Круг. Летопись Жреца. Прежний жрец

Эллая Робин, 2015

Мы воспринимаем мир, как данность, а что, если он существует лишь пока где-то на земном шаре живёт человек, пишущий мировую историю. Пишущего охраняет Круг: пятеро человек, каждый со своими уникальными способностями. Вновь пора выбирать Пишущего, но сначала нужно собрать новый Круг. Для этого Жрец Малик Флеймен отправляется на чуждый ему Континент с целью отыскать необходимых людей, передать им знание о Круге и уйти, надеясь, что в ближайшие 468 лет они смогут вытянуть на себе мировую арбу.

моему первому читателю

© Эллая Робин, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Глава 1.

Прежний Вождь

Малик Флеймен, чернокожий старик, сидел напротив окна и смотрел на закат. Его карие глаза были полузакрыты, а голова откинута на спинку кресла. Он пребывал в этом состоянии уже третий час и, похоже, не собирался покидать свой пост. Не знавшим его и его истории могло показаться, что старик просто прозябает в своём стариковском вечернем одиночестве, но это было не так. Малик отдыхал. Он отдыхал, как отдыхают люди, знающие, что такое долгий тяжёлый труд. Скоро ему предстояло вновь отправиться в путь, Малик и это знал, поэтому, пользуясь дарованным ему перерывом, уже который год вёл неспешное существование, наслаждаясь тишиной и покоем.

В одно утро зазвонил телефон. Малик снял трубку, в которой женский махрово-вежливый голос спросил:

— Мистер Флеймен?

— Да, это я.

— Мистер Флеймен, Вы принимали участие в лотерее «Buy, fly and win», проводимой нашим туристическим агентством «TrueTravel», и заполняли купон акции?

Последовало молчание.

— Мистер Флеймен? — позвала девушка.

— Да, — ответил Малик.

— Мистер Флеймен, я от лица нашего агентства «TrueTravel» хочу поздравить Вас! Вы выиграли бесплатный тур в Таиланд — родину белого слона! Для оформления тура и получения более подробной информации прошу Вас подойти в наше агентство.

Малик записал адрес на листке прителефонного блокнота, поблагодарил девушку за звонок и повесил трубку. Какое-то время он крутил этот листок на столе, затем взял ручку и написал под адресом слово «Таиланд», подчеркнул его двумя чертами, поставил кружку с недопитым кофе в раковину и пошёл одеваться.

— Здесь, — тихо сказал Малик таксисту и, сунув купюру, вышел из машины.

Место, где он оказался, не сильно радовало глаз: одно — и двухэтажные дома грязно-белого цвета стояли в нестройный ряд, образуя улицу с дорогой из песчаной светлой насыпи. Острова высохших за лето жёлтых газонов снизу и неубедительные жидкие облака сверху разумно вписывались в общее цветовое многообразие уныния.

Малик огляделся, дома были похожи как один. Он ещё немного постоял, потирая морщинистой рукой широкий лоб, и направился вверх по дороге наудачу. Не спеша, продвигаясь вглубь улицы, Малик заметил, что на него надвигается, пыля, дребезжа и бренча лишь детям виданными трещалками, велосипедное полчище. Как водится в таких случаях, один из этой компании бежал рядом, видимо, этот праздник жизни он отмечал без собственного велосипеда. Двухколёсное войско приближалось с положенной скоростью, поравнявшись с Маликом, дети принялись беспорядочно делить с ним дорогу и по неопытности быстро запутались меж собой.

— Габриель?! — вдруг воскликнул Малик, уставившись в знакомое лицо ребёнка.

Мальчик остановился и запрокинул голову. Малик разглядывал его с ревностным любопытством. Джинсы, застиранная футболка со свежими, явно сегодняшними пятнами, кепка козырьком назад, сквозь которую на лоб свисали светлые почти белые волосы. Это был обычный мальчик лет девяти на обычном велосипеде, но Малик не мог оторвать от него глаз, от его столь непривычно детского и непосредственного лица. Его карие глаза были просто глазами ребёнка, они смотрели на Малика, а не как обычно — в вечную бездну, смотрели, щурясь от света, с любопытством, постепенно переходящим в нетерпение.

— Габ, ты едешь?!

Мальчик посмотрел вслед удаляющейся толпе, затем вновь на Малика и занудно натянуто пропел:

— Да-а-а, сэ-э-эр?

— Как же ты вырос?! — Малик никак не мог поверить, что перед ним всё тот же Габриель! Габриель, который, в принципе, приобрёл способность расти и быть ребёнком, так же как Малик получил возможность отдыхать.

— Мне кажется, мы не знакомы, сэр, — обязанность быть вежливым с взрослым и желание ехать дальше породили весьма замысловатую гримасу на детском лице.

Малик широко улыбнулся.

— А мне кажется, я знаю твоего отца.

Мальчик сразу стал серьёзным и выпрямился:

— Но у меня нет отца, сэр, — теперь пришел черёд Габриеля уставиться во все глаза на незнакомца.

Малик перестал улыбаться.

— Разве ты живёшь не с Элиотом Кеммисом?

— Да, с ним, он мой дядя.

— М-м-м, Элиот мне писал про тебя, и я почему-то решил, что ты его сын… — Малик произнёс это, потирая подбородок, и глядя куда-то в сторону.

— Нет, он брат моей матери.

Габриель с неподдельным сожалением следил, как туча пыли исчезала из видимости, теряясь в переулках песчаной дороги.

