Бирюзовый господин
Встретившись на съёмочной площадке, Кер и Анима влюбляются друг в друга, но между ними встаёт его прошлое, тайна, которая может разрушить их любовь… Как они поступят? Испугаются, откажутся друг от друга, или решат быть вместе ни смотря ни на что?
Оглавление
- Часть, первая.
- Часть, вторая.
- Часть, третья.
Купить книгу
Приведённый ознакомительный фрагмент книги «Бирюзовый господин» предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
Часть, первая.
Критская пьета̍.
Глава 1
Он курил, сидел на ласковом солнышке, курил. Мимо, гуськом, прошла молодёжь, — парни и девушки. Они что-то бурно обсуждали, смеялись.
Кер вновь поднёс сигарету к губам, и… увидел девушку, — юное создание, сидящее неподалёку от него с книгой в руках. Она, вжалась в стул, на котором сидела, покраснела и побледнела.
Их глаза встретились.
Он понял, что её не позвали с собой, те ребята и девушки.
И она поняла, что он понял — покраснела ещё гуще.
— Привет! — Глупо сказал он.
— Здравствуйте! — Смущенно сказала она.
— Как дела?
— Нормально.
Они посмотрели друг другу в глаза.
— Вы любите бургеры? — Вдруг спросил Кер, вдруг, даже для самого себя.
— Да. — Удивлённо сказала девушка.
— Я приглашаю вас в Макдак…
Он смешливо улыбнулся.
Малышка изумлённо посмотрела на него.
— А когда?
— Сейчас!
У него было живое, чувственное лицо. Красивый. Не молодой — не мальчик! Брюнет, волосы лежат, как у греческого бога, кольцами. Чёрные глаза. На висках — седина, немного, но… Красивый!
— Наверное, — Подумала Анима. — В молодости этот мужчина был очень хорош собой!
Сейчас же… он годится ей в отцы. Его и выбрали на роль отца, — они начали сниматься вместе в долгоиграющей мыльной опере…
Как он посмотрел, когда понял, что её не позвали! Больно посмотрел, взволнованно.
Ей захотелось сказать ему:
— Меня зовут Анима… Вы, наверное, не помните, — Анима Феррари!
Он то ли улыбнулся, то ли усмехнулся.
— «Феррари»?
— «Кузнец», — это значит «кузнец»!..
— «Феррари» — это «кузнец»? — Удивился Кер.
— Да, — потомок Прометея, вечного ребёнка, Прометея!
— «Ребёнка»? — Вновь удивился он.
— «Познание только тогда истинно, когда оно опирается на нравственность»…
Анима посмотрела на «красавца мрачного», — ему в глаза.
— Разве это не безнравственно, счастье огня всем, даже тем, кто его не хотел?
Странно Кер почувствовал себя… Кто этот ребёнок!? Что!? Сколько ей? Лет… 18? Максимум 22-23!
Милая и добрая красота итальянских мадонн, тёмные волосы, обрамляющие лицо, карие глаза, белая кожа…
« — Разве это не безнравственно, счастье огня всем, даже тем, кто его не хотел?».
Они шли, не рядом и не вместе — случайные люди, вдруг встретившиеся друг другу на жизненном пути. Шли по небольшому, но уютному городку. Здесь недорого снимать кино и сериалы…
Он спросил:
— Вы давно снимаетесь?
— с 14 лет.
Он удивлённо посмотрел на неё.
— Как грустно!
— Почему? — Удивилась она.
— Это значит, что у вас не было детства.
Странно девушка-мадонна посмотрела на него.
— Оно было, просто…
Не договорила, пожала плечами.
— Что?
Кер посмотрел ей в глаза.
— Я была матерью, — я никогда не была дочерью.
Он смутился.
— У вас есть дети?!
— Нет!..
Она заулыбалась.
— Мои, но не мои… Мои родители. Мои родители — это двое великовозрастных детей!
Кер вновь смутился, нахмурился.
— А вы? — Спросила его, Анима. — Давно снимаетесь? Я слышала, что давно!?..
— С юности.
— Почему не снимались?
Она была одета в зелёное платье в маленький горошек, — он, почему-то, обратил внимание, на её платье…
— Взял перерыв.
— Ооо… От чего? Семья? Рождение детей?!
— Дочь умерла!
Анима смятенно посмотрела на него, — смятенно и удивлённо.
— Мне очень жаль!
— И мне.
Кер услышал музыку, — откуда-то звучала музыка — недалеко! Metallica… «Mama Said»:
Мама учила меня,
Говорила мне пацану, —
Сын, жизнь твоя — открытый учебник,
Не закрывай его, пока не закончишь.
Тише едешь, дальше будешь, —
Слышал я от неё.
Слова запали в душу,
Но я искал свой путь.
— Любите Metallica? — Спросила Анима.
— Да, — когда-то, любил.
— Макдак вон там!
Анима махнула рукой куда-то вперёд.
— Да?
Кер, словно очнулся.
— Хорошо…
— Как это, получить Оскара? — Вдруг спросила она.
И он удивился.
— Оскара?
— Да…
Анима кивнула.
— Вы же его получили!..
Глава 2
«Иксион,
Вечно кружимый крылатым колесом,
Вечно по уставу богов
Кричит смертным:
«Кроткою мздою воздавай благодетелю!»
Вновь странное чувство! То был не он! На той премии, — шоу, был не он — кто-то другой! Другой человек, другой мужчина, с таким же именем, как у него — отец…
— Не знаю…
Кер пожал плечами.
— Просто получаешь и всё!
— «Просто»? — Смутилась она.
— Да.
— Сколько лет было вашей дочери?
— 18.
— Как её звали?
— Фелис.
— «Счастье»1!? — Удивилась и не удивилась Анима.
Кер удивлённо посмотрел на неё.
— Вам знаком португальский язык?
— Да…
Она смущённо улыбнулась, улыбнулась с сожалением.
— Мои родители — умники!
Она была этим несчастна, что умники…
— «Умники»? — Спросил Кер.
— Они — учёные.
— Ааа…
Он понял, — ничего не понял, но понял.
— А ваши родители? — Спросила Анима. — Чем занимаются ваши родители?
Посмотрела с интересом, — пытливо.
— У меня есть только мать, — у нас с братом.
— Как это, когда у тебя есть брат? — Тоскливо спросила она.
Кер удивился её тоске.
— Думаю, это, как иметь друга, или врага — ты никогда не перестаёшь о нём думать!
Они, пришли, — в Маке было многолюдно и душно, Керу захотелось на улицу, он украдкой посмотрел на Аниму — ей тоже хотелось на улицу!
Его это удивило, схожесть мыслей-желаний…
— Можно, — Нерешительно и одновременно решительно, начала она. — Я заплачу за бургеры?
Он удивился.
— Я пригласил, а платите вы!..
— Да…
Она посмотрела ему в глаза.
— Вы меня пожалели!
Кер понял, Анима сказала ему: я хочу отплатить… За капельку добра!
— Хорошо…
Он кивнул.
— Я заплачу в следующий раз!
— А он будет, «следующий раз»?
— Какой странный ребёнок! — Подумал Кер. — Ведёт себя как взрослый, — зрелый, поживший человек!
— Если вы не против…
Он тоже посмотрел ей в глаза.
— Я люблю бургер с курицей, листьями салата, сладкой горчицей и майонезом.
— Хорошо.
Она улыбнулась.
Пошла заказывать.
Керу захотелось сказать ей, ты не сказала мне, какой бургер, — с чем, любишь ты!
Он сел за столик, — сам не свой, сел.
Как давно он никуда не ходил!
Испугался даже, сам не зная, чего…
— Испугался, что не один? — Спросил его, внутренний голос. — Так привык быть один, что… трудно?
— Трудно! — Ответил этому голосу Кер. — Возвращаться к людям, — в жизнь!
— Я заказала! — Прозвучал рядом с ним весёлый голос.
Он вздрогнул.
Покраснел.
Побледнел.
Растерялся!
— Я вас напугала? — Оживлённо спросила Анима. — Простите!
Она улыбалась, счастливая.
— Счастливая тем, что не одна? — Подумал Кер.
Смутился.
— Нет, всё в порядке!
Покачал головой.
Ей было к лицу это платье в горошек, — симпатичная… Не красавица, но симпатичная!
Она — странно, отличалась от тех ребят и девушек со съёмок, какая-то не такая — другая, и проще и сложнее, — не похожа на них.
На него вдруг обрушилось понимание того, что они похожи, Анима и Фелис! Мягкие и добрые…
Фелис, была красивее, Анима — миловидная.
Она села, Анима, — за столик — напротив него.
Кер посмотрел на неё, — ей в глаза.
— Сколько вам лет?
— 19. А вам?
— 42.
Она вновь улыбнулась.
— Я думала, вы, старше!..
— Да?
Он смутился, прикоснулся к голове, — к волосам, к виску.
— Седина!?
— Да.
— Предательница, седина! — Смущённо заулыбался Кер.
— Нее, вам идёт!
— Седина?
— Угу.
Он засмеялся.
Глава 3
Они вошли в зал ресторана, те самые дети, которые… её игнорируют.
Аниме стало страшно, — посмотрела на Кера — страшно!
Вдруг и он станет игнорировать!
Он ни на кого не смотрел, кроме неё, ему, казалось, нет ни до кого дела, ел свой бургер и всё.
