Королева меха, или Сублимация чувств

Элла Златогорская, 2020

Главная героиня романа – Элла Глебовна – после успешного раскрытия первого дела с Александром Сергеевичем Золотарёвым, капитаном, а ныне майором, переехала в другой дом, который ей сняли её сыновья, и осталась в прекрасном курортном городке Морегорске по состоянию здоровья.Жизнь шла тихо и размеренно до тех пор, пока в город не приехала его уроженка – сорокапятилетняя Эмилия Александровна Белявская, московская бизнес-леди, чтобы открыть в новом торговом центре «Полёт мечты» меховой центр под названием «Царство меха». У Милы (она же Эмилия) в родном городе проживали мама и бабушка, и в какой-то момент она решает остаться жить в Морегорске, бросив Москву, с благим желанием провести последние годы жизни близких рядом с ними… Но, увы, прекрасному будущему не сбыться…

Глава 3

Герман отмахивался уже от неё, а Милка всё обнимала и целовала своего взрослого сына. Елена стояла и радостно улыбалась, а её маленькая дочурка Даша хлопала в ладоши. Даше уже было 10 лет, и она выросла умненькой и доброй девочкой.

— Дашуля, какая ты уже большая и красивая! — Мила громко чмокала свою крестницу в обе её румяные щёчки.

— Хватит уже, задушишь ребёнка, — солидно высказался Герман. Он считал Дашу своей сестрёнкой, опекал её и баловал.

Потом уже очередь дошла и до Елены — партнёра и подруги, единственной, которая знала о ней всё.

— Я сделала великое дело, Ленка, — радовалась Мила, обнимая подругу.

— Какое, Милуся? — они направились к ленте встречать багаж, впереди них шли дети. Герман крепко держал Дашу за руку, она вприпрыжку топала рядом с ним и что-то без умолку болтала.

— Какое?! Самое главное! Десять лет назад я заставила тебя родить это чудо. Теперь наши дети не одни, они есть друг у друга. Мир людей безжалостен, сама прекрасно понимаешь. Нас не станет, а они будут помогать и поддерживать друг друга.

— Милочка, если бы ты знала, как я тебе благодарна. Практически ты всё тащила на себе одна, весь бизнес, пока я ходила беременная, и потом, до года Дашеньки. Всё боялась её кому-нибудь доверить.

— Ленка, ты что! Во-первых, с тобой была твоя мама. А когда я Германа носила, кто был со мной? Только ты и мама. А что у наших детей отцы «лётчики-испытатели», виноваты мы сами. Но с другой стороны, мы независимы, богаты и свободны.

— А твой Платон?

— У меня сейчас другие планы.

— Слава Богу! Неужели ты его наконец вытуришь, Мила?

— И за что вы все его не любите? Он хороший, нам сколько помогает.

— Мила, он за это получает зарплату, и очень хорошую. Живёт на всём готовом у тебя. Интересно, куда он свои деньги девает?

— Родителям в Омск отправляет — у них пенсии маленькие, работы мало.

— А мне кажется, что он себе уже успел приобрести какую-никакую недвижимость.

— Ну и хорошо. Побыстрее согласится на мои условия.

— Какие ещё условия? Мила, что ты надумала?

— Потом, Леночка, потом.

Тем временем Глеб снял с ленты пять громадных чемоданов.

— Лена, это изделия? — Мила указала рукой на чемоданы.

— Да. Ещё Платон привезёт два таких же чемодана, и Олег Шарапов — два. В одном наши изделия, в другом — его аксессуары. Для открытия вполне достаточно. Я привезла то, что будут примерять манекенщицы.

— Отлично. Тогда сразу едем в торговый центр.

Олег Шарапов — известный дизайнер, по меху он тоже работает, но только в малых формах: рукавицы, шарфы, сумочки и много другой мелочи. Он — большой друг девочек, и все кусочки меха они продают ему. Он дополняет их коллекции своими аксессуарами, вот и сейчас они ему тоже выделили две витрины. Они всегда помогают друг другу. Олег тоже сам выбился в люди, как он любит говорить. Достиг определённых высот, и как дизайнер по вечерним туалетам известен даже в Европе.

Шоу-рум Лене понравился сразу, безоговорочно. Всё было сделано по уму, продумана каждая мелочь — торговая площадь позволяла развернуться. Пока Таня тискала детей, Лена уже дала команду девочкам-продавцам распаковывать чемоданы, вывешивать товар, принялась показывать, как отглаживать меха паром. Таня обнялась и с Леной, после чего стала вместе с Германом сверять накладные.

Раздался звонок.

— Да, мама. Прилетели, и мы уже в торговом центре, — отчитывалась Мила. — Да, скоро все будем. Не зайдём ни в какой ресторан. Домой обедать. Да, и Дашулю взяла. Едем, едем. Завершив разговор, Мила обратилась к сыну и подруге:

— Мама и бабушка паникуют, ждут нас. Лена, Герман, мама нервничает, поехали. Стол накрыт, ждут нас. Танюша, ты с нами?

