Королева меха, или Сублимация чувств

Элла Златогорская, 2020

Главная героиня романа – Элла Глебовна – после успешного раскрытия первого дела с Александром Сергеевичем Золотарёвым, капитаном, а ныне майором, переехала в другой дом, который ей сняли её сыновья, и осталась в прекрасном курортном городке Морегорске по состоянию здоровья.Жизнь шла тихо и размеренно до тех пор, пока в город не приехала его уроженка – сорокапятилетняя Эмилия Александровна Белявская, московская бизнес-леди, чтобы открыть в новом торговом центре «Полёт мечты» меховой центр под названием «Царство меха». У Милы (она же Эмилия) в родном городе проживали мама и бабушка, и в какой-то момент она решает остаться жить в Морегорске, бросив Москву, с благим желанием провести последние годы жизни близких рядом с ними… Но, увы, прекрасному будущему не сбыться…

Глава 5

Эмилия с Еленой и Дашенькой поехала ночевать в новый дом. Герман остался у бабушек. Он решил прогуляться по улице, а затем спуститься к морю, полюбоваться его красотами, ведь до семи лет он жил у бабушки в Морегорске. Это потом он пошёл в школу в Москве, но всё равно каждые каникулы проводил тут. Местная необыкновенная природа завораживала его всегда. Самый узкий проход между горами и морем был уникален по своему географическому расположению, и именно здесь располагался этот маленький, но очень красивый исторический город. Любителей морского отдыха неизменно привлекал жёлтый морской песок почти на всём побережье, а романтиков и специалистов — развалины старинной крепости, катакомбы, пещеры. Герман очень любил город своего детства. Уже смеркалось, и солнце поспешило на свидание с луной. Даже издалека было видно, как солнечная дорожка сужается и исчезает, и светило, горя багряными цветами, уходит за горизонт. Обилие красок: пурпурно-красное зарево заката и синий бархат морской воды — незабываемое зрелище. Так, любуясь красотой морского пейзажа, Герман дошёл до того места, где обычно они с мамой сидели и любовались морем, болтали, смеялись, делились своими впечатлениями за день, и остановился как вкопанный — их любимый валун был занят. Какой-то незнакомый мужчина сидел на их месте и курил, глядя вдаль. Глубоко задумавшись, мужчина даже не заметил Германа.

— Здравствуйте, — обратился Герман к нему. — Вам тоже нравится это место?

— Да, — незнакомец даже не повернулся к нему. — В детстве мы часто здесь сидели, наше любимое место.

— И мы тоже. Можно присесть?

— Садись, конечно, валун большой.

— И мама всегда говорит «валун». Как только я скажу «камень», она меня поправляет. Она тоже здесь в детстве часто сидела.

— Местные дети и молодёжь любят этот валун. Все с окрестных мест здесь сидели, — мужчина наконец повернулся и внимательно посмотрел на Германа. — Курить будешь? — и протянул Герману сигареты.

— Нет, спасибо, я не курю. Как-то пытался, лет в 14, но мама поймала, долго мне всё объясняла, и я ей дал слово.

— Молодец, что слово держишь. Дал слово, тем более родителям, — держи.

— Я очень люблю Морегорск, ведь до семи лет здесь жил у бабушки, потом только к маме поехал.

— Ты вроде говорил, что мама местная.

— Да, она местная. Но только после школы уехала поступать в Москву, да так там и осталась.

— Я тоже уехал в Ленинград поступать. И домой приезжал редко, о чём очень теперь жалею.

— Здесь очень красиво. Бабули всё меня зовут сюда. Чуть что — «приезжай» и «приезжай». Мама вот часто проведывает их — они уже старенькие.

— А я приехал насовсем. Всё. Баста. Списали на землю. На пенсию вышел.

— На пенсию? Да вы же молодой для пенсионера! — Герман искренне удивился.

— Я — капитан первого ранга, у нас рано на пенсию уходят. Решил здесь остаться. Иногда жизнь ставит в такую ситуацию, когда нужно принять обдуманное, твёрдое решение, и я принял.

— Вы, как мама, выражаетесь, — улыбнулся Герман. — Она у меня такая. Мне кажется, что она хочет тоже остаться здесь, но пока молчит.

