История своей судьбы

Элина Солманская

Известная писательница любовной беллетристики Милана Ольховская, дочь влиятельного человека и жена владельца крупного фармацевтического холдинга оказывается втянутой в хитросплетения плана мести бизнесмена Павла Романова, имеющего свои давние счёты с её мужем. Только окажется ли для него месть желанной, если на пути встанет любовь, и удастся ли героине написать свою лучшую историю в жизни. Историю своей собственной судьбы…

Глава 2

В аэропорту Домодедово шёл мелкий снег. Павел Романов, поёжившись от холода, приподнял воротник шерстяного пальто. Он стремительно направился на выход из здания аэропорта, направляясь к стоянке такси. Взяв машину и назвав водителю адрес коттеджного посёлка, где жили его родители, сел на заднее сидение и прикрыл глаза.

Он лёг спать накануне за полночь, а проснулся уже через два часа. Ранняя поездка в аэропорт и регистрация рейса в три утра. Пятичасовой перелёт до Москвы, вызвал дополнительную усталость, накрывающую сейчас с головой.

Поездка к родителям стала незапланированной. Утренний разговор с дочерью накануне, заставил его оставить все дела и срочно вылететь в Москву. Десятилетняя Лиза уже пять лет жила с его родителями в столице, после того как расширение его бизнеса превысило запланированные масштабы, и времени для воспитания дочери у него практически не осталось. Бабушка увезла внучку к себе, определив её в лучшую школу, и окружила девочку заботой и теплом, пытаясь компенсировать в её жизни отсутствие материнской и отцовской любви.

Павел открыл глаза и всмотрелся в образовавшиеся на стекле изящно переплетающиеся прозрачные кристаллики льда.

Жена нелепо погибла семь лет назад. Он до сих пор чувствовал свою вину, что не смог отвратить беду, которая пришла к ним в дом, и не смог уберечь женщину, которую безумно любил. Не смог спасти свою семью, предотвратить эту потерю и остался один с трёхлетней дочерью на руках.

Он был на тот момент обычным предпринимателем, имеющим в своей собственности пару теплиц и небольшой цветочный магазин в торговом центре. Небольшое количество клиентов и хрупкий быстро увядающий товар. Постоянные долги и кредиты, компенсирующиеся лишь душевной радостью от того, что занимался любимым делом, дарившее радость и счастье другим людям.

Цветы были его страстью с самого детства. Большой дом родителей, обилие цветов и деревьев и его первая ландшафтная клумба. Несуразная, покрытая пёстрой цветочной растительностью из дешёвого пакетика с семенами, и серая горка камней в композиции, позаимствованных из сваленной кучи возле старого сарая.

Он улыбнулся, вспоминая свои невинные детские увлечения, которые впоследствии переросли в серьёзное дело всей его жизни. Университетское образование на кафедре ландшафтной архитектуры и садово-паркового дизайна, и практика в главном ботаническом саду Москвы. Невероятное количество растений, благоухание и аромат окружающей его флоры и работа с утра и до вечера, которой был, просто одержим.

Его двадцать третий день рождения в компании друзей изменили плавный и размеренный ход его жизни, раз и навсегда, после встречи с Яниной Кавериной. Скромной девушкой, выпускницей московского педагогического государственного университета. Музыкальный педагог по образованию она вела себя в их компании замкнуто и отчуждённо. Сидела в углу комнаты, оставаясь незаметной для всех.

Он заметил её сразу же и выделил из толпы. Худенькая, невысокая с милым личиком и копной роскошных белокурых волос. Он подсел к ней незаметно и, просто разговорившись в течение вечера, уже к утру осознал, что безнадёжно пропал. Она покорила его сердце не красотой и яркостью оболочки, а необыкновенным умом и тонкостью восприятия окружающего мира. Трогательное развитие их отношений последовало незамедлительно. Красивые ухаживания, наполненные романтикой с его стороны и непременное желание сделать её только своей женой.