Странный.
Анима вновь посмотрела на его «греческую» голову, — на волосы, лежащие красиво — кольцами.
Он был одет в эффектную рубашку из денима цвета морской волны, лёгкие брюки и сандалии.
Доброжелательный.
Доброжелательный и добродушный. Сорок два года, а кажется мальчиком, — иногда — мальчиком!
Мягкая улыбка, добрый взгляд.
Он кажется хорошим парнем.
— Которому не повезло? — Спросил её, внутренний голос. — Просто не повезло!
Анима вспомнила « — Почему не снимались?
— Взял перерыв.
— Ооо… От чего? Семья? Рождение детей?!
— Дочь умерла!».
Такой загорелый… Большие руки, — на пальце — обручальное кольцо, изысканное и скромное.
Благополучный человек, жизнь, которого, возможно, рухнула.
Замкнутый, — замкнувшийся, суровый даже — ни с кем особенно не общается, держится особняком.
Ей захотелось спросить, и она спросила, сама не своя:
— А ваша жена? Где она?
Он удивлённо посмотрел на неё.
— У неё всё в порядке, — живёт с другим мужчиной, родила ребёнка.
Посуровел, нахмурился.
— Я в порядке, если вы об этом!..
Анима поняла, Кер сказал ей: не надо меня жалеть! Всё нормально, — не надо!
— Гордец какой! — Смутилась она.
— Я не жалею, — Тихо сказала она. — Я сожалею!
Кер вновь посмотрел на неё, — с недоумением, удивился:
— Сожалеете?
— Да.
Анима посмотрела ему в глаза.
— Я вас не жалею — я вам сожалею!
— В чём разница?
Он знал, в чём — она увидела это в его глазах.
— Tutto Passa! Есть такое выражение… Оно значит: всё проходит. Всё и правда, проходит, и самое страшное то, что и боль проходит — все маяки тонут, и этот утонет!
— «Маяки»?
Его голос, словно потяжелел.
— Вы бывали на острове Иксион? Это в Греции… Знаете, кто такой был Иксион?
— Нет. — Смутился Кер.
— Первый человек, прогневавший богов, — он был неуёмный!.. Не мудрый! Он желал того, что принадлежало другим…
Кер внимательно посмотрел на Аниму.
— На острове Иксион, — в музее, есть пьета̍ (пьета̍ — это изображение… сожаления Богоматери о своём Сыне). Ей так жаль — Его и себя, что она почернела от горя…
Она заглянула ему в глаза.
— Она смотрит на него, на дитя своё, и не может поверить… в смерть. Для Неё — смерти нет! Поэтому и жаль, — до ужаса — до безумия: даже эта боль не будет вечной! А должна!..
Глава 4
Он откусил от бургера — жадно, большой кусок. Жрал. Хотелось жить — жрал! Слёзы стали в глазах — жрал!
— Какое безумие, — Подумал Кер. — Сдохнуть хочется, а я ем!
Он увидел их, встали перед глазами — тот Кер и его дочь. Всегда вместе. Жена не мешала, была счастлива их любовью друг к другу.
Его задушила мука сожаления, горькая мука, невыносимая!
Кер вдруг вспомнил о Билле, о юном Билле, возлюбленном дочери. Он хотел жениться на ней, сделал предложение…
Жизнь Билла остановилась тоже — он этому потакал — не хотел страдать один, дурак!
Ему стало стыдно, а может, было? Всё это время, было!?
— Я люблю бургеры с рыбой, — Сказала Анима. — С рыбной котлетой…
Она посмотрела на него со смущением.
— Курица и рыба могут дружить?
Он сначала не понял, а потом прыснул со смеху.
— «Курица и рыба»?
— Угу.
Кер засмеялся, это прозвучало так нелепо… Засмеялся.
Понял.
Посмотрел с симпатией.
— Могут!
Они, вышли на улицу, ребёнок вприпрыжку, а он — степенно, как дед.
Керу стало смешно, он вновь засмеялся.
Не знал, что с ним — смеялся.
Кер поднял голову, и увидел солнце — свет увидел, и листва деревьев была зелёная как платье Анимы…
Людей увидел, а были тени!
Глава 5
«Оставайся…
Хочешь, оставайся!?
И даже если не хочешь, останься!
Я бы хотела прочувствовать
мою любовь к тебе…
Ты можешь остаться?
Ты можешь дать мне
Увидеть твою любовь ко мне?
Ты так улыбаешься во сне…
Я та радость, которой ты жаждал!?»2
— Почему вы дали согласие сниматься в этом сериале? — Спросила Анима, Кера. — Что вас привлекло?
— Да ничего…
Он смутился.
— Хочу двигаться дальше, — сниматься дальше — играть!
Он посмотрел на неё, высокий, крепкий, широкоплечий.
— Хочу вернуться в театр!
Оживился. Анима заметила, что оживился.
— То есть вам нужна практика? — Поняла она.
— И да, и нет.
Она удивилась.
— Хочу понять: моё ли это… Теперь!
Анима удивилась вновь.
— Разве… оно может быть не вашим?
Кер тоже удивился, — посмотрел с удивлением.
— Что вы имеете в виду?
— Один человек сказал: грешно писать стихи после Освенцима, а я думаю, после Освенцима только и остаётся, что писать стихи.
Он смутился.
— Чтобы, что?
— Чтобы превозмочь память… Я думаю, что жизнь — это превозмогание памяти!
Кер вновь смутился.
— Как… Как вы это поняли?
— Читаю.
— Читаете?
— Да… Много!
Анима пожала плечами.
— Я думаю, что профессия актёра — это постоянный анализ, и самоанализ…
Смутилась, нерешительно посмотрела на него.
— Я не много болтаю?
— Нет…
Кер посмотрел на неё в замешательстве.
— Нет!
— Я всегда хотела быть актрисой! А вы?
— «Актрисой»? — Улыбнулся он, с лукавой искрой в глазах. — Нет…
Анима засмеялась, весело засмеялась, озорно.
— А вы — шутник!
Посмотрела с симпатией.
Вновь прыснула со смеху, захохотала.
— Почему вы смеётесь? — Обезоружено заулыбавшись, спросил он.
— Мне — хорошо…
Посмотрела в глаза.
— Хорошо!
Посмотрела — странно, как будто было нехорошо…
Глава 6
— Вы любите джаз?
— Джаз?
— Угу.
— Даже не знаю…
Они глянули друг на друга.
— Почему? Не знаете…
— Выпал из жизни!
Кер улыбнулся внезапно и больно, улыбкой обращённой внутрь себя.
— Выпал!
— Как это, выпасть из жизни?
— Потерять её смысл…
Он посмотрел Аниме в глаза.
— Думаю, так.
Они шли вдоль тихих симпатичных улиц маленького городка. Кер смотрел на дома; одноэтажная, максимум двухэтажная застройка, как будто город из вестернов…
— Из-за смерти Фелис?
— Да, Анима, из-за смерти счастья.
Анима посмотрела на него.
— Как это, когда умирает твой ребёнок?
— Такое не переживают…
Кер пожал плечами.
— Не переживают!
Он вновь посмотрел на дома, он вновь почувствовал себя измученным.
Он понял, — осознал — до конца только сейчас, почему… заставил себя снова сниматься: чтобы забыться!
Кер вдруг сказал Аниме:
— Моя мать — кальвинистка, а брат женат на мусульманке…
Анима посмотрела на него с удивлением.
— Обе эти религии предполагают свободу воли.
— В чём ваша свобода?
Поняла.
— Жить дальше!?
— Нет…
Он покачал головой.
— Просто — жить! Как могу… Жить!
Анима заглянула Керу в глаза.
— Во имя любви к дочери.
Глава 7
Он этого не осознавал… Не осознавал, что «во имя любви к дочери»!
Захотелось сказать:
— Да.
Она тоже посмотрела на город, Анима.
— Вы — мужественный человек, Кер!
— «Мужественный»?
Он печально улыбнулся.
— Знаете, что такое смерть? Вам лучше не знать! Расставание! Расставание навсегда!
Ему даже захотелось сказать:
— У дочери был молодой человек. Он сделал ей предложение. Они хотели быть вместе всегда!
Анима вновь посмотрела ему в глаза, словно в страхе за него.
— Как его зовут?
— Кого?
— Молодого человека Фелис.
— Билл.
Кер сделал паузу.
А потом:
— Лучше бы она рассталась со мной из-за него! Уехала с ним куда-нибудь и жила!
— Почему не думать об этом так? Что уехала!
Анима сказала ему это голосом полным смятения.
— Что они живут где-то там, вдвоём! Что им хорошо!
Он вновь ощутил, как разрывается сердце.
Сказал с обидой и болью:
— У него теперь есть другая девушка!
— Я думаю…
Анима заглянула в глаза.
— Что для него это хорошо. Мальчик по имени Билл… тоже решил жить! Возможно, во имя любви к Фелис.
Кер почувствовал себя несчастным.
Захотелось заорать!
Просто заорать.
Он так и не закричал ни разу, всё сдерживает этот вопль.
Вспомнил «…Мальчик по имени Билл… тоже решил жить! Возможно, во имя любви к Фелис».
Кер этого не понял, не понял Билла! Всё понимал, только себя…
— Вы общаетесь? С Биллом…
— Нет.
— Почему? Наказываете?
