Лучше, чем друзья

Элизабет Эльберг, 2014

Могут ли парень и девушка быть лучшими друзьями? Леви и Макаллан знают ответ на этот вопрос. Они неразлучны с седьмого класса, и ничто не разрушит их идеальную дружбу. Но наступает момент, когда такие отношения начинают мешать в старшей школе. Леви уделяет мало времени своей девушке, а Макаллан никто не приглашает на свидания. Так могут ли парень и девушка быть лучшими друзьями? А что, если на самом деле их связывает настоящая любовь, для которой нужно только сделать первый шаг?

Глава 2

Я расстроился, когда родители объявили, что мы переезжаем в Висконсин. Почему я должен бросать друзей и всю свою жизнь здесь из-за того, что папу повысили? Почему нельзя остаться в Санта-Монике, где круглый год отличная погода и волны для серфинга?

Потом я подумал: ну ладно, смогу начать жизнь сначала. Раньше я всегда завидовал, когда к нам приходил новичок. Он сразу оказывался в центре внимания. Такой загадочный! Он мог оказаться кем угодно. Так что, может, переезд — это и не так уж и плохо. Я буду незнакомцем с дальних рубежей. Какая девчонка устоит перед таким?

И вот я приехал.

Когда директор познакомил меня с Макаллан, я разволновался: уж очень она хорошенькая. Но затем она за две с половиной секунды ясно дала мне понять, что я ее совершенно не интересую. Дайте ей стакан воды в руки — и через минуту он промерз бы до дна. Да, такая ледышка.

Я и подумал, ну ладно, больше мы с ней не увидимся, — и сосредоточился на парнях. С ними и общаться легче.

Перед обедом я подошел к группе ребят и, стараясь выглядеть спокойным и равнодушным, представился. Но, думаю, от меня так и разило отчаянием. Я сразу понял, что король нашего класса — это огромный накачанный парень по имени Кит. Его постоянно окружала группка из трех-четырех ребят, и все они носили футболки какой-то спортивной команды из Висконсина. Кит был одет в худи команды «Бэджерс» и джинсовые шорты. Огромный, около метра восьмидесяти ростом, он возвышался над толпой — включая учителей. Не толстый, не худой… просто большой.

Я подошел к ним. Кит внимательно смотрел на меня.

— Как жизнь? — спросил он.

Я не успел даже поздороваться. Мы завели разговор ни о чем; это было похоже на собеседование на работу.

А затем я совершил фатальную ошибку. И ведь знал же, что не надо этого говорить!

Я признался, что болею за «Чикаго Беарз».

Клянусь, не шучу: в ответ на меня буквально зашипели.

Ну и ладно, подумал я. Ну подразнят немного. Парни всегда так себя ведут. Во всяком случае, я надеялся, что меня будут дразнить: если тебя обзывают в мужской компании, то ты вроде как свой.

Но потом, за обедом, я взял еду и пошел к столикам… и ни один школьник даже не посмотрел в мою сторону. Вокруг все делились летними новостями, и им не было дела до какого-то там одинокого новичка. И вот вместо того чтобы превратиться в местную знаменитость, я будто подхватил проказу. До этого все твердили, какие в Висконсине дружелюбные люди, но мне так не казалось. Со мной обращались, словно я какой-то захватчик, непрошеный гость. Не прошло и дня в новой школе — а я уже погрузился в пучину отчаяния.

А потом подошла Макаллан.

Она в буквальном смысле слова спасла меня от публичного унижения: мне не пришлось обедать в одиночестве в первый школьный день. С тех пор я обедал вместе с ней и ее подругами.

Насчет ее визитов по средам у меня поначалу были смешанные чувства. Как только мы заходили в комнату, она хватала домашку и сидела училась, пока ее не забирал отец. И улыбалась, лишь если я включал «Багги и Флойда». Однако прошла одна среда, потом другая… и постепенно мы разговорились.

Она вообще ничего такая. Правда, очень крутая — даже при своей ледяной натуре.

Однажды в среду, где-то через месяц после начала учебы, ей пришлось остаться допоздна. Мама вернулась из магазина и сказала:

— Макаллан, солнышко, звонил твой папа. Он задерживается на работе, так что тебе придется ужинать у нас. Надеюсь, тебе нравятся жареные овощи?

Мы сидели в столовой. Макаллан внимательно наблюдала, как мама прошла в кухню и начала разбирать пакеты с едой. Я изо всех сил старался не расхохотаться: девушка так сосредоточенно нахмурила лоб, словно билась над задачей по математике. Офигенно милая привычка, если честно.

— Эй, — я попытался переключить ее внимание на себя. — Хочешь в компьютер поиграем?

— Я хочу закончить план сочинения.

Она начала что-то черкать в блокноте.

