Сквозь Эльфийские ладони

Элен Славина, 2022

Эльфийка Мариэль обещала, что всегда будет защищать лес от нападок браконьеров. Но встретив красавца-охотника, который собирался не только поймать ценного зверька, но и соблазнить невинную девушку, решает наказать его.Обмануть и обокрасть браконьера оказалось проще простого, теперь деньги у нее, и она может купить лекарство для тяжелобольной сестры. Вот только охотник совсем непрост, вернуть деньги, которые украла эльфийка, для него теперь дело чести.А может лучше отправить девушку в тюрьму и больше о ней не думать, хотя зарождающиеся чувства любви уже дают о себе знать и противиться им еще сложнее.

Глава 6

Иеления проснулась, когда солнце только-только поднималось над вершинами деревьев.

Эльфийка поняла, что жутко замёрзла. Спать на веранде под ночным небом было так необычно, и неудобно. Забытое чувство свободы и отчаяния вновь вернулось к ней, но лишь ненадолго. Вспомнив про свои обязательства и письмо, которое должна была прислать мать, Иеления поднялась. Закутавшись в плед, она задрожала. Тело пыталось согреться, поэтому включила механизм неконтролируемой дрожи мышц.

Открыв тяжелую дверь, она заглянула в гостиную и увидела силуэт спящей дочери на кушетке. Она тоже дрожала. Бордовое одеяло, которое должно было согревать Мариэль, куда-то пропало. Воздух в доме остыл, стало холодно. Необходимо было затопить камин, но времени на это совсем не было.

Осторожно, чтобы не будить Мариэль, женщина подошла, сняла с себя накидку и аккуратно укутала старшую дочь.

Поцеловав Мариэль в лоб, она убрала волосы с лица и посмотрела на спящую красавицу: её глаза под веками быстро двигались, она то и дело издавала невнятные звуки. Ей снился кошмар.

Потрогав дочь за руку и плечо, Иеления добилась того, что Мариэль успокоилась и приоткрыла глаза.

–Тебе снился кошмар. Спи дочка, я скоро вернусь и будем завтракать.

— Уже утро?

— Скоро, совсем скоро наступит. Поспи еще немного.

Иеления вышла из дома и направилась в лес. Недалеко от водопада, в глубине чащи, на одном корявом дереве, что корнями уходило в прохладное озеро, вот уже много лет прятался центр передачи информации.

Эльфийская почта, работала круглые сутки и обеспечивала письмами всех жителей лесного королевства. Неважно как далеко находился тот или иной адресат: будь то окраина леса, куда не ходили люди, но эльфы там стояли дозором, не пуская непрошеных гостей. Или ворота королевского замка, всюду мамондики успевали доставить письмо, важную посылку или депешу. Тайные послания или секретные письма, передавались особым образом: информация сообщалась из уст адресата, прямо в пушистые ушки мамондиков. Дальше, нужно было ждать почтальона и готовится к получению Сарата (Письмо, пер. с эьфийского яз.). Сохранность такой информации была абсолютная и никогда не подвергалась сомнению.

Ну, по крайней мере, так утверждают мамондики. А им лучше все-таки верить на слово. Остаться без писем можно одним днем, а заслужить доверие зверьков, ох как тяжело.

Иеления торопилась к главному дуплу за саратом матери. О чем таком важном хотела она поведать, что не стала говорить об этом через накладные ушки? Кто мог их подслушивать и передавать информацию? Все было очень таинственно и невероятно боязно. Страшась получить плохие новости, Иеления нервничала и старалась не думать об этом.

Иеления посмотрела наверх и увидела, что солнце поднимается быстрее, чем она ожидала.

— Мне нужно спешить, пока дочери не проснулись. — Эльфийка приподняла подол платья и пошла быстрее.

Её окружали сотни десятков деревьев, похожих друг на друга, как капли росы. Непримечательные, неинтересные, равнодушные стволы деревяшек. Она не знала их названий и порядковых номеров, чем они полезны и как давно находятся на этой земле. Ей это было неважно и неинтересно, хотя когда-то, живя в эльфийском племени с матерью и отцом, она знала очень многое. Интересовалась жизнью зверей и растений, связями людей и эльфов. Она мастерски стреляла из лука и редко промахивалась. Хотела помогать отцу в его нелёгком деле руководства эльфийским племенем, но однажды в её сердце ворвалась любовь и поменяла все планы.

