Аномальный Наследник. Новая Северная Война

Элиан Тарс, 2023

Не успело отгреметь свадебное торжество, как князь Аскольд Александрит вынужден вновь покинуть дом и отправиться на войну. На этот раз его путь лежит в Северное королевство. К старым союзникам прибавляются новые. Но и врагов становится все больше. Смогут ли Аскольд и его друзья остановить продвижение британских и франко-испанских кланов?

Глава 2

Помочь Северному королевству выжить в столкновении с британскими и франко-испанскими кланами, а также ордой одурманенных несчастных людей вызвались семь российских княжеств и три немецких. Колоссальная, в общем-то, сила, способная поставить всю Швецию на колени, если захочет.

При всём при этом Шведский король делал вид, что держит ситуацию под контролем. Его волю передал нам княжич Хельсинкский во время нашей встречи: его шведское величество Бьёрн Инглинг попросил союзников разделиться на две группы. Русских князей он попросил базироваться в Норртелье — в портовом городе на севере от столицы королевства Стокгольма. А немецких — рядом с Оксельсондом — на юге от столицы.

Так как немецкие князья не стягивали свои силы в Выборг, они сразу начали собираться в Оксельсонде. Российские княжеские рати из Киева, Астрахани и Казани напрямую летели в Норртелье, где недалеко от города располагался военный аэродром.

Войска остальных четырёх княжеств двинулись по суше через территорию княжества Хельсинкского в город Турку, а оттуда на паромах дальше к месту назначения.

В итоге силы наших четырёх княжеств (Енисейского, Тверского, Выборгского, Новочеркасского) собрались в Норртелье в субботу двадцать восьмого октября — раньше, чем остальные три княжества (Казанское, Киевское, Астраханское) пригнали всех, кого собирались.

Ожидая последнюю «партию» бойцов в субботу в половине двенадцатого дня, я, Арвин и Андрей Оболенский стояли на границе палаточного лагеря и смотрели на раскинувшиеся перед нами поля пожелтевшей травы.

— С этим паромом столько геморроя, Форкх бы его побрал, — проворчал Арвин. — На первый взгляд кажется, что зря мы тут гоношимся, опасаясь увидеть сарнитов у границ империи.

— Вот именно, что на первый взгляд, Арвин, — укоризненно проговорил великий князь Тверской. — Верно, что Ботнический залив служит нам хорошей естественной преградой. Но если оставить врага в покое, он постепенно закрепится на его восточном побережье. Сам наладит переправу… Глазом моргнуть не успеем, как силы врага подомнут под себя княжество Хельсинкское, полностью его заполонят и окажутся у границ империи. Мерзкие жучары!

— Ты думаешь, я этого не понимаю? — взглянув на него, усмехнулся Арвин.

— Тогда простите за непрошенную лекцию, — пошёл на попятный Андрей Оболенский.

— Да ладно, не бери в голову. К тому же… — Арвин нахмурился, — Мальмё едва держится. Ещё немного, и враг получит полный контроль над проливом Каттегат, и тогда в самом деле крайне мало времени будет отделять нас от того отвратительного мига, когда его боевые корабли дойдут до Ботнического залива.

— А ответить на воде мы можем лишь силами Выборского княжества, — вздохнул Андрей Оболенский.

— Или остатками шведского флота, — добавил Арвин.

— Корабли немецких княжеств не сбрасывайте со счетов, — напомнил я. — И Ревель, и Рига, и Кёнигсберг — прибрежные княжества, и какие-то боевые корабли всяко имеют.

— Но у нас-то их тут нету, — грустно вздохнул Арвин. — Не люблю чувствовать себя беззащитным. О, кто-то бежит из дозорных, — бодро произнёс он, сменив тему, и указал на бойца в штанах и куртке болотного цвета, быстрым шагом приближающегося к нам.

— Ваши сиятельства, ваша светлость, — козырнул нам ратник княжества Выборгского.

— Вольно, боец, — отозвался я, так как смотрел он больше на меня. — Что у тебя?

— Передовая группа княжества Енисейского возвращается, — отчеканил он. — С пленными.

— Передай, чтобы сразу вели всех к штабной палатке княжества. Там разберёмся, — велел я.

