в бокалы официант. Но лучше бы ещё крепче.

Ситуация показалась ей крайне неловкой.

А вот Толик ничего не ответил на «комплимент». Он как сидел, глядя в её глаза, так и не шевелился, пока они не остались наедине. Но затем он резко помрачнел и, насколько это было вообще возможно в таком публичном месте, трагично проговорил.

— Моя жизнь погублена.

— А я должна гарантировать тебе, что твоя разгульная молодость к тебе вернётся? Извини, любую судьбу составляют одни вероятности, — несколько более зло, чем следовало, произнесла Лея, посчитав, что уже достаточно разобралась в происходящем, а после вырвала свою ладонь из мужских рук.

Чего ещё было ждать от безалаберности парня? Повеселился, а теперь весь в разочаровании, что за приключение надо ответственность нести.

— Ну, ты же уже специалист в этих вопросах, — с надеждой воззрился на неё страдалец так, словно напрочь не замечал её сарказм. — Может, Карина в чём-то ошибается? Не знаю… Как-нибудь не так тест делает? Всё-таки ей шестнадцать только.

Молодая женщина почувствовала, что в горле у неё пересохло. Сок оказался кстати. Она сделала несколько глотков, но облегчения не испытала. Голову словно сдавил невидимый обруч. Так что она поставила локти на столешницу и опустила лицо в ладони, чтобы потереть большими пальцами виски. Она всерьёз засомневалась в собственной трактовке проблемы — вдруг Толик боялся не отцовства, а тюрьмы?

— Блин, Толя. Может тебе с кем из друзей-мужчин посоветоваться? — нашла она выход из своего дурацкого положения.

— Не, друзья сразу по всем знакомым разнесут, а ты… ты вот меня никому не сдашь.

Лея засмущалась. Оказанное доверие требовало участливого сочувствия, которого почему-то ею не испытывалось. Вообще. И в общем, и в частном.

— У неё претензии к тебе?

— Не, вроде. Она просто радуется.

— Толь, а в чём тогда, собственно, проблема-то? — через некоторое время всё же сказала молодая женщина. — Чего ты боишься? Перемен в жизни? Так кто тебя заставляет всё кардинально менять? Отцом можно быть и на расстоянии. Помогать растить ты, конечно, обязан, но насколько глубоко участвовать в воспитании решать только тебе. А брак? Насильно он редко приводит к счастью. Скорее, к более острым взаимным претензиям. Если не хочешь — не делай этот шаг.

— Да разве в этом дело? — искренне удивился Толик, казалось даже протрезвев от испытанного им возмущения.

Лея тут же осторожно поинтересовалась:

— А в чём?

— Да не могу я иметь детей из-за… Неважно. Но из-за этого, значит, получается, что она мне изменила. И чего делать? Сразу её послать или по рождению ребёнка генетическую экспертизу провести, чтобы окончательно и показательно разочароваться в человеке?

— О-о-о, — промычала молодая женщина, допивая сок. Ей очень захотелось повториться со своим вопросом про то, где же нынче друзья Толика пропадают так некстати. Неужели она столь мало за него работы в офисе делает, чтобы ещё и такой факультатив на себя брать?

— Вот ты же нормальная девчонка. Скажи, из-за чего вообще можно под другого лечь, а потом в глаза смотреть как ни в чём не бывало?

В очередной раз подумав, что у неё снова произошла ситуация, когда хотелось как лучше, а на самом деле лучше бы и не начиналось, Лея отставила опустевший стакан и ухватилась за бокал шампанского, как за спасительную соломинку, а затем в отчаянии осмотрелась по сторонам. Взгляд её при этом непроизвольно задержался на барной стойке, за которой парень в оранжево-красной строительной каске залпом выпивал дымящийся стопарь, а там, под довольный возглас остальных посетителей, получал от бармена битой по голове. Каску он после этого, хохоча, снял.

«М-да, для того чтобы так веселиться, всё же нужна молодость», — обескуражено подумала молодая женщина и сделала осторожный глоток шампанского. Совесть и благоразумие говорили ни в коем случае не пить спиртное, но в такой ситуации было сложно последовать голосу разума. И, наверное, инстинкты были правы, так как дар речи к ней всё-таки вернулся.

— Знаешь, у меня относительно измен своё видение, — сказала Лея и секундой позже поняла, что не надо ей никаких речей выдумывать. Она действительно нашла отличный выход из сложившегося положения. Осознала, что лучше всего честно высказать собственное пуританское мнение… а после этого сразу сбежать от дальнейшего разговора под предлогом естественной нужды. И уж там, в туалете, наверняка удастся выдумать достойную причину, чтобы убраться из этого бара подобру-поздорову. Хотя бы, например, подговорить позвонить Леночку или Дану.