— Знаешь, когда мой отец умер, я был в далёком походе и не смог приехать проводить его. А мать уже старенькая, не хочу её одну оставлять, да и в Питере мне нечего делать.

— Мой отец тоже умер или погиб, я даже не знаю, где он похоронен. Это произошло, когда я ещё не родился, родители не успели даже пожениться. Вот так.

— Сочувствую. Но зато у тебя хорошая мать, — мужчина участливо посмотрел на Германа, — и вырастила хорошего сына.

— Мама смеётся, говорит: «Несмотря на то что тебя вырастили одни женщины, ты стал настоящим мужчиной», — и Герман замолчал. — Не подумайте, что я хвастаюсь. Это мама так говорит.

Мужчина улыбнулся.

— Я и не думаю. Давай знакомиться. Меня зовут Дубов Сергей Петрович.

— Очень приятно. А меня — Белявский Герман Александрович.

Они пожали друг другу руки.

— Белявский? — вдруг переспросил мужчина.

— Да. Я мамины фамилию и отчество ношу, — объяснял тихо Герман мужчине.

— Ну что ж, и фамилия хорошая, и отчество, — Сергей внимательно смотрел на парня. — А маму твою случайно не Мила зовут? — вдруг неожиданно для себя спросил.

— Мила. Эмилия. Когда мама родилась, дедушка хотел назвать её в честь бабули Людмилой, но бабуля говорит: не надо Людмилой (тем более все её Людой звали). Пусть будет Милочкой, а полное — Эмилия. Дед согласился — он бабушку очень любил.

— Твой дедушка умер, когда твоя мама ещё малая была, в начальных классах училась? — опять задал вопрос Дубов.

— Да, — Герман удивлённо посмотрел на мужчину. — А вы откуда знаете?

— Откуда знаю? — Дубов рассмеялся. — Так я одноклассник твоей мамы и друг детства. Мы соседи, и наши родители всю жизнь дружили. Тётю Клаву знаешь?

— Конечно, знаю. Она бабулина подруга и вообще близкий нам человек.

— Вот я и есть сын тёти Клавы.

— Очень приятно познакомиться с капитаном первого ранга. Тётя Клава о вас много рассказывает, когда к бабуле приходит.

— А мама здесь? — поинтересовался Дубов.

— Здесь, но она ночует с подругой в другом доме, — Герман охотно всё рассказывал маминому другу детства.

— У Таньки Бажановой, что ли? Они и в детстве друг у друга ночевали.

— Вы и тётю Таню знаете?

— Конечно. Мы же одноклассники. Крепко дружили раньше. У нас хорошая компания была, — Дубов мечтательно смотрел на море. Хорошие воспоминания порой греют душу, даже иногда могут отогреть самое холодное сердце.

— Нет, не у тёти Тани. Мама построила новый дом для бабушек, но они не хотят туда переезжать. Так мама сейчас там с тётей Леной ночует, они партнёры, и по совместительству тётя Лена — моя крёстная.

— Ясно, Герман. Пойдём, что ли. Уже поздно. Бабушки беспокоятся, наверное. И моя мама не ляжет, пока я не вернусь. Кстати, я с утра завтра собираюсь на рыбалку. В 05:00 буду у валуна. Хочешь, пойдём со мной.

— Я с удовольствием. Мне только к вечеру в шоу-рум.

Ой, дядя Серёжа, а у меня ни удочки, ни спиннинга.

— У меня есть запасные, возьму и на твою долю. А «шоурум» что такое, Герман? Я человек военный, этих терминов не понимаю.

— Это магазин такой, дядя Серёжа, где будут продаваться мамины шубы. У нас ведь в Москве большая фабрика и магазины.

— Это хорошо, что ты с мамой вместе. Вот потихоньку и дошли. Мне немного выше.

— Я знаю, я в детстве к тёте Клаве часто ходил с бабушкой.

— Тёте Люде привет, баб Дусе тоже. Пока. До завтра.

— До завтра, дядя Серёжа, — и Герман радостно потопал в дом.

…Сергей тихонько, чтоб не шуметь, открыл дверь.

Но мать не спала — вышла его встречать в прихожую.

— Серёжа, ты?