Посыльный козырнул и поспешил обратно.

Явились-таки…

Дабы минимизировать потери, было принято решение не вступать в большие бои до того, как соберём все силы на этой стороне Ботнического залива. Поспешишь — людей насмешишь, как говорится. Да и местный король об этом просил. Я уверен, что даже сейчас, когда наши силы расположились недалеко от Стокгольма, где-то в глубине души Бьёрн Инглинг верит, что справится с врагом лишь силами своего королевства.

Но реальность сурова.

Несмотря на то, что мы пока не используем основные силы, представители Выборга, Твери, Енисейска и Новочеркасска вчера отправили несколько отрядов на разведку боем. Линяя фронта сейчас растянулась. Местами встречались и малые группы врага, покоряющие небольшие поселения.

Что же до военных сил шведского королевства — все они предупреждены о том, что мы союзники. Вчера вечером боевая группа великого княжества Тверского вернулась после вылазки. Рассказывали, что местные вояки безмерно радовались, когда Тверчане пришли им на выручку.

Хочется верить, проблем во взаимодействии с местными не возникнет.

С этими мыслями я вместе с Арвином и Андреем Оболенским пришёл в штабную палатку своего княжества. Выгнал дежурящего бойца и принялся ждать прибытия «посылки».

База, как обычно, гудела роем человеческих голосов и прочими бытовыми шумами. Но спустя десять минут гул начал усиливаться и постепенно приближаться к пологу палатки.

— Заходите, — крикнул я до того, как у меня спросили разрешения.

В палатку вошёл Ярый, облачённый в космодоспех без шлема, и Георг Можайский — бывший имперский дворянин, чей род пару сотен лет как основался в Енисейске. Георг до недавнего времени служил в имперской армии, из-за чего в родном городе появлялся редко. Однако когда Енисейск стал княжеством, предпочёл остаться членом своего рода, а значит стать подданным нового княжества. Имперскую армию он оставил, выбрав местом службы княжескую рать.

Таких примеров в войске Енисейского княжества было предостаточно.

— Господин, ваша светлость, ваше сиятельство, — выделив обращение ко мне голосом, Георг поздоровался и со всеми. — Разрешите доложить?

— Докладывай. Заждались уже, — улыбнулся я.

— Как я сообщал ранее, вчера вечером мы прибыли в город Лудвика. Сегодня восточнее этого города присоединились к роте местной армии в битве с силами французского клана Анже. Потерь убитыми или тяжелоранеными во вверенном мне сборном отряде нет. Потерь в технике так же нет. В ходе боевых действий нам удалось уничтожить вражескую группу численностью девяносто шесть человек, за исключением командира группы — вассала рода Анже, аристократа Николя Закази. Слабого, но Мастера. Также… — он замялся и глянул на Ярого. — С вражеской группой было сто восемнадцать так называемых одурманенных. Мы смогли убедить королевских солдат не убивать их, а взять под стражу. Мы согнали всех в круг и возвели каменные стены с помощью одарённых с атрибутом «земля». С собой же, как было велено, забрали троих. Но… — в этом месте Можайский неуверенно покосился на Арвина и Андрея Оболенского.

— Говори, — подтолкнул я.

— Одного из этих зомби Ярополк смог исцелить. Если такое возможно назвать исцелением.

— Что не так? — нахмурился я.

— Да, похоже, переборщил, — поморщился Ярый. — Виноват, господин. Было велено не экспериментировать. Только в крайнем случае… В общем-то я мог бы и просто скрутить его, да вот… Поэкспериментировал. Чувствовал всю эту мерзкую дрянь внутри него. Вроде бы отмерил силу, да, наверно, всё же сильно вдарил. Дряни в парне не осталось. Вот только он едва лёгкие свои не выплюнул.

— Этого человека мы тоже забрали с собой, — добавил Георг. — Итого с нами прибыло пятеро.

— Хм… — протянул я. — Этот, которого удалось очистить, без сознания?

— Да, ваше сиятельство, — ответил Можайский. — Насильно в себя привести не пытались. Сейчас отправили в санчасть.