Но судьба всегда любила корректировать планы Леи. Молодая женщина не успела приступить к осуществлению своего озарения даже в самой начальной его стадии.

— Госпожа Пелагея, простите, что не подошёл выразить своё почтение сразу. Не узнал вас со спины.

Она непонимающе уставилась на резво приблизившегося к их столику мужичка средних лет — лысого и худощавого. Вроде выглядел он опрятно и по-деловому несмотря на то, что рубашка была в клетку и на выпуск. При этом черты его лица не были отталкивающими, скорее наоборот, но что-то во взгляде тёмных глаз и радушной улыбке заставило Лею мгновенно насторожиться. Они показались ей очень знакомыми. Такими, как будто с ними у неё оказались связаны некие существенные неприятности. Обращение же сбивало с толку, хотя имя мужчина произнёс верно, а, значит, где-то жизнь их сталкивала.

Как бы то ни было, она отчётливо поняла, что не хочет общаться с этим типом даже ради забытых воспоминаний. А потому, не зная как ещё отреагировать, с холодной вежливостью осведомилась.

— Вы что-то хотели?

Подобные вопросы, заданные официальным тоном, и так резко отбивают охоту к продолжению разговора. Лея же за годы путешествий на вечерних электричках добилась совершенства в соответствующей интонации. Практика показывала, что все желающие познакомиться или сразу начинали искать другой объект симпатий, или отвечали что‑то банальное и уходили не солоно хлебавши. Упрямцев находилось не так уж много, поэтому не было ничего удивительного, что мужичок намёк понял.

— Не смею мешать вашим делам, — сказал он, однако последующие его слова, произнесённые со слащаво-угрожающими нотками, заставили вздох облегчения Леи застрять где-то посередине пути. — Но буду рад, если по их завершении вы снова посетите мой дом сладострастных утех. Перемены вызвали бы ваш интерес. Правда, основная их часть заключается в том, что бизнес переехал в другой город, но мои клиенты будут безмерно рады видеть вас там, госпожа Пелагея.

Мужчина старомодно поклонился, а Лея машинально допила бокал шампанского до дна, хотя рассчитывала этого не делать. Просто в голове у неё моментально помутилось, и это усугубило её шок. Она даже едва уловила, что незнакомец, довольно насвистывая какую-то неприятную для неё мелодию, неторопливо уходит из бара. Даже то, что Толик изменился в угрюмом выражении лица и уже не столь пьян, она осознала не сразу.

— Ни х… себе, — наконец произнёс парень, сумев побороть собственное бескрайнее удивление. — А давно ты этим… Садомазо занимаешься?

Она закашлялась. То ли из-за вопроса, то ли из-за специфики напитка.

— А, впрочем, какая разница? — пришёл к некоему выводу Толик. — Наверно, просто все бабы такие, и нечего мне тут чего-то себе воображать. Пойду я.

Он действительно встал и не считая положил из кошелька на стол несколько крупных купюр, а затем на шатающихся ногах побрёл прочь. Лее, конечно, очень хотелось открыть рот и сказать хоть что‑нибудь в своё оправдание. Ей хотелось хоть как-то объяснить, что всё вовсе не так. Совсем не так! Но она не могла сосредоточиться на реальном мире. У неё сильно кружилась голова, а мысли начали нести какой-то бред.

«Кто же это был? Криогхо? Да, кажется мерзавец Криогхо из клана Нирбассов. Скольких детей он искалечил?» — взыграло воображение, прежде чем она сумела остановить странные фантазии осознанием, что Толик закрывает за собой входную дверь.

Молодая женщина поспешно поднялась и, сгорая от стыда и неловкости, быстрым шагом тоже направилась к выходу. Разум кричал, что будет лучше, если она как можно скорее объяснится с коллегой. И, к счастью, на улице она Толика не упустила. Никуда-то он не ушёл. Напротив, парень стоял на одном месте, прислонялся к фонарному столбу, со всех сторон обклеенному рекламой, и с глупой улыбкой смотрел на экран телефона.

— Не беременна она! — торжественно возвестил он, увидев перед собой бледную, как смерть, Лею.

— Вот и хорошо. Теперь ты в полной уверенности в её невиновности и можешь спокойно любить её дальше.

— Нет. Брошу, — огорошил Толик и достал сигарету. — Неприятный осадок всё равно остался.

Резкое возвращение парня от роли несчастного влюблённого страдальца к привычному разгильдяю, для которого постоянный флирт является лишь стилем жизни, огорошило её. Но, видимо, таков уж был этот вечер.

«Потрясный вечерок, — гадко прокомментировал внутренний голос. — Во всяком случае, больше тебе не скучно. Развеялась так развеялась».