Кер смутился.
— «Наказываю»?
— За то, что мальчик не сломался…
Он нахмурился.
Анима грустно улыбнулась.
— А должен был, да!?
Улыбнулась с иронией.
— И вы бы страдали вдвоём!..
Кер задумчиво посмотрел на неё.
Как у неё это получается? Представить трагедию… комедией, — комедией Жизни!
Он вспомнил «Как вам кажется, хорошо ли я сыграл комедию жизни?
Эти слова стали для императора последними. Октавиан Август умер 19 августа 14 года нашей эры в старом доме своего отца. До самой кончины Август находился в сознании. Сначала он долго беседовал один на один со своим наследником Тиберием, которого срочно вызвали к умирающему Октавиану. Потом он попрощался с друзьями и спросил, хорошо ли сыграл комедию своей жизни. Эту беседу он закончил греческим стихом, которым обычно актёр завершал своё выступление на сцене: «А коль мы прекрасно сыграли, овацией нас наградите и проводите с весельем».
Глава 8
Кер подумал, — Если понять (и принять) мысль о том, что все мои страдания тупы и бессмысленны, то, что? Можно (и нужно) только радоваться? Радоваться тому, что дочь прожила пусть короткую, но счастливую жизнь — у неё было всё! У неё была любовь всех!
Захотелось спросить Аниму:
— Почему вы спросили про джаз?
Нагнал её, стал рядом.
— Любите джаз?
— Ага.
Ответила легко, смешливо.
— Какой?
— «Какой»?!
Она изумлённо посмотрела на него.
— Ну, стиль.
— Ааа!
Задумалась.
— Да всякий!
— Например?
— Голос Дианы Кролл.
— Ого!
Засмеялся.
— Она крутая!
— «Крутая»?
Анима посмотрела на него с улыбкой, выразительно.
— Угу.
Кер заулыбался.
Она засмеялась.
— Вам хорошо?
— Угу, — очень!
— Почему?
Он улыбался, — ему тоже стало хорошо.
— Куда мы идём?
— Не знаю… Просто!
— Хотите кофе?
— Хочу!
Анима посмотрела на Кера тепло, — с симпатией.
— Я, правда, его не очень люблю!..
— А я — кофеман!
— Да?
— Да.
— Я люблю воду, — минералку…
— Почему?
— Она похожа на шампанское!
Кер улыбнулся.
— Вы пробовали шампанское?
— Да, пару раз.
— И как?
— Не поняла.
Анима посмотрела куда-то вдаль.
— Тут есть маяк!
— Да? — Удивился он. — Где?
Смущённо добавил:
— Хотите сходить?
— С вами — да!
Глава 9
Маяк был симпатичным, нарядно «одетым» в красное.
Анима поднесла руку козырьком ко лбу, прикрывая глаза от солнца.
— Супер!
Кер прыснул со смеху.
— «Супер»?
— Просто вау!
Она весело посмотрела на него, весело и с улыбкой.
— Вам нравится?
Вновь посмотрела на маяк.
— Да, супер!
Он засунул руки в карманы брюк, стоял рядом с Анимой, и любовался маяком.
— Мне кажется, или вы правда, долго никуда не выходили?
— Шесть лет… Почти, шесть.
Она изумлённо посмотрела на него.
— «Шесть»?!
— Да, — Фелис умерла.
Анима поняла, — сердце сжалось, поняла!
— Давайте спросим, можно ли зайти внутрь?
— Думаю, можно…
Маяк был действующим, но посетителей пускали в строго отведённые часы — им повезло, пустили.
Это было удивительное место, изнутри он был похож на дом, маяк, — на жилой дом!
Потрясающая винтовая лестница из камня, — комнаты, комнаты, комнаты — небольшие, но уютные! В одной из них — дух старого маяка; односпальная кровать, деревянная мебель, керосиновая лампа в виде уютного светильника с абажуром.
Кер и Анима посмотрели друг на друга в восторге этим необычным, харизматичным местом.
— Вы никогда не были внутри маяка?
— Нет. А вы?
— Никогда!
— Здесь жила семья! — Раздался позади них скрипучий старческий голос.
Они обернулись.
Старик махнул рукой в знак приветствия.
— Здравствуйте!
— Здравствуйте! — Растерялись и удивились они.
Старик был — весь седой, в морщинах, у него был добрый взгляд сентиментального человека.
— Любили друг друга, — Сказал старик в продолжение. — Мальчик у них был… Сын!
— Что-то случилось?! — Затаив дыхание, спросила Анима.
— Постарели, вот, что!
Старик добродушно засмеялся.
— Им пришлось покинуть маяк.
Кер и Анима посмотрели друг на друга.
— И никто не умер? — Подумал Кер. — Может быть просто?
« — Постарели, вот, что!».
Можно просто постареть?
« — Любили друг друга, мальчик у них был… Сын!».
Странное чувство… Похолодел. Дочери сейчас было бы 24 года.
Он посмотрел Аниме в глаза.
— Пойдём!? — Сказала она.
Поняла.
— Да.
— Приходите ещё, — Сказал старик. — Приятно, когда приходят родители с детьми!
Анима посмотрела на старика.
— Можно… Можно, я приду одна?
Старик удивился, посмотрел на них обоих.
— Да!
Глава 10
Они возвращались, — шли — опять, не рядом и не вместе, как случайные люди.
Ниточка была потеряна, ниточка непринуждённого общения — симпатии.
Кер вдруг подумал… О чём? Хочет ли он жить так всегда? Терять всех из-за своей боли.
И не обретать никого.
Хочет ли он быть один? Без друзей, без любви.
Маяк ещё виднелся сбоку, по левую руку. Красный маяк, высокий и… сильный?
Он подумал, — А я сильный? Или я — слабый? Слабый человек, разрушивший всё!
Ему стало из-за этого больно — а раньше не было, из-за того, что… отчаялся.
Кер почувствовал, что не хочет быть один, и… всего боится!
Сантана — его мать, женщина, когда-то усыновившая его и его брата, сказала ему «Твоё спасение в людях».
Понял.
Сейчас понял: в нём и его брате одинокая молодая женщина, нашла своё спасение…
Жизнь вдруг предстала перед ним… «игрой в Радость»? Он понял, что это за игра: поиск смысла жить!
— Я люблю джаз… — Сказал Кер, Аниме. — Люблю!
Она удивлённо посмотрела него.
Улыбнулась с теплом в глазах, — с пониманием.
— Давно?
Он засмеялся.
— Я сказал «джаз»? Я хотел сказать; жизнь!
Глава 11
«Мне снилось, что я на мрачной вилле
где обычно происходит съёмка
моих кошмаров
но винтовая лестница исчезла
вместе с потайными дверьми и бездонными подвалами
всё было таким светлым и воздушным
отреставрированным заново
что даже призраки
здесь не решались ночевать
и моё полустарое тело с душой на буксире
походило на чудовищный анатомический препарат
в этих стильных покоях
где из динамиков струился спокойный джаз
и бриз касался лёгких занавесок»3
Они встретились на следующий день, там же, где Кер заговорил с Анимой впервые — у съёмочной площадки.
— Как дела? — Спросил Кер.
— Хорошо.
Девушка улыбнулась.
— А у вас?
— Хорошо.
Он был одет в оригинальную рубашку кораллового оттенка, из тонкого мягкого льна, чёрные брюки, и кожаные сабо.
Красивый.
Ему невероятно к лицу одежда такого оттенка!
Утром они снимались вместе, — сняли все сцены, и Кер ушёл. Он ушёл так быстро, что Анима подумала, что что-то случилось.
— У вас всё хорошо?
Посмотрела в глаза, — подняла голову, посмотрела.
Он удивился.
— Да…
Смутился:
— Почему вы спрашиваете?
Она почувствовала, что он, как при эстафете, протягивает ей условленный предмет — встречный вопрос, чтобы их диалог продолжался.
— Вы так быстро ушли утром!..
Анима постаралась сказать это так, чтобы в её голосе не прозвучал вопрос.
Кер посмотрел на неё взволнованно.
— Подруга попросила помочь.
— Ваша девушка?
— У меня нет девушки.
У неё внутри что-то задрожало: зачем она задала ему этот вопрос!
Анима решила обратить свой вопрос в шутку:
— У меня тоже нет девушки!
Развеселилась, заулыбалась.
Он мягко улыбнулся, посмотрел в глаза.
— Молодой человек у вас наверняка есть.
Со съёмочной площадки вышли другие актёры — молодёжь, та самая, что игнорирует её.
Анима сжалась от страха, — вдруг он поймёт, почему игнорируют!
Кер Макрис не обратил на них внимания, — он, похоже, ни на кого не обращает внимания.
— Доброго дня! — Корректно сказал ей, он, вежливо кивнув.
— И вам — хорошего дня!
Как чужие.
Это обожгло её, эта мысль — чужие!
Внутренний голос сказал ей, — Вы, и правда, чужие!
Анима вспомнила, каким счастливым он выглядел на маяке — забылся.
Улыбался!
Он совсем другой, когда улыбается… симпатичный человек!
О нём много говорят и пишут — пропавшая кинозвезда…
Анима очнулась, вернулась в реальность, увидела Гайю Брука — заводилу компании, которая её игнорирует.
Их глаза встретились.
Гайя издевательски улыбнулась.