Новоявленная невеста сына не сразу пришлась ко двору высокопоставленной чете Романовых, когда Янина ступила на порог их особняка, нервно сжимая свою руку в ладони Павла. Скромный учитель с музыкальным образованием была не совсем выгодной партией сыну в семье директора крупного завода и заведующей магазином. Но кроткий нрав Янины и настоящая, преданная любовь к их сыну, заставила их со временем изменить своё мнение и полюбить её, как родную дочь.

Пышная свадьба, медовый месяц на родине жены и поездка на Алтай, изменили планы Павла, отчаянно перечёркивая его карьеру в Москве. Увидев перед собой красоты Алтайского края, в столицу он больше так и не вернулся.

Восхитительное место с роскошной природной растительностью и уникальным ландшафтом покорило его, как художника, создающего подобную красоту искусственно в парках и скверах.

Горы, изрезанные долинами и межгорными котлованами. Реки и озёра с чистейшей водой, крутыми порогами и сильными перепадами. Ленточный сосновый бор, изобилие трав, ягод, разнообразных видов деревьев и кустарников.

Влюбившись однажды в эту землю, он стал считать её своей второй родиной и, уговорив Янину остаться, стал обживаться на новом месте. Сначала поселились у родителей жены, но уже через год, проработав в местной фирме ландшафтного дизайна и делая озеленение в богатых домах, смог купить свой первый старенький домик на краю Новоалтайска и зажить там счастливо со своей молодой женой.

Тихая и уютная жизнь, обоюдный вклад в общий быт и союз, основанный на любви и согласии, омрачало лишь отсутствие детей, которых оба хотели, как только поженились. Два года активного лечения Янины окончились долгожданной беременностью и рождением их нежно любимой дочери.

Три года абсолютного счастья и покоя под крышей их маленькой тёплой обители, разрушил их жизнь резкий удар судьбы. Роковой случай, нелепо унёсший жизнь жены, и разрушивший смысл всего его дальнейшего существования.

Павел тяжело вздохнул и снова перевёл взгляд на дорогу. Страшные воспоминания необратимой потери, всё время рвали на части его душу и не давали успокоения вот уже семь лет.

Такси ещё только успело повернуть на знакомую улицу, а он уже сразу заметил у ворот дома хрупкую фигурку своей дочери и её нежное личико, с волнением всматривающееся в сторону приближающегося автомобиля. И как только машина остановилась, она стремительно направилась к дверям заднего сидения, где сидел отец.

Павел расплатился с водителем, вышел на улицу, и крепко обнял ожидающую его дочь.

— Папочка, здравствуй! Я так соскучилась по тебе!

Она крепко обнимала его ладошками за спину и прижималась к нему.

— Здравствуй, моё солнышко! Я тоже по тебе очень соскучился!

Он присел возле неё на корточки и внимательно всмотрелся в её глаза.

— Ты чего так рано на улице, да ещё в такой холод?

Девочка улыбнулась.

— Я тепло оделась.

Она показала ему руки в меховых варежках, и кивнула на ноги, показывая на огромные угги с толстым отворотом меха.

Павел улыбнулся, поднялся на ноги и, накинув ремень сумки на плечо, обнял дочь, и направился к дому.

Они зашли вместе в тихий, и казалось абсолютно безжизненный дом. Сбросив поспешно с себя одежду, девочка потянула рукой отца, и когда он присел перед нею, поспешно сняла с его шеи шарф и стянула с его рук кожаные перчатки.

— Спасибо, — с улыбкой прошептал Павел, и поспешно сняв пальто, и разувшись, направился за нею на кухню.

— Папочка, я приготовила тебе завтрак и горячий кофе.

Павел улыбнулся и присел за столом.

— Завтрак — это хорошо. Спасибо тебе большое! Только мне не даёт покоя твой вчерашний звонок. Ты была сильно расстроена. Что-то случилось?