— А девочки на работе о твоём хобби знают? — с азартным блеском в глазах вдруг полюбопытствовал коллега.

После успокоения в том, что никто не смог бы предать такого изумительного парня как он, интересы Толика претерпели изменения. Он снова был счастлив, радовался жизни и, судя по внешнему виду, ни за что не собирался верить оправданиям молодой женщины. Однако она попыталась.

— Это какое-то недоразумение.

— Да ладно, сознавайся. Чего такого-то? Все мы взрослые люди, — с улыбкой подмигнул Толик и, сделав затяжку, спросил. — Так ты со всеми этими хлыстами и в ошейнике любишь, да?

«Вот у меня теперь репутация-то будет», — мрачно подумала Лея, размышляя, стоило ли ей увольняться с самого утра или всё-таки рискнуть и дождаться декрета.

Глава 6

Как уже было написано ранее, маркиза Рэнэдатар вела образ жизни отшельницы. Она предпочитала заниматься генетическими разработками вдали от суеты жизни. Её крайне редко можно было увидеть на балах или иных приёмах, а потому не было ничего удивительного, что её особняк стоял на отшибе. Однако пространственные перемещения позволяли беспрепятственно посещать даже более отдалённые места, а потому ещё долю секунды назад Ал’Берит и Кхоттаж находились в замке, но вот их стало окружать совсем другое пространство.

При этом нельзя не отметить, что, едва виконт Ал’Берит оказался на нужной местности, он сразу подозрительно осмотрелся. А, прежде чем подошёл ближе к дому, ещё и старательно поправил на себе чуть ли не все элементы одежды. Но несмотря на очевидное нежелание общаться с хозяйкой особняка, по итогу он всё-таки постучал о медный диск, надпись на котором бестактно рекомендовала всем непрошенным посетителям то ли незамедлительно сгинуть в Лабиринте, то ли упасть на дно самой глубокой бездны. Гравировка значительно стёрлась со временем и стала не очень разборчивой. А там дворецкий с крайне невыразительным, но строгим лицом открыл дверь. Причём даже раньше, чем утих первый звон, а потому у Кхоттажа создалось впечатление, что этот демон подкарауливал гостей, как голодный паук.

— Моё почтение, Ваше превосходительство. Её могущество Рэнэдатар просила проводить вас к ней сразу по прибытии.

— Очень ценю её гостеприимство, но всё же предпочту ожидать снаружи, — решительно заявил Ал’Берит и даже уверенно сделал шаг назад, как если бы боялся, что дворецкий может силком втащить его в дом.

Из-за этого движения Кхоттажу ненадолго стала видна гостиная, заполненная огромными колбами с полупрозрачной светящейся жидкостью, в которой плавали различные безобразные существа. Моргающие глаза говорили о том, что они ещё живы.

… Заходить внутрь Рохжа самому резко расхотелось.

Дворецкий не стал настаивать. Он приказал одному из слуг проводить гостей в сад, а сам скрылся где-то внутри особняка. Так что Ал’Берит со своим телохранителем вместо того, чтобы пройти в дом, немного обошли его по периметру, пока не остановились у невысокой просторной беседки. Вокруг этого строения росло достаточно приземистой растительности, так что оно привлекало к себе внимание не только изящным стилем архитектурного решения. Даже такие скромные сады были редкостью в Аду.

Кхоттаж остался стоять. Его патрон присел на скамью, но вскоре ему пришлось подняться, чтобы поприветствовать маркизу. Демонесса выглядела крайне недовольной. Она смерила наместника Аджитанта неприязненным взглядом, а затем заняла место напротив него и с сухой надменностью произнесла:

— Ваше присутствие можно было бы счесть за положительный ответ на моё приглашение. Но состоится ли наша беседа, раз вы, судя по всему, предпочитаете избегать моего общества?

— В мой последний визит вы настаивали, чтобы я больше не переступал порог вашего дома без самой крайней на то нужды. Не хотелось доставлять вам лишнее беспокойство.

— Ваши грязные следы слуги оттёрли бы от ковров! — открытое пренебрежение звучало во властном голосе маркизы. — Куда как более неприятны ваши помыслы.

— Полагаю, Вашему могуществу стоит прояснить своё недовольство.

Высшие сидели друг напротив друга строго в соответствии с этикетом. Расстояние между ними соблюдало правила хорошего тона, их спины были выпрямлены, руки грациозно положены, безупречная одежда полностью дополняла светский облик… Но ощущение, что он присутствует на бойне двух дэзултов, насмерть грызущихся из-за старой обглоданной кости, у Кхоттажа не проходило.

— Разумеется. К чему оставлять недомолвки? — посмотрев на собеседника словно на умственно отсталого идиота, вежливо ответила Рэнэдатар. — Вы уже трижды приходили ко мне с весьма специфическими просьбами.