— Ты, как я вижу, переключилась на стариков…
Насмешливо усмехнулась.
— Парней ты не привлекаешь!
— Да…
Анима брезгливо улыбнулась.
— Я привлекаю красивых мужчин, так же, как и они привлекают меня, а ты привлекаешь — тупиц и прихлебал!
Вся компания начала возмущаться.
Анима решила ретироваться — уйти, — убежать, в съёмочный павильон.
И она вошла в павильон — вбежала, испуганная, в восторге от себя и в ужасе.
Придётся звонить Локку…
Глава 12
Ширли Хорн пела «I Watch You Sleep»:
Смотрю, как Ты
спишь
Где, Ты сейчас?
Куда летит твоя душа?!
Глажу твою голову
Дышу Тобой…
Где Ты, моя любовь?
Почему бы тебе не остаться?
Здесь, со мной
Вита сидела рядом с ним в машине, на пассажирском сиденье.
— Куда мы едем, Кер?
— Подальше отсюда!
— Хорошо.
Кер посмотрел на неё, кивнул.
— Хорошо!
Он нервничал, — сам не свой, забрал её из клиники…
— Ты уверена? — Спросил в бессильном ужасе.
— В чём?
Вита Колсон посмотрела на него.
Усмехнулась.
— Что не покончу с собой?! Не покончу!
Он вновь посмотрел на неё, мужчина в рубашке цвета коралл.
— Что ты вычитал там ещё?
— Где?
— В сборнике скандинавской поэзии.
— Ааа…
Пожал плечами.
— Да ничего!..
— Говори уж!
— Ну, ок!..
Посмотрел на неё.
— Уверена?
— Валяй!
Кер прочистил горло.
А потом:
— «Молодой врач направляет луч света
в мой глаз,
где шелестит немое кино.
Последнего из действующих лиц,
предоставившего мне
записывать историю,
я вчера похоронил,
в то время как сирень, лебеди
и что ещё есть белого на свете
всё остальное покрывали тенью.
Но здесь я лишь сидел и прислушивался
к бурлению
двух таблеток кодеина в воде.
«Это наследственное», говорит он
и выключает фонарик».
— Талантливо!
— Да.
— Сёрен Ульрик Томсен?
— Ага.
— Странно, но талантливо.
— Да.
Он смотрел на дорогу перед ними, Вита — переводчик с нескольких европейских языков.
— Будешь переводить скандинавскую поэзию?
— Не знаю, Кер, скорее всего — нет.
— Почему?
Печально она посмотрела на него.
— Я не сильная — я сломалась!
Потом он думал об этом, — о словах Виты.
Они — друзья, давно, целую жизнь! Муж Виты скончался от онкологического заболевания, и, похоронив его, она впала в депрессию.
Попыталась покончить с собой, но… В итоге штат отправил её на принудительное лечение в государственную клинику. Помогло — на какое-то время, потом была ещё одна попытка суицида, Кер нашёл частную клинику, заставил пройти лечение, нашёл хорошего врача, занимающегося новаторскими методами лечения депрессии. Помогло.
— Надолго ли? — Подумал он.
Кер понимал: если человек не хочет жить — он не будет жить…
Он не знал, как её спасти, — знал, как помочь, но не спасти.
Он… Смирился? С её желанием уйти!?
Кер помог Вите заселиться в отель — в этом отеле живёт он сам — киностудия снимает номера для проживания актёров снимающихся в сериале.
Они, пошли ужинать, — он взял с собой тот самый сборник скандинавской поэзии.
— Стефаун Сигюрдссон, — Прочитала Вита, взяв у него книгу.
И печально улыбнувшись, прочитала:
— Вновь я слышу любви
песнопламенный лад,
вновь я вспомнил твои
чары, чудо-закат,
и осенних лесов
краснобархатный зал,
где с улыбкою день,
как святой, угасал.
Был я слаб и убог,
я в отчаянье жил,
был я сир, одинок,
я о смерти молил:
«Где ж ты, чудище, где,
Смерть, бесчестный игрок?»
Но предстал предо мной
светлой Радости бог!
Заулыбалась по-другому — очарованно:
— Удивительно, Кер!
— Да… — Улыбнулся он, в ответ. — Йокотта!
Вита удивлённо посмотрела на него.
Улыбнулась вновь, — нерешительно и с трепетом.
— Что это за слово?
— «Игра в Радость»!.. Наслаждаться чем-то простым и тёплым!
Вита задумчиво посмотрела на него.
— Почему ты один? Почему не женишься снова? Любишь?
Заглянула в глаза.
— Продолжаешь любить жену?
— Я и не переставал…
Глава 13
Она увидела его, — он был с женщиной.
Переоделся, — надел пиджак — серый, из шерсти и хлопка.
Женщина была красивой, — высокая худенькая блондинка.
— А говорил, что нет девушки! — Подумала Анима.
Локк болтал, — друг детства, брат, кавалер понарошку…
Она посмотрела на него, — крутой, красивый, высокий — парень-мечта!
Умён, восхищается Захой Хадид4…
Долорес Грей бархатно пела в зале ресторана «Kiss Me»:
Поцелуй меня
Поцелуй меня, не таясь
Не позволяй мне ждать!
Один раз
Два
И три…
Как хорошо!
Как прекрасно для нас!
Анима посмотрела на огонь в камине — ресторан с камином…
Какая скука!
Ей захотелось уйти.
Локк что-то говорил, листая «Атаку титанов»5.
Она встала, внезапно, как будто ноги сами подняли её, и… увидела Кера.
Он посмотрел ей в глаза.
— Потанцуйте со мной, пожалуйста!?
Глава 14
Анима изумлённо посмотрела на Кера.
И вновь это чувство… Красивый!
Она вдруг поняла, смотря в его глаза, что он сказал ей правду — у него нет девушки!
Поняла: он бы не обманул…
Кер предложил ей руку, и Анима взяла его руку.
Они, вышли на танцпол.
Кер приобнял Аниму, и она приобняла его.
— Спасибо!
— За что?
Они посмотрели друг другу в глаза.
— За то, что мы танцуем!
Они решили объединиться — сели за один столик, Анима и Локк, Кер и Вита.
— Значит, вы, и Кер работаете вместе? — Улыбнулась Аниме женщина с голубыми глазами.
— Да…
Анима посмотрела на неё.
— А вы… друзья?
Вита Колсон заулыбалась.
— Да. Давно!..
Посмотрела на Кера с симпатией и нежностью.
— Он — прекрасный человек! Давно!
И странно звучало это слово — «давно», как будто была другая жизнь…
— А вы? — Спросил Кер, обращаясь к Аниме, но глянув на Локка. — Тоже друзья?
— Давно! — Весело сказал Локк. — Всю жизнь!
Кер внимательно посмотрел на них обоих.
— Потанцуешь со мной?
Вита прикоснулась к руке Кера.
Он удивлённо посмотрел на неё.
— Раз уж ты сегодня танцуешь!..
Они посмотрели друг другу в глаза.
— Да. — Просто сказал Кер, кивнув.
Они, вышли танцевать… Красивые!
— Красивая пара! — Подумала Анима.
Внутренний голос сказал ей, — Они не пара, они — друзья!
— А выглядят как пара. — Сказала этому голосу, она.
— Пойдём!
Локк взял Аниму за руку.
— Куда?!
Она посмотрела на него с недоумением.
— Танцевать!
— Ты умеешь?!
Он посмотрел на неё выразительно, — с нежностью, её всегдашний спаситель.
— Конечно, дурочка!
Глава 15
Они возвращались в отель, Анима и Локк, Кер и Вита. Локк и Вита разговорились, опередив Кера и Аниму.
— Локк возвращается в Санто-Гатто? — Спросил Кер, Аниму.
Она смутилась.
— Нет, он остаётся со мной.
Кер удивился.
— Снимает номер в отеле?
— Нет, он живёт в моём номере, — у меня апартаменты с двумя спальнями.
— Я понял. — Сказал Кер.
Они, пошли дальше.
Кер замолчал, замолчала и Анима. Она чувствовала, что нужно что-то сказать Керу, но не знала что.
Она растерялась и смутилась.
Анима глянула на Кера, — украдкой, так, чтобы он не заметил. Он производит впечатление человека, который силён духом — мужчина.
— Ни смотря на потерю дочери, — Подумала она. — Он… сильный!
Она посмотрела вперёд, на Виту. Было в ней что-то… Доброе и… неспособное держать удар.
Анима поняла: Кер выдержал удар Судьбы, а Вита — нет!
Утром следующего дня, Кер был корректен — как всегда, слишком вежлив и чрезмерно отстранён.
Анима не знала, как разговаривать с ним — он отвечал односложно. Она расстроилась и замкнулась, отойдя от него в другую часть павильона.
Съёмки продолжались ещё несколько часов.
Они выходили из павильона почти одновременно, когда раздался голос Гайи Брука:
— Значит, вы, тот богатый и красивый мужчина, которого искала Анима!?
Кер посмотрел на неё с недоумением.
Гайя язвительно продолжала:
— Анима сказала нам, что встречается с вами. Это, правда?!
— Я не… — Испуганно начала Анима, и встретила взгляд Кера.
— Donde pongo el ojo, pongo la bala…
Он посмотрел на Гайю.
Не стал церемониться:
— Идите к чёрту!
Анима потеряно, шла по улицам Прадо.
