Дорогая Лав, я тебя ненавижу

Элия Гринвуд, 2021

Все началось с анонимного письма… Письма ненависти, адресованного моей учительнице. Я не хотела, чтобы его кто-нибудь прочитал. Но случайно оставила в одной из библиотечных книг. Он не должен был найти его. И определенно ему не стоило отвечать. Теперь мы общаемся через записки и стикеры, которые оставляем внутри книги. Один стикер. Два. Десять. Мы становимся все ближе, узнавая секреты друг друга. Это была веселая игра, пока я не узнала, с кем переписываюсь… Ксавье Эмери. Король моего помешанного на баскетболе города, хулиган и парень, в которого мне не стоит влюбляться. Но у нас есть правила: мы не должны видеться друг с другом и обязаны сохранять содержание записок в тайне от всего мира. Это очень важно. Правда разрушила бы наши жизни. Меня устраивает эта игра. Даже если мистер Популярность узнает, что переписывается со мной, вряд ли он сможет полюбить меня в ответ…

9

Авина

Дорогая Лав!

Это невероятно иронично, что ты спрашиваешь меня, сколько еще это будет продолжаться… Потому что ты угадала, это мое последнее письмо.

Все было по-настоящему, Эл, но я больше не смогу отвечать тебе через книгу. Я бы сказал тебе почему, но это вроде как разрушит цель нашего договора об анонимности.

Должен признать, две недели назад я бы сделал все, чтобы никогда больше не видеть эту чертову книгу, но сейчас… Я уже не так уверен. Ты оживила умопомрачительно скучные моменты, злая девчонка.

Спасибо.

— И это все? — кричу я, становясь причиной сразу двух сердечных приступов. Две женщины средних лет, читающие у шестого прохода, подпрыгивают на дюйм в воздухе. Одна из них хватается за грудь, в то время как ее подруга смотрит на меня, неодобрительно сдвинув брови.

— Извините, — одними губами произношу я.

Они имеют полное право злиться. В том, что я, библиотекарь, самая шумная здесь, есть своя ирония, но я просто не смогла сдержаться. Вы хотите сказать, что я думала об ответе Зака все выходные, металась и ворочалась, с нетерпением ожидая смены в понедельник, ради этого?

Серьезно? Это все, что он мог сделать? Он даже не подписал свое имя, а оно состоит из трех букв. Не знаю, чего я ожидала. Это всегда должно было закончиться именно так. Сама виновата, что ввязалась в это.

Я вытаскиваю письмо из книги, готовая выбросить нашу последнюю переписку, когда мимолетное «а вдруг» приходит мне в голову. Что, если… есть еще что-то?

Это был бы не первый раз, когда он оставил что-то на обороте. Приказывая себе не слишком надеяться, я переворачиваю письмо и чувствую невероятное облегчение при виде знакомого почерка.

Здесь есть номер телефона.

Он бросает мне вызов:

Напиши мне, если хватит смелости.

Зак

— Мы когда-нибудь поговорим об этом? — я пристаю к Дие, когда мы идем по коридору на наш последний урок в этот день. Я ненавижу занятия физкультурой. Наш учитель, мистер Эмери, мягко говоря, далеко не восторг. Он из тех учителей, которые говорят девочкам, что их убийственные спазмы во время месячных — это сущий пустяк и им просто нужно смириться. Ксавье заслуживает гребаной награды за то, что каждый день имеет дело с этим человеком.

— Диа? — я настаиваю, раздраженная отсутствием ответа.

— Что? — бурчит она, не отрывая глаз от своего телефона. Только небесам известно, кому из своих запасных парней она пишет на этот раз.

— Мы когда-нибудь поговорим о вашем расставании?

— Нельзя расстаться с тем, с кем ты никогда не встречался. — Она упускает из виду главное. Причем Диа такая с прошлой пятницы.

Замкнутая, пренебрежительная.

Она заперлась в башне отрицания, где ни одна душа не может до нее добраться. Диа ни словом не обмолвилась о Финне после того, как я чуть не переехала его своей машиной. Она не дала волю чувствам, не излила свою душу. Она просто плакала в моих объятиях. Всю ночь. Рыдала до тех пор, пока у нее не осталось ни сил, ни слез.

Она категорически отказывается говорить мне что-либо, кроме того, что Финн трахнул какую-то сучку. Она не говорит мне, кого, когда это произошло или как она узнала.

Все, что она сказала, — ей нужно двигаться дальше.

До сих пор Диа довольно хорошо притворялась, что с ней все в порядке, но знаете, кто ни хрена не умеет притворяться?

Финли Ричардс.

Он появился в доме Дии в субботу в 7 утра и вытащил нас из постели, умоляя ее выслушать его. Потребовались оба отца Дии и ее старший брат Джесси, чтобы выгнать его с территории. Хотела бы я, чтобы это было шуткой.

С тех пор он не появлялся в школе.

Вот насколько все плохо.

Я бросаю взгляд на Дию, которая увлечена перепиской со своим сегодняшним парнем-игрушкой, и беру собственный телефон. Прокручиваю список контактов и нажимаю на номер, который добавила пять дней назад.

Номер Зака.

Всю неделю я смотрела на эти чертовы цифры, пытаясь набраться смелости написать ему. Но я не могу заставить себя сделать это. Есть что-то довольно… личное в переписке по телефону.

Что-то более опасное.

Когда мы просто писали письма, можно было не думать о риске, но дать ему свой номер? Разве это буквально не умоляет его попытаться раскрыть мою личность? Что, если он начнет расспрашивать?

Конец ознакомительного фрагмента.