— Смею заметить, что никогда не озвучивал подобного, — осторожно вклинился Ал’Берит, но его позволили себе перебить.

— Напрямую, да. И всё же, — чёрные глаза демонессы сверкнули раздражением. — Каждый ваш визит ко мне сопровождался оказываемой вам услугой. Вы просили, — она намеренно выделила последнее слово, — принять на воспитание Аворфиса. И я этим занялась.

— Вы вырастили из него достойного демона, — покорно согласился повелитель в ответ на пристальный взгляд.

— В Питомник, чьи проблемы уже достигли ушей Князя, вам срочно требовался достойный главный смотритель. И я рекомендовала кандидатуру, которая смогла справиться со всеми обязанностями.

— Кварзиотто великолепный сотрудник, — восхитился Ал’Берит.

— И, наконец, вы возжелали досрочно отозвать с Земли прототип… Заметьте, я даже не оглашаю название в соответствии с вашими принципами, — сообщила маркиза, и её собеседник поспешно склонил голову в знак выражения уважения. — Скажите, разве не мои познания в науках поспособствовали вам в этом?

— Вы сохранили экосистему целого мира! — изрёк свой восторг наместник Аджитанта столь мастерски, что не знай все присутствующие истину, то приняли бы его за правду.

— А что я получаю взамен? — вкрадчиво осведомилась маркиза, прежде чем начала наступление. — Вы натаскиваете доверчивого мальчика против моего протеже, да ещё и такими методами!

Она резким движением достала из папки, которую принесла с собой, лист, положила его на подносик, а затем небрежно ткнула пальчиком край серебристого блюда так, что он подплыл к виконту по воздуху словно кораблик по воде. Ал’Берит не стал брать документ в руки, а лишь настороженно поглядел на его содержимое сверху вниз, благо оно ему и так было хорошо видно.

Текст оказался написан почерком Кварзиотто на одном из примитивных человеческих языков, который, как ни странно, повелителю Аджитанта оказался известен. И всё же письменный смысл послания на этот раз был не столь актуален. Барон, к которому перешли дела первого заместителя наместника, по всей видимости воодушевился идеей ведения двойных бланков. Чтобы избавить себя от творческой натуры главного смотрителя, он воспользовался задумкой, придав ей немного иные черты. И о чудо, отчёты, в которых теперь не могло быть даже намёка на прилагательные, наконец-то стали более похожи на то, чем они должны были являться.

— Вы приняли условие не вмешиваться в воспитание Аворфиса, а сами! — гневно продолжила свою мысль Рэнэдатар, и Ал’Берит позволил себе ноту возмущения, лишившую его основного оправдания — своего второго заместителя к такой идее он никак не подталкивал.

— Речь шла об отсутствии моего влияния до времени взросления, Ваше могущество.

— Совершённое им не говорит о том, что он покинул возраст детства, — упрямо заявила маркиза и довершила своё оскорбление следующим. — Вы ведь прекрасно осведомлены о моём мнении касательно ваших методов воспитания. И удивительно, что при соответствующих вам недостойных чертах характера именно Его высочайшее всевластие Ши’Алуэл считается вашим отцом.

— Я сын Дхаргона! — разозлился уже и Ал’Берит, но на эту фразу его собеседница едко усмехнулась.

— Так оно и заметно. Однако меня не столь интересует ваша родословная, сколь то, что Его достоинству Кварзиотто ставятся препоны в работе.

— Я много веков занимался его документацией. И именно ваша рекомендация да его исключительные способности останавливали меня от должного выражения недовольства по части оформления отчётов. И всё же нет ничего удивительного в том, что после передачи этих дел заместителям, они стараются заставить главного смотрителя выполнять общепринятые требования!

— Общее для гениев? — приподняла брови от удивления Рэнэдатар. — Вы словно и не брат Её всевластия Ашенат. Все гении до некоторой степени дети. Однако мой протеже при этом основательно работает, чтобы обратить свои способности вам на пользу и славу. Вы желаете привести его к посредственности?

Ненадолго повисла тишина. Кхоттажу даже показалось, что время застыло. Несколько бесконечных секунд лишь благодаря собственному дыханию он понимал, что это не так. А затем наместник Аджитанта снова перевёл взгляд с маркизы на документ и, глядя на него, предпочёл выбрать наименьшее из зол.

— Политика — это не только законы, но и отношения. И даже прежде всего отношения, — сказав так, он вновь посмотрел на Рэнэдатар и только после этого заключил. — Качество сотрудничества с нынешним главным смотрителем меня полностью устраивает. Так что, раз на то есть ваше желание, я повлияю на ситуацию.

Конец ознакомительного фрагмента.