Она на него внимательно посмотрела.

— Видишь ли, я хочу вернуться домой.

Романов внимательно смотрел на свою десятилетнюю дочь. Она всегда была развита не по годам в умственном и интеллектуальном плане. Маленькая и худенькая, абсолютная копия своей покойной матери. С чуть бледным лицом, белокурыми волосами и пытливым взглядом его серебристых глаз, доставшихся ей от него по наследству.

Она смотрела на него серьёзным внимательным взглядом и ожидала его ответа.

— И в чём причина такого спонтанного решения? — спросил он у неё.

— Я хочу жить рядом с тобой.

— И это всё, что случилось? И из-за чего ты сорвала меня в Москву?

— А разве этого мало? Я за последние два года видела тебя всего четыре раза. Мы общаемся только в Скайпе.

— Но ты же знаешь, отправляя тебя к бабушке, я хотел, как лучше. Чтобы ты была окружена заботой и вниманием. Ты же знаешь, я работаю сутками и отсутствую дома иногда неделями. Я живу на работе.

Она подошла к нему ближе и, обняв его за плечи, уткнулась в его шею лицом.

— Но когда ты отправлял меня в Москву, мне было пять, и я давно выросла. Я думаю, теперь я могу самостоятельно учиться, и мне не нужно оказывать столько внимания, как прежде. Я думаю, что я могла бы сама помогать тебе во всём дома. Встречать тебя вечерами с работы и готовить еду.

— Лисёнок мой…

Павел крепко прижал её к себе.

— Я понимаю, что ты уже взрослая и рассуждаешь абсолютно правильно, только я думаю, твоё возвращение сейчас создаст для тебя дополнительные трудности с учёбой и твоими друзьями. Разве тебе не жаль оставлять их здесь?

Она опустила голову и присела за столом.

— У меня здесь нет друзей. Я так и не влилась в коллектив своего нового класса.

— Это потому что они старше тебя на целых два года. Ты ведь экстерном окончила начальную школу, и ваша разница в возрасте…

— Нет.

Она резко подняла на него свои глаза.

— Дело не в возрасте и не в том, что я лучшая в классе. Просто у них в их двенадцать, интересы выходят далеко за рамки общеобразовательной программы.

— Что ты этим хочешь сказать?

Она на него обречённо посмотрела.

— Тебя обижают?

Он коснулся пальцами её руки.

— Просто для всех я изгой. Ботаник, грызущий гранит науки. Страшная и никому не нужная.

Она снова опустила голову и, закрыв лицо руками, тихо заплакала.

Павел поднялся со стула, обнял её и, подняв на руки, усадил к себе на колени, крепко прижимая к себе.

— Никогда не говори так, слышишь? Ты самая красивая девочка на свете. И ты нужна мне, бабушке, дедушке. Очень нужна. Ты у меня самая умная и самая лучшая девочка на свете!

Она обняла его руками за шею и, прижавшись к его плечу, громко расплакалась.

Он поднял её лицо к себе.

— Я заберу тебя домой, обещаю. Сегодня же после обеда мы уедем домой. Ты успеешь собраться?

Она улыбнулась сквозь слёзы и ответила.

— Успею. Я уже и так многое собрала.

Павел снова прижал её к себе и тяжело вздохнул.

В погоне за зарабатыванием денег и нескончаемыми проблемами в бизнесе он упустил из вида главное, своё отцовское предназначение не просто присылать деньги на её содержание и звонить каждый день по телефону, а хотя бы раз попробовать заглянуть в её маленькую душу и её светлую голову.

Он улыбнулся и, погладив её по щеке, осторожно вытер пальцами бесконечно скатывающиеся горькие слёзы.