— Понял. Ладно, троицу одурманенных сюда. Французишку — Лихареву, пусть побеседует. Но без фанатизма.

Спустя три минуты двое бойцов и Ярый заволокли в палатку трёх пленных «зомби». Это были огромный мускулистый африканец, низенькая азиатка и самый обычный белокожий мужик. Связанные по рукам и ногам, они безвольными куклами развалились на деревянном настиле.

Все трое находились под действием мощных миорелаксантов и седативных средств. То есть в телах зомби рахна сарнитов-сеятелей есть, но заставить двигаться одурманенных эта рахна не может. Зомби просто физически не держатся на ногах.

Чтобы добиться такого эффекта, вкалывать в их тела приходится огромные дозы лекарств. И постоянно «подливать» новые порции.

— Приветствую всех, господа, — в палатку юркнул Архун, бросил на нас быстрый взгляд, одарил полукивком и тут же склонился над «зомби». — Хм… прелюбопытнейше, — проговорил он, протянув свою карбоновую руку к лицу африканца.

Взяв мужчину за подбородок, Архун чуть повернул его голову в сторону.

Африканец распахнул глаза.

— Арх! — рявкнул он и попытался цапнуть Архуна за палец.

Мой старый учитель без промедления отвесил одурманенному леща своей механизированной рукой, приправ эту оплеуху крохотной толикой альтеры.

— Хм… прелюбопытнейше, — повторил учёный, глядя на то, как африканец снова обмяк.

Помимо трех пленных зомби в штабной палатке остались только мы — бывшие Александрийцы. И сейчас мы вчетвером склонились над одурманенными, прислушиваясь к своим ощущениям.

— Вы ведь не выбили из него рахну? — уточнил великий князь Тверской, переведя взгляд с африканца на Архуна.

— Нет, лишь самую малость уменьшил её в районе мозга, — не поворачиваясь, ответил Архун и навис теперь уже над азиаткой.

— Аск, скажи… — задумчиво начал Арвин. — В Сибири тогда были такие же одурманенные?

— Нет… — мотнул я головой. — Рахна в этих течёт несколько иначе. Изменения слабые, почти незаметные. Но отличия есть. Сейчас я сразу увидел, что рисунок контроля немного отличается от привычного нам рисунка распространения рахны сарнитом-сеятелем. В Сибири на подобной мысли я себя не ловил. Хм… — я выпрямился поняв, что меня смущало. — Если обычно рахна как бы опутывает энергетическое тело, подпитываясь им и двигая его, то сейчас она полностью вплелась в него. Из-за этого… контроль более вариативный. А одурманенные сильнее. Но и жизненных сил им это стоит больше… Да, определённо сеятель, подчинивший их, неплохо владеет жи́вой и поднаторел в том, чтобы умело использовать обе энергии.

— Браво, ваше высочество, — решительно кивнул Архун. — Я тоже пришёл к аналогичным выводам. Очищать этих одурманенных будет сложнее, — мой старый учитель резко повернулся и уставился мне в глаза. — Я прошу выдать мне двух пленных под личную ответственность.

— Думаешь, сможешь создать что-нибудь… полезное, старик? — спросил Арвин.

— Будто господин Архун хоть раз создавал что-то бесполезное, — с лёгким укором в голосе проговорил Андрей Оболенский.

— Робопёс, который гадит почти настоящим дерьмом? — припомнил Арвин. — Или девяностоградусную ниарийскую сивуху со вкусом чистой воды? Или… хм…

Мой друг глубоко задумался, пытаясь вспомнить что-то ещё из Архуновских изобретений-потешек, ну а я повернулся к своему учителю.

— Даю добро. Постарайся, чтобы эти люди выжили, и, когда всё закончится, могли вернуться к обычной мирной жизни.

— Смогут ли они вернуться к мирной жизни от меня зависит меньше, чем от других. Но насчёт остального я приложу максимум усилий, ваше высочество. Теперь о конкретных экземплярах… Я прошу выдать мне мужчин. Шанс, что они выживут, гораздо выше. К тому же… — он цепко уставился на мощного африканца. — Этот точно будет полезен.

