Бастард рода демонов

Элиан Тарс, 2018

Главный герой узнаёт, что его биологическим отцом был демон и теперь он, сын инкуба, в опасности. Маги будут преследовать его, пока не уничтожат. Остаётся бежать, чтобы стать странником в другом мире. Что ждёт там героя? Узнаете из книги.

Глава 1. Неумирающий хомяк

— Ёшкин кот, кто этой марамойке права выдал?! Известно, как она их вместе с машиной получила! — воскликнул Андрей, махнув рукой так лихо, что едва не заехал мне в нос.

— Вообще-то это я сейчас немного нарушил, когда перестраивался, — честно признался я, не сводя глаз с дороги. — А за рулём того Витца, если что, мужчина.

Мой пассажир ещё немного поворчал себе под нос и успокоился. Правда, через несколько секунд в очередной раз выпалил:

— Слушай, Ил, точно ничего страшного, а? Всё-таки у тебя завтра днюха, а я тут со своим домом…

— Точно… — устало выдохнул я. — Давай уже оставим эту тему.

— Блин, от души, братан! — растроганно проговорил Андрей.

Взглянув на него, я снисходительно улыбнулся.

— Пустяки. Главное — ты наконец-то сможешь жить вместе с Алиной.

— Угу… — лицо Дрона расплылось в идиотской улыбке.

На самом деле Андрей считает, что настоящий мужчина должен всего добиваться сам. Руководствуясь этим девизом, он никогда не берёт денег у родителей, но и стипендию, в силу кое-каких своих особенностей, не получает. Поэтому много работает: ночным охранником в детском саду, продавцом в мелком супермаркете, грузчиком — где предлагают. Боготворит свою барышню — ведь только благодаря её конспектам (ну, иногда и моим) он смог дотянуть аж до шестой сессии.

Слева нас на всех парах обошёл блестящий чёрный «Крузак» и быстро превратился в мелкую точку на горизонте.

— Когда-нибудь и у меня такая будет! Обязательно! Вот только на ноги встану!

— Ты бы хоть на Оку снова накопил, — усмехнулся я.

— А вот и накоплю! Один раз накопил! И второй смогу!

— Ладно, не злись, — примирительно проговорил я. Эта история была бы весёлой, если бы… Чёрт, да она и так весёлая. Даже сейчас вспоминаю, и рот в улыбке сам собой разъезжается!

Ещё недавно у Андрея было около ста тысяч наличности. Хватило бы и на автошколу, и на простенькую тачку. Но неожиданно мой лучший друг решил, что он — гениальный инвестор, и вбухал все накопления в биткоины. Классика жанра! И ведь все знали, сколько он собрал. Ну, ещё бы! Ходил, грудь выпячивал, «настоящего мужика» из себя строил, а тут бах — и нет денег. Так этот умник всем знакомым в красках рассказал, как пожертвовал на благотворительность. Я, говорит, ещё смогу заработать, а этим людям нужнее. Нужно ли говорить, что ему поверили? И чествовали, аки мать Терезу…

Я по привычке поднял глаза, чтобы посмотреть в зеркало заднего вида. Ничего интересного — лишь заваленное коробками сидение. И где он только в общажной комнатке на шесть человек хранил столько добра, что оно даже в багажник не поместилось? А говорил, пару сумок перевезти нужно…

— Вот, скоро поворот будет! — заметив указатель, обрадовался Дрон.

Я перевёл взгляд на часы. Едем уже около часа.

— Слушай, а Алинка-то точно рада будет? Из города в такую… дыру перебраться?

— Ты чё, Ил? — удивлённо округлил глаза Андрей. — Говорят же: с милым рай и в шалаше! А если вспомнить, сколько нам за аренду платить придётся, так и вовсе захочется в церковь сходить и ангела-хранителя поблагодарить.

— Ты ж ничего платить не будешь? — вспомнил я. — Тебя ж подруга матери попросила пожить, чтобы кусты не пообрывали да не порастащили лишнего, пока она покупателей ищет?

— Вот! — поучительно поднял палец Андрей. — Это не добавляет ли комфорта?

Что ж, и не поспоришь.

Андрей сделал радио громче и начал подпевать попсовой песенке, пританцовывая верхней половиной тела. Он и раньше не отличался усидчивостью, а в предвкушении начала совместной жизни с Алиной так и вовсе превратился в вечный двигатель на биологическом топливе. Подключи такого к динамо-машине — и обеспечишь электричеством весь посёлок.

Мы свернули с трассы и, подскакивая на ухабах, ещё около трёх километров тащились по просёлочной дороге. Если бы я не знал Алину, сообщил бы другу, что завтра у него ожидается не первый день счастливой совместной жизни, а последний день отношений. Ни одна нормальная городская барышня не променяет удобную квартирку на это. Мы на машине-то сколько едем, а им придётся на автобусе до автовокзала, с автовокзала на маршрутке. А вечером — в обратную сторону. Пять раз в неделю.

— О, вот и домики показались! — радостно выпалил Андрей. — Нам нужно свернуть направо на третьей аллее и проехать двадцать домов.

— А нумерации нет? — с тоской выдохнул я.

— Чёрт её знает. Но я фотку дома видел — не ошибёмся.

Ещё несколько минут увлекательного путешествия, в ходе которого мне дважды пришлось съезжать в траву (иначе со встречным автомобилем не разъедешься) — и, наконец, с божьей помощью мы прибыли на место.

— Вот! Оно! — со щенячьей радостью в глазах подпрыгнул Дрон, тыча пальцем в мелкий одноэтажный домишко с двускатной крышей.

— Добро пожаловать в Простоквашино, — констатировал я, мысленно в очередной раз жалея несчастную дурочку Алину.

— А что, хороший мультик! — отозвался Дрон. — Мой любимый.

— И не сомневался, дядя Фёдор, — хмыкнул я, припарковавшись на траве вдоль щербатого забора. — Вот только кота Матроскина у тебя нет.

— Зато есть ты! — весело заявил он, выпрыгивая из машины. — Давай барахло разбирать!

Вообще-то я не сожалел о решении помочь другу. У меня не так-то много друзей. Из сверстников одни обычно считают меня слишком мрачным, другие — высокомерным, третьи — зажравшимся мажором. Особенно заметно это было в школе. Тогда многие завидовали моим модным шмоткам и гаджетам, а отдельные индивидуумы едва ли не на заднице ползали, лишь бы подружиться. Бесили жутко, о чём я им регулярно сообщал в резкой форме. Завязывались драки — мои новые вещи рвались, а рожи обидчиков покрывались синяками и ссадинами.

Ближе к старшим классам пыл однокашников поостыл. Мы даже начали общаться, как нормальные люди. Но всё равно до дружбы дело так и не дошло.

После школы поступил в университет на эконом. Если не считать некоторых залётных птичек (типа Дрона с Алиной), на курсе собрались детишки богатых родителей. Вроде вот они — равные по воспитанию и благосостоянию…

Но опять мимо: говорить было не о чем. Свободное время я предпочитал тратить не на постоянные тусовки, а на работу, сериалы, аниме и, конечно же, книги. Саморазвитие (не побоюсь этого пафосного слова) — моё самое искреннее хобби с раннего детства.