Его маленький философ по жизни. Она с трёхлетнего возраста проявляла удивительные способности к образованию. Самостоятельно выучившись читать и считать, перечитав множество книг, она пошла в школу подготовленной уже в пять с половиной лет и экстерном окончила среднюю школу за два года, и в свои десять, уже была в шестом. Пытливый ум, желание знать на свете всё. Многочисленные олимпиады и образовательные конкурсы, складывали в её интеллектуальную копилку огромный багаж знаний и просвещения, оставляя при этом, к сожалению, уязвимой к окружающему её жестокому миру.

— Я покормлю тебя.

Дочь улыбнулась и, поцеловав его в щёку, поднялась с его колен и направилась к плите.

Павел улыбнулся.

— Только в том случае, если ты поешь вместе со мной.

Она обернулась и, улыбнувшись, ответила.

— Конечно, поем. Я ждала тебя специально.

Она быстро накрывала на стол, а он смотрел на неё, не отрываясь. С годами она всё больше походила на свою мать. И внешне, и внутренне. Та же уязвимость и осторожность в движениях, та же искренняя улыбка и такая же ранимая душа.

Они быстро позавтракали, и Лиза упорхнула в комнату, собирать вещи. А Павел не спеша прошёл по комнатам дома и присел на кровати в своей бывшей спальне.

— Приехал…

Раздался за его спиной голос мамы.

Он медленно обернулся и, взглянув на неё, быстро поднялся на ноги.

Надежда Владимировна Романова стояла перед ним, пристально вглядываясь в его глаза. Невысокая миловидная шатенка с голубыми глазами прошла в центр комнаты, и остановилась с ним рядом.

— Здравствуй, мама.

Павел склонился и поцеловал её в щёку.

— Здравствуй, Паша.

— А папа где?

— Уехали на охоту с соседом ещё два дня назад. Ты же знаешь их ежегодный слёт.

— Понятно.

Она обняла его руками и отошла немного в сторону, присев вместе с ним на кровати.

— Всё-таки забираешь её? Ты хорошо всё обдумал?

— Да, забираю. Она сказала, что ей здесь плохо. Я говорил с ней только что. Пытался её отговаривать поначалу. Но понял, что для неё это всё очень серьёзно. По своему личному примеру из детства знаю, что это такое, когда тяжко на душе и тебя не понимают вокруг.

— Ты не подумай, сынок. Я тебя не отговариваю. По сути, это правильно, чтобы дочь жила с тобой. Просто ты же понимаешь, что уже прежней жизни, к которой ты привык, в твоём доме не будет. Да, и в работе придётся делать перерывы и быть с нею чаще рядом. Ей сейчас очень нужно внимание. Сам понимаешь, возраст подростковый.

— Что значит, прежней жизни не будет?

— Павел, ты взрослый мужчина и я понимаю, что в твоём доме естественно регулярно появляются женщины. Но теперь, когда Лиза будет жить с тобой, это будет недопустимо.

— Мама, после смерти Янины ни одна женщина не переступила порог моего дома, ни прошлого, ни нынешнего. Я не говорю, что я монах и живу, все годы без неё затворником, но я с чёткостью разграничиваю эти два понятия, любовница и любимая женщина.

— Ну, хорошо если так, но когда-нибудь, и любимая женщина может встретиться на твоём пути, и ты должен в первую очередь думать не о себе, а о дочери.

— Я всегда об этом думаю.

Он обнял её за плечи.

— Мамочка, я понимаю, что тебе нелегко расставаться с Лизой. Вы, столько лет с нею вместе рядом, но я не могу ей просто отказать и оставить её здесь. Я и так виноват перед ней за все годы отсутствия рядом.

Женщина вытерла набежавшие на глаза слёзы и с улыбкой посмотрела на сына.

— Вы должны быть рядом. Она достаточно взрослая и уже сама сможет о тебе позаботиться. Она для нас с отцом в доме настоящая помощница.

Павел улыбнулся.