Увидев вдалеке, что лес становится реже, воздух прозрачнее, а небеса открывают свою голубизну словно объятия, Иеления обрадовалась.

Впереди было озеро, красивое, как глаза её младшей дочери Лариэль и глубокое, как душа Мариэль. Но не знала она, кого любила больше? Да и нужно ли это было знать? Они обе были частицами её сердца, и за любую из них готова была умереть.

Посредине озера был небольшой островок, на котором росло одно единственное дерево. Ветви его упирались в небо, а корнями — оно касалось дна. Оно напоминало большой ветвистый лабиринт, по которому сновали маленькие мамондики. Зверьки все были утыканы письмами, телеграммами и небольшими посылками. Некоторые из них затыкали уши мохнатыми лапками, чтобы секретная информация не вылетела наружу и не упала в озеро. Иначе быть беде! Потом ее не соберёшь, среди белоснежных лилий, подводных камней и прожорливых рыб.

Отвлекать мамондиков от такого важного дела как перенос информации, было крайне неразумно, да и к тому же очень опасно. Поэтому Иеления стояла на берегу озера и внимательно наблюдала за этой стаей колючих муравьёв. Ей нужно было переправиться на островок, но ни одного паромщика рядом не было. Последний укатил несколько минут назад и стоял сейчас на другом берегу, внимательно наблюдая за беготней одного безумного мамондика. Кажется, у этого посыльного зачесался нос, и он разлепил лапки от ушей. Информация полилась потоком на ветки и корни дерева, а затем плюхнулась в воду. Мамондик стоял на ветке, чихал и чуть не плакал. Ему ничего не оставалось, как нырять за секретными данными в воду и собирать её по крупицам, а точнее, по капелькам.

— Паромщик, хорош глазеть на посыльного. Плыви ко мне! — крикнула Эльфийка мамондику.

Паромщик посмотрел на эльфийку, схватился лапками за голову, причитая и извиняясь, и поплыл к Иелении.

Через десять минут Иеления была на островке и стояла у главного дупла по выдаче секретной информации. Услышав просьбу эльфийки, мамондик понял, что послание будет из племени. Он сразу отвел её к закрытому дуплу и сказал ждать Тайного мамондика. Дупло было старым, рыхлым и воняло плесенью. Сколько ему было веков, знали только сами деревья, но эльфы насчитывали им около тысячи лет.

Сидя на небольшой лавочке, Иеления понимала, что время утекает очень быстро и если она не поторопиться, то опоздает к пробуждению Мариэль.

— Мамондик к вашим услугам! — произнёс над ухом чей-то голос.

Иеления подпрыгнула от неожиданности и посмотрела наверх.

— Вот паразит, напугал. Говори уже, что за послание.

— Прошу прощения за столь неучтивое поведение. Мне нужно подтвердить вашу личность и только после этого передать вам информацию.

Звереныш смотрел прямо в глаза и не двигался.

— Ну, так подтверждай! Меня зовут Иеления Друлаван. Дочь вождя племени Эльфов Целителей — Друлавана Второго.

— От кого ждёте письмо? — Все тем же монотонным голосом проговорил мамондик.

— От своей матери и жены вождя Друлавана Второго, имя её Глиндменель. (Голубое небо, пер. с эльфийского яз.).

— Голубое небо! Очень красиво. — Мамондик попытался улыбнуться, но с хоботком это бывает проблематично, поэтому, прекратив это бесполезное занятие, сделал серьёзную мордочку. — Ваша личность подтверждена.

Слетев с уступа на потолке нижней части дупла, мамондик сел напротив эльфийки и замер. И тут Иеления увидела, что у посыльного в ушах находятся винные пробки, а в мохнатых лапках он держал небольшой сверток.

— А вы очень смышленый, как я посмотрю! Вы меня слышите? — Иеления показала на ушные пробки.

— Читаю по губам. Поэтому мне нужно находиться рядом с вами, пока вся информация не будет передана.

— Удивительно, а кто-то уши закрывает лапками. Наверно жутко неудобно?

— Это новички. Научатся со временем. А теперь внимание. Вещаю!

Иеления уселась поудобнее и принялась слушать сообщение от матери.

