Глава 9. Интересное осознание
Путь к полному осознанию, к суверенности, настолько индивидуален, что в конце концов любые отношения, а также потребность делиться, обсуждать и узнавать мнение значимого или смотрящего в одном с тобой направлении человеке, сходит на нет. Попросту говоря, понимаешь, что есть только ты и Мастер внутри тебя, и другого собеседника не нужно. Выражение: “когда ученик готов — появляется учитель” — означает он приходит изнутри себя. Это очень очень большой шаг, когда ты из постоянного внешнего поиска направляешь взор внутрь себя.
По сути, мои кофейные диалоги стали возможны только тогда, когда я обратила взгляд внутрь себя и остановила поиск. Он не закончился в тот момент, нет, вопросов было много, но ответы больше не искались на стороне.
Даже если Мастер пока молчал (а он молчал довольно длительный период) или перешёл на новый вид общения, который мне ещё не удалось уловить, потребность в обмене с другими (на тему происходящих внутри тебя перемен) полностью сошла на нет. Разговоры остались, но желание говорить о наболевшем; сравнивать почему что-то происходит именно так; почему кажется что ничего не происходит — исчезло. Обычная человеческая привычка обсудить происходящее, сравнить и “заразиться” чужим взглядом на ситуацию изжила себя полностью.
Важное осознание: мой путь (как и путь каждого) суверенен и разговоры о нем сбивают, отвлекают, уводят в сторону — в ментальность. И приятное последствие — не хочется рассказывать, зато хочется запечатлеть письменно. Письменная речь медленее и даёт возможность более тонкого осознания, более глубокого проникновения в детали, она не включает других людей, направлена на себя — следовательно мудрость Мастера легко просачивается, помогая рассмотреть под микроскопом и заодно запечатлеть пером.
Штирли даже не думала о том, что возможно, когда-то ей захочется поделиться своей историей просветления, более того, сама мысль вынести всё на обзор публики, мешала быть искренней с собой, включались зеркала в виде чужих глаз и мнений, автоматически хотелось выглядеть в них прилично. Поэтому отогнав все мысли о публичности дневников, Штирли просто записывала свою историю.
— Моя школа, — весело хихикнул Мастер, но для Штирли эта ремарка от Мастера осталась незамеченной.