Я поднял со стола потрепанную книжку, которую она читала:

— «Мисс Лулу Бэтт»? — я рассмеялся. — Ты пишешь отзыв на книгу, которая называется «Мисс Лулу Бэтт»?

Макаллан потянулась ко мне:

— Пожалуйста, не порви. Я взяла ее в библиотеке. Это редкое издание.

Я, склонившись в поклоне, протянул ей книгу на обеих ладонях.

— И, к твоему сведению, Зона Гейл — автор этой книги — родилась в Висконсине. Первая женщина, получившая «Пулитцера» по драматургии. Думаю, тебе не помешает изучить историю штата, в котором живешь.

— Угу, угу.

Так я отвечал всякий раз, когда Макаллан пыталась напоить меня из фонтана знаний. А происходило это постоянно. Учился я неплохо, получал нормальные оценки, но таким ботаном, как она, точно не был.

Она опять уткнулась в блокнот.

— А ты про какую книгу будешь писать? Доктора Сьюза?

— Я люблю куриный джем, вот прям со всем, — процитировал я, чуть изменив слова.

Она поморщилась:

— Понятия не имею, почему с тобой общаюсь.

Она сделала вид, будто снова погрузилась в работу, но я-то видел, что уголки губ у нее дрогнули.

Я осторожно взял книгу со стола.

— Может, мне правда почитать? Что там за лулу учудила эта Бэтт?

Макаллан застонала.

— Миссис Рождерс, может, вам чем-нибудь помочь?

Мама просунула голову в дверной проем:

— Да нет, спасибо. Я справлюсь.

Однако Макаллан поднялась со стула и направилась в кухню.

— Точно?

— Ну, если настаиваешь, можешь нарезать овощи, — ответила мама с улыбкой.

И что теперь? Мне тоже помогать маме? — подумал я. Вот вечно так с этой Макаллан: я кажусь на ее фоне страшным лодырем.

Мама достала из пакета разноцветные перцы, кабачок и грибы и протянула Макаллан доску с ножом. Макаллан переводила взгляд с доски на овощи, словно пытаясь решить сложное уравнение. Она поднесла нож к перцу… покачала головой, повернула нож другой стороной.

Потом посмотрела на меня, словно ожидая подсказки. Будто я вообще что-то понимал в готовке. В прошлом году я чуть не поджег дом, когда пытался приготовить попкорн в микроволновке! Целую неделю еще дома попахивало горелой кукурузой. С тех пор мои мудрые родители решили не пускать меня на кухню.

— А как мне их нарезать? — спросила Макаллан маму.

Мама открыла рот, и я словно увидел, как над ее головой загорается лампочка. Мама подошла к Макаллан и показала ей несколько способов, как можно нарезать овощи. Зеленые глаза Макаллан, не отрываясь, следили за мамиными движениями, словно моя подруга не училась кулинарии, а готовилась к экзамену.

— Спасибо, — тихо сказала она, когда с овощами было покончено. — У меня в доме не то чтобы много готовят. Теперь.

И в этот момент я понял, почему Макаллан так околдована моей мамой. Эмили уже рассказала мне про аварию: Макаллан почти не говорила со мной о своей матери. А я понятия не имел, надо ли что-то говорить. Надо ли ее расспрашивать. Что вообще делают в таких случаях?

Чтоб мне провалиться, да если бы я знал.

Я быстро сошелся с Макаллан и ее подругами, однако чувствовал, что друзья мужского пола мне тоже нужны.

— Привет, Калифорния, — Кит подошел ко мне после уроков где-то в конце ноября. — Как дела, чува-ак?

Он растянул последний слог — и я понял, что он пытается подшутить над моим южным акцентом. А себя-то он слышал? Люди в Висконсине говорили сильно в нос и чуть ли не окали. По-моему, ужасно смешно.

— Видел, как ты бегал в спортзале. Ничего так, быстро.

— Спасибо, мужик.

Я засомневался: надо ли похвастаться, что в теплую погоду бегаю еще быстрее? Хотя снег после первой метели уже растаял (а она случилась еще до Хеллоуина! В октябре!), на улице все равно была холодрыга.

Я уже не надеялся подружиться с Китом и его командой… и все же ощутил радостное волнение, когда он продолжил:

— Это, можешь как-нибудь поиграть с нами. Постоишь в защите. У вас в стране кино и грез вообще в футбол играют?

Он рассмеялся.

Я решил не церемониться.

— Да как сказать, чувак… Слышал про стадион Роуз-Боул? Там проходит чемпионат… Наверное, не слышал: «Бэджерс» же уже много лет его не выигрывали.

— Черт.

Кит, похоже, как будто бы впечатлился.

Я уже подзабыл, как общаться с парнями. В Калифорнии мы с ребятами только и делали, что стебались друг над другом, своими семьями и девчонками, которые нам нравились. Ну, надо всем на свете, в общем. И чем хуже было оскорбление, тем смешнее. Это даже своего рода искусство.

