И я сказал себе «Нет!», или Глиняная дева

Элеонора Мандалян

Гениальный советский ученый Карагези создает искусственного человека из протоматерии – очаровательную девушку, обладающую звериной силой и пластикой. Казалось бы, Лилит – само совершенство. Лишь одного ученый не смог в нее вложить – человеческий интеллект. Он сотворил милое, но опасное животное в облике человека. Другой ученый – американец Кларк, под видом научной взаимопомощи предлагает исследовать Лилит в своем центре, чтобы попытаться найти, где закралась ошибка. Получив разрешение на вывоз Лилит, Карагези отправляет ее в Штаты со своей сотрудницей и сыном. Там, в научном городке Кларка, начинают происходить странные и страшные вещи, поскольку Кларк – не тот, за кого себя выдает, и у его научных экспериментов совсем иные задачи и цели. В экстремальных условиях послушная, ручная Лилит превращается в агрессивного зверя. Сын Карагези, Орбел, всей душой ее полюбивший, стремится спасти и вернуть прежнюю Лилит…

ГЛАВА 2

Возвратившись домой, они, не меняя одежды и отказавшись от вечернего чая, уединились в кабинете. Отец неторопливо принялся расхаживать по комнате, Орбел, следя за ним, ерзал на стуле. Наконец, отец остановился и сел подле него в кресло.

— Могу понять твое нетерпение. Ладно… приступим… Ты, конечно, знаком с профилем моих исследований. Кроме того, ты следишь за периодикой и хорошо ocведомлен о поисках учеными разгадки происхождения жизни на Земле, секрета возникновения протоклетки и ее поразительной способности к самовоспроизведению. Уже довольно успешно ведутся опыты по созданию искусственным путем органических молекул, входящих в состав живой клетки. Помнишь, кто первым предложил воздействовать на них солнечной радиацией и энергией электрического разряда? Наш соотечественник Александр Опарин. Позднее это было проверено экспериментально американцем Миллером. Он смоделировал земную атмосферу, подогрев смесь воды с метаном и аммиаком, и пропустил через нее электрический разряд. Так началась эра проникновения в корень жизни, первые попытки воссоздать живую клетку путем химической эволюции первичных органических молекул… Пошли дальше. Биохимик Фокс разработал в теории и показал на практике, как в протеиноидных микросферах, богатых аминокислотой лизином, происходит каталитическое образование аминокислотных и нуклеиновокислотных цепочек, то есть генетического кодирующего механизма живой клетки…

— Мы можем сообща вспомнить дальнейшие опыты американца Оргела по воссозданию процесса репликации, селективных сочетаний нуклеотидов и аминокислот. Кэанс-Смита, полагающего, что РНК слишком сложно организована, чтобы стать исходным генетическим материалом. — Орбел начинал нервничать. Не этого он ждал от отца. — Но…

— Стоп! Мы подошли к главному. — Карагези откинулся на высокую спинку кресла, сделал внушительную паузу, чтобы сын осознал всю значительность момента. — По мнению весьма кстати упомянутого тобой Кэанса-Смита, РНК эволюционировала от более примитивной, на наш взгляд, самовоспроизводящейся структуры. Ты помнишь, что он имел в виду?

— Конечно. Он имел в виду глину, — устало отозвался Орбел.

— Совершенно верно, — подхватил Карагези. — Глина! Уникальнейшая среда. Образуется на кристаллической решетке из атомов…

— Кремния, алюминия, кислорода и водорода.

–…Которые имеют обыкновение накапливаться отдельными слоями. Но! С ростом кристаллов в решетке возникают искажения.

— Ну да. Место кремния, например; занимает алюминий.