— Вы, наверное, ищите дядю, сэр? — спросил он с надеждой на скорую свободу от непонятного старика.

— Да, ищу, но тут дома так похожи, что…

— Он там, — мальчик ткнул пальцем куда-то в сторону, — вон, второй после мачты с флагом.

— С блестящей крышей? — Малик вглядывался в брезжащую даль, приложив ладонь к глазам.

— Ага! До свидания, сэр! — Габриель ударил по педалям и пустился вдогонку стаи.

— Габриель, а Элиот дома?! — крикнул Малик ребёнку, но тот его уже не слышал.

Одноэтажный серо-белый дом был обнесён железной сеткой вместо забора, трава на переднем дворе выгорела, крыльца почти не было, лишь небольшой приступок. Малик постучал, никто не отозвался, повернул ручку, дверь поддалась, и он вошёл в широкую комнату, соединённую с прихожей и кухней. Внутри было прохладно, видно, старые оконные занавески продолжали верно служить своим хозяевам. Через кухонную дверь Малик попал на задний двор, картина, которую он там застал, не могла не умилить и не рассмешить его. В белой майке с логотипом какой-то футбольной команды, чёрных коротких шортах и шлёпанцах на босу ногу, сам Элиот Френсис Кеммис, перегнувшись через ручку газонокосилки, пытался, по — видимому, заставить эту сомнительную технику работать.

Малик, сияя своей негритянской улыбкой, как месяц над Адриатическим морем, упёрся плечом в столб веранды, продолжая беззвучно хохотать. Элиот сделал ещё несколько усилий над злополучным агрегатом, прежде чем заметил движение на другой стороне двора. Узнав в корчившемся от смеха чернокожем Малика, на его лице появилась добродушно — детская, даже какая-то невинная улыбка. Элиот быстро зашагал к веранде, оставив неработающую бестию в траве; чем ближе он подходил, тем отчетливее проступал шрам на правой щеке, начинающийся у рта и уходящий к уху, лишавший улыбку её былого очарования.

Они обнялись, от Элиота пахло травой и потом. Малик отпустил его и оглядел. Нет, ни шорты, ни глупая майка не могли скрыть настоящего Элиота Кеммиса. Он остался всё тем же: невысокий по сегодняшним меркам, крепкий и статный сэр Кеммис, потомок английского дворянского рода. Мокрые тёмно — каштановые волосы облепили его лицо, бородка чуть разрослась по щекам, но глаза всё также сурово смотрели вперёд из-под рыжих бровей — чётко видя перед собой человека, цель и всю эту жизнь.

— Здравствуй!

— Здравствуй!

Несколько секунд они молчали, разглядывая друг друга, затем Малик оглянулся на дом и сказал:

— Вижу, Ирис не сильно тебя побаловала перед уходом. Ты выбрал город или тоже её работа?

Элиот усмехнулся и, упёршись руками в бока, принялся рассматривать фасад:

— Да, она не очень-то старалась оставить о себе хорошее воспоминание, но город я выбрал сам. Здесь есть неплохая ферма, где разводят лошадей для скачек, там и работаю, заодно Габриель при деле и будущей профессии. Ты не видел его?

— Видел… — Малик посмотрел Элиоту в глаза, — видел…

— Что, не можешь поверить?

— Это трудно после такого количества времени.

— Да, я тоже не верил, что он когда-нибудь станет другим… Другим… ты понимаешь, но прошло несколько лет, и я будто уже и не помню его раньше. В прошлом году он упал с крыши соседнего дома, не очень высоко, но руку сломал. Мы сидели в больнице и ждали, когда нас примут, он всё это время ныл мне в плечо. Ты представляешь?! Наш Габби около получаса сидел и ныл мне в плечо! Будь неладен этот мальчишка, но ты представляешь! — Элиот провёл рукой по волосам и взъерошил их.

Они снова замолчали, продолжая смотреть друг на друга. Теперь начал Элиот:

— Думал ты уже не приедешь.

— Я приехал попрощаться. Я уезжаю.

Элиот отвернулся и пошёл к деревянным раскладным стульям в углу двора. Он присел на один из них, достал из стоящего рядом ящика бутылку с водой и принялся пить. Малик остался подпирать столб веранды. Закрыв бутылку, Элиот спросил:

— Ты не боишься забывать? Когда-то я мечтал об этом, а теперь думаю, что останется со мной, если я всё забуду.

— Останется Габриель, останется твоя нормальная жизнь. Ты заслужил её, мы все заслужили её, Элиот.

— Как думаешь, остальные уже забыли?

— Не знаю, но Ирис точно ещё нет!

Элиот раскатился звучным смехом, Малик смеялся вместе с ним. Утирая слёзы, Малик подошёл к Вождю и сказал:

— Пора. Ты всегда знал и знаешь, что делать, я рад, что всё это время был с тобой.

Элиот встал. Он смотрел на Малика снизу вверх, серьёзный и несокрушимый, в коротких шортах и нелепых шлёпанцах. Улыбнувшись, он протянул Малику руку:

— Удачи, Флеймен! Желаю тебе быстрее всё забыть!

— Прощай! — Малик сжал его руку на несколько секунд, потом развернулся и зашагал к воротам на заднем дворе.

Малик не обернулся, выходя из калитки, и не поднял головы, закрывая её. Он пошёл по светло-жёлтой насыпи, не зная, в ту ли сторону идёт. Он шёл, сжав правый кулак, будто пытаясь сохранить пойманное рукой тепло.