Возможно, так бы и продолжал я куковать в одиночестве, если б случайно не сошёлся с Андреем. Одногруппники потешались над его поведением и постоянными заявлениями про «настоящего мужика», но парня оказалось не так-то просто сломить. «Настоящий мужик должен уметь со всеми ладить» твердил он, раз за разом приставая к каждому из нас с весёлыми историями, бородатыми анекдотами, обсуждениями спортивных событий, и главное — с предложением вместо пары сходить в столовку.

Со временем многие сдались, не выстояв перед его бушующей самоуверенностью. Я держался до последнего, пока однажды не попал в неловкую ситуацию: на парковке студент с юрфака шоркнул мой байк своей тачкой, а потом вместе с друзьями явился по мою душу — мол, это я неправильно поставил, слишком много места занял. Не привыкший прятаться, я вышел с ними, что называется, за угол. Меня толкнули…

Честно говоря, против троих борцов я мог бы и не выстоять, однако тогда это меня ни капли не смущало. Я готов был дать обидчикам по мордасам, но в этот миг появился наш «настоящий мужик». Из пятерых человек, участвовавших в том веселье, ему досталось больше всего. Но мы всё-таки одержали победу.

— Зачем ты полез? — купив в аптеке бинт и перекись, я протянул их Дрону. — Мы даже толком не общаемся.

— И что? — удивлённо вылупил глаза парень, оттирая запёкшуюся под носом кровь.

Тогда я окончательно убедился, что у этого человека не все дома. Собственно, тогда же мы и стали друзьями.

— Чего лыбишься? — опустив коробки на крыльцо своего нового жилища и смахнув пот со лба, спросил Андрей. — Поди, разврат какой удумал, а? Ну? Колись? Решил-таки принять Ольгины подкаты? Или Сонькины? Стой! Не говори, что Маринины!

— Уймись, — усмехнулся я, ожидая, пока друг отопрёт дверь.

— Ну, о бабах же думы думаешь? М-м? — не унимался он, затаскивая барахло внутрь.

— Ага. Десять раз.

Дом представлял собой две пыльные комнаты. По указу хозяйки всё ненужное было велено сносить на чердак. Этим мы и занимались следующие пару часов. С рожи Андрея ни на миг не пропадала радостная улыбка.

— Здесь картину повесим… — проговорил он, указывая на стену возле старинных деревянных часов с кукушкой. — Ну, ту, что ты подарил. Нравится мне этот твой Дрюрер.

— Дюрер, — машинально поправил я.

— Вот-вот! Алине она, кстати, тоже нравится. Четыре всадника Армагеддона! Когда-нибудь я куплю оригинал, — заявил он, забавно сведя брови домиком. — Но не обижайся, твою репродукцию не выброшу. Это ж подарок.

— Польщён, — усмехнулся я.

Дальше он пространно повествовал мне о том, что обязательно нужно купить микроволновку, кофемашину, новый чайник, стиралку, посудомойку…

— Да кучу всего! А то будем тут, как в каменном веке! Но в первую очередь — телек и плейстейшн!

За два с лишним года общения с этим уникумом я научился пропускать мимо ушей большую часть словесного мусора, что он выдаёт. Тут главное поддакивать и кивать, когда это требуется.

Перетаскав на чердак кучу хлама, под ворохом грязного вонючего тряпья мы обнаружили старинный сундук.

— Спорим, там клад, — хохотнул Андрей, указывая на деревянный ларь. Парень попытался поднять его, покраснел от натуги и обессиленно выругался.

— Мы этого не узнаем, — произнёс я, подёргав висячий замок.

— А вот и узнаем! — осклабился Дрон, доставая из кармана ржавый ажурный ключ.

— Если он у тебя был с самого начала, зачем пыжился и пытался поднять? — удивился я.

— Для эффектности!

Ну да, и чего спрашивал. Всё же предельно ясно.

Андрей пошурудил ключом в замочной скважине, раздался гулкий щелчок. Сняв навесной замок, друг горящими глазами уставился на меня.

— Давай! — дал я отмашку, сам невольно увлёкшись его азартом.

Напрягая мускулы, Дрон лихо откинул крышку.

— Едрёный корень! — завопил он, схватившись за нос, попятившись и едва не сбив меня с ног!

— Там что, мышь сдохла? — дыша через рукав майки, я подошёл к сундуку. — Гляди, живая!

— Это не мышь, — Андрей оказался рядом, но ноздри не разжал. — Это обычный хомяк.

Спасибо, Капитан Очевидность. Будто я раньше никогда не видел хомячьих клеток да домашних коричневых хомяков. Вопрос в другом: как он, собственно, выжил в закрытом сундуке?

Уж точно не мёртвая зверюга глядела на меня чёрными глазами-бусинками и мило водила носиком.

— Ну и вонь! Давненько за ним не убирали, — со знанием дела проговорил Андрей, открывая крышку клетки.

— Эй, что ты делаешь? — удивился я.

Увидев этого великана, хомяк вжался спиной в металлические прутья, привалился на бок и зашипел, отчаянно защищаясь правой лапкой.

— Ты ему не нравишься, — заметил я, когда грызун едва не впился зубами Андрею в палец.

— Я не рубль медный, чтоб всем нравиться, — хохотнул он. — Мне и Алины хватает. — Дрон лихо извернулся и умудрился схватить мелкую тушку, не заработав ни единой царапины. — Не переживай, я знаю, что делаю, — заявил он, вынув мохнатого из клетки и вертя в руках. Несчастный зверёк повернул мордочку ко мне и жалобно поджал уши. — Был у меня в детстве хомяк, Армстронг, — продолжал вещать Андрей. — Так вот, он очень любил, когда я его так подбрасывал.

Сказано — сделано, белобрысый идиот начал бросать несчастное животное в воздух. Но, к чести моего друга, делал он это достаточно аккуратно.

— А почему Армстронг? — спросил я, с жалостью глядя на перекошенную морду грызуна.

— Да однажды я силу не рассчитал, подбросил, а он от потолка отрикошетил и высадился на шкаф. Ну, как Армстронг на Луну. Ой! Чёрт!!!

Андрей стремительно нагнулся, пытаясь поймать юркого хомяка, но тот, с грацией кошки приземлившись на все четыре лапы, отчаянно ринулся к распахнутой двери. Не сговариваясь, мы бросились следом, однако мохнатый перемещался со скоростью гоночного болида. Ну, ещё бы, я на его месте тоже делал бы ноги, чтобы как можно скорее убраться подальше от великанов-дебилов.

— Выскочил! Быстрей, а то в траве затеряется!

Андрей бежал, точно гончая за зайцем, целиком и полностью отдавшись животным инстинктам. Всё просто: убегают — догоняй.

Я тоже воспылал желанием поймать зверюгу, хотя такое поведение вообще-то обычно мне не свойственно. Что-то странно притягательное было в этом грызуне…

— Ох, ты ж… — замер на месте Андрей. Прострекотав пронзительное «ти-ти-ти-ти», нашего бегуна схватила буро-коричневая птица и взмыла в воздух.

— Чёртов коршун… — сплюнул я.