Мамондик вытащил пробки из ушей, и они с легкостью приземлились на устланный мхом пол небольшого дупла. Музыка целителей Эльфийского племени полилась в уютное пространство. Она наполнила его боем барабанов и звонких бубенцов, утренней свирелью птиц и нежными мелодиями сверчков. Вдалеке слышалась тихая песня флейты и колокольчика. Словно новая жизнь доносилась ария шаманов из глубины веков мудрого леса, развивалась ярким веером и дарила успокоение.

Иеления впала в транс и где-то далеко услышала голос своей матери Глиндменель, она пела колыбельную для дочери. Воспоминания о детстве и юношестве наполнили это древнее место, и отправили Иелению в прошлое.

В ее прошлое…

… Мать Мариэль и Лариэль — Иеления, всегда была красавицей и умницей. До семнадцати лет она ездила верхом и метко стреляла из лука. Её светлые волосы переливались на солнце, а глаза своей красотой затмевали звезды. Статная, высокая, она ловко поднималась по горам и считалась лучшим воином в армии отца и вождя племени Друлавана Второго. Ее смех, словно смесь звонких колокольчиков, звучал по всему поселению Фьоре и трогал сердца всех живущих рядом. Будучи единственной дочерью у отца и наследницей престола, она всегда знала себе цену и не позволяла никому обижать себя.

Многие эльфы с разных концов света приезжали к отцу Иелении свататься. Предлагали руку, сердце и свою любовь. Да вот только ничего дороже свободы у неё не было, и менять на призрачное и неведомое чувство гордая эльфийка не собиралась. Ей так хорошо было одной, что разделять с кем-то свою жизнь, она не хотела.

В один день все изменилось, да так кардинально, что Иеления сама себя не узнала. В поселении эльфов, что стояло на западном краю леса, появился красивый и статный мужчина. Темноволосый, зеленоглазый, он производил впечатление серьезного человека, который не любил шутить и никогда бы не позволил делать это над собой.

Он пришёл к вождям с дипломатической миссией, чтобы освободить военных пленников. Не испугавшись агрессивно настроенных эльфов, против человеческой расы, Шаа не взяв оружия, пришел в племя один. Он никогда ничего не боялся. И воспринимал смерть как данность.

Вот только как это воспринимала смерть, знала наверно только она.

Эльфы не любили людей и охраняли свою часть леса с особым рвением. На границе всегда стояли лучники и отлавливали лазутчиков. После допроса они сразу же отправлялись в подземную темницу. Пропускали только дипломатов, и то с неохотой.

Не считая людей, за достойную эльфам расу, они держали людей за слуг и работников низшего ранга. Заставляли их работать на себя, не платя за труд и не позволяя ничего человеческого. Находясь в плену, люди не могли вырваться и попросить о помощи. Многие умирали, так и не дождавшись долгожданной свободы.

Поэтому, когда Шаа Тамиор, пришёл в поселение Фьоре, вокруг него образовалось кольцо из эльфийских лучников, готовых стрелять по первому приказу. Подняв руки, он оголил крепкие накачанные трицепсы, не оставив равнодушными местных эльфиек. Испытывая интерес к мужчинам человеческой расы, они приводили в бешенство молодых эльфов. Заставляя их трудиться над своим телом, те делали это не охотно и чаще всего сдавались, даже не начав.

Запретный плод сладок и очень вкусен и молодые эльфийки знали об этом. Облизываясь на красавцев мужчин, они старались украдкой дотронуться до них, а при возможности оставить хотя бы на одну ночь.

Старейшины же просто ворчали, насылали проклятия и уходили подальше от такого бесстыдства.

— Опусти руки человек и говори, зачем пришёл к нам?

— Я пришёл за военными пленниками, король готов отдать за них своё золото!

— Так почему же твой король не соизволил сам посетить наше убогое место или брезгует чем? — Друлаван Второй громогласно засмеялся, отчего заржали все находящиеся рядом эльфы.

Переговоры длились долго, нудно и ни к чему не приводили. Эльфы стояли на своём, утверждая, что пленники считаются честной добычей в войне. Шаа дипломатически просил их отпустить в королевство, потому что те являлись подданными самого Авнустаса Третьего. Но пока у него ничего не выходило. Предыдущий дипломат, который и рассказал ему основы, очень ловко умел договариваться и говорят, что даже немного дружил с Друлаваном.

— Сколько ты принёс нам золотых монет? — спросил вождь племени.

— По десять монет за каждого. Итого пятьдесят.