— Вот только не знаю, как быть с её учёбой. До конца года ещё почти целый месяц и срывать её не хотелось бы. Конечно, как только мы приедем домой, я сразу же определю её в новую школу, вот только…

— Она не ходит уже на занятия. Ты же знаешь, для неё школьная программа всегда оканчивается за три недели до окончания очередной четверти. Она уже всё сдала и оценки выставлены в табеле.

Романов улыбнулся.

— Снова одни пятёрки?

— Конечно. Я бы удивилась, если бы там было другое.

— Моя необыкновенная и самая умная дочь на свете. Я так ею горжусь!

— А разве ей не в кого быть такой?

Женщина погладила его рукой по волосам и внимательно посмотрела на сына.

Красивый и уже такой взрослый тридцатипятилетний мужчина, хотя в душе для неё он по-прежнему оставался маленьким и самым любимым. Павел был точной копией её отца. Тёмно-русые густые волосы, уложенные в аккуратную стрижку, серые с лёгким серебристым оттенком глаза, высокий с крепким телосложением, и взглядом, таким же серьёзным и глубоким, как у деда. Целеустремлённый и настойчивый по жизни, никогда не страшившийся трудностей и стремительных перемен.

Она улыбнулась.

— Не останешься хотя бы на день? Сразу поедете?

— Мама, не могу, прости. И так бросил всё, и улетел в Москву, не сказав никому ни слова. Куча дел и новых заказов. Сама знаешь, всё нужно постоянно держать под своим контролем.

— Тяжёлую ношу взвалил ты на себя.

— Я люблю своё дело. Ты же знаешь.

— Знаю, но мне кажется, если бы не смерть Янины, то ты бы не стал так расширять своё производство.

— Мне нужно было уйти в работу, чтобы не сойти с ума после её потери.

— Я знаю, как тебе было тяжело. Мы любили её тоже, как родную дочь.

— Я знаю, мама.

— А тот человек, по вине которого это случилось? Что с ним?

Павел резко поднялся на ноги и отошёл к окну.

— Что с ним будет. Живёт и процветает.

— Ничего, сынок, высшие силы его накажут, я уверенна в этом.

Павел горько усмехнулся.

— Иногда всей жизни не хватит, чтобы дождаться этого высшего суда.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ничего.

— Павел!

Она встала на ноги и подошла к нему, резко разворачивая его к себе.

— Только не говори мне, что ты что-то задумал. Пообещай мне, что ты не будешь ничего предпринимать. Ты ведь мне тогда после смерти Янины сказал, что привлечь его к ответственности по закону нельзя. Неужели, ты сам хочешь уподобиться этому человеку и преступить закон? Прошу тебя, Павел, пообещай мне, что ты не будешь мстить этому человеку!

— Мама, я ничего не буду тебе обещать, как в детстве. Я не маленький мальчик и уже всё давно решаю в своей жизни сам. Не волнуйся, всё будет в рамках, как ты выражаешься высшего суда. Надеюсь, он сам совершит это правосудие в своей жизни.

— Павел, ты меня не слышишь…

— Мама, оставим этот разговор и…

— Папа, я уже собралась.

Лиза стояла перед ним полностью одетая и беспрестанно поправляла съезжающий с её плеча ремешок маленького рюкзачка ярко-синего цвета, висевшего на её спине.

— Ох и шустрая ты, лисёнок.

Павел опустился перед ней на одно колено и погладил тыльной стороной ладони по её щеке.

— Поедем, только мне нужно уладить все дела с твоей школой и забрать твои документы. Так что ещё придётся обождать несколько часов. Хорошо?

— Хорошо.

Лиза тяжело вздохнула и пошла раздеваться.

Все дела были закончены через два часа, и Павел с дочкой направились в аэропорт, поспешно вылетая домой.

****

Включенный мобильный телефон только дома, разрывался от бесконечного количества звонков, и Павел, оставив дочь дома, отправился в офис решать накопившиеся проблемы.

— Здравствуйте, Павел Александрович, — тихо поздоровалась его личный помощник, стремительно поднимаясь со своего места и протягивая ему в руке бумаги на подпись.