— Это пустельга. Вот ведь сучка, будто больше охотиться не на кого, — Дрон обречённо покачал головой. — Ну что ж, Юра, в добрый путь! — грустно глядя вслед улетающей птице, произнёс он и помахал рукой.

Немного отдышавшись после неудачной погони, я усмехнулся:

— А Юра — это в честь Гагарина?

— Конечно! Сейчас вокруг Земли облетит и вернётся, — расхохотался Дрон. Замолчав, но всё ещё продолжая лыбиться, махнул рукой. — Хорош рассиживаться. Пошли сосиски пожарим да кваску попьём. Ты ж взял нам провиант?

— Ну не на тебя же надеяться, — усмехнулся я.

— За мной не заржавеет, — со всей серьёзностью в голосе пообещал мой друг.

* * *

К вечеру погода сильно испортилась, и когда я искал во дворе своего дома местечко, чтобы припарковать «Сонату», накрапывал дождь. Когда же через час захлопнул дверь квартиры за курьером, который привёз мой заказ — рис с морепродуктами и салатик — за окном вовсю шумел ливень.

Сидя в тепле на любимом диване, я глядел на экран плазмы. Щёлканье пультом привело меня к сериалу «Сверхъестественное». Показывали серию, где братья-супермены отрезают палец всаднику Апокалипсиса. Пятый сезон — мой любимый. Трижды пересматривал его, а вот дальше сие творение американского кинематографа осилить не смог. Всё-таки ангелы, демоны, Михаил и Люцифер — это жарко! А дальше уж слишком сложно для моего понимания.

Поэтому серию посмотрел с превеликим удовольствием и без сожаления выключил телевизор. Развалившись на кровати, с головой ушёл в чтение. Недавно наткнулся на одного широко известного в узких кругах автора с уникальным взглядом на попаданчество. За несколько дней дошёл до третьей книги, а ведь ещё столько же издано на бумаге! Чует моё сердце: не успеют прийти заказанные романы, и придётся всё-таки читать электронку на планшете.

Именно в тот момент, когда я мысленно находился в теле главного героя приключенческого боевика и покорял смежные миры, в моё окно кто-то поскрёбся.

Сперва я не придал значения необычному звуку. Мозг поставил заслон, не желая вырываться из цепких объятий увлекательной истории. Но когда к скрежету прибавился жалобный писк, я отложил книгу в сторону и изумлённо повернул голову.

Несколько секунд смотрел на задёрнутые шторы, анализируя сотни возможных причин происходящего.

Окно открыто на проветривание. Я прекрасно слышу, что кто-то прямо-таки рвётся внутрь. Если бы этот кто-то умел говорить по-русски, вместо «пи-пи-пи» выдал бы: «Ну, пусти! Ну, открой!». Как кот в старом видео.

Однако кое-что меня смущает. Я живу на шестом этаже. Мой карниз на пять этажей выше, чем тот, на который мог бы запрыгнуть кот с земли.

А ещё коты не пищат.

Это не кот. Скорей уж, мышь.

Ситуация, мягко говоря, нетривиальная. Фильмы ужасов нас учат, что если кто-то скребётся в окно, то, скорей всего, тебя убьют. С другой стороны, дедушка, приходя к нам в гости, всегда говорил, что все проблемы от иностранных фильмов и компьютерных игр. Что ничему путному от них не научишься. Его мнение тоже имеет право на существование.

— Пи-пи-пи!!! — не успокаивалось существо за окном. И, как мне показалось, звук начал перемещаться! Пополз вверх!

— Мать твою! — выругался я, прекрасно понимая, что поднявшись на достаточную высоту, «оно» сможет залезть в щель приоткрытого окна.

Я не настолько рассудительный, чтобы в случае возникновения неведомой опасности срочно эвакуироваться. На мой взгляд, разумнее всего было бы немедленно закрыть окно!

Рванув вперёд, я отдёрнул штору и на мгновенье замер. Цепляясь крюкастыми пальчиками за створку и раму, подтягиваясь на маленьких лапках, к своей заветной цели полз коричневый хомяк. Когда я появился у окна, он остановился.

Наши глаза встретились.

Я готов был поклясться, что передо мной тот самый хомяк, который сегодня днём отправился путешествовать в когтях пустельги. Не думал, что зверюга так быстро вернётся в мир живых.

Он мило дёрнул носиком, не отворачивая морды. В его взгляде я видел душу и разум. Осознавал, что этот хомяк исключителен. Уникален. Не от мира сего.

Зверёк наклонил голову в сторону, задумчиво разглядывая меня. Затем мимолётно улыбнулся и пополз выше.

Мне захотелось впустить его в дом, но я поборол этот импульс. Чтобы помочь зверюшке, нужно будет закрыть окно. Не уверен, что мохнатый тогда удержится на отвесной плоскости. Пусть лучше сам заползёт. Потихоньку-помаленьку…

— Твою мать! — вновь выругался я, прильнув к стеклопакету. Похоже, карабкаться в дождливую погоду, да ещё и без страховки, оказалось весьма дурной идеей: очередной «шажочек» вверх обернулся падением. Малыш поскользнулся и стремительно полетел в обратном направлении. Как бы я ни вглядывался в темноту — естественно, тельца на асфальте разглядеть не смог.

Собравшись с духом, я взял фонарь и вышел во двор. Но сколько бы ни ходил под окнами, кроме возмущённых криков соседей с первого этажа, ничего не получил.

Раздосадованный и промокший, вернулся обратно в квартиру. Подойдя к шкафу, достал запечатанную бутылку виски, открыл её и налил половину стакана. Попробовал, скривился, достал из холодильника колы и долил до краёв. Вернулся к шкафчику, нашёл там сигару и, сев в кресло, закурил.

Я не любитель выпить, не курю каждый день сигареты, но…

Чёрт подери! Что за хрень происходит? Какого лешего творит этот хомяк? Он явился с того света, чтобы отомстить мне за издевательства? Но ведь не я его подкидывал в воздух, а Дрон…

С трудом переборол желание позвонить Андрею, чтобы узнать, не являлся ли грызун и к нему. Допил вискарик, налил ещё чуть-чуть. К следующему стакану немного расслабился. Убрал бутылку подальше и лёг спать. Только ночник не стал выключать.

* * *

— С днём рожденья!!! — дунув в праздничный рожок, закричала Алина. На веснушчатом лице расцвела улыбка. Я всегда считал её довольно милой: ямочки на щёчках, два чёрных «хвостика» до лопаток и стиль «вырви глаз» в одежде. Сегодня, например, девушка нарядилась в пышную чёрную юбку по колено, белоснежную водолазку и сиреневый жилет. Дополняли образ чёрные колготки в фиолетовую полоску.

— Чего шумите, как дети малые?! — заворчал на нас охранник. — А ну, брысь отсюда, пока к ректору не отвёл!

Глядя на своих друзей и улыбаясь до ушей, я приложил пропуск к турникету.

— С очком тебя, что ли! — уже в холле корпуса хохотнул Дрон, сгребая меня в медвежьи объятья.

— С праздничком! — повторила его возлюбленная, присоединяясь к обнимашкам. — Ну и мокрый же ты. Говорила тебе: вози зонт в машине, у крыльца не припарковаться.

