Ключ от прошлого

Элли Картер, 2020

Когда ты сирота, менять дома – привычное дело. Но в таком Эйприл ещё не доводилось бывать. Дом Винтерборнов – самый удивительный детский приют на свете! Это целое старинное поместье, а живёт там всего пара-другая детей. И похоже, все они попали сюда не случайно. Эйприл, например, нечаянно спалила выставку, посвящённую семье Винтерборн… А ещё у неё есть ключ. Этот ключ оставила ей мама, прежде чем исчезнуть без следа много лет назад. И вот что невероятно: на этом ключе изображён герб Винтерборнов! И теперь девочка ни перед чем не остановится, чтобы разгадать эту загадку. Ведь тогда, возможно (только возможно), ей удастся наконец отыскать маму…

2. Объявится ли настоящий Габриэль Винтерборн?

Пока Эйприл проталкивалась, пробивалась, протискивалась сквозь толпу, она поняла, что у большинства людей в руках были блокноты. Как минимум три слишком ярко накрашенные дамы держали микрофоны, стоя возле мужчин с большими камерами на плечах.

В дверном проёме была натянута красная шёлковая лента — как на финише какой-нибудь гонки, — но никто не пытался через неё пробежать, что, по мнению Эйприл, было напрасной тратой ленточки.

Тут раздался чей-то голос:

— Дамы и господа, спасибо, что присоединились к нам! — И девочка увидела двух мужчин, которые приближались с другой стороны проёма.

Один из них нёс смехотворно огромные ножницы, и по его глазам можно было прочесть, что (а) — он знал, насколько его ножницы нелепы, и (б) — он предпочёл бы сейчас оказаться где угодно, только не здесь. Но мужчина натянул на лицо улыбку, пока второй продолжал вещать:

— Как директор этого музея, я с удовольствием представляю вам нашу новую экспозицию, над которой я, кстати, работал очень долго. — Он рассмеялся и покосился на мужчину с очень большими ножницами и очень грустными глазами. — Семья Винтерборн была опорой нашего сообщества более ста лет. Развивала индустрию. Поддерживала искусство. На самом деле…

— Мистер Винтерборн! — закричала одна из женщин с микрофонами. — Кто-нибудь уже запрашивал награду?

Мужчина с ножницами на мгновение замер, а потом покачал головой и ответил:

— Нет.

Директор, похоже, злился, что кто-то посмел прервать его речь. Едва он открыл рот, чтобы заговорить снова, из толпы раздался ещё один голос:

— Это правда, что вы собираетесь объявить своего племянника мёртвым, если никто так и не запросит те пять миллионов долларов?

Глаза Эйприл широко распахнулись от изумления. Пять миллионов долларов? Тут наверняка какая-то ошибка.

Но Грустный-мужчина-с-ножницами не стал никого поправлять. Только его лицо стало ещё печальнее, когда он произнёс:

— Мой племянник пропал десять лет назад. Я надеялся, что награда за информацию о его местонахождении поможет его отыскать, но даже это не сработало, так что…

— Дядя Иверт?

Голос был низким и хриплым, но достаточно громким, чтобы заставить мужчину замолчать. Толпа обернулась и расступилась, освобождая путь незнакомцу, который пробирался к красной ленточке и мужчине с гигантскими ножницами.

— Дядя Иверт, вы меня не узнаёте? Это я, Габриэль! — сказал мужчина. Толпа ахнула. А Иверт Винтерборн выглядел так, словно вот-вот упадёт в обморок.

Но прежде чем успело случиться что-то ещё, с другой стороны зала донёсся новый крик:

— Самозванец! — И толпа расступилась снова, чтобы пропустить ещё одного мужчину. Этот был неряшливым и грязным, в дорогой одежде, которая явно знавала лучшие времена. — Настоящий Габриэль Винтерборн — это я! — прокричал незнакомец.

Вокруг Эйприл начали вспыхивать камеры. Она услышала, как одна из женщин с микрофонами говорит:

— Пожалуйста, убедись, что ты это снимешь.