Что он подумал!? Боже!
Ей хотелось провалиться сквозь землю! Им ещё сниматься вместе, и сниматься!
Она вспомнила, как Кер ответил Гайе, — как резко…
Позвонил Локк:
— Привет!
— Привет! — Грустно заулыбалась Анима.
— Как дела?!
— Нормально. А у тебя?
— Отлично!
Пауза.
А потом:
— У тебя грустный голос, Ани… Что произошло?!
Как требовательно он спрашивал, юный мужчина…
— Ничего.
— Не ври!
Вдохнул и выдохнул:
— Тебя опять буллят!? Я скажу Керу…
— Нет!
Анима панически сжала телефон.
— Не говори! Не говори ему ничего!
— Анима!
— Локк, пожалуйста!
— Да что произошло?!.. — Удивился и растерялся он.
— Потом расскажу!
— Хорошо!
Замолчал.
А потом:
— Я жду тебя к обеду. Иди быстрее!
Спохватился:
— Или за тобой заехать?!
— Нет…
Анима хотела побыть одна.
— Нет! Я скоро буду.
— Хорошо. Жду!
И она шла по улицам городка, шла. Самая не своя, чуть не плача.
Глава 16
Кер лежал на кровати.
Он был, в ужасе.
Сам от себя, — в ужасе!
Почувствовал в себе мужчину…
В ужасе!
Уже и забыл, как это!.. И вдруг — мужчина!
С тех пор как умерла Фелис, он был сыном, братом, другом, деловым партнёром, но не мужчиной!
Он весь горел, — как будто у него — температура, горел!
Он даже не… Не занимался самоудовлетворением — не хотелось, ничего и никого!
Эта хорошенькая девушка… Анима. Умная и добрая.
— Двадцать три года, — Подумал Кер. — У нас с ней разница в возрасте — двадцать три года!
Я сошёл с ума!
Ему стало смешно и захотелось заплакать — сам не знал от чего!
Сумасшедший!
Он вспомнил « — Значит, вы, тот богатый и красивый мужчина, которого искала Анима!?».
— Богатый, — Подумал Кер. — Денег заработал… Красивый? Да нет, наверное…
Как долго ему ничего и никого не хотелось! Никто не был нужен — никто не был интересен! Смерть забрала всё и его мужское я…
Анима вернулась в отель к Локку. Он ждал её в зале ресторана, высокий, красивый, стильно одетый молодой человек!
— Ты плакала!? — Ошеломлённо сказал он, посмотрев ей в глаза.
— Нет…
Анима с усилием улыбнулась.
— Поторопилась снять грим.
— Грим, да!?
— Угу.
— Дурочка!
Локк поднял руку и прикоснулся к её щеке, погладил.
— Я же говорил тебе: не будь такой чувствительной!
— Научи, как!?
Она посмотрела ему в глаза, — подняла голову, и посмотрела.
— Иди ко мне!
Локк обнял её, нежно прижав к груди.
— Любишь ты поплакать!
— Дурочка же!
Анима прижалась к его груди, и… заплакала, — не сдержалась, заплакала, сама не зная, почему.
Он погладил её по голове, — по волосам.
— Любимая!
— Прости!
— Прощаю!
Керу позвонила мама, — Сантана.
— Здравствуй, сын!
— Привет, мам!
Разговаривая с ней, он каждый раз чувствует себя тем ребёнком, которого она однажды привела в свой дом.
Их родители погибли, — его и брата, просто — роковое стечение обстоятельств! Ему было шесть лет, а Коста — четыре года.
— Как дела?
— Хорошо, мам!
Она усмехнулась.
— Я знаю моего сына… Когда ты так говоришь, значит, плохо!
— Как?!
Кер ощутил глухую тоску по матери. Захотелось к ней. Захотелось прижаться и заплакать как в детстве, когда ему снилось, что никого нет…
— Слишком бодро!.. Ты всегда таким был! Никогда не жаловался!
Мама сделала паузу.
А потом:
— Даже тогда, когда нужно было пожаловаться — я бы тебя защитила!
Кер печально улыбнулся, — она и сейчас готова его защищать!
— Мне сорок два года, мама!
— Да? А я не знала!..
Сарказм в её голосе… Ласковый сарказм, любящий.
— Так что случилось, rojo?
— Не знаю!..
— Если не знаешь, значит, знаешь…
Кер почувствовал… как ему плохо. Чувствовал, что плохо Аниме — мама чувствует, что ему плохо, а он чувствует, что плохо Аниме…
— Знаю, мама!
— Конечно, знаешь, hijo…
Ему захотелось спросить её, — всё хотел спросить…
— Почему ты взяла нас с Коста?
— Я не «взяла», — вы, не котята!.. Я просто… Просто всегда была вашей!
Глава
17
Диана Кролл пела «You Go To My Head»:
Ты не выходишь у меня из головы,
Ты засел там, как навязчивая песня.
Ты кружишь у меня в голове,
Как пузырьки в бокале с шампанским.
Анима чувствовала себя счастливой — слушала!
Ты не выходишь у меня из головы,
Словно глоток пенного бургундского пива.
От одного упоминания о тебе
Меня пронимает, как от рюмки-другой.
Улыбалась, — слушала!
Трепет от одной мысли,
Что ты можешь помыслить о моей мольбе,
Околдовывает меня.
Я продолжаю говорить себе: «Возьми себя в руки».
Неужели ты не понимаешь, что этому не бывать?
— Эту песню пела Билли Холидей? — Спросил Локк.
— Ага.
Они заулыбались друг другу.
— Успокоилась?
— Да!..
— Почему расстроилась? Из-за Кера?
Анима удивлённо посмотрела на него.
— Ты понял!?
— Конечно!..
Кивнул.
— Он так улыбался, когда, вы танцевали!..
— Как?!
— Как я, когда дурында Рикки позвала меня на матч по футболу, в котором играла!
Анима захохотала.
— Нельзя так говорить о своей девушке, Локки!
Он прыснул со смеху.
— Она, правда, дурында, но классная!
Анима вновь засмеялась.
— Насмешил!
— Я старался!
Они всё ещё сидели за столиком в зале ресторана при отеле, в котором живёт Анима.
— Что между вами случилось?
— Да ничего… Между нами ничего нет.
Анима попробовала свинину с чесноком и сыром.
— Как вкусно!.. — Сказала она, Локку. — Хочешь попробовать?
— Хочу!
Кивнул.
— Пробуй мой салат, Ани…
И Анима попробовала — тёплый салат с тыквой, рукколой и кедровыми орешками.
— Вкусно!
Они заулыбались друг другу.
— Он тебе нравится?
— Я сошла с ума!?
Анима и Локк заглянули друг другу в глаза.
— Я не знаю, Ани. — Честно сказал Локк.
— А что ты знаешь, любимый?
— Только одно: я люблю тебя! Я хочу, чтобы, ты была счастлива! А ещё… Он мне понравился!
Кер вспоминал «Я просто… Просто всегда была вашей!».
— Что это значит? — Думал он. — Почувствовала в нас Своё?
Он понял, что чувствует в Аниме… человека похожего на него самого. Когда они гуляли вдвоём, им не было скучно друг с другом, — скучно и тягостно. Она весёлая, живая, умная и добрая, а ещё она деликатная!
Кер понял, что ему нравится Анима Феррари… Даже если он сошёл с ума!
Он вспомнил, как покраснела Анима, когда та сумасбродка заговорила с ним « — Анима сказала нам, что встречается с вами. Это, правда?!
— Я не…».
Заулыбался.
Подумал, — Ну, что же ты, Ани… Растерялась! Сказала бы; да, встречаюсь!
Кер ощутил… воскресение чувств — страсти и её поводыря, Нежности…
И странно — захотелось петь, — взять гитару, и петь!
Как давно он не пел… несколько лет, или век?!
Диана Кролл начала петь по радио «Only The Lonely»:
Куда бы я ни пошла,
Я — одна.
В небольшом кафе
Звучат песни для одиноких
Песни о прошедшей любви.
Кер вспомнил « — Любите джаз?
— Ага.
— Какой?
— «Какой»?!
— Ну, стиль.
— Ааа! Да всякий!
— Например?
— Голос Дианы Кролл».
Глава 18
На следующий день, закончив съёмки, Анима вышла из съёмочного павильона на улицу, и вновь столкнулась с Гайей и её друзьями прилипалами.
Они снова начали её третировать.
Кер, вышедший из павильона, посмотрел сначала на неё, а потом на них.
Понял.
Подошёл к Гайе.
Заговорил таким жёстким тоном, что Аниме показалось, что его голос скрипит как ржавый металл:
— Если вы не прекратите…
Окинул полным отвращения взглядом, всю компанию.
— Вы все! Я приму, меры…
Вперился взглядом в Гайю.
— Я обвиню вас в буллинге моей коллеги, и сотру ваши карьеры в порошок!
Гневно посмотрел Гайе прямо в глаза.
— Я ясно выразился?!
— Да… Да, сэр!
Гайя притихла.
Анима встретила взгляд Кера.
— Пошли!
Он не спрашивал.
Она посмотрела ему в глаза.
— Да.
Они, пришли на парковку, к машине Кера — это был молочно-белый Мерседес седан.
Он сел, села и Анима.
— Пристегните ремень безопасности. — Грозно сказал Кер.