— Эй, радость моя, — возмутился Андрей. — Чет не пойму, ты его девушка или моя? Чего ты Илюху пилишь?

— Тебе тоже достанется! Вот только…

— Ладно-ладно, — поспешил я пресечь их извечные разбирательства, пока это ещё возможно. — Спасибо вам. И пойдёмте уже к аудитории, а то на нас охранник косо смотрит.

Ребята не стали спорить, и мы направились к лестнице.

— А тебя вообще-то поздравлять уже можно? Ты уже родился? — заглянула мне в глаза Алина и едва не запнулась о ступеньку.

— Поздравлять можно, — заверил я. — Но родился я в седьмом часу вечера.

— Это всё предрассудки, — махнул рукой Андрей. — На. Это тебе от нас, — лыбясь во все тридцать два зуба, он протянул мне обёрнутый переливающейся упаковочной бумагой параллелепипед размером с обычный ноутбук. По форме и весу я сразу догадался, что внутри. Мне часто дарили книги, и я полностью поддерживаю тех, кто считает, что это и есть лучший подарок.

— Спасибо, — растроганно выговорил я, глядя на сияющую рожу Дрона. Затем взглянул на Алину. Она довольно подмигнула. Я молча кивнул, благодаря ту, кто, без сомнения, и занимался покупкой подарка (конечно же, полностью на собственные средства).

— Можешь открыть, — великодушно разрешила девушка.

Я с радостью разорвал обвёртку и остановился как вкопанный прямо посреди лестничного пролёта.

— Эй! Чего замер — статуя, что ли? — фыркнула сзади какая-то фифа, и, обойдя меня, нарочито громко стала рассказывать своей подруге, что «бесят вот такие вот деревенщины!»

— Демонография, — довольная произведённым эффектом, усмехнулась Алина. — Ты говорил, что нигде не можешь найти на бумаге. А я нашла.

Я хорошо знал эту книгу. Находясь под впечатлением от сериалов и фэнтезийных романов, прочитал её в электронке. Но уж очень хотелось иметь данный сборник на полке.

— Спасибо, — ещё раз поблагодарил я.

— Не за что! — ответила девушка и встала позади нас с Дроном (втроём мы перекрыли почти всю лестницу — хорошо, хоть народу в этот момент не было). — А теперь идёмте уже, — хлопнула она по нашим спинам. — Нам-то с тобой просто зачётки дать да тетрадки показать. А вот кое-кому ещё и сдавать сегодня.

— Эй! — обиженно пробубнил Андрей.

Он не сдал зачёт. Проторчал всю пару в надежде списать, но, очевидно, где-то спалился. Пошёл отвечать самым последним и вылетел на второй минуте ответа. Мы же с его мадам получили заветную подпись в самом начале, а остальное время просидели в библиотеке, готовясь к завтрашнему экзамену.

На переменке наше трио оккупировало один из столиков кафе. Я проставлялся кофейком с пирожными. Угощение уже на столе, а Алина до сих пор «пудрит носик».

— Слушай, Ил, — пользуясь моментом, зашептал Дрон и придвинулся ко мне вплотную.

— Слушаю, — отозвался я.

— Скажи… — неуверенно начал он. — Вчера… помнишь, мы ездили-то…

— Конечно, — удивлённо кивнул я.

Он поджал губы, затравленно огляделся, выдохнул и резко спросил:

— А хомяк был?

— Прости? — ошарашенно выпалил я. В голове, точно рой обезумевших пчёл, засуетились мысли. Почему он спрашивает? Неужели ночной гость и к нему приходил? Что это за чёртова зверюга, что б её…

— Скажи, — теряя терпение, потребовал Андрей. — Был или нет? Ну? — в его глазах читалась маниакальная одержимость.

— Был, — не желая дёргать Судьбу за яйца, ответил я. Друг облегчённо вздохнул и откинулся на спинку стула.

— Слава Богу… Нет, ну я, конечно, не сомневался в собственном рассудке, но…

— Да что случилось? — теперь уже я не выдержал.

Андрей снова огляделся. На сей раз уверенно и со знанием дела:

— Да позвонил вчера, — начал он, — тёте Клаве, хозяйке дома. Стыдно стало за Гагарина. Ну и говорю, взял погладить, а этот гад меня за палец тяп — и по тапкам. Ну, дальше его орёл и сожрал.

— Пустельга, — машинально поправил я, хотя уже давно привык к художественной гиперболизации в рассказах друга.

— Не важно, — махнул он рукой. — Главное — тётя Клава подвисла, а потом и выдаёт: «не было у меня никакого хомяка». А дальше давай бочку катить, что я в первый день на новом месте уже нажрался, как свинья. Обидно было, знаешь ли… я ж ни капли в рот. Так — пару бутылок пива, когда ты уехал…

— Стоп! — мотнул я головой. — Она говорит, хомяка не было?

— Ну да. Ни хомяка, ни клетки. Я бы сразу решил, что старая ко встрече с маразмом готовиться начала, да вот только запамятовал, куда мы клетку убрали. Увидел бы её — и легче стало. Но не нашёл. Вот и… пришлось ещё немножко пива на ночь выпить. Но чисто в медицинских целях — вместо снотворного.

Весь оставшийся перерыв и следующую лекцию чёртов хомяк не выходил у меня из головы. Даже исправно записывая материал, я всё думал и думал об этой зверюге. Её разумные глаза будто впечатались в память. Однако ближе к концу пары меня отпустило. Буквально за несколько секунд до того, как наша одногруппница Лена завизжала во всю глотку:

— А-а-а!!! Мышь! Мышь!!!

Она молниеносно вскочила с ногами на скамейку. Её манёвр мгновенно повторили больше половины девушек потока и немало парней. Все визжали, кричали, тыкали пальцами…

Я с изумлением глядел на коричневый клочок шерсти, в ужасе метавшийся по аудитории. В том, что это тот же хомяк, ни капли не сомневался. Бедное животное едва с ума не сошло от людской дикости и отчаянно пыталось спрятаться. Финальным аккордом стал туфель препода, припечатавший малыша к плинтусу.

Однако в следующий миг хомяк вновь вскочил на лапы и скрылся в трещине экрана радиатора.

— Слушай, я один… — тихо, чтоб не слышала Алина, начал Дрон. Но я перебил:

— Не один.

* * *

К счастью или к сожалению, но обсудить с другом хомяка нам так и не удалось — всю перемену рядом крутилась Алина, открыто насмехаясь над «трусливыми курицами и сахарными цыплятами». На третьей же паре вновь был зачёт. И я, естественно, получил его автоматом. Поставив подпись препода, помахал друзьям зачёткой, спустился на парковку да и отправился на работу.

Ничего удивительно, что всю дорогу я думал только о мелком коричневом грызуне.

Я жаждал новой встречи. И совершенно не боялся. Странно бояться хомяка. Не знаю, почему, но я был абсолютно уверен: зверёк пришёл ко мне. Правда, хотелось бы понять — зачем? Зачем я ему? И, что важнее — зачем он мне? Ведь проходя мимо поломанного щита радиатора, я замешкался и, пропустив вперёд других, заглянул-таки внутрь. Кроме хлопьев пыли и порванной паутины, ничего не увидел.

