И приходит ночь

Эллисон Сафт, 2021

Бестселлер New York Times! Любовь и тайны в готическом поместье – в лучших традициях романов сестер Бронте. Романтическое фэнтези о любви, неподвластной ни обстоятельствам, ни ударам судьбы. От автора бестселлера «Особо дикая магия». Рен Сазерленд – лучшая целительница Королевской гвардии. Но одна ошибка едва не привела ее к гибели и стоила всего, что было ей дорого. Желая искупить вину, она отправляется в Колвик-Холл, где находится уединенное поместье эксцентричного аристократа. Он просит ее вылечить своего слугу от загадочной тяжелой болезни. Это мрачное место хранит множество тайн. Его гостям приходится соблюдать строгие правила: не выходить из своей комнаты после наступления темноты и ни в коем случае не покидать особняк без разрешения. Неожиданно Рен узнает, что ее пациент – не простой слуга, а Хэл Кавендиш, безжалостный убийца и заклятый враг королевства. Вскоре начинают происходить необъяснимые, леденящие кровь события, и Рен решает во что бы то ни стало разгадать секрет ужасной болезни Хэла. Для фанатов «Тени и кости» Ли Бардуго, «Волчицы и охотника» Авы Райд и «Магии шипов» Маргарет Роджерсон. «Сложный, тщательно прописанный и невероятно захватывающий роман. Это фэнтези – настоящая классика». – Кристина Линн Эрман, автор книги «Пожирающая Серость» «Фанаты Ли Бардуго и Мари Руткоски заждались такой истории любви в стиле Дарклинга». – School Library Journal

9

Хотя с их последней встречи прошли годы, она не смогла бы его с кем-то спутать. Это был он. Это Хэл. Хэл, которого считали пропавшим.

Но вот он, в этом поместье, лежит на кровати с балдахином. Рен резко встала, и скрип стула разбудил его. Со стоном он открыл глаза. Разум Рен помутнел от ужаса, стал такого же черного цвета, как глаза Кавендиша. Она уставилась на его грудь, стараясь не смотреть в глаза. Даже одной секунды, одного взгляда будет достаточно, чтобы ее сердце остановилось.

Нет-нет-нет. Это невозможно. Почему здесь оказался именно он?

Он — Жнец Весрии. Он — чудовище, он выше таких смертных вещей, как болезнь. Но все же он томится здесь, как любое существо из плоти и крови, страдающее лихорадкой. Заметив, как он дрожит, ей стало почти жалко его.

Когда страх превратился в ярость, в голову Рен без спроса проскользнула мысль: «Убей его».

Чернила уже высохли на контракте, который требовал, чтобы она исцелила его, рискуя всем, что старалась сохранить. На руках этого человека было слишком много крови, ее уже невозможно смыть. Убить его было бы так просто, так правильно. Она могла бы прямо сейчас перерезать ему сонную артерию и не задумываться о пустяковых последствиях разрыва контракта.

Рен никогда раньше не убивала. Ее клятва целителя запрещала это. Но она наблюдала, как ее друзья делали это снова и снова с грацией и безжалостностью волка, сворачивающего шею кролику. Избавление от Кавендиша стало бы актом милосердия, было так же свято, как исцеление. Погибнуть от рук врага было более почетно, чем умереть от лихорадки, как дикая собака.

Серебряная магия осветила ее ладони. Каждый незаслуженный вздох Хэла был хриплым.

Раз Уна хотела, чтобы она была безжалостной, она оправдает ее ожидания.

На противоположной стене Рен заметила свое отражение в старом зеркале, покрытом темными пятнами, похожими на плесень. Со взъерошенными волосами и ввалившимися глазами она выглядела изможденной, отчаявшейся и испуганной. Она была совсем не похожа на саму себя.

Что она делала? Она была целителем, и кроме того…

Вернулось смутное воспоминание о встрече с Изабель. «Его жизнь принадлежит мне». Гнев Рен медленно остыл и уступил место осознанию. Она не могла убить Хэла, потому что королева хотела видеть его живым.

Рен ненавидела себя за внезапный прилив облегчения. Она ненавидела себя за то, что у нее не хватило сил осуществить задуманное. Возможность, которую ей предоставил Хэл, была почти идеальной. Королева никогда ничего так не хотела, как завладеть человеком, который переломил ход войны и запятнал ее правление.

Что, если Рен станет тем, кто приведет его к ней? Она уже воображала эту картину. Восхитительный разъяренный шок на лице тети, когда она разыграет свое драматическое возвращение. Переход к неохотному уважению. Все, за чем она сюда пришла — искупление, доказательство своего мастерства, повторное разрешение на расследование, — у нее будет это и даже больше. Ей не нужно тратить здесь время, подлизываясь к какому-то нерешительному дворянину, пока не утихнет буря. Все, что ей нужно сделать, — вызвать экипаж, чтобы вернуться домой, и вылечить Хэла от этой болезни, чтобы он не умер. С жутким решительным спокойствием Рен откинулась на спинку кресла у кровати. Ее колеблющаяся тень упала на Кавендиша.

Он искал ее глаза, и она испуганно вздохнула и отвела взгляд. Искоса она заметила, как Хэл смотрел на нее — с такой мольбой, что это нервировало. Он сказал что-то по-весриански, чего она не смогла понять, так тихо и хрипло, как будто он не говорил неделями. Пределы собственных знаний расстраивали ее.

— Что ты сказал? — Она тщательно, обдуманно выговаривала каждое слово.

Уголок его губ изогнулся в легкой улыбке. С легкостью переключившись на другой язык, он пробормотал с акцентом, но на идеальном данийском.

— Я знаю тебя.

Конечно, он не мог запомнить ее после того единственного раза, когда она наблюдала за ним на передовой. Возможно, он видел ее портрет раньше, но учитывая, что она была исключена из линии наследования, она сомневалась, что у него были причины помнить ее имя и лицо. Рен знала, что не стоит потешаться над людьми, находящимися в муках заблуждения, но ее любопытство победило.

— Ты уверен?

— Ты здесь, чтобы закончить все это.

Разочарование захлестнуло Рен. Конечно, он не узнал ее. Он бредил, он посмотрел на нее и увидел Старуху.

— Нет. — Она осторожно убрала волосы с его лба, удивляясь нежности своего жеста. Это было странно красиво — даже прилипшая к его лицу от пота прядь. Черная и блестящая, как воронье перо. Под кончиками ее пальцев его кожа горела опасным огнем. — Ты не отделаешься так просто.

Выражение его лица напоминало погасшую свечу, совершенно побежденное. Неужели он действительно так хотел умереть?

Конец ознакомительного фрагмента.