Гении

Элеонора Александровна Кременская, 2015

Мир затаил дыхание, один-единственный мальчик остановил страшенной силы ураган, разразившийся над Черным морем, грозивший смертью многим людям, населяющим Крымский полуостров.

Магик

— Ни за что не поверю! — покачала головой строгая на вид тетка лет пятидесяти. — Не родной ребенок, как можно было решиться на такое?

Дело происходило в скромной двухкомнатной квартирке провинциального городишки России.

Двое взрослых, мужчина и женщина, загнанные в угол кухни теткой, стояли, тесно прижавшись, друг к другу и мычали нечто невразумительное в свое оправдание.

— Ну и что, подумаешь — бесплодны! — фыркнула тетка. — Жили бы себе, многие живут, ни детей, ни домашних животных — красота!

И тут она развернулась к нему, схватила за руку:

— Ну-ка посмотрим, что ты есть такое?

Он поморщился от боли, но промолчал, тетка продолжала сдавливать его руку длиннющими цепкими пальцами.

— Фи, — скривилась она в презрении и зацокала языком, выражая свое неодобрение, — худющий, бледнющий, а может и больной. Вы на инфекции его проверяли?

Двое промычали нечто невразумительное.

— Ну да, — не поверила тетка, поди-ка сын алкашей, а то еще и рецидивистов. Вырастет, зарежет вас во сне, а квартиру себе захабает!

Двое промычали нечто отрицательное.

— Знаю я вас! — прикрикнула тетка и двое мгновенно, покорно сникли.

Тетка, наконец, отпустила его руку, села нога на ногу, продолжая его оглядывать, набила табаком трубку.

Один отделился от другой и почтительно склонившись, поднес горящую спичку к ее трубке.

— Ну и кто же ты таков будешь? — спросила тетка.

— Я? — переспросил он и ответил уверенно. — Гений!

Тетка немедленно фыркнула. Ее щеки затряслись от безудержного веселья:

— Гений! Ой, держите меня! — хохотала она.

Он невозмутимо смотрел на нее.

Отсмеявшись, она вытерла тыльной стороной ладони слезы, невольно выступившие от продолжительного смеха, и спросила, не скрывая иронии:

— И в чем же твоя гениальность?

Он, без слов, протянул вперед ладонь и тут же осыпал тетку золотыми монетами.

— А, фокусничаешь! — разочарованно протянула тетка, но монеты подобрала.

Он проследил, как золото исчезло в бездонных карманах теткиного пиджака. В углу, двое, хранили напряженное молчание.

— Ну ладно, — встала тетка, — поиграли и будет!

— Отправляйте, вы, этого, — кивнула она на подростка, — сироту, обратно в интернат!

— Нет! — тихо выговорил он.

— А тебе вообще никто права голоса не давал! — заверезжала тетка и повернулась, к двоим. — Выбирайте, либо он, либо квартира!

И ехидничая, показала фигу юноше:

— Что, съел? Я тут хозяйка, квартира моя, а они, — кивнула она на двоих, — всего лишь квартиранты и мне каждый месяц платят! Иные и зарплаты-то такие не получают, сколько они мне платят! Даром, что ли моя сестра родная, будет жить на моих законных квадратных метрах?

— Пошла вон! — четко выговорил он.

И когда ее закрутило, заповорачивало, когда невидимый вихрь понес ее к выходу, он быстро проговорил:

— И дорогу сюда забудь, а как вспомнишь, снова забудь! И сестру свою грабить не смей, не смей с родных людей деньги требовать, а как захочешь ограбить, так память у тебя и отшибет на веки веков!

Тетка, было, раскрыла рот, заходясь в беззвучном крике, забилась, в попытке сбросить колдовство, но была безжалостно выкинута, вытолкнута из квартиры, из подъезда и опомнилась только возле своего собственного дома, за тридевять земель, на той стороне города. Перевела дыхание, огляделась, ничего не соображая, и машинально двинула в располагавшийся по соседству продуктовый магазин. Набрав покупок и рассчитываясь на кассе, полезла по привычке в карман пиджака, где хранила мелочь, вытащила на свет божий пригоршню золотых монет.

Ничего не понимая, долго глядела на диво дивное, пока взбешенная ее поведением очередь, застрявшая на подходе к кассе, не разразилась криками:

— Долго еще пялиться будешь?

— Набрала желтых кругляшек и тупит, смотрит!

— Плати и уходи!

Она расплатилась обыкновенными деньгами и, спрятав золотые монеты обратно в карман, пошла, приседая от страха и недоумения. Множество вопросов роилось у нее в голове, но ноги сами принесли к лавке антикварных ценностей, где уверенный в себе знаток древностей, разглядев монеты, твердо заявил:

— По десять долларов за штуку и ни цента больше!

Обмен тут же состоялся и она, чрезвычайно довольная добралась до своей квартиры, где в заветной шкатулке уже хранились кое-какие деньжата. Запирая неведомо откуда взявшееся счастье в виде ценных зеленых бумажек, она ликовала, и было подумала о своей сестре, которую всегда считала простофилей, а не позвонить ли ей по телефону, похвастаться? Но тут же отчего-то и позабыла, и пошла набивать трубку табаком, чтобы покурить всласть. То, что она сдает квартиру родной сестре, она и не вспомнила, и это являлось очень хорошим знаком для нее, что, впрочем, она и не поняла вовсе…