Приехав на работу и паркуясь возле ТЦ, смог всё-таки отвлечься от навязчивых мыслей о маленьком грызуне.

Коридоры внутри торгового центра были почти пусты — сказывалась середина буднего дня. Правда, в зоне фудкорта наблюдалось оживление. Ну, ещё бы — тут же офисы поблизости, да и продавцы бутиков не святым духом питаются.

Широкоплечую фигуру Нины, сотрудницы соседнего бутика, торгующего шубами, я заметил издали. Она стояла возле наших витрин спиной к проходу, по своему обыкновению скучая в период «не сезона». По правилам ТЦ, точка должна работать круглогодично, иначе выставят. Поэтому Нининым работодателям приходилось в «пустые» месяцы платить не только аренду, но и зарплату продавцу. Правда, по понятным причинам, без бонусов.

Я двигался бесшумно, словно рысь. Подкрадывался с дурацким намерением напугать сзади соседку-продавщицу. Я понимаю, ей скучно, но это не значит, что стоит отвлекать моих работников. Да к тому же своей дворфийской спиной отпугивать и моих покупателей.

Однако подслушанный ненароком разговор спутал планы:

— Кошмар! Мышь, да ещё и в таком месте! — дрожащим голоском возмущалась Ира, моя продавщица — я её всего-то пару недель назад нанял. — А если б она ботинки погрызла? Итальянские, а? Мне что, потом тут бесплатно два месяца работать, что ли?!

— Если б хорошо работала, — грозно проговорил я, обращая на себя внимание, — за месяц бы рассчиталась.

— Ой, я, пожалуй, пойду, — Нина сделала ручкой, кивнула мне и бросилась восвояси, оставив свою недавнюю собеседницу наедине с суровым боссом.

Я улыбнулся:

— На самом деле, с арендодателем бы договорились. Здесь они нормальные. Но если вместо работы будешь лясы точить, действительно премии лишу.

— Простите, — потупилась она.

— Первый и последний раз, — отрезал я.

Девушка просияла и улыбнулась:

— А у меня для вас подарок есть! У вас ведь сегодня день рождения!

Мне протянули плитку горького шоколада. Не самого крутого, но, честно говоря, я падок на неожиданные сюрпризы.

— Спасибо, — суровый босс окончательно смягчился. — Про горький, поди, Нина рассказала?

— Да, — смущённо отозвалась девушка.

— Так и думал, — хмыкнул я. — У меня ещё один вопрос, — сердце предательски дрогнуло. — Что за историю с мышью вы обсуждали?

— Простите, — не так поняла меня Ира и вновь заволновалась. — Я немного отвлеклась. Обычно я не треплюсь на рабоче…

— Стоп-стоп-стоп, — я поднял руки, пытаясь остановить разгоняющийся словопоток. — По существу. Бегала мышь?

— Да. Я так подумала. Но сейчас кажется, будто хомяк. Хотя откуда тут взяться домашнему хомяку? Ведь они…

— Куда он делся? — резко перебил я её.

— Убежал, — опешив, выпалила Ира. — А потом прибыли местные охранники. Позвали дежурных ребят, те всё осмотрели. Следов нет.

Больше к этой теме мы не возвращались, оставшееся время говорили исключительно по работе. Мне нужно было собрать заказ на все три бутика. По двум другим понимание было, нужно провести ревизию здесь. Чёрт… и почему в голову лезет только проклятый хомяк?

Огромных усилий мне стоило переключиться и подумать о чём-нибудь нейтральном. Например, о том, что с восемнадцати лет мама передавала мне под контроль по одному бутику в год. Скорей всего, скоро стоит ждать пополнение в виде четвёртого. Вот только обуви у неё больше нет…

Вообще, считая эти три, на данный момент по всему городу у мамы тринадцать бутиков на четыре франшизы. Мне постепенно перепала обувная. И знаете, я на самом деле всем тут распоряжаюсь — от заказов до подбора персонала и переговоров по арендной ставке. Первое время было тяжко — жуть, как проседал по сравнению с мамиными показателями. Теперь же всё идёт хорошо — не зря на экономиста учусь. Тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не сглазить.

С горем пополам мне удалось сосредоточиться на работе и почти закончить составление заказа. Оставалось совсем чуть-чуть, но время неумолимо. Часы показывают ровно пять. Если не пошевелюсь — опоздаю на праздничный ужин. А ведь сегодня обязательно приедет дядя Гена! Никогда не знаешь, чего от него ждать.

* * *

Небольшая пробка по дороге целиком и полностью входила в мои планы. Я весьма равнодушно и даже с пониманием отношусь к опозданиям. Однако себе подобного не позволяю. Мне кажется, успешный человек должен быть точен во всём.

К тому же пробка — это прекрасный шанс расслабиться после тяжёлого дня и побыть наедине с собственными мыслями.

Оп… стоп! Если совсем уж расслабляюсь, вновь начинаю думать о хомяке. А вот этого мне сейчас не нужно. Да, я хочу его найти, но как только вспомнил об этом, начал ёрзать и оглядываться. Вдруг грызун выскочит из-под коврика! Или откроется бардачок, а там мохнатая морда примеряет мои очки.

— Бам!!!

— Виу-виу-виу-виу!!!

От ударившего раската грома завизжали припаркованные вдоль обочины машины. Что-то ужасное творится с погодой со вчерашнего вечера. Дворники на лобовом стекле машут, как сумасшедшие, а воды меньше не становится!

Я устало выдохнул и сделал музыку погромче. Как говорится, у природы нет плохой погоды. Можно найти прекрасное даже в ужасном. В этом суть. Вот, например, сейчас не светит солнце. Ну и что? Зато у мамы накрыт стол, приготовлено много вкусностей, подарки и тепло.

И дядя Гена. Пусть я уже взрослый и самостоятельный, но, как и пятнадцать лет назад, радуюсь его приездам.

Поток машин медленно потянулся вперёд, а я невольно окунулся в воспоминания.

Я мог бы назвать этого человека «отчим выходного дня». Хотя было время, когда я на самом деле верил, что он — мой родной отец. Ребёнку нужны оба родителя, и дети готовы создавать воздушные замки, лишь бы в них жила полная семья.

Однако мне недолго довелось жить с этой прекрасной сказкой. Я решил спросить у мамы. Она посмеялась и проговорила:

— Илюш, какое у тебя отчество?

— Фридрихович, — удивлённо ответил я.

— А почему тогда не Геннадьевич?

Этот каверзный вопрос загнал маленького меня в тупик. Помню, мама ласково погладила меня по волосам и улыбнулась:

— Потому что перед родами я читала Ницше и уж очень им прониклась… — задумчиво произнесла она. — А дядя Гена не твой отец, прости, Илюш.

— А кто же тогда мой?

— Ты уже спрашивал. Твой отец — космонавт, и он улетел на Марс.

Уже тогда я не особо верил в эту шаблонную отмазку.