Оператор кивнул, а Габриэль № 1 тем временем начал проталкиваться в сторону Габриэля № 2.

— Лжец! — закричал Габриэль № 1, и все в зале разом повернулись в его сторону, словно зрители на теннисном матче.

— Самозванец! — завопил Габриэль № 2, и Эйприл вдруг испугалась, что ещё немного, и у неё закружится голова.

— Дядя Иверт? — Габриэль № 1 шаг за шагом приближался к красной ленточке и мужчине с ножницами, который медленно пятился назад. — Ты же меня узнаёшь? Я Габриэль. Твой давно пропавший…

— Подлец! — закричал Габриэль № 2, и Эйприл заметила, что он вдруг начал говорить с ужасным, фальшивым британским акцентом. — Вы не Винтерборн, сэр! Это я настоящий наследник Винтерборнов!

— Лжец!

— Мерзавец!

— Самозванец!

— Вор!

Никто из двух мужчин не походил на мальчика с портрета. И, видимо, они даже не слышали про тест на ДНК. Но на кону стояли целых пять миллионов долларов. У самой Эйприл не хватало денег даже на оплату штрафов в библиотеке.

— Хватит! — взревел Грустный-мужчина-с-ножницами, и оба Габриэля моментально притихли. — Мой племянник пропал без вести. Мой племянник, скорее всего, уже мёртв.

Он уже собрался было развернуться и уйти, но вспомнил про гигантские ножницы, ленточку и причину, по которой все, кроме Эйприл, здесь собрались.

— Вот, — мужчина разрезал ленту. — Объявляю выставку Винтерборнов официально открытой.

И он пошёл прочь.

Эйприл не знала, что случилось с фальшивыми Габриэлями. Наверное, они признали поражение и сбежали. К счастью, никто не обращал особого внимания на девочку, которая прошла мимо концов разрезанной ленты в большой зал, тоже полный картин и статуй. Но здесь были и другие вещи — вроде манекенов в бальных нарядах и расшитых блёстками платьев с бахромой понизу. Тут же была военная форма времён Второй мировой войны и свадебное платье из самого нежного кружева, что Эйприл когда-либо видела.

С каждым шагом девочка словно оказывалась всё дальше и дальше в прошлом. Наконец Эйприл увидела табличку «ФАМИЛЬНЫЕ ДРАГОЦЕННОСТИ ВИНТЕРБОРНОВ» и застыла перед ней… Очарованная. Заворожённая. Разглядывая ожерелья, кольца и нитки жемчуга настолько длинные, что Эйприл могла бы обмотаться ими, как мумия.

И тогда она увидела сундучок.

Размером и формой он напоминал коробку из-под обуви, но Эйприл никогда раньше не видела такой коробки. Та была покрыта золотом и инкрустирована жемчугом, бриллиантами и рубинами, но самой интересной деталью в ней, по мнению Эйприл, была замочная скважина в центре причудливого герба.

Этот герб выглядел в точности как тот, что был на ключе, который Эйприл, не снимая, носила на шее с тех пор, как ей исполнилось три.

Герб, который Эйприл снова и снова изучала кончиками пальцев, — единственный подарок матери, которая оставила её на пожарной станции с ключом и запиской: «Это моя дочь Эйприл. Позаботьтесь о ней. Я скоро вернусь».

Так Эйприл и узнала, что мама за ней вернётся. Именно поэтому она была уверена, что все Тейлоры и Ке(э)йтлин в мире ошибались на её счёт. Иначе и быть не могло!

За десять лет, проведённых в приёмных домах, Эйприл осознала, что родители действительно могли бросать своих детей. Но они вряд ли стали бы бросать ключи от сундуков с сокровищами. И с момента этого осознания девочка не переставала искать свою маму.

Но подходя всё ближе и ближе к маленькому драгоценному сундучку, Эйприл не могла избавиться от чувства, что всё это время искала не там.