— Я, мама, кто ещё?

— Никто. Просто ждала тебя. Ужин на столе, уже и остыл. Пойду согрею. Что-то ты засиделся сегодня на своём валуне. Пошёл бы в город, погулял, развеялся.

— Я на море смотрю, мама. Скучаю.

— Чего скучаешь? Всю свою жизнь на море провёл.

— Ты знаешь, мама, — Серёжа вышел из ванной и появился на кухне, — парнишку встретил, поговорили. Хороший парень. И знаешь кто?

— И кто? — Клавдия насыпала ужин сыну и любовалась, с какой охоткой он ел — проголодался, видно.

— Сын Милы Белявской, моей одноклассницы.

— Герка? На валун пришёл? Он часто туда ходит, когда здесь бывает. Видать, сегодня приехал. Милка уже несколько дней как тут.

— Герман. Один был. Без Милы.

— Милка его Германом назвала, а тётя Дуся это имя ненавидит, Герой его зовёт. Ругается с Милой за это.

— Мальчик говорит, что фамилию носит Милкину. И такой расстроенный. Где ж её московский муж, отец ребёнка?

— Какой муж? Мужа и не было в помине. Когда в Москву поехала поступать в институт, так сразу и познакомилась с парнем, таким же абитуриентом, на подготовительных курсах. За этот месяц любовь и случилась. А когда Милка очухалась и поняла, что забрюхатела, его и след простыл. Не поступил и уехал в родной город. А Милка осталась в Москве, поступила, потом на заочный перевелась, Людку к себе вызвала, родила Герку. Люда полгода там была с ребёнком. А потом его вообще сюда привезла. Мальчик здесь и жил до самой школы. Милка приезжала, уезжала. Она институт окончила, стала заниматься бизнесом, раскрутилась.

В этом плане она молодец.

— Так её муж так и не объявился?

— Какой муж, сынок? У неё отродясь мужа не было. А мы как мечтали вас поженить. Обе беременные ходили, как уточки, почти одновременно родили. Сначала ты, потом Мила. И у обоих у вас жизнь не заладилась.

— Почему это не заладилась, мать? У Милки сын вон молодец какой, у меня дочь, красавица моя.

— Ага. А где ваши мужья, жёны? Твоя, курва, гуляла, пока ты в поход ходил, жизнью рисковал, деньги зарабатывал. Одно место у неё чесалось. Шалава!

— Мама, ну хватит.

— Что «мама», сынок? Сам первый начал. А что ребёнку внушает: главное для девочки — вырасти привлекательной и удачно выйти замуж. Чему она научит её?

— Мама, дочке уже семнадцать лет, и в этом году она оканчивает школу. Пускай поступает, куда хочет, я ей помогу, — Сергей уткнулся в еду и замолчал.

Неудачи на любом поприще — это очень больно, а семейная жизнь — это главное дело нашей жизни, и когда она не заладилась — вдвойне больно.

— А у Милки сейчас хахаль какой-то есть, лет пять вместе живут. Моложе её, Герка его не любит, даже ушёл отдельно жить от матери. Они пару раз сюда приезжали, но тётя Дуся такое лицо ему выдала, что он и не показывается больше. Людка его называет «альфонс несчастный». В общем, что там говорить… и Милке не повезло.

…Герман спал как ребёнок после прогулки с Дубовым. Дурманящий запах сирени щекотал ему ноздри, разноцветные сны, которые он не запоминал, всегда сулили удачу. Он знал, что после этих снов день задастся, и ожидал от него чуда. Будильник сработал вовремя, и Гера тихонько выскочил из дома, боясь разбудить бабушек. На удивление они даже не проснулись, и радостный парень вприпрыжку побежал к валуну. Дядя Серёжа уже его ждал. Так началось их мужское развлечение и работа — ведь они добывали рыбу для своих женщин. Герман получал истинное удовольствие от общения с Дубовым. Его рассказы о море, о походах, о Питере завораживали парня. Сергею было видно, что Герману не хватает мужского общения, крепкой мужской руки. Гера же рассказал Дубову о работе, о маме, об открытии шоу-рума и обещал дать два пригласительных билета на банкет в честь открытия. Дубов рассмеялся:

— Нет, парень, два билета не нужно. С кем я приду? Мне не с кем.