Пусть оказалось, что дядя Гена мне не отец, моя привязанность к нему никуда не исчезла. Всякий раз, когда он приезжал, я бежал сломя голову, чтобы повиснуть у него на шее. А приезжал он… даже не знаю, часто это или нет. На одни-двое суток в месяц в разные дни. Обычно сложно было предугадать его приезд. Кроме одного дня — дня моего рождения. Он мог пропустить Новый год или день рождения мамы, но только не этот праздник. И являлся всегда с невероятно крутыми подарками. Например, из последнего, что он дарил мне: семнадцать лет — автошкола на две категории и байк; восемнадцать лет — моя «Соната»; девятнадцать лет — пополнение счёта в банке и путешествие по Азии (в Америку и Европу он отправлял меня с мамой раньше); ну, а на прошлый день рождения — моя двухкомнатная квартира с евроремонтом.

Но, хотите верьте, хотите — нет, подарки для меня — это не главное. На первом месте всегда стояли уважение и любовь к этому человеку. А ещё, став старше, я понял, что он имеет большое значение для моей мамы. У неё бывали и другие мужчины. И дядя Гена, пожалуй, о них знал, однако только он оказался наиболее постоянным из всех. Бабушка с дедушкой его на дух не переносили, хоть и рассказывали, что он ночует с мамой с самого моего рождения — уже двадцать один год.

Перебирая мысленно эти воспоминания, я свернул во двор и остановился позади знакомой машины — чёрного «Эскалейда». Огромного крокодила нашего Бегемота.

* * *

— О! Какие люди — и без охраны! Неужто это наш именинник пожаловал? Собственной персоной! Чуть не опоздал на свой же праздник! Ой, прости-прости, начальство не опаздывает! — дядя Гена открыл входную дверь и своей более чем двухметровой тушей занял всё свободное пространство прихожей. Серьёзно, таких крупных людей я больше никогда в жизни не видел. Огромный, могучий, мощный, но ни в коем случае не толстый. С бычьей шеей, большими ноздрями и лысой головой. А ещё у него кулаки размером с трёхлитровую банку. — Ну, заходи, коль пришёл, — впустив моё скромное тельце в квартиру, дядя Гена с очень подходящей ему фамилией — Бегемотов — сжал меня в крепких объятьях. — Рад тебя видеть! С праздником пока не поздравляю, рано ещё.

Одной из его «фишек» было то, что он никогда не поздравлял людей с днём рождения раньше точного времени суток их рождения. Я родился в 6:16 вечера. Стало быть, мне ждать подарка ещё пятнадцать минут.

— Привет, — улыбнулся я дяде Гене и протянул руку. — Я очень рад тебя видеть.

— Илюша! Здравствуй, дорогой мой! — в коридоре показалась мама. Как всегда, обворожительна и красива. Недавно она сделала новую стрижку и теперь походила на Мерлин Монро. Правда, выглядела в разы прекраснее, чем любовница Кеннеди в её лучшие годы. Несмотря на то, что маме уже сорок два, почти все новые продавщицы в наших бутиках принимают её за мою супругу, когда слышат фразу «семейный бизнес».

Она крепко обняла меня и оставила след от кроваво-красной помады на щеке.

— Привет, мам, — ответил я.

— С днём рождения! Ты у меня теперь совсем взрослый! Пойдём скорее за стол, мне не терпится подарить тебе подарок. Уверена, ты будешь в восторге!

Мама — такая мама. Ни капли не удивила тем, что подарила сертификат в бутики элитной одежды и обуви (получше да подороже той, что продаём мы) и целых двадцать купонов на комплексный обед в известный ресторан доставки. Она с детства следила за тем, чтобы я хорошо выглядел и вовремя кушал. Хех, частенько бывала в разъездах, оставляя меня с бабушкой и дедушкой (хотя правильнее говорить — прабабушкой и прадедушкой). Оттого, видимо, и развился этот комплекс, что в своё время не кормила сыночка до отвала.

— Спасибо, мам, — совершенно искренне поблагодарил я, принимая подарок.

Втроём мы разместились за огромным столом в зале. Из удивительного — включённая люстра. За окном было настолько темно, что в шесть часов вечера в июне без света начинали болеть глаза.

— Бух! — шандарахнул гром. Мама вздрогнула и покачала головой.

— Ну и погодка… — проговорила она.

«Взрослые» опрокинули по стопке коньяка, я же решил воздержаться. Мама разложила нам по тарелкам мясо и салаты. Ещё несколько минут до момента рождения. Дядя Гена завёл привычный разговор — спрашивал об учёбе, о работе, в очередной раз спросил о девушках.

— Не завёл ещё?

— Нет, как-то не довелось, — отвечать ему на этот вопрос нужно предельно размыто. Однажды я обмолвился о «случайных связях», так после этого на крик дяди Гены соседи даже ментов вызвали. Ругался страшно. А сводилось всё к тому, что «нечего стручком махать», коль потом не готов ответственность на себя взять и воспитывать ребёнка. Мол, мало ли что бывает, вдруг — беременность, а ты её толком не знаешь и т. д.

— А сам-то чего на маме не женился? — в пику ему крикнул я.

Дядя Гена насупился, покраснел и медленно выдохнул. Мама попыталась вмешаться, он жестом остановил её и ответил:

— Мог бы — женился. Но если вдруг потребовалось бы, взял бы на себя обязательства. Без лишних слов.

Братиком-сестрёнкой я так и не обзавёлся, поэтому и не потребовалось. Но с тех пор данную тему затрагивали, соблюдая предельную осторожность. Как он, так и я.

Дядя Гена глянул на часы.

18:13.

— Пора, — проговорил он, поставив перед собой три винных бокала. Достал из-под стола запотевшую бутылку из тёмного стекла. Без этикеток, но весьма необычной формы — пузатенькую. Такие я видел лишь в компьютерных играх да фильмах про пиратов.

— Я не буду пить. Я за рулём, — удивлённо повторил я, ведь буквально несколько минут назад уже отказывался от алкоголя.

— Будешь, — твёрдо проговорил дядя Гена, разливая багряное вино. — А машину тут оставишь. Я тебе такси вызову.

— Но я не люблю вино, — всё ещё пытался протестовать я.

— Ты просто не пил такое. Его собрали с лучших виноградников Иудейских холмов. Один из кустов, давших плоды для этой бутылки, растёт у подножья самой Голгофы. Ты ведь знаешь, что это?

Я изумлённо кивнул. С моими увлечениями ещё бы я не знал горы, на которой распяли Христа. Вот только ныне она является частью города, на ней стоит храм — достопримечательности и всё такое. Не думаю, что там найдётся место кусту винограда…

Между тем дядя Гена наполнил бокалы. Глядя на багряную жидкость, я поймал себя на мысли, что это вино куда больше похоже на кровь, нежели сама кровь.

— Пей и не спорь, — холодно проговорил дядя Гена, вцепившись в меня взглядом. Интуиция подсказала, что сегодня действительно лучше отправиться домой на такси.

Я принял протянутый бокал. Дядя Гена поднялся на ноги и попросил нас тоже встать.