— Ты смеешься или твой король издевается надо мной? — Вождь злобно осклабился. — Цена выросла, теперь за пятьдесят монет, ты можешь получить лишь одного.

— Что? Мы так не договаривались!

— Вот и договорились! Цены растут, это политика малыш, можешь так, и передать своему королю.

Усмехнувшись и подняв глаза к небу, Шаа вскинул руки и заложил их за голову. Выдохнув, чтобы не сказать лишнего, он потер подбородок и искоса взглянул на эльфийского вождя.

— Так дела не делаются, Друлаван. Прошу еще раз подумайте! Вы не можете устанавливать цены за пленников в одностороннем порядке.

— Хм… ну хорошо! — Замолчав на пару секунд, продолжил. — Подумал. Пятьдесят монет за одного пленника и не пальцем больше. Забирай любого и убирайся отсюда.

— Чертовы ворюги. Горите в аду, эльфийские отпрыски! — Огрызнувшись, выплюнул слова Шаа. — Король это так не оставит.

— Полегче человек, ты на нашей территории. Вокруг тебя полно лучников, одно движение рукой и твоя голова станет похоже на одуванчик, только вместо пуха будут стрелы.

— Тише-тише… я не это хотел сказать! — Шаа увидел около дерева девушку, сидящую на коне и держащую его на мушке. — Я все понял… — Он не понимал, что говорил, в голове все перемешалось от прекрасного видения перед глазами. Шаа никак не мог оторваться от светлых волос эльфийки и её пышущей жизнью груди.

Через несколько часов, переговоры закончились и одного пленника отпустили. Шаа Тамиор уехал с ним в столицу Кладена, но через несколько дней вернулся снова, с большей суммой и новой дипломатической миссией.

Друлаван не хотел оставлять у себя настырного дипломата. Возмущению его не было предела, но Шаа настоял на том, что пленникам необходима связь с родными. Будучи рабами, они должны иметь возможность жить и свободно работать на эльфийских землях.

Таким образом, благодаря Шаа Тамиору, Авнустас Третий — король Гефипсонии, смог наладить отношения с эльфийским племенем, пускай и на небольшой срок.

Стремление покорить самую красивую эльфийку враждебного народа, было для Шаа одной из важнейших задач. И он собирался выполнить ее в ближайшее время. Дипломат был наслышан о своенравном характере Иелении, поэтому подготовился и знал, что действовать нужно решительно.

Он понимал, что другого шанса у него не будет.

Когда Шаа подошёл к Иелении и попросил научить стрелять из лука, она удивилась. Она ожидала совсем другого. Нелепых ухаживаний, мертвых букетов цветов и фальшивых песен под луной. Все это она уже проходила много раз, поклонники не отличались разнообразием и действовали все как один. Поэтому, когда очередной ухажер заводил шарманку о невероятной красоты глазах и волосах, эльфийку сразу же начинало мутить. Масленый взгляд ухажера на ее грудь и оголенные лодыжки приводил к обратному результату — бедняге приходилось уносить ноги от разъяренной девушки и ее меткой стрелы.

В этот раз все было по-другому, волевой характер Шаа Тамиора, чувство собственного достоинства и смелость понравились юной эльфийке. Она чувствовала равенство между ними и схожесть во взглядах на жизнь.

Взявшись обучать симпатичного дипломата стрелять из лука, они постепенно начали привыкать друг к другу, рассказывать о своих мечтах и планах.

— Шаа, неужели ты мечтаешь о том, чтобы увидеть весь мир? — усмехнувшись произнесла Иеления.

— По-моему, отличная мечта, и я все делаю для этого. Сейчас я служу дипломатом у его королевского высочества. А через несколько лет буду главным послом и смогу увидеть другие страны. А о чем мечтает такая красавица, как Иеления?

— Не смущай меня, Шаа! — Девушка покраснела от неотразимых глаз друга и его очаровательной улыбки. — Я в скором времени собираюсь стать женой вождя эльфийского племени. Понимаешь, о чем я говорю?

— Да вот только мне кажется, не об этом мечтает моя Иеления. — Мужчина погладил волосы эльфийки и прижал к себе хрупкую девушку, сила которой оставалась за пределами их круга.