Анима сделала, как он сказал.
Кер вышел из себя — Анима видела его злость… на неё.
Выпалил:
— Почему вы терпите?!
Посмотрел на неё с недоумением.
— Зачем!?
Недоумение сменилось возмущением:
— Вы что, себе враг!?
— Нет…
Она посмотрела на него.
— Их много, а я одна. Идти на конфликт с ними, значит, провоцировать их на ещё большую агрессию.
Кер понял — Анима увидела это в его глазах. Понял.
— Вы не одна, у вас есть родители, Локк, наверняка, ещё друзья есть…
Он запустил двигатель машины.
— Родные — братья, сёстры…
Анима вновь посмотрела на Кера.
Он говорил как человек, у которого — да, есть не только родные, но и близкие, он не понимает: у неё есть родные, но нет близких!
Внутренний голос сказал ей, — А как же Локк?
И Анима ответила этому голосу, — Только он и близкий!
Кер выехал с парковки.
— Куда мы едем? — Спросила она.
— В отель, нам по дороге.
Анима подумала, — Как горько… Со мной многим по дороге, но не по пути!
Она посмотрела в окно по правую руку — красивый городок!
Красивый, но не родной.
Как много их уже было, таких городков, красивых, но не родных! Дом не обрела, — кого-то доброго, ждущего её всегда — домой!
Как одиноко…
Кер тоже уйдёт, мужчина, который ей понравился, уйдёт в свою жизнь. Уйдёт к своей семье и друзьям, к другой женщине!
Аниме захотелось сказать ему:
— Высадите меня, пожалуйста, где-нибудь… У кафе!
Он глянул на неё.
— Хорошо.
— Спасибо.
И вновь эта мысль — чужие!
Странно Анима почувствовала себя… Раньше чувство одиночества не было таким острым — не тяготило настолько!
Фрэнк Синатра начал петь по радио «Winners»:
За победителей
Поднимем бокалы!
Выпьем за то, что ещё
Впереди!
Выпьем за битву — была, ни была!
Она почувствовала себя счастливой, услышав голос Фрэнка.
«Победители»…
Украдкой посмотрела на Кера — настрадавшийся человек! Но победитель. Победил себя, остался — жить!
Как это затягивает… Жалость к себе!
Маяк сахарной головой упирался в небо — красный дьявол, а может, окровавленный ангел. И море набегало на берег, набегало, набегало, как будто сбегая от самого себя…
Она вновь кусала губы до крови, от едва выносимой тоски! Как он колет — иглой, Дьявол-маяк, обезьяна Бога!
Глава 19
«Есть только два вечных призрака — призрак Любви и призрак Жизни»
Кер заметил, что Анима смотрит на маяк, — неотрывно смотрит — на тот самый, на который они ходили вдвоём.
— Хотите сходить? — Сказал он, сказал, как в бреду.
Анима удивлённо посмотрела на него.
— Мы можем?!
— Да…
Он кивнул… как в бреду.
— Конечно, можем!
Она просияла как солнце, — засветилась радостью и счастьем.
— Хочу!
Кер улыбнулся — заулыбался, забылся.
— Когда? — Счастливо спросил он. — Сейчас, или попозже?
— «Попозже»? — Удивилась она.
— Вы сказали, что хотите, чтобы, я высадил вас у кафе… Мы…
Запнулся «в смущеньи».
— Вы! Можете сходить в кафе, а я подожду, и мы поедем на маяк!
«Шаг в бреду»… в страшном!
Сердце, вырываясь, ударило в грудь — хотело свободы, — от самого себя, свободы.
Кер вдруг подумал, — Прошло свой путь тяжкий крестный?
Какой страшной была эта мысль, и какой благодатной…
Он устал — в Аду у него есть маленький садик, вокруг полымя, вой, рычание, скулёж, а цветы цветут…
Глава 20
« — Не бойся взаимности дружбы, Лино, счастье моё, она не такая как любовь; она не обязывает к кресту!»
Они вернулись к маяку — вернулись! Анима была счастлива… Кер рядом!
Кер, с его глазами добрыми и чёрными — агатово.
Он улыбался, — шёл за ней, улыбался.
— Любите маяки?
— Обожаю!
— Почему?
— Он похожи на мечту — близкие, но не достижимые…
Кер удивился.
— Я никогда не думал об этом так!..
Анима посмотрела на него — такой уютный в кремовом свитере с высоким воротником на молнии…
Зяблик? На улице тепло, а он — в свитере!
— Вам холодно? — Улыбнулась она.
Кер заулыбался.
— Я просто…
— Что?
— Однажды попал в холодное место, и сильно там мёрз.
Улыбка стала смущённой.
— С тех пор всегда одеваюсь теплее, чем это необходимо.
Они посмотрели друг другу в глаза.
— Я хотела вам сказать…
— Скажите!?
— Спасибо…
Анима кивнула.
— За защиту.
Старик вновь встретил их и пригласил выпить чаю. Старику, почувствовали они оба — одиноко на маяке.
— Сколько лет… вы тут? — Спросил Кер.
— Всю жизнь…
Жак — так зовут старика, посмотрел ему в глаза.
— Всю жизнь, месье! Я прикован к этому месту!
— Прикованы? — Удивился Кер.
— Я слишком поздно понял… Aimer n’est pas sens amer!
Кер смутился.
Жак пояснил:
— Любовь — не горькое чувство.
Кер и Анима посмотрели друг на друга.
— Почему вы думали, что горькое? — Тихо спросила она.
Старик посмотрел на неё.
— Вы слышали о монахах с горы Синай?
— Нет… — Удивилась Анима.
— Сидя там, на горе, они думают о своих потерях — ни о чём, кроме своих потерь, наслаждаются дорогой для них пустыней!
Жак посмотрел на Кера.
— Я тоже предпочёл наслаждаться дорогой для меня пустыней!
Глава
21
«Tu vois, Julien C'est ça, la chevrotine?»6
— Давайте пообедаем вместе?
Кер сжал руль.
— Да. Давайте!
Она ответила так легко, с воодушевлением, что… Он не ожидал. Он не знал, чего он ожидал, но не… простоты. Просто «Да. Давайте!».
Посмотрел на неё, встретил улыбку и лучащиеся радостью, глаза.
Они обезоружили его, эти счастливые весёлые глаза.
— Что вы любите? Есть… Какую кухню?
— Любую…
Анима заулыбалась.
— Всё равно, главное — чтобы было вкусно!
Керу, смотрящему на дорогу перед ними, понравился её ответ — он такой же «главное — чтобы было вкусно!».
Он снял свитер — ещё на маяке, согрелся!
Анима посмотрела на его руки, густо покрытые тёмными волосками. Он не просто красивый — он очень привлекательный мужчина! Не мальчик — мужчина! В нём чувствуется внутренняя сила и воля.
Странно Анима почувствовала себя… Он нравится ей всё больше и больше, мужчина по имени Кер. Мужчина, который на двадцать три года старше её!
Она отвернулась в смятении, посмотрела в окно.
Чокнутая!
Засомневалась в себе: такой мужчина как Кер Макрис никогда не обратит на неё внимание, никогда!
Гайя и компания игнорируют её потому, что она — некрасивая!
— Знаю, что некрасивая, — С болью подумала Анима. — Некрасивая!
Она вдруг поняла, что её так привлекает в этом мужчине — ощущение защиты, у него сильная отцовская энергетика…
Мексиканское кафе было простым и самобытным — яркий интерьер, очаровательные аксессуары…
Кер выбрал столик — Анима подождала, пока он сделает выбор.
— Здесь вкусно готовят Тако с куриными сердцами…
Кер улыбнулся, посмотрев на Аниму, улыбнулся с беспокойством в глазах.
— Любите закуски?
— Люблю!..
Она улыбнулась.
Рассмеялась:
— Когда я голодная, я — люблю всё!
Он тоже заулыбался, в глазах вспыхнул интерес и симпатия.
— Любите покушать?
— О, да!
Кер засмеялся, на правой щеке появилась ямочка.
— Ну, давайте же поедим!
Они сели за столик — Анима продолжала осматриваться.
— Что вы будете пить? — Спросил Кер, взяв меню. — Что вы любите? Чай, кофе? Сок, лимонад?
Анима посмотрела на него.
— Что вы порекомендуете?
— Мексиканский кофе, или Агуа фреска (освежающие напитки из фруктов и овощей), и/или…
Кер улыбнулся.
— Хорчата (рисовая вода с корицей)… Вкусно!
Они посмотрели друг другу в глаза.
— Можно спросить?
— Да?
— Локк — ваш молодой человек?
— Нет, — друг.
Анима заглянула Керу в глаза.
— Вита — ваша девушка?
— Друг.
Они улыбнулись друг другу.
Расслабились.
— Можно называть вас на «ты»? — Успокоился Кер.
— Можно. А мне вас — можно?
— Да!
Напряжение ушло.
— Я закажу, ты, позволишь? — Спросил Кер.
— Конечно! — Улыбнулась Анима.
— Ты любишь мясные блюда, или овощные?
— И то, и другое.
— Хорошо.
Кер улыбнулся, улыбнулся более живо и открыто.
Анима вдруг подумала… О чём? Что это была за мысль? Как ему, наверное, трудно… Трудно, встраиваться в жизнь. После всего!
