Жизнь на ладонях

Элина Базоркина

История человека, о котором я вам поведала в этой повести, меня тронула до глубины души настолько, что мне непременно захотелось поделиться ею и с вами. И мне бы хотелось, чтобы она послужила своего рода напоминанием для нас о том, что если мы с вами проживаем нашу жизнь, как целую жизнь, то для таких людей, как наш герой, каждый день является целой жизнью. Настолько ценной, словно он держит ее на ладонях…

ГЛАВА 1

С раннего детства, Абу любил общение, нахождение среди близких людей и друзей. В этом нет ничего удивительного, ведь он вырос в большой семьи из девяти человек, пять из которых были его братья, как старшие, так и младшие, и одна младшая сестра. Отец был дальнобойщиком, и иногда проводил вне дома по несколько месяцев, работая не покладая рук, чтобы прокормить семью и помогать родственникам. Мать работала медсестрой, и каждый в селе хорошо знал эту женщину в лицо, так как, ни один дом не обходился без ее медсестринской помощи. Односельчане уважали ее и были благодарны за все, что она для них делала. Нелегкая доля взвалена на мать семерых детей, а это, мы — матери, знаем не понаслышке. Не успеет зашагать старшенький, как на смену придет второй, а там и третий, и четвертый; остальных уже перестаешь считать. Абу, кстати, и был четвертым ребенком в семье, так сказать, золотой серединкой. Внимание здесь уделять нужно было не только малышам. Регулярный поток гостей, как и в каждой ингушской семье, было нормальным явлением и для этой. И матери было не в диковинку встречать у себя навещавших их родственников или соседей. Все жили дружно, как одна семья, и никому и в голову не приходило, хоть как-то проявить недовольство или показать неприязнь к гостю, не взирая на усталость или недомогание. Таковы традиции ингушского народа, и они уже вжились в кровь каждого ингуша. Не смотря на дюжину накопившихся домашних хлопот, матери нужно успеть и на работу, в амбулаторию, где она работала медсестрой, а по возвращению домой, приняться за дела, которые никто за нее не сделает. Отец Абу, ввиду своей деятельности, по долгу отсутствовал дома. Ведь давать себе слабину, для отца такого большого семейства, непозволительная роскошь, и он работал беспрерывно, порой, месяцами совершая дальние рейсы. Жизнь у этой семьи была суетливой, но интересной.

Чтобы хоть как-то помочь дочери, Абу забрала к себе бабушка, на воспитание, и он, можно смело сказать, вырос в доме родителей своей мамы, что очень благотворно повлияло на его жизнь, во многих смыслах этого слова. Родители чаще всего, не любят особо церемониться с детьми, но для бабушек и дедушек внуки бывают особенными и любимыми. Абу по-особенному любил своих бабушку и деда. Они лелеяли его и баловали каждый по-своему. Не было ни дня, чтоб дед не приносил какого-нибудь лакомства для своего любимого внука, а бабушка водила его с собой на работу, так как он очень любил с ней находится там. Пока она работала, Абу находил себе развлечение во дворе предприятия цеха по производству керамических чайников и других изделий, включая сувениры. У мальчика были особые привилегии в этом заведении, и ему разрешалось находиться даже на территории цеха, и наблюдать за работниками и их мастерством.

Ему нравилось смотреть, как гончары этапами закладывали гибкие, и даже эластичные, как пластилин изделия в печи, а вытаскивали их оттуда твердыми, как камень, и гладкими, как стекло. Этот процесс был особо заманчивым и любопытным для него, и он мог часами наблюдать за этим. Он был любимчиком в цеху, но и тем не менее, внимания, которого он ожидал, как всеобщий любимчик, он не видел, от чего часто выходил во двор и дожидался бабушку там.

— «Взрослые ничего не замечают, — думал он. — «Иногда, они похожи на молчаливые машины, которые выполняют свою работу, заложенную программой». Разумеется, как ребенок, Абу не понимал сути взрослой суетливой жизни и рутинных стандартов, от чего порой обижался на них из-за их, как ему казалось, безразличия. Но только, когда становишься взрослым, понимаешь взрослого, и нашему герою предстояло это только пройти. Не смотря на множество времени, что ему приходилось проводить с собой, он находил для себя развлечения, время от времени меняя место положение. Выходя во двор, он кидал палку, играя в одиночку, порой взбирался на дерево, растущее во дворе, и гонял птиц, собравшихся на ветвях. Иногда от скуки возвращался в цех, чтоб снова донимать одного из работников своими вопросами, а там, гляди, и день подходил к концу, бабушке нужно было собираться домой, и Абу уставший от «тяжелого, рабочего» дня, но счастливый в припрыжку бежал за бабушкой до своего минипоезда «Кукушка», на котором они добирались до цеха и обратно. Казалось бы, каждый день одно и то же, каждый раз на поезде «Кукушка», он проезжал одни и те же окрестности и улочки, но не смотря на это, он с новым интересом любил выглядывать в окно и наблюдать за миром сквозь стекло. Эти незабываемые впечатления, которые трудно объяснить в детстве взрослому, как правило, переходят вместе с тобой в твою взрослую жизнь, и остаются в ней навсегда.