— Открытие через несколько дней. Вдруг ваша жена приедет к тому времени.

— Да нет у меня жены, мы с ней разошлись. А дочь приедет только в августе — она сейчас в выпускном классе учится.

— Тогда придёте с тётей Клавой. Бабушка тоже будет.

— Хорошо, приду. И Милу увижу, и Таню.

— Как здорово. Будут гости из Москвы. Дядя Серёжа, а вы можете свою форму надеть капитанскую? Китель и всё остальное.

— Да нет, Герман. Зачем это? Я же уже пенсионер.

— Я вас очень прошу, это мне надо.

— Зачем тебе это, никак не пойму, но надену, раз так просишь.

— Спасибо большое. Вечером мы не сможем увидеться, но попозже я забегу и принесу пригласительные билеты.

— Гулять идёшь? — поинтересовался Сергей — ему хотелось вечером ещё раз встретиться с парнем.

— Нет. Какой гулять, что вы. Времени нет. Надо идти в торговый центр помочь с раскладкой, в пять репетиция манекенщиц — не до гулянок.

— Смотри там, не влюбись в красоток — на море легкомысленные девчонки живут.

— Я не влюбчивый. Мне уже 27 лет, но я ни разу не влюблялся по-настоящему.

— О, я вижу, ты твёрдый орешек, — Дубову всё больше нравился этот парень — серьёзный, умный, откровенный. «Хорошего сына вырастила Милка», — подумал он про себя, а вслух сказал: — Ну что ж, пока, буду ждать тебя с пригласительными и рассказами о модельках, — и Сергей усмехнулся.

Герман прибежал домой с двумя рыбинами в ведре, которые ему дал Дубов. Баба Люда уже хозяйничала во дворе — полола грядки и сажала рассаду под плёнку.

— Герочка, где ты был с утра пораньше? А я ещё смотрю — дверь входная открыта, думала, что забыла закрыть. Заглянула к тебе в комнату, а тебя нет. Небось на море побежал, с Сергеем договорился?

— Да. С дядей Серёжей рыбу ловил. Держи, бабуля, улов. Лобань.

— Ой, спасибо, кормилец ты наш! Ты — моя надежда. Нажарю, Мила с Еленой придут, поедят. Иди, перекуси на кухне.

— Хорошо, бабуля, а потом посплю немного.

Когда Герман пришёл в шоу-рум, там уже были все: и мама, и Елена, и тётя Таня, и много красоток. Женским вниманием Гера не был обделён и смазливых мордашек видел много, но местные девочки были вне конкуренции. Их красота была естественной, сочной, непосредственной. Девочки не жеманились, не кокетничали, и при этом несли себя как королевы. Четыре красотки дефилировали по подиуму в изделиях их фирмы, а Мила что-то им говорила. Елена вела беседу с продавцами-консультантами. Даша уселась на первый ряд и с открытым ртом разглядывала девушек. Герман направился к Тане, чтобы помочь ей с раскладкой изделий, ценниками и т. д. Работы было много.

— Тёть Таня, мне нужно два пригласительных на наше открытие и банкет. Остались ещё?

— Да. Есть. А для кого, если не секрет? Девочку нашёл себе?

— Да нет. Знакомому.

— А кому это? Я его знаю? Может, я уже дала билет.

— Нет, не дали. Кстати, вы его знаете — это ваш одноклассник, капитан первого ранга.

— Серёжке Дубову, что ли? Интересно, чего это он удумал пойти? На него не похоже.

— Это я уговорил. Пусть увидит, какие у нас прекрасные изделия.

Герман долго делал раскладку витрин, потом помог отпарить изделия. Как только освободились продавцы и прибежали на помощь Татьяне, он направился к подиуму, плюхнулся в кресло рядом с Дашей и начал бесцеремонно разглядывать манекенщиц. Вдруг появилась мать, села рядом с ним, погладила его по голове, как в детстве, пригнула к себе и поцеловала в макушку.

— Я соскучилась по тебе, сынок.

— И я, мама.

— Что, девиц разглядываешь? Хорошенькие, правда?

Конец ознакомительного фрагмента.