— Молодец, сын. У тебя хорошая память. А помнишь эксперименты Вейса из Западной Германии? Он обнаружил, что информация искажений копируется последующими слоями решетки. Вот в чем фокус. Вот что заинтересовало меня. Вот чем я занимался большую половину своей жизни в науке. Изучая свойства обыкновенной глины, я сумел доказать экспериментально, что глина выборочно соединяет нуклеотиды, образующие затем устойчивые связи. Не буду сейчас морочить тебе голову закономерностями накопления энергии в дефектных структурах глины и ее последующего высвобождения. Мои статьи и доклады на эту тему, как ты знаешь, обошли весь мир. Но когда мне удалось доказать — не кому-то там, а самому себе, что глина и есть система протожизни, признаюсь, я потерял покой. Я потерял, в буквальном смысле, почву под ногами. «Тигран! — сказал я себе. — Ты слепец! Ты искал протожизнь, а сам ходил по живому. Ты топтал, попирал ногами собственную колыбель, которая дышит, взаимодействует с окружающей средой. Самовоспроизво-дится! Живет!» И я окончательно уверовал, что способен вот этими самыми руками, подобно библейскому богу, замесив глину, создать из праха земного Адама и Еву.

Орбел отказывался верить своим ушам.

— Итак, — продолжал Карагези, — для того, чтобы в глине начался процесс кристаллизации, нужна солнечная энергия, преобразуемая веществом в химическую энергию, электрический разряд и… вода. Дождь. Лужа. Но жизнь, как мы подозреваем, зародилась в океане и, возможно, с помощью все той же глины, оседавшей в виде ила на дно. А океаническая вода по своему составу близка… крови млекопитающих. Нашей крови! Вот, в чем мой основной секрет. Не вода, а кровь! Но об этом до поры до времени никто не должен знать. Ты — единственный, кому я доверил свою тайну. Я взял за жидкую основу плазму крови и… получил творение из праха земного. Сегодня ты лично познакомился с ним.

Орбел смотрел на отца и не мог разжать зубы — все слова, способные зародиться в нем, вдруг утратили смысл.

— Конечно, я не бог и даже не скульптор. Все это художественные аналогии, не более того. Я ученый. «Замесить глину» — лишь эффектная фраза, за которой годы раздумий, поисков, расчетов, опытов и ошибок. За которой аппаратура, инкубаторы с идеальной средой, термостатами и увлажнителями, дозированной радиацией и электрической насыщенностью водяных паров. Я сутками не разгибал спины, не отходил от микроскопа… Человек тщеславен. Возомнил себя божественной копией. Дарвин низвел наших предков до обезьяны. Я спущусь еще ниже — к праху земному.

— Я не ослышался? Не помутился рассудком? — оборвал его Орбел, вновь обретая дар речи. — Ты создал Лилит из… глины? — В его вопросе прозвучали упрек и разочарование. — Зачем ты это сделал, отец?

Меньше всего Карагези ожидал такого вопроса. Он думал, Орбел вскочит с места, бросится к нему с восторженными похвалами. Ведь он шагнул туда, куда никому в мире дойти не удавалось. Нет, положительно, он ждал от сына иной реакции.

— Легенда о создании человека из глины, из праха земного имеется едва ли не у всех народов мира, — сказал он обиженно. — У античных греков и иудеев, у вавилонян, шумеров, древних китайцев и египтян, среди племен Центральной Индии и аборигенов Австралии, у индейцев Америки и Африки. Жители островов Палау в Тихом океане уверены, что людей лепили из глины, замешенной на крови животных. Заметь: на крови. Не я первый додумался до этого. За тысячи лет до меня человеческий ум искал и постигал, казалось бы, непостижимое. А может, просто знал? По вавилонской легенде, бог Бел отрезал собственную голову, чтобы другие боги, смешав его кровь с землей, вылепили первых людей. Не удивительно ли?… По-еврейски «Адам» значит «человек», «адама» — «земля».

— Я смотрю, в оппоненты ты выбрал себе Библию и мифологию, — усмехнулся Орбел. — Но тогда тебе следовало бы назвать свое творение Евой, а не Лилит.

Конец ознакомительного фрагмента.