Она подняла голову, на стене висела шляпа сомбреро, как сувенир, как часть интерьера.
— Знаешь, почему эту шляпу так называют? — Улыбнулся Кер.
— Почему?
Анима посмотрела на него.
— От слова «sombra» — тень.
Он заглянул ей в глаза.
— Когда надеваешь сомбреро, то оказываешься, словно в тени из-за широты её полей.
Глава 22
— Расскажи о своих родителях!?
— Что ты хотел бы узнать?
— Почему… ты одинока?
— Я не одинока!
— Но всё время одна.
Он смотрел в глаза, Кер.
— Я некрасивая, неинтересная! Всё, что я умею — это играть, — сниматься, в этом, я, правда, хороша!
Странно он посмотрел на неё…
— Ты это сама придумала?
Злость в его голосе… Гнев.
— Я не придумала, — Возразила она. — Это, правда.
— Чушь!
Официант испуганно посмотрел на Кера.
Тот махнул рукой:
— Всё в порядке! Мы не ругаемся.
Молодой человек принёс заказ. Кер и Анима поблагодарили его. Он принёс; крокеты7 — для Анимы, Пататас бравас8 — для Кера…
— Пробуй, — Сказал он, Аниме. — Не понравится, закажем другие блюда…
Официант ушёл, и вернулся с ещё парой блюд и напитками.
— Это — креветки с чесноком, — Кивнул Кер на одно из блюд. — А это — тимбал из авокадо и тунца…
Анима попробовала креветки с чесноком.
— Вкусно!
Улыбнулась, — посмотрела на Кера.
— Ты хорошо разбираешься в мексиканской кухне?
— Я наполовину мексиканец.
Она удивилась.
— Моя мать была итальянкой, а отец — мексиканцем.
— «Была»?
— Они погибли, когда мы с братом были малышами — нас усыновила Сантана, женщина, которую мы считаем матерью.
Анима подумала, смотря на Кера, — Какая страшная и удивительная судьба!
— Какая она, женщина по имени Сантана?
— Мама.
Короткое — «мама», короткое и полное любви.
Анима ощутила ком в горле.
— Как зовут твоего брата?
— Коста.
Кер отпил кофе.
— А твои родители? Как их зовут?
— Моя мать тоже — итальянка, отец американец скандинавского происхождения, их зовут Лаура и Йон.
Кер отпил кофе.
— Вы не близки?
Аниму почему-то не удивил этот вопрос.
— С мамой, — с папой — ближе.
— Почему?
Он посмотрел ей в глаза.
— Можно спросить?
— Она всегда хочет выигрывать… Она — красивая женщина! Всегда!
Он смутился.
— А ты? Разве ты не хочешь выигрывать?
— Я для этого недостаточно красива, Кер!
Глава 23
Странно он почувствовал себя… Как её переубедить? Хорошенькая девушка, даже красивая — эти выразительные тёмные глаза… Добрые глаза!
Кер подумал, — Сколько я встречал женских глаз!.. А добрые глаза встречал не часто…
Он понял, что… Что? Рядом с матерью Анима чувствует себя неуверенно — неуклюже, а с отцом — проще, спокойнее.
— Нервирует? — Подумал он. — Мать!..
Кер вдруг понял — дошло: Анима назвала его по имени… Впервые, за то время, которое они проводят вместе — только вдвоём, назвала!
Его это удивило и тронуло.
Кера охватило почти позабытое чувство, чувство, комфорта в компании человека… не из семьи. У него к ней вообще странное чувство; как будто она… его ребёнок!
Анима сказала ему:
— Если бы ты видел мою маму… Ты бы понял.
— Что «понял»?!
Он вновь начал злиться на неё — за нелюбовь к себе!
— Что я дурнушка!
Кер вышел из себя:
— Любят не за красоту! Любят потому, что любят!
Анима изумлённо посмотрела на него.
— Любят потому, что нравишься! Потому, что с тобой хорошо!
Он сказал, посмотрев ей прямо в глаза:
— Любят за то, что рядом с тобой хочется жить!
— А с другими не хотелось? — Тихо спросила она.
Он вдруг понял… Что он сейчас сказал? Жить хочу… Не хотел же! Тянул лямку.
— Я сошёл с ума!? — Вновь подумал Кер.
— Я женат, — Сказал он, Аниме, сказал, механически, как кукла с заводом. — Я не могу быть с тобой!
— «Женат»? — Сказала она.
Она не удивилась — он это увидел, увидел в её глазах… её уже отвергали.
Глава 24
Они перестали общаться. Они продолжали сниматься вместе, но общаться перестали — Анима стала отстранённой.
Анима перестала общаться — отстранилась!
Кер чувствовал себя опустошённым, видя её такой, волновался за неё. Она как будто погасла, стала как робот — неживой!
Они играли роли Робин и Томаса, то ли влюблённых, то ли отца и дочь.
История такова: девушка ищет своего отца, и находит его… Влюбляется в мужчину старше себя на двадцать пять лет, не зная об их родстве. Её чувства взаимны…
История их любви заканчивается трагедией — Робин делает выбор уйти из жизни.
Её возлюбленный и отец делает свой выбор — белое самоубийство…
Перестав, общаться друг с другом, они оба, стали чувствовать своих персонажей острее и тоньше — они стали ими!
Они до такой степени стали ими, что зрители стали требовать от компании, отменить их родство…
Рейтинги сериала взлетели до небес, все обсуждали Робин и Томаса — весь мир!
Это было бы забавно, если бы не было так странно — история любви Робин и Томаса поразила людей…
Кер тоже был поражён этой историей — он был поражён Томасом, своим персонажем, зрелым мужчиной, безумно влюбившимся в юную женщину.
Томас — бывший полицейский, человек с жёстким, непростым, порой тяжёлым, характером.
Правдолюб.
Томас — бескомпромиссный человек, не терпит даже малейшей лжи, — не прощает!
Томас потерял дочь. Из-за наркотиков. Она умерла.
Он отдал свою молодость борьбе с наркомафией, понимая, что эта борьба — борьба с ветряными мельницами.
Но нужно делать что можешь!..
Поэтому Кер согласился играть роль Томаса — интересный персонаж, не неоднозначный — однозначный, он — добро, которое борется со злом.
Трагедия Томаса в том, что добро не может выигрывать у зла, если только самому быть злом. И он это понимает…
Его это убивает — несправедливость… Его убивает мысль о том, что погибают дети, разрушаются семьи, от этой гнили — от наркотиков!
Семья Томаса разрушена тоже — он и его жена не смогли вместе пережить смерть их дочери…
Кер хорошо понимает этого человека — этого мужчину, потерявшего всё!
Томас ему близок.
Томас встречает Робин, влюбляется, забывается — ему вновь хочется жить!
Внутренний голос спросил Кера, — Тебе тоже захотелось жить?
Глава 25
«Кто есть тот, что вырывает меня из меня самого?»…
(Миф о Марсии изложил Меланиппид9; Афина изобрела флейту (правильнее авлос), но бросила её как негодный инструмент. Марсий, однако, подобрал флейту, за что Афина ударила его.
Марсий непрестанно упражнялся и довёл игру на ней до такого совершенства, что осмелился вызвать Аполлона на состязание. Судьёй был Мидас, который, будучи близким по духу и вкусам Марсию, вынес приговор в его пользу. По другому рассказу, судили Музы, и Марсий победил, но затем Аполлон стал играть на кифаре и петь, после чего Марсий проиграл состязание. Тогда Аполлон подвесил Марсия на высокой сосне и содрал с него кожу, а Мидаса за его суд наградил ослиными ушами.
Умирая, Марсий кричал: «Кто есть тот, что вырывает меня из меня самого?»).
Анима не знала, как она будет играть в любовной сцене. Она знала, как играть в любовных сценах — учили в актёрской школе — она не знала, как она будет играть в этой сцене с Кером…
Его Томас — один человек в жизни и другой со своей юной возлюбленной.
Анима, задумалась: какой он, Томас? Мужчина. Знает, чего хочет. И знает, чего не хочет!
Томас говорит Робин, что не хочет быть один… после всего. Робин спрашивает его, почему, и он отвечает ей, что остаться одному, значит, дать им выиграть — позволить злу победить.
Анима думала над его словами. Думала!
Она поняла его слова так: злу нельзя разрешать побеждать, иначе всё бессмысленно! Иначе человек выучивается быть беспомощным — и, что ещё более страшно, начинает верить в то, что не может ничего изменить!
Она поняла, что Томас стремится к вере в счастье — в торжество Добра. Она поняла, что вера в добро — это и есть вера в любовь…
— Да, — Подумала Анима. — «Кто есть тот, кто вырывает меня из меня самого?»… Кер!
Глава 26
«Тот, кто не спустился в ад, не воскресает»
Он ласково взял её лицо в руки, наклонился, поцеловал. Девочка по имени Анима… ещё ни с кем никогда не целовалась — он понял, не удивился и удивился…
Заглянул в глаза, с нежностью погладил лицо.
Понял, что сейчас она — беззащитна как никогда! Перед ним…
Кер изменил сценарию — к чёрту! Обнял, закрыл собой от камеры, шепнул Аниме на ушко: не бойся! Делай как я…
Она послушалась — доверилась, обняла его в ответ, прижалась к нему.
Жизнь Томаса началась снова — Кер это ощутил!