— Нет, прости, друг, — мотнул я головой. — Белого мужчину не отдам. Он явно из местных, а значит поможет нам завоевать симпатии местных союзников. К тому же… — я сжал кулаки. — Если повезёт, мы сможем узнать побольше о сеятеле, который заявился в Швецию.

— Хорошо, — не стал спорить Архун.

Я подошёл к белокожему «зомби» и обвёл взглядом своих товарищей.

— Ну, все ощущения запомнили? — дождавшись утвердительных кивков, я положил ладонь на грудь одурманенному. — Тогда я начинаю.

Несмотря на повышенную сложность задачи из-за вплетений рахны в энергетическое тело одурманенного, очистил я его довольно легко. Никаких кровохарканий или других видимых ухудшений самочувствия «пациент» не получил. Всё-таки мой уровень контроля альтеры очень высок, и в прошлой жизни я, как и Арвин, имел высший ранг воителя альтеры.

«Очищенный» зомби, как обычно бывает в таких случаях, сразу в себя не пришёл. Его перенесли в санчасть, а двух других бойцы доставили в передвижную лабораторию Архуна. Со стороны она напоминала модуль автодома, установленного на шестиколёсную шасси армейского грузовика.

В этот момент как раз прибыли оставшиеся бойцы княжества Новочеркасского и великого княжества Тверского, так что Арвин и Андрей Оболенский направились встречать своих ратников.

Я же пошёл в «автодом» Лихарева.

У нас имелся не только грузовик-лаборатория, но и несколько других автодомов. В том числе модуль для перевозки пленных врагов, в котором можно было и… пообщаться с ними.

Когда я подошёл к грузовику, Лихарев — высокий мужчина с зачёсанными назад чёрными волосами и бородкой, курил папиросу возле машины и начищал мачете.

— Ваше сиятельство, — поклонился мне капитан службы безопасности Енисейского княжества.

Дмитрий Борисович Лихарев, как и всякий хороший эсбэшник, был специалистом широкого профиля. А так как наше княжество только недавно родилось, и мы испытываем острый кадровый голод, разносторонность Дмитрия пришлась как нельзя кстати. Официально во время войны в Северном королевстве он числился среди разведчиков. Неофициально вместе с пятью другими эсбэшниками присматривал за нашими ратниками, союзниками, противниками… И вот лично занимался дознанием. Ведь начинал свою карьеру Лихарев как раз в отделе дознавателей.

— Ну? — коротко спросил я.

Лихарев прочесал глазами округу и, убедившись, что рядом никого нет, рубанул с плеча:

— Что-то знает. Нутром чую. И, похоже, знает то, что знать не должен. Но… — капитан поморщился и неопределённо повёл в воздухе лезвием мачете. — Молчит, достойный сын французской аристократии, ваше сиятельство. Мягкие методы не работают. Но если дадите добро, — он заискивающе хлопнул ресничками, — вероятно, я смогу его разговорить.

— Добро, говоришь… — вздохнул я. — Относительно целый и невредимый вражеский аристократ может стать ценным активом, если потребуется обменивать военнопленных. Если этот аристократ, разумеется, сам по себе не несёт огромную ценность для вражеской армии. Таких возвращать стоит лишь в редких случаях.

— Вы правы, ваша светлость. Но этот… сам по себе может и, грубо говоря, пустышка. Но явно что-то знает. И из-за этого уже перестаёт быть пустышкой, — у Лихарева аж глаза светились, так ему не терпелось докопаться до правды и выведать все подноготные тайны пленного аристократа.

— Долго затянется, да? — спросил я, зная ответ.

— Не мгновенно, — серьёзным тоном ответил эсбэшник. — Помариновать придётся. Парень крепкий. Даже если чуть дрогнет… держатся еще сможет.

— Форкх меня дери, — тяжело вздохнул я. — Знаю я, Дмитрий Борисович, как ускорить процесс, когда он хоть немного дрогнет. Пойдём… Помогу тебе.

Я потянул дверь фургона за ручку. Сначала хотел оставить Лихарева на улице, но решил, пусть лучше он будет внутри.

Пусть лучше, если из фургона на весь лагерь будут слышны крики, народ думает, что наш дознаватель — мастер своего дела.

А не то, что князь лютует.