— Здравствуй, Оля. Всё в порядке?

— Да. Только мы вас все сегодня потеряли.

— Ничего страшного, всё наверстаем. Сергей Андреевич на месте?

— Да.

— Пусть срочно зайдёт ко мне.

Павел быстро прошёл в свой кабинет и, сбросив с плеч пальто на диван, присел за столом, включая компьютер и, проверяя накопившуюся за день почту. На одном из писем остановился чуть дольше других, удерживая его пристальным взглядом и с улыбкой всматриваясь в имя адресата.

Он поспешно открыл вложенный файл письма и вдумчиво принялся его читать. На каждой строчке останавливался подолгу. Снова и снова вчитываясь в смысл того, что было изложено перед его глазами, в поспешно выведенных мелким почерком буквах, на бумаге отсканированного документа. Дочитав текст до конца, он улыбнулся и, откинувшись на спинку кресла, прикрыл глаза.

— Мечтаешь?

Раздался в кабинете голос его друга.

Павел открыл глаза.

— Нет. Просто задумался.

Он слегка приподнялся с места и протянул свою руку другу.

— И о чём твои светлые мысли, вызывающие улыбку? Надеюсь, только о работе, — с улыбкой произнёс Сергей.

— Присаживайся. Рассказывай, как дела?

Павел указал рукой на кресло перед своим столом.

— А ты сам мне ничего не хочешь рассказать? — обратился к нему Сергей.

— Ты, о чём?

— Ты привёз Лизу домой?

Павел улыбнулся.

— От тебя ничего не скроешь. Служба твоей безопасности работает чётко.

— Это служба твоей собственной безопасности работает чётко.

— Да, брось ты, Сергей. Кому я нужен? Мой цветочный бизнес никому не мешает.

— Твоя цветочная империя довольно прибыльное дело, и как кость в горле давно у многих конкурентов, которых ты отвадил в своё время от этого бизнеса.

— Серёж, не говори ерунды.

— Так всё-таки, почему именно сейчас ты привёз дочь? Ты же знаешь, это может быть небезопасно.

— Серёж, я уже семь лет живу тем, что это может быть небезопасно. С момента, как умерла Янина, и мы начали строить свою империю и копать под Ольховского. Ты знаешь, я построил весь этот бизнес, чтобы стать с ним на равных и уничтожить его. Кем я был на тот момент, когда умерла моя жена по вине этого человека. Простой флорист с магазином цветов. И мои доказательства его вины были смешны при той поддержке, что он получил от влиятельных людей. Вывернулся и вышел сухим из воды. А я потерял всё, что было в моей жизни. Потерял часть себя, и уже никогда не стану прежним. А моя дочь, единственное, что у меня осталось от прошлой жизни, и я нужен ей. Понимаешь?

Он взглянул на фотографию своей жены, стоявшую на его столе в рамке, и с обречённостью во взгляде посмотрел в окно.

— Паша, я понимаю твою боль. Я знаю, как ты любил Янину и поверь, этот человек получит по заслугам, мы ведь не зря все эти годы контролировали каждый его шаг. А сейчас, я думаю, у нас снова появился шанс напомнить ему о старых грехах.

Павел резко повернул голову и внимательно посмотрел на друга.

— Что ты хочешь этим сказать? Что-то произошло?

— Да.

— А конкретно?

— Я хочу сказать, что Ольховский, похоже, снова принялся за старое. Наш человек, работающий в управлении производством, сообщил, что БАДы снова начали выпускать в начале недели.

— Что? Он что с ума сошёл?

— Не думаю. Он хорошо подстраховался в этот раз. Теперь они их зарегистрировали и якобы полностью изменили технологию производства и рецептуру. Более того, якобы даже провели лабораторные испытания на добровольцах. Они получили сертификат качества на данный препарат, уж только не знаю, как и какими путями.