Он почувствовал себя — странно, как гигантский ледник под ослепительными и горячими лучами солнца — таял, в трепете Анимы!
Кер забыл, забыл, забыл, как это — любить!
Забыл, как это — быть с любимой…
Смерть Фелис, полусмерть Полы… он всё забыл, всему разучился!
Анима не умеет, а он — разучился…
Он с таким упоением целовал её, Томас… Он не помнил себя!
Он ничего не помнил, была только Анима — её губы, руки, тело в его объятиях — ничего!
Томас вспомнил, как сказал Робин «Не хочу быть один! Не хочу, чтобы Смерть торжествовала! Хочу взять реванш у Судьбы-Смерти!».
И Робин, сказала Керу:
— Есть такая легенда… В одной руке он держит лук со стрелой, а в другой — кнут, Эрот — Судьба-Любовь. Когда мы, люди, не делаем, как он хочет, он наказывает нас кнутом… И я думаю; пусть накажет кнутом, только не смертью, только не одиночеством!
Глава 27
Она пряталась. Пряталась от Кера.
Анима не могла с ним встретиться! Просто не могла, и всё.
Он всё понял. Боже! Он же всё понял! Как он целовал её!.. Понял!
Анима подумала, — Куда мне провалиться, сквозь какую землю, чтобы ты всё забыл!?
Но он не забудет — она это ощутила — всем своим существом, когда они играли любовную сцену… он не играл. Они оба.
Анима пошла в кафе при отеле — проголодалась!
Она встретила Кера — знала, что встретит… рано, или поздно!
Он был не один — разговаривал с незнакомым ей мужчиной.
Кер увидел её, посмотрел с волнением. Анима поздоровалась с ним и с его собеседником.
Она поспешила пройти мимо — испугалась, что он подумает, что она искала встречи с ним!
Нашла столик, села, снова желая только одного — провалиться сквозь землю!
— Привет!
Анима оторопело посмотрела на Кера.
— Привет…
— Это мой брат — Коста!
Он улыбался, сиял, Кер.
— Брат, это — Анима!
Брат посмотрел на Кера с удивлением.
Перевёл взгляд на неё:
— Здравствуйте, миз!
— Здравствуйте, сэр!
Брат Кера был красив, не так красив как Кер — красив!
— Мы можем сесть?
Он посмотрел ей в глаза, мужчина по имени Кер… В его глазах было: скажи «да»!
— Да.
Что ещё она могла ему сказать!? Поздно…
Они сели, мужчины, и один смотрел на неё счастливо, а другой — с удивлением.
Аниму поразило счастье в глазах Кера — её поразил счастливый Кер!
— Что случилось? — Подумала она. — Почему ты такой счастливый?
— Брат, — Сказал Коста. — Я не вижу официанта… Закажи мне, пожалуйста, кофе!
Кер удивился, оглянулся в поиске официанта — не нашёл.
— Сейчас…
Анима встретила его взгляд — в его глазах было: я сейчас приду!
Встал, и пошёл к стойке бара.
Анима и Коста посмотрели друг на друга.
— У вас пятнышко на манжете… — Заметила она.
Он посмотрел на манжету рубашки, заулыбался.
— Это я Родди кормил…
Коста посмотрел на неё счастливыми глазами.
— Родди — это мой сын, ему семь месяцев.
— «Родди»? — Улыбнулась Анима.
— Родриго… Как брат!
Его чёрные глаза вспыхнули нежностью.
— Родриго — это первое имя Кера — Родриго Керук Макрис!
— «Керук»? — Удивилась она.
— Это значит «медведь», — «Керук» — это значит «медведь», а «Кер» — «медвежонок»!
Анима засмеялась — захохотала.
— Теперь понятно…
— Что вам «понятно»?
Он тоже смеялся, мужчина похожий на Кера.
— Как жаль, что я не познакомилась с вами раньше!
Она посмотрела на него с симпатией.
Вернулся Кер, посмотрел на неё, посмотрел со смятением и гневом, положил руку на плечо брата, сжал.
— Он — женат!
Глава 28
Они поссорились.
— Или это что-то другое? — Обескуражено, подумала Анима.
Она растерялась, не зная, как себя вести — как правильно себя повести, как ведут себя обычные женщины в таких ситуациях?
Дело в том, что она — необычная… девушка — пока другие девчонки ходили на свидания и строили отношения, она работала!
В общем, в её, так сказать, жизненном образовании, есть пробелы…
Кер сердито посматривал на неё — тоже растерялся.
Аниму это почему-то тронуло и умилило, такой импозантный, очаровательно красивый…
— Ну, говори уж…
Она заглянула ему в глаза.
— Что там внутри… Накипело!
— Понравился мой брат?!
Да… накипело!
Она улыбнулась про себя.
— Понравился…
Анима посмотрела на Кера с нежностью.
— Он — красивый, не так как ты, но красивый!
— Анима!
— Что?!
— Не боишься?!
— Чего?!
— Меня!
Кер заглянул ей в глаза.
— Того, что приду…
— Приходи!
Он накрыл её руку своей рукой, сжал.
— Я же приду, дурочка!
— Приходи…
Они заглянули друг другу в глаза.
Анима смешливо сказала:
— А то приду я!
Его глаза вспыхнули, засмеялся.
И заулыбавшись до ямочки на правой щеке, сказал:
— Ты мне нравишься! Ты живая и не робкая, весёлая и нежная!
— Не любишь робких девушек?
Она почувствовала, как она влюблена в этого человека! Ослеплена…
— Бойких люблю, люблю с характером…
Его чёрные глаза засияли лаской.
— Люблю таких как ты — добрых сердцем!
Анима поняла Кера — он сказал ей «люблю!», — сам не понимаю бездны этой любви… Люблю!
И он пришёл, то ли медведь, то ли медвежонок — он обнимал её, обнимал крепко, уважительно, нежно, и его руки были тяжёлыми, а губы цвета спелой вишни в полузабытьи шептали её имя, и она была счастлива, она поняла их, — влюблённых, она вспомнила «На что похожи влюбленные, идущие на смерть? Они как снег, что тает каждый миг. Жизнь — это сон, а смерть — лишь сон во сне»…
Глава 29
Они начали встречаться — они встречались уже несколько дней. Они были счастливы!
Жизнь продолжалась — Кер это почувствовал, она продолжалась после всего!
И было странно — он мог жить дальше. Всё не мог, и… начал жить дальше. Сам начал. Сам сделал шаг в жизнь — к Аниме.
Кер вспомнил, как увидел её в кафе, такую юную и такую не испуганную — смущённую, но не испуганную.
С Анимой хорошо — она не уничтожена жизнью как он. Он с ней забывается!
Влюблён ли он? Да. Просто — да! Её легко любить, любить её — это радость!
Возможно, он сошёл с ума — возможно! А может, проснулся — от того ужаса, которым стала его жизнь, когда погибла дочь и фактически погибла жена.
Тогда он потерял всё — он потерял всю свою семью!
Остались мама и брат, и… Даже они не могли спасти его! От него самого… От той бездны боли, которая разверзлась в нём! Он умирал…
И только девочка по имени Анима сказала ему « — Вы общаетесь? С Биллом…
— Нет.
— Почему? Наказываете?
— «Наказываю»?
— За то, что мальчик не сломался… А должен был, да!? И вы бы страдали вдвоём!..».
Кер, правда, этого хотел — страдать — до конца своей жизни!
Он думал, что он это заслужил — не спас дочь и жену — невозможно было спасти, а он взвалил на себя груз этой вины перед ними…
Наверное, так было легче — ему, кто-то должен был быть виноват — должен был быть виновный! Потому, что если нет виновного, то, всё бессмысленно! Бессмысленно думать, что ты чем-то управляешь — ты не управляешь ничем! И так произошло, потому, что произошло — всё, конец! Остаётся только жить дальше, или не жить…
Кер ждал Аниму в отеле, — в её номере — он ждал, когда она вернётся со съёмок; сегодня она снимается (он посмотрел на часы), — уже, снималась, в сцене самоубийства Робин.
Он бы не хотел, чтобы Анима снималась в такой тяжелейшей сцене, но… это работа, работа, которую она любит и которую хорошо знает — профессионал своего дела!
Анима — крайне талантлива, в такие проекты как тот, в котором они снимаются, не приглашают случайных людей — только по-настоящему крутых профессионалов, слишком высокие ставки!
Кер наблюдал за ней во время работы — во время съёмочного процесса — она перевоплощается полностью! Анима работает по технике Майзнера…
У неё большое будущее — он это понимает, и он поддерживает её в её мечте играть, сниматься, работать, оттачивать свой дар!
Он хочет быть с ней.
Он видит, что и она стремится к нему! Такая юная талантливая и прекрасная…
В дверь номера постучали — Кер удивился; у любимой есть ключ…
Встал, подошёл к двери, открыл.
На пороге стояла женщина — Кер узнал её, даже спустя годы, узнал! Лаура! Лаура Казатти…
— Здравствуй, Кер…
Она посмотрела ему в глаза, надменно и ласково — одновременно, так, как умеет смотреть только эта женщина.
— Ты, как я вижу, уже познакомился с нашей дочерью!?
Оглавление
- Часть, первая.
- Часть, вторая.
- Часть, третья.
Купить книгу
Приведённый ознакомительный фрагмент книги «Бирюзовый господин» предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.
Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других