–Нет, конечно. Здесь столько работы. Надо всё подготовить. Завтра с утра придут модельки скакать, ещё я программиста жду — необходимо наладить кассовые программы на компьютере. В накладной все цены надо внести. Дел много. Идите, тёте Люде привет.

— Тётя Таня, может, остаться вам помочь? — спросил Герман.

— Нет, Герочка, спасибо. Мы с девочками справимся сами. А тебя бабули заждались.

— Таня, я машину забираю.

— Хорошо, Мила, она мне не нужна.

Мама встречала их во дворе. Первой бросилась в объятия бабушки Дашенька, потом — Лена, а уж затем Герман.

Людмила Николаевна целовала, обнимала своего единственного внука и плакала. То же самое повторилось и с Евдокией Ивановной. Герман привык к своим женщинам и всё принимал стойко.

— Лена, ты свои и Дашкины вещи оставь в машине, а Герман свои пусть заберёт.

— Почему это? — всполошилась мать.

— Мама, мы с Леной будем спать в новом доме, а Герман здесь. Места нам всем не хватит.

— Когда-то всем хватало… — заворчала бабуля.

— Хорошо, — согласилась мать.

Герман взял свой рюкзак и ноутбук отнёс в Милину комнату.

— Бабуля, — крикнул он из комнаты, — я ж в маминой детской?

— Да, роднуля, — бабушкин голос от счастья даже дрожал.

Счастье — это от слова часть, нужно собрать по частям своё счастье. Вот сегодня Людмила Николаевна собрала по частям: больная, но живая старая мать, любимая, умная, красивая дочь и обожаемый внук. Не это ли счастье? Где нет хороших стариков, там нет хорошей молодёжи.

— Тётя Люда, что за ароматы? Я сейчас умру от этих запахов, или у меня будет голодный обморок.

— Руки помыли, или проверить? — в Людмиле Николаевне заговорила бывшая медсестра.

Все протянули ей руки по старой доброй привычке.

— Тогда за стол — бегом, — скомандовала Милина мама.

Стол был сервирован парадным сервизом. Посредине стола стоял супник с первым блюдом, а остальная еда была уже в тарелках. Людмила Николаевна приготовила всё самое вкусное и полезное. А вкусная еда человека веселит. Людмила Николаевна разлила всем по тарелкам борщ, подала к ним пампушки.

От тарелок шёл пар, запах борща дурманил и сводил с ума.

— Девочки, а может, винца домашнего? Осталось вкусное, красное, ещё пятилетней давности, — предложила Людмила Николаевна. — За хорошим столом, да с вином, да в душевной компании… Давно мы так не собрались.

— Конечно, — моментально откликнулась Евдокия Ивановна. — Людка, неси вино.

Все дружно засмеялись.

— Ой, мамуля, ты у меня единственная девочка, которая никогда не откажется.

— А мне надо — врач прописал. Сказал, каждый день понемногу. А ты только по праздникам мне вино даёшь.

— Да, мама, сегодня праздник — дети все собрались.

— Да, Люда, праздник у нас, дочка, — Гера наш приехал, — Евдокия Ивановна вздохнула. — Когда в следующий раз увижу нашего мальчика — одному Богу известно, — старушка подняла глаза вверх, что-то про себя шепча.

Людмила Николаевна встала из-за стола, чтоб за вином в погреб спуститься, но Герман её опередил:

— Не надо, бабуля, я сам.

— Хорошо, мой маленький, ты сам знаешь, какое и где.

Здесь всё твоё.

Даша стала посмеиваться:

— Бабушка Люда, какой же Гера маленький, он уже давно большой.

— Дашуля, для меня вы все маленькие, а ты самая маленькая.

— И мама, и тётя Мила? — Даша всё пытала Людмилу Николаевну.

— Все. Все. Ешь, деточка, ешь на здоровье. Так, поели борщ? Тарелки давайте.

— Тётя Люда, это индоутка с черносливом по бабушкиному рецепту? — Лена аж причмокивать стала. — Мне бёдрышко и чернослива побольше.

— Я знаю, что и ты, и Гера любите мою утку с черносливом, да уж готовить не могу, но Люда хорошо делает, — глаза Евдокии Ивановны радостно засветились. — А где Гера до сих пор?

— Я здесь, баба Дуся, — Герман уже шёл с бутылкой в руках.

Людмила Николаевна взяла бутылку у Германа из рук, протёрла от пыли и разлила вино по бокалам.

— Мама, скажи пару слов.

— Скажу, Люда, скажу. Главное — чтоб вы были живы и здоровы и войны никогда не было, — и взгляд старой женщины устремился к портрету, который висел на стене, где она, молодая и красивая, в самодельной фате, и молоденький лейтенант в погонах серьёзно смотрели вперёд, а в глазах светилось счастье.