— Значит, нам не за что будет теперь зацепиться? — с обречённостью в голосе спросил Павел.

— Не думаю. Наш человек передал мне образцы препарата, и я заказал экспертизу его полного химического состава в независимой лаборатории. Хочешь, посмотреть?

— Конечно, хочу.

Романов взял в руки, протянутые ему листы бумаги, и быстро пробежал глазами текст лабораторной экспертизы.

— Но ведь, это то же самое, что было прежде, семь лет назад. Они ничего не изменили. Разве только процентное соотношение ингредиентов.

— Вот и я о том же. Ольховский снова играет на грани фола. Влиятельный тесть, который уже прикрыл его семь лет назад, оказывает ему защиту и по сегодняшний день. И алчность наживы, похоже, его уже не остановит. Кстати, у меня есть подозрение, что там ещё не одна влиятельная фигура состоит в доле этого сомнительного бизнеса.

— И что нам делать?

— Что делать? Ждать…

Павел внимательно посмотрел на друга.

— Нет, ждать мы не будем. Я не хочу, чтобы снова пострадали люди.

— И что ты хочешь делать?

— Скажи, они уже официально собираются начать реализацию этого препарата?

— Да. Раз начали активный выпуск, значит, уже есть желающие его купить.

— Отлично. Нам нужно срочно связаться с Яной Уметовой. Ты помнишь, мы делали ей дизайн прилегающей территории к её центру по коррекции веса.

— Конечно, помню.

— Я хочу, чтобы она закупила большую партию этого препарата для своего центра. Я дам ей денег на эту сделку.

— Ты хочешь изъять всю партию и сделать лабораторные исследования?

— Да. И не здесь, а в Москве.

— Это потребует больших затрат.

— Мне всё равно. Я не позволю ему больше травить людей.

— Хорошо, как скажешь. Я свяжусь с ней сейчас сразу же.

— Хорошо, спасибо. И, пожалуйста, Серёжа, предупреди её, что всё должно быть оформлено надлежащим образом. Договор и контракт на поставку лекарственного препарата. Ты меня понимаешь? Я должен иметь все эти документы на своих руках, чтобы он не смог потом отвертеться.

— Конечно. Всё сделаем.

Сергей удивлённо смотрел на друга, который не сводил глаз с монитора компьютера.

— Куда ты всё время смотришь?

Сергей приподнялся с кресла и заинтересовано посмотрел на экран его ноутбука.

— Что это?

Павел щёлкнул пальцами по клавише мыши и выпустил лист на печать принтера, протягивая его другу.

Сергей с интересом пробежался глазами по строчкам сканированного документа.

— И что это? Очередное незамысловатое чтиво твоей обожаемой Ольховской?

Павел кивнул.

— Слушай дружище, мне не нравится твоя с ней переписка. Если это нужно для дела, тогда я тебя понимаю, но если ты…

— Для дела, не волнуйся. Надеюсь, она для Ольховского, как и любая жена, уязвимое место. Во всяком случае, мне очень хочется на это надеяться.

— Хочешь подобраться к нему и через неё?

— Ещё не решил до конца. Но думаю, она сыграет в моей игре не последнюю роль. Она пишет новый роман. Так вот я думаю, она его напишет по моему собственному сценарию. Вернее, уже начала это делать.

— В смысле?

— А ты прочти повнимательнее описание её главного героя.

Сергей ещё раз пробежался глазами по строчкам и удивлённо посмотрел на друга.

— Ты что диктовал ей? Ты с ума сошёл?

— Нет, мой друг — это её личное видение моего образа.

— И каким образом она тебя так подробно описала?

— Помнишь ту композицию, что мы играли с Яниной на трёхлетнюю годовщину нашей свадьбы? Я о ней, а она обо мне?

— Конечно, помню. Удивительная вещь.

— Так вот я отправил ей видео той части, что про меня играла Янина. Только сам её немного переработал. Сделал импровизацию.