— Ты прав! Я мечтаю о другом. Я хочу сражаться и защищать эльфийский народ от врагов. Стоять на границе как эльфийские мужчины. Понимаешь? — Эльфийка закрыла глаза ладошками и прошептала. — А еще я очень хочу, чтобы ты меня поцеловал.

Мужчина повернулся к Эльфийке и прошептал:

— А я думал, что ты уже и не попросишь!

Слившись в страстном поцелуе на берегу прозрачного озера, они поклялись друг другу в вечной любви и верности.

С того дня, когда Бог Великого Озера их обвенчал, влюбленные не расставались друг с другом и проводили много времени вместе. Их можно было найти за пределами деревни Фьоре: в лесу, где Иеления учила Шаа охотиться; в конюшне, где любимый ездил на особых лошадях, называемых Изабелловыми. Этот вид был выведен в этом племени, и считался редким.

Дни они проводили вместе, а на ночь расставались. Тамиор жил у озера, а Иеления — с родителями в резиденции. В центре поселения Фьоре, окруженном высокими деревьями с одной стороны и небольшим утесом с другой.

Эльфийка выжидала удобный случай для того, чтобы рассказать отцу всю правду. Но никак не могла решиться.

Слова не подбирались, казались глупыми и не заслуживающими внимания. Вечерами она ходила из угла в угол, прислушиваясь к шорохам внизу, и надеялась, что отец сам зайдет к ней и спросит о том, не хочет ли она что-нибудь ему рассказать. И тогда она бы села рядом, положила голову ему на плечо и открыла свое сердце.

К счастью или, к сожалению, делать ей этого не пришлось.

Завистников хватало везде, и нашелся один, будучи отвергнутый красавицей эльфийкой, донес до отца Иелении дурные вести. Прослышав о таком бесстыдстве, разгневанный Друлаван Второй приказал обоим прибыть в резиденцию Вождя для объяснений.

Толком, не выслушав доводов влюблённых, отец отправил Иелению в свою комнату, а дипломата запер в подземной тюрьме. Он стал таким же пленником, как и его соседи за стенкой. Теперь необходимо было решить, что делать с поруганной честью единственной дочери.

Ответ нашелся быстро, как и достойный кандидат, готовый взять Иелению в жены. Стать мужем будущей правительницы эльфийского племени хотели многие. В данном случае, решались общие интересы, завязанные между двумя племенами. Хотели многие, но удача улыбнулась только одному.

— Ты будешь гнить в подземелье, пока твои кости не превратятся в прах! — выплюнул эти слова Друлаван Второй в лицо Шаа. — Ты обесчестил мою дочь и за это тебя ждет смерть.

Несмотря на угрозы, измученный пленник, проведя в тюрьме несколько суток без еды и воды, увидев вождя произнёс:

— Мы любим друг друга и даже против твоей воли будем вместе!

— Уясни один момент, Тамиор! — Вождь собрался с мыслями, поправил длинную бороду и сел напротив пленника. — Иеления скоро выходит замуж за сына эльфийского вождя племени Крылатых. И ты ничего не сможешь с этим сделать.

— Не может быть! Она не может так поступить…

— После свадьбы они уедут в дальние земли, и ты больше никогда не увидишь Иелению. Я советую тебе смириться с этой новостью и попробовать жить дальше, только без моей дочери. Но жить тебе осталось мало, так что прими эту новость с честью. Если конечно, она у тебя еще осталась.

— Нас обвенчал Бог Великого Озера. Мы истинные муж с женой. — Произнёс Шаа и отвернулся к стенке, уже вынашивая в голове план побега и кражи любимой.

— В это надо верить! А для тебя это просто слова…

Ночь сменяла длинные дни, а дни — холодные ночи. Шаа сидел на полу и под свет яркой Луны-помощницы пытался придумать, как написать письмо любимой. Только вот ни бумаги, ни пера под рукой не было.

Одно радовало, что план побега был готов, пускай только в голове, но это неважно, а вот чтобы рассказать Иелении об этом, нужна была сноровка и удача. Только необходимо действовать быстро. Он слышал, что через пару дней намечена свадьба его любимой с одним из Эльфов.

— Нужно передать Иелении план побега, но вот как это сделать? Вот если бы хоть один вшивенький мамондик сейчас оказался здесь, было бы мне счастье.

Зная о существовании чудесных эльфийских зверьков — мамондиков, Шаа надеялся на их помощь. Вот только как найти хотя бы одного и привести к подземной тюрьме, было поистине сложно.