— Ладно, Калифорния, — Кит кивнул. — До скорого. И не давай этим цыпам заплетать тебе косы и красить ногти. Настоящие мужики играют в футбол.

— Да, точно.

Мы неловко пожали друг другу руки, и я почувствовал себя еще большим идиотом, чем раньше. Хотя знаете что? Он заговорил со мной, а это уже что-то.

Я сразу понял, что Макаллан не в духе после уроков. У мамы была какая-то встреча, и она не успевала нас забрать, поэтому мы двадцать минут шли до дома пешком. Макаллан всю дорогу молчала и даже не захотела зайти в Риверсайд-парк. Когда мы ходили из школы пешком, то забредали в парк и торчали там какое-то время, даже если на улице было холодно. Однако не в этот раз.

— Все хорошо? — наконец спросил я ее, потому что молчание слишком уж затянулось.

А она такая:

— Ну, это… я неважно себя чувствую.

Она держалась за живот. Только бы не блеванула на меня, что ли.

Когда мы пришли домой, она уселась и сидела на одном месте. Не разговаривает, телик смотреть не хочет, есть тоже отказывается. Даже учебник не открыла. Видимо, и правда все серьезно.

Я решил поиграть в компьютер; она молча наблюдала с дивана.

— Слышь, я тут подумал…

Я обернулся. Вид у нее был неважный. Ну что ж, остается только одно проверенное средство развеселить Макаллан.

— Ой, чтоб мне провалиться! — воскликнул я на чистейшем кокни. — Ты так и будешь тут сидеть или поможешь мне… родить?

Я притворился, что падаю в обморок. Классический Багги.

Внезапно Макаллан поднялась и пошла в туалет.

Сложно дружить с девчонкой. Они такие непонятные. Мне что, надо было догадаться, что не так? Она даже намекнуть не может?

Я еще поиграл в компьютер. Что-то она засиделась в туалете. Паршиво. Что если она ударилась там головой или что-то в этом духе? Мне не хотелось ее беспокоить, но ведь она сама сказала, что плохо себя чувствует.

Я осторожно подошел к двери.

— Эмм… Макаллан?

— Уходи!

— Эмм, может, тебе нужно…

— Я СКАЗАЛА УХОДИ!!

Потом она, похоже, запустила чем-то в дверь. Или ударила в нее кулаком. В общем, был какой-то удар, и я понял, что она не очень-то рада.

Я не знал, что делать. Мои друзья еще никогда не запирались в туалете.

По счастью, через несколько минут домой зашла мама. Она вопросительно посмотрела на меня, пока я стоял, уставившись на дверь ванной комнаты.

— Мам, я не знаю, что случилось. Она там заперлась. Похоже, плачет. Клянусь, я ничего не…

Мама широко распахнула глаза:

— Иди играй в свои игры.

Обычно она повторяла, что я слишком много играю. Я стремительно удалился в гостиную, пока она не передумала.

Прошла целая вечность. Мама наконец вышла из ванной.

— И что там…

Она меня оборвала:

— Так. Ни слова об этом ни самой Макаллан, ни другим в школе. Ты меня понял?

Я не привык, чтобы она говорила со мной таким резким тоном.

— А теперь иди в свою комнату…

— Чего?! — я возмутился. — Но я же ничего не…

Мама щелкнула пальцами у меня перед носом. Ну отлично. Теперь она на меня еще и злится.

Она заговорила тише:

— Мне нужно поговорить наедине с папой Макаллан, когда он придет за ней. А теперь иди в комнату, и чтобы я больше об этом не слышала.

Мама сложила руки на груди, и я понял, что должен повиноваться.

Я пошел в комнату в полном замешательстве. Лишь одно я уяснил: девчонок понять совершенно невозможно.

Ох блин.

Что?

Я наконец понял, что это было.

Только сейчас понял?

Ну, типа…

Так, говорить об этом мы не будем.

Поверить не могу, что не сообразил тогда! У тебя же…

Какую часть из «говорить об этом мы не будем» ты не понял?

А ты думаешь, я хочу об этом говорить?

Тогда зачем говоришь?

А, да забей.

Так! Срочно говори о чем-нибудь мужественном, чтобы вернуть потерянные баллы пацанства.

Ага. Ну, это. Я люблю мясо.

И девчонок.

Футбол.

Костры.

Сосиски.

Педикюр.

Так, ты же обещала, что не будешь напоминать. У меня были мозоли, я только…

Оправдывайся-оправдывайся.

Ты ужасный человек.

И ты меня за это любишь.

Да, потому что я обожаю, когда меня наказывают. И еще я страшно мужественный.

Хватит смеяться.

Не, правда, хватит уже.

Макаллан, ты чего… не так уж и смешно вообще-то.