— Ты что играл ей?

— Да.

— Ты точно с ума сошёл! Зачем тебе всё это?

— Она интересует меня, ещё и как автор. Я пытаюсь понять, как человек с такой тонкой душой может жить рядом с таким чудовищем. И что может их связывать? Ты знаешь, она проняла мою душу своим романом «Безысходность». Она словно вывернула меня наизнанку, описав всё в точности, что было в моей жизни с Яниной. Я читал книгу и мороз обжигал мою кожу и разрывал сердце на части. Я хочу понять, откуда ей могла прийти в голову эта идея?

— Ну, возможны же совпадения.

— Вот и меня это интересует. Совпадение ли это…

— Смотри, чтобы это совпадение только не попало в твоё сердце. Тогда боюсь жертвой, уже окажешься ты, а не она со своим преподобным муженьком. Мой тебе дружеский совет, прекрати себя искушать и оставь её в покое. Уйди в тень. Сейчас события могут начать развиваться непредсказуемо. Поверь мне.

— Спасибо за совет. Я подумаю. Теперь давай, пока планы мести оставим и поговорим о текущих делах. Что на производстве?

— Всё в норме. Новые теплицы открыли. Партию роз завезли из Голландии вчера. Персонал наняли. У нас, кстати, два ландшафтных заказа на весну от управляющего нового ресторана и частного владельца огромного коттеджа. Чувствую, пахнет крупными деньгами.

— Отлично. Все документы ко мне на стол. Я лично всё посмотрю. Да Серёж, мне нужно Лизу определить в хорошую школу. Займись этим, пожалуйста. Я знаю, что у тебя есть нужные связи в краевом отделе образования. Сам понимаешь, середина года и могут возникнуть трудности.

— Сделаю, не волнуйся.

Павловский поднялся на ноги.

— Я принесу документы и поеду на объекты. Ты сам будешь сегодня на производстве?

— Завтра с утра. Сегодня хочу вернуться домой пораньше и побыть с дочкой.

Сергей улыбнулся.

— Ну ладно. Тогда до вечера. Я заеду к вам сегодня. Ты не будешь против?

— Нет, конечно. Приезжай.

Павловский вышел из кабинета друга. А Романов поднялся на ноги и подошёл к окну своего офиса, пристально вглядываясь в многочисленные стеклянные крыши своих теплиц и оранжерей. Огромная территория земли, которую он купил через два года после смерти жены, расширяя свой бизнес и переводя его в глобальные масштабы.

Его Зелёная империя была ведущей в крае. Ландшафтный дизайн парков и скверов, частных домов и прилегающих территорий, собственные розарии, выращивание саженцев редких и декоративных деревьев и кустарников, многочисленные цветочные магазины и огромное количество персонала, насчитывающее в своих рядах только лучших профессионалов, работающих в его ландшафтном холдинге, каждого из которых отбирал лично сам.

Новые технологии производства, международный обмен опытом и постоянное обучение у лучших профессионалов Европейского садоводства. Уникальные технологии, созданные им лично по длительному сохранению хрупкого и уязвимого цветочного материала. Это была его жизненная стихия, его страсть и его одержимость.

Редко в последнее время выбирался на производство ввиду загруженности и массой других дел. Но когда выдавалась редкая свободная минута, он снова занимался флористикой. Растворялся в любимом деле, забывая обо всём и творил, словно одержимый художник, изобретая и олицетворяя свои мысли и желания, рождая на свет букеты, удивляющие подчас и самого себя.

Снова вернулся к столу и взглянул на рукопись Миланы.

Улыбнулся, вспоминая все семь букетов, которые творил для неё по ночам. Каждый за главу её книги, что опалила его сердце. Каждым букетом, словно благодарил за возможность прожить ещё раз свою жизнь. Жизнь удивительным образом нашедшую отображение в её последнем романе и смерть, оборвавшую его счастье ровно семь лет назад.