Иеления рассказывала о том, что мамондики очень необычные. И вот почему: иголки со спины используют в качестве оружия и в портняжном деле, их слюна заживляет порезы и раны, подшерсток согревает даже в зимнюю стужу, а кровью, смешанной с розовой глиной, можно лечить себорею и лишай, а их волшебные какашки… нет, о том как их используют, Иеления не стала упоминать.

Самые ценные зверьки в эльфийском лесу всегда подвергались излову и поэтому тщательно охранялись от браконьеров. Создавались целые отряды по их защите, и Иеления состояла в одном из таких.

Также мамондики могли передавать ценную информацию, сохраняя ее в первозданном виде. А чтобы увидеть зверьков, нужно было просто найти дупло в дереве. Одно из тысячи по всему эльфийскому лесу.

— И где мне взять это чертово дупло? Хотя, если дерево вырастет прямо здесь, в подземелье, я буду очень даже не против. — Усмехнувшись, Шаа Тамиор обошел камеру, но не найдя никаких зачатков растений, облокотился о кирпичную стену. Тонкий луч света пробился на земляной пол через решетчатое окно над потолком и замер в метре от ноги мужчины.

Подойдя ближе, Шаа взглянул наверх и улыбнулся.

— Надо попробовать! — Мужчина попытался достать до окна рукой, но коснулся только края решетки. Он решил попробовать подпрыгнуть и ухватиться за нее, чтобы увидеть улицу.

Выполнить задуманное ему удалось сделать быстро и ловко. Схватив решетку и повиснув на ней всем своим весом, он вырвал ее с мясом и смачно упал на пол. Не отпуская чугунную решетку, прижав ее к себе как родную, он громко вздохнул и поморщился. Удар хоть и был не такой сильный, скорее даже неожиданный, все-таки не слабо помял могучую спину Тамиора.

Бросив решетку на земляной пол, мужчина взглянул наверх и понял, что теперь препятствий нет. Можно спокойно выйти из заточения, осталось только добраться до окна и выползти в отверстие. Задача — как это сделать, ведь решетки больше нет и цепляться не за что?

Но сдаваться Шаа не собирался, только не сейчас, когда путь открыт и нужно всего лишь щепотку удачи. Попробовав воткнуть решетку в кирпичную стену, он понял, что это плохая идея, потому что та отвалилась сразу, не продержавшись и минуты. Ударив кулаком о стену, Тамиор взвыл от боли и громко выругался:

— Эльфийское отродье, единорог тебя радугой раздери! — Запустив решетку в воздух, мужчина не заметил, как она просвистела мимо окна и кто-то испуганно взвизгнул.

Свет солнца померк, и в камере стало по ночному темно и мрачно. Подняв голову наверх, дипломат увидел в просвете окна, толстого зверька. Он был очень лохматый и грязный, даже издалека была заметна свалявшаяся шерсть.

— Ты что здесь делаешь? — Шаа осторожно спросил, надеясь не спугнуть зверька. Даже в сумраке, он понимал, что это мамондик и возможно его спасение.

— Это дупло? Я потерялся! — пискляво произнес зверек, оглядываясь по сторонам и никак не понимая, где он находится. — А где все? Где Мистер Золотой Корунь?

— Спускайся сюда малыш, Мистер Корунь вышел и оставил меня за главного в этом дупле. — Врать Шаа не любил, но, будучи дипломатом, научился разным хитростям, поэтому сейчас ему ничего не оставалось, как приманить мамондика и попросить его о помощи.

Мамондик спрыгнул с окна на земляной пол, распустив свои колючки, чтобы отпружинить и не ударится. Смышленый малыш, хоть и не такой как все мамондики.

— Тебя как зовут? — спросил мужчина, присаживаясь рядом со зверьком.

— Неуклюжий Хрюнь.

— Так слушай сюда Хрюнь! — Шаа закашлялся, чтобы не рассмеяться от имени и сморщил нос от запаха. Не зря ему это имечко дали, соответствует. — Важное и ответственное задание на тебя возлагается. Справишься?

— Так точно, буду стараться из всех мамондиковских сил. — Придвинувшись, мамондик открыл свои уши и принялся слушать.