Один из таких впечатляющих периодов в жизни Абу, было время, когда они с бабушкой навещали больную, прикованную к постели мачеху его бабушки, которая жила неподалеку от керамического цеха. Это пожилая, даже старая, но всегда приветливая и добродушная женщина, радовалась каждому приходу падчерицы со своим внуком. И с каждым их приходом на подоконнике комнаты старухи стояла небольшая вазочка со сладостями, чаще из которых было шоколадное драже. И даже если, они появлялись в доме старухи неожиданно, женщина тут же посылала свою внучку к ближайшей лавке, пополнить конфетницу малыша. Бывало, что Абу совсем не хотелось угощаться ввиду своей сытости, но по просьбе своей бабушки: «Поешь, нани будет приятно», он, все же отведывал угощения, делая это демонстративно, на глазах у пожилой женщины. Их походы в дом отца бабушки, где доживала свой век ее мачеха продолжались до тех пор, пока они не услышали весть о смерти старухи. Суетливые сборы деда с бабушкой, собрание людей, готовившихся идти на похороны, все было впервые для детского, невинного сознания Абу. И даже покойного, которого укутали в белоснежный саван, предварительно омыв по соответствующему шариатскому обряду, ему пришлось видеть впервые. Абу не с кем было оставить дома, а везти обратно к родителям, слишком далеко, и бабушке пришлось взять его с собой, не взирая на то, что маленьких детей в такие места по местным обычаям не водят. Но, по-видимому, и это было неспроста. Первые похороны, первый покойный, первое скопление людей, где, почему-то, женщины одеты в черных одеяниях, в строгих костюмах и шляпах мужчины, а старики и вовсе в удлиненных кителях и папахах. Такое Абу пришлось видеть впервые, и он внимательно наблюдал за происходящим, всецело повторяя движения взрослых по время произнесения молитв за покойного, сложив ладони вместе перед собой.

— А что ты шепчешь, малыш? — обратилась к нему женщина средних лет.

— Да ничего он не шепчет, он же совсем мал. Что же он понимает? — ответила другая.

— Я повторяю «амин», — ответил Абу. Женщины переглянулись, улыбнулись, и стали обнимать малыша причитая похвальные слова. Пока мальчик был заслонен суетливым вниманием женщин, он не заметил, как тело покойной подняли вверх несколько мужчин, и подпирая плечами, понесли за двор. В суматохе, его кто-то взял за руку, и потянул наружу из толпы. Как оказалось, это был его дед. Мужчина повел мальчика к грузовику и посадил в салон машины к каким-то дядям, которых Абу не знал.

— Куда ты малыша? — спросил водитель.

— Ничего, пусть с нами. Он не малыш, он мужчина, — ответил дед, а сам скрылся. Машина была заведена, но пока еще не отъезжала. Абу чувствовал себя скованно, но не решался что-либо сказать. Словно почувствовав его состояние, один из мужчин, сидящих рядом, сказал:

— Не бойся, малыш! Ни куда твой дед не денется, сейчас вернется. — Но с этими словами, грузовик тронулся и поехал. Сердце малыша заколотилось сильнее, пока в отражении бокового зеркала, он не увидел своего деда, который торопливо бежал вслед за грузовиком. Тогда он впервые увидел, как бегут взрослые, и от части, ему это показалось даже странным, а точнее, не совсем привычным. Грузовик приостановился, и мужчина ловко запрыгнул на кузов, и только тогда сердце мальчика успокоилась. Он почувствовал, что не один.

Доехав до пункта назначения, машина остановилась у какого-то огражденного поля, заполненного прямоугольными, располагавшимися в ряд камнями. Некоторые из камней были перекошены, некоторые выглядели новыми и чистыми, некоторые кривыми и сколотыми.

— Что это, дади? — спросил Абу. — Что это за место?

— Это место называется кладбище — кашамаш (инг).

— А зачем оно?

— Здесь хоронят покойников, сынок. Здесь они дожидаются Судного Дня.

— Судного Дня?! А когда он настанет, дади?

— Это знает только Всевышний Аллах, Абу. Но это самый важный день для каждого мусульманина.

— Ты мне расскажешь об этом дне, дади?

— Конечно, сынок, но не сейчас. Сейчас стой здесь, в сторонке, и наблюдай. Когда ты вырастешь, тебе придется не раз посещать эти места и присутствовать на процессе захоронения покойных. К сожалению, в жизни нам приходится хоронить своих близких. Это неизбежно. Кто-то раньше, кто-то позже уходит. Нам приходится разлучаться в этом мире, чтоб встретиться в другом.

Мальчик внимательно наблюдал за процессом, как в заранее вырытую яму, аккуратно опустили завернутое в белую пелену тело. В яме стоял молодой человек, который придерживал тело, а другие опускали его сверху.

— «Интересно! — думал Абу. — А что происходит с мертвым, когда его закапывают в землю? Он просыпается, или спит? А зачем ее завернули так плотно в простыню, и лицо закрыли? А вдруг она проснется, она же не сможет дышать». — Эти мысли не давали покоя малышу, но спросить было некого, так как все были заняты погребением. И даже его дедушка, который являлся только зятем в доме покойной, всячески помогал в процессе. Для Абу это зрелище было на столько увлекательным, что он даже не заметил, как все закончилось, и, полив горку могилы водой из кувшина, мужчины направились к выходу.

— Дади, а зачем вы полили горку водой? Из покойника, что ли, дерево вырастет?

— Тише! — прошептал дед, приложив палец к губам. — Так надо. Это один из желательных ритуалов в нашей религии. Пошли, мы уходим, — добавил он и направился к выходу кладбища, взяв внука за руку.

Похороны продолжались три дня, вечерним завершением обряда зикра, где в самой большой комнате собираются мужчины разных возрастов и читают молитвы, синхронно восхваляя Господа. Это один из ритуалов местных обычаев, без которых не проходят похороны в домах большей части населения.