— Оу! Чуть не забыл! — смутился он и, снова запустив руку под стол, извлёк оттуда обтянутую упаковочной бумагой толстую палку (ну, или что-то очень на неё похожее). Затем вновь уставился на меня так, словно судьба всего мира сейчас зависит только от моей скромной персоны. — Илья, — твёрдо заговорил он. — Вот и настал тот момент, когда ты становишься по-настоящему взрослым. Теперь ты — полноправный член нашего общества, хочешь ты того или нет. Отныне и спрос с тебя, как со взрослого. И отвечаешь за себя в первую очередь ты сам, — он говорил серьёзным голосом, печально сведя кустистые брови. Я мельком глянул на маму — держит бокал двумя руками, потупив встревоженный взор. Странная атмосфера для праздника. Но шутить на эту тему не хочется — самого пробрало до костей. — Однако помни! — с жаром добавил дядя Гена. — Что бы ни случилось, можешь рассчитывать на мою поддержку.

После этих слов мама изумлённо уставилась на него. Но произнести ничего не успела — тостующий протянул бокал вперёд, громко гаркнув:

— С совершеннолетием!

Мы чокнулись и выпили. Если называть вкус этого вина одним словом, то идеально подойдёт «божественный». Взгляд скользнул по табло электронных часов: 18–16. А в следующий миг за окном сверкнула ослепительная молния, ударившая в громоотвод нашего дома. Тут же загромыхало так, что задрожала посуда на столе.

Вино ещё не успело достигнуть моего желудка, как дядя Гена, совершенно не обращая внимания на аномальную грозу, расплылся в широкой улыбке и плюхнулся на стул.

— Давайте ещё разолью! Славное вино! — как ни в чём не бывало, заявил он и между делом добавил: — Подарочек дома в тишине и покое распакуешь. Сейчас не надо.

Постепенно атмосфера за столом изменилась, будто бы и не было странного поздравления с молниями. Я даже как-то расслабился, а после ещё двух бокалов и вовсе позабыл о тревогах. Наши посиделки превратились в самый обычный семейный вечер, перетёкший в совместный просмотр «Ивана Васильевича».

В это мне хотелось верить. Да чего уж там, так я всё и воспринимал, убеждал себя в этом, гоня прочь щемящее грудь чувство. Точно! Мне определённо показалось, что мама временами с тоской поглядывает в мою сторону, а голос дяди Гены неестественно бодр…

* * *

Как и обещал, дядя Гена лично вызвал мне такси, причём машину бизнес-класса, и оплатил её своей карточкой. Обняв на прощанье его и маму, я шагнул в лифт и спустился на первый этаж. В подъезде снова мерцала лампа — извечные проблемы с электрикой уже никого не удивляли. Как и периодические войны с пьющей молодёжью и, соответственно, мокрыми вонючими углами. Помню, ещё классе во втором спрашивал у мамы, почему бы нам не переехать в место получше. Она всегда находила миллион причин и сводила ответ к какой-нибудь милой шутке. Правда, однажды я узнал ответ, случайно услышав её разговор с прабабушкой. Эту квартире маме подарил мой кровный отец. И, видимо, даже спустя много лет она не может расстаться с его подарком.

Переступив через перевёрнутую неизвестным растяпой пластиковую подложку с крысиной отравой, я вышел на улицу.

— Ха-ха! Прикинь, мышь в Мерс залезла! — с лавочки донёсся подвыпивший гнусавый голос.

— Гонишь? — удивился его шепелявый собеседник.

— Да зуб даю! Пока ты отливал, водила эту сучку с матами гонял!

— И чё? Выгнал?

— Да выгнал, кажись! Бля… Не, ну прикинь, в Мерс! В тачку ценой как десять моих Жижек!

— Как сто, умник!

— Больно ты знаешь в ценах?! — обиделся гнусавый, но я его уже не слушал, глядя на белоснежное люкс-такси, водитель которого раздражённо курил возле водительской двери.

В голове вертелась только одна мысль. Таких совпадений не бывает! Не мышь это вовсе, а обычный хомяк. Точнее, не самый обычный, а профессиональный сталкер, выслеживающий свою жертву. И постоянно попадающий впросак.

— Меня ждёте? — улыбнулся я водителю, борясь с вновь зарождающимся волнением.

Он быстро затушил окурок и спрятал его в переносную пепельницу.

— Прошу прощения, — виновато проговорил мужчина, закидывая в рот жвачку. — Пойдёмте, — обойдя машину, он открыл мне заднюю дверь. Поблагодарив шофера, я уселся на кожаный диван. Через несколько секунд мы тронулись.

Не люблю точить лясы с таксистами на пространные темы, но сейчас другой случай. Не смог справиться с любопытством и прямо спросил про хомяка.

— Правда, — недовольно ответил он. — Не то мышь, не то хомяк! И как только залез, а? Но не переживайте, следов он не оставил. А сам убежал.

Хм… ну, всё как обычно. Ничего нового.

Дальше ехали молча. Водитель начал еле заметно улыбаться. Похоже, в глубине души радовался тому, что не придётся из своего кармана оплачивать химчистку салона, что мелкий грызун не испортил дорогую кожу, что клиент оказался вполне себе вменяемым и не стал требовать скидку. Я же думал одновременно и о поздравлении дяди Гены, и о подарке (который послушно так и не открыл), и, конечно же, о главной звезде последних полутора суток моей жизни.

Притом никаких дельных мыслей у меня не было. Просто внутри черепной коробки прокручивались уже случившиеся события. Как бы я ни пытался дать им адекватную оценку — ничего не получалось. Правда, закралась одна весомая мыслишка: я сошёл с ума.

Да, наверное, стоит завтра зайти в аптеку, купить что-нибудь от нервов. А то незаметно для самого себя становлюсь параноиком.

За всем этим сыр-бором в голове я не сразу понял, что нам сзади кто-то сигналит фарами. Честно говоря, пока водитель не заговорил, вообще на мигание светом не обращал никакого внимания.

— Чего ему надо-то? Четырёхполоски мало? — удивлённо проворчал шофер, немного прижавшись к обочине. Я посмотрел через заднее стекло. В сумерках не разглядеть, что за тачка едет сзади, но по посадке и высоте фар можно предположить, что нечто не меньше «Крузака».

Машина пошла на обгон. Когда она поравнялась с нами, я узнал во внедорожнике чёрный «Тахо», тонированный вкруг.

— Будто раньше объехать не мог, — бросив недовольный взгляд через стекло, буркнул таксист, снова сосредоточившись на дороге. Мы ехали через спальный район, так что ничего удивительного, что в это время суток бульвар был почти пуст, только изредка на тротуаре мелькали загулявшие парни и девушки.

До дома оставалось всего ничего. Откинувшись на сиденье, я прикрыл глаза. Однако на сердце скребли кошки. Что-то не так…

Подпрыгнув, точно ужаленный, я резко повернул голову вправо. Тонированный «Тахо» двигался рядом с нами, словно приклеенный.

— Чего это с ним? — таксист тоже заметил, что этот громкий торопыга вдруг передумал обгонять.

Стекло передней двери внедорожника медленно поползло вниз.

— Матерь божья… — еле слышно прошептал шофер, увидев на пассажирском сидении соседней машины…

Обаму!

Бывший американский президент улыбался белоснежными зубами, а на его коже играл глянцевый блеск. Если бы не съехавшие чуть в сторону прорези для глаз, я бы ещё долго сидел с открытым ртом, не понимая, что передо мной просто хорошая маска.

«Обама» высунул из окна правую руку, держа её ладонью вверх.

Судорожно глянув на дорогу и убедившись, что всё в порядке, таксист снова повернул голову к «экс-президенту США».

— Что это? — побелевшими губами прошелестел мужчина.

Я следил за происходящим через стекло водительской двери. На элитном такси оно, следуя правилам дорожного движения, не имело тонировки, отчего я видел всё в истинном свете.

И от этого «истинного» волосы на голове стояли дыбом. С ладони «Обамы» поднялся змеевидный сиреневый дым и медленно упёрся в стекло такси. Поколебался мгновенье, а дальше… прошёл сквозь стекло, будто через сито.

— Что? Что такое?! — изумлённо завопил водитель, пытаясь отбиваться от назойливого дыма, держа одной рукой руль.

Ничего не вышло.

— А-а-а!!! Что это!!! — закричал несчастный, когда дым начал заползать в его ноздри. Водитель дёрнулся и окоченел. Дым исчез, а Мерседес стал стремительно набирать скорость.

— Чёрт, — выпалил я, поняв, что нога остекленевшего шофера застыла на педали газа. — Чёрт!

Я лихорадочно завертел головой, пытаясь найти путь к спасению. «Тахо» остался далеко позади, водитель в отрубе, я один в одичавшей машине…

Сердце бешено колотилось, когда я перелезал на переднее сидение. Попробовал сдвинуть ногу шофера с педали…

Бесполезно! Он будто стал монолитной статуей.

Подняв глаза на лобовик, я грязно выругался — поперёк дороги, перекрыв собой обе полосы, замер белый микроавтобус. Проверил руль — руки окаменевшего водителя не дают повернуть даже на полградуса.

ЧЁРТ!!! Что же это такое! Как остановить машину?!!

Стоп! Нужно перевести коробку в нейтраль! Срочно!

Едва я потянулся к рычагу, как понял, что Мерс замедляется.

— Вр-р-р-ру-у-у!!! — загудел двигатель. Чувствую, обороты взлетели, но скорость падает. Да что же это творится? Будто машину кто-то держит…

Мерседес продолжал терять скорость и остановился за несколько метров до микроавтобуса. Нас уже ждали. Машину окружили люди в масках. Тяжело дыша, я увидел, как Меркель, Трамп, Саркози и Гитлер направили на меня дула пистолетов. Трамп махнул оружием в сторону, намекая, что мне стоит вылезти из машины.

Крепко сжимая в руках подарок дяди Гены, я открыл дверь. Ко мне быстро подошла Меркель. Я поздно понял, что её пистолет весьма странный. А уже через секунду в грудь ударил разряд тока. Я закричал и, теряя сознание, упал плашмя.

* * *

Холодно… тело болит, начинает затекать и неметь… запястья и лодыжки перетянуты грубой бечёвкой…

— Кровь полукровки да смоет грязь и позор… — слуха коснулось глубокое многоголосное пение.

Голова гудела, как никогда раньше. Несколько лет назад, когда я спутался с очередной недолговечной компанией, я пару раз знатно перепивал. Но даже в те хардкорные времена, мешая водку, пиво и портвейн, я чувствовал себя гораздо лучше.

С трудом продрал глаза. Сердце в ужасе дрогнуло! Я лежу абсолютно голый на полу в каком-то сыром капитальном боксе. Руки и ноги растянуты так, что всё моё тело напоминает букву «Х». Попробовал дёрнуться — верёвки прочные, не поддаются и на сантиметр.

— Позор родов — смешение крови… — продолжали завывать голоса. Вокруг меня, вскинув руки к потолку, но опустив головы, стояли люди в чёрных рясах и глубоких капюшонах. — Дитя порока и предательства должно быть умерщвлено ради чистоты и благоденствия древних семей…

Да что здесь такое творится? Что это ещё за сектанты?! Что они хотят со мной сделать?!

— Ничтожный выродок да примет смерть от ничтожного зверя…

— Эй! Какую смерть?! — не своим голосом закричал я. — Серьёзно, что ли? Ну, хватит! Что вы такое говорите?! Что я вам сделал, а?

Меня пробила дрожь. Я начал яростно дёргать руками и ногами, изо всех сил пытаясь вырваться. Ну нет, твари! Так просто свою жизнь я не отдам!

— Вы не посмеете! — орал я. — Всех вас по судам затаскаю, когда выберусь! Но ещё не поздно разойтись миром!

Я нёс ещё какую-то ерунду, извиваясь точно уж на сковородке. Конечно, разорвать путы не получалось. Но я не сдавался, продолжал дёргаться и кричать. Верёвка уже давно вошла в кожу, в горле першило, голос осип.

Сектанты закончили петь и опустили руки. Я услышал противный писк. Один из них размеренно зашагал к стене, его товарищи расступились. Стало понятно, кто же пищит — на старом рассыпающемся верстаке стояла большая клетка с крысами. Грызуны яростно орали и лезли наверх. Среди них выделялся чёрный крыс с куцым хвостом, прыгавший выше всех. Сектант, надев плотную варежку, достал именно его.

Держа вертящуюся крысу в одной руке, он поднял с пола ведро. От толпы отделился ещё один сектант. Я не заметил, откуда у него в руках взялась газовая горелка.

Он двинулся ко мне.

В голове мгновенно всплыла сцена пыток из «Игры Престолов». Да что уж, я и без этого культового сериала знал, как люди сочетают огонь, ведро и крысу. И от этого знания закричал ещё громче. С каждым шагом сектанта, несущего грызуна, моя спина выгибалась сильнее. Но всё это оказалось совершенно бесполезным — вырваться так и не получилось.

Когда он посадил крысу на мой голый живот и накрыл её ведром, я лишь тихо всхлипывал и подрагивал. На большее уже не осталось сил. Да и большее бесполезно. Позже, вспоминая этот эпизод своей жизни, я лишь улыбался. Как можно было так себя вести? Но в то время я был слаб, многое не знал и мыслил, как самый обычный человек.

Второй сектант зажёг горелку и протянул первому. Тот принял портативный огнемёт и направил на ведро.

В тот миг я прощался с жизнью, мысленно благодарил за всё маму, дядю Гену, Андрея с Алиной. Просил у всех прощения. Просил Господа, если тот всё-таки существует, простить мои грехи и принять в Рай. Успел прокрутить в голове кучу мыслей, прежде чем понял, что боли нет. Крыса стихла. Однако тело стало ватным, на глаза медленно опускалась пелена.

— Что происходит? — возмутился кто-то из сектантов.

— Чувствуете магические завихрения? Эта сила…

— Не может быть! Он только сегодня узнал!

— Да не узнал ещё!

— Эй! А что с крысой?

Мой палач вырубил горелку и откинул в сторону ведро.

— Вашу мать… — кто-то явно в шоке. Но точно не больше меня — практически потеряв сознание, я увидел на своём животе коричневого хомяка, размахивающего лапками, словно дирижёр. Пространство над нами начало искривляться, обретать форму, вытягиваться в овал. Оно походило на расплавленное серебро. Такое красивое, манящее, наделённое силой.

— Портал! Это ж фамильяр бастарда!

Теряя сознание, я почувствовал, как моё тело стремительно ринулось вверх, а кожи коснулся приятный холодок.