— Правильный ответ, Хрюнь. Вот что просил передать тебе Мистер Корунь: находишь дочь эльфийского вождя — Иелению и говоришь, что любимый будет ждать ее сегодня на рассвете, около прозрачного озера, где они однажды обвенчались. Если она любит, то придёт, а если нет — любимый навсегда уйдёт из эльфийских земель и она его больше никогда не увидит. Запомнил? А прежде, чем закрыть уши, сделай доброе дело, найди мне какую-нибудь верёвку, спаси друга, провалившегося нечаянно и глупо.

Диломат отстранился от мамондика и глубоко вздохнул свежего воздуха подземелья.

— Закрывай уши, Хрюнь. — Увидев, как мамондик прикрыл уши лапками, Тамиор отрицательно покачал головой и оторвал от своей рубашки кусок ткани. Сделав из нее небольшие пробки, он убрал одну лапку и сунул затычку в ухо. Со вторым проделал то же самое. — Теперь кажется все. Иди, малыш! Верёвку не забудь. Верёвку! Понимаешь, длинную такую, верёвку! — Шаа кричал, на почти глухого мамондика, показывая руками верёвку. Зверек понял и кивнул.

Затем ловко запрыгнул на стену и, вцепившись когтистыми лапками в оконную нишу, нырнул на свободу.

Спустя минуту мамондик вернулся к окну и, заслонив своим мохнатым тельцем нишу, закрыл весь свет в подземелье.

Тамиор, заметив мамондика, приподнялся с пола, ожидая увидеть верёвку в лапах зверька, но ничего не обнаружив, в отчаянии опустил голову. Как выбираться из этого подземелья, он все еще не понимал?

— Ты не принёс верёвку?

— Не слышу и не вижу, что ты говоришь, но догадываюсь, о чем ты меня спрашиваешь. Я же сам веревка! — произнёс Хрюнь и загадочно улыбнулся, как могут улыбаться только мамондики.

— Не понял!

Покрутив маленьким хоботком вокруг оси, Хрюнь вцепился всеми четырьмя лапами в оконную нишу и опустил носовой отросток вниз.

Мужчина громко загоготал, а когда успокоился, показал пальцем на хобот и сказал:

— Он же маленький, как ты меня им вытянешь?

— Хватайся и ни о чем не думай! — строго и немного обиженно произнес зверек.

— Ну, как скажешь. — Тамиор подошёл к окну и, встав ровно под хоботом мамондика, протянул руки.

Не доставая несколько сантиметров, мужчина решил подпрыгнуть и схватить короткий отросток необычного зверька. Но вдруг замер и спросил:

— Я точно не причиню тебе боль?

— Причем здесь соль? — крикнул глухой мамондик из-за кляпа в ушах. — Я тебя не понимаю, но мне уже надоело ждать, хватайся или я ухо…

Не успев договорить, Шаа прыгнул и схватил мамондика за хобот. Пушковые волосы на сморщенном отростке приятно щекотали руку. Мамондик весь сжался, превратившись в колючий комок иголок и потянув на себя грузного мужчину, смачно чихнул. Хоботок раздулся и выплюнул из себя жидкость. Руки заскользили, и дипломат с грохотом упал на землю.

— Вот же гадство! — Отряхнув руки, взглянул на мамондика с надеждой. Если бы тот не чихнул, он бы успел подтянуться на хоботе и залезть в окно.

— Извини, друг, давай еще раз попробуем. Только в этот раз, хватайся обеими руками за хоботок, а когда я иголки уберу, ползи на меня.

— Постарайся только не чихать?

— Что? Не кивать?

— Не важно, пробуем еще раз!

Тамиор разбежался и уже без испуга и стеснения, схватил хоботок Мммондика, ногами упершись в стену, он замер. Зверек весь сжался в комок и стал подтягивать мужчину наверх. Схватившись одной рукой за внутренний край оконной ниши, он увидел, что мамондик убрал иголки и немного расслабился. Поэтому отпустив хоботок, Шаа другой рукой прихватил шерсть зверька и весь подтянулся. Отодвинув Хрюня вбок, он выполз всем телом из окна и очутился на улице.

Перевернувшись на спину, дипломат взглянул на мамондика и увидел, что хоботок зверька вытянулся сантиметров на десять. Медленно прокручивая его и затягивая, как пружину обратно, Хрюнь забавно фыркал и беспрестанно чихал.

Засмеявшись, он понял, что этот добрый зверек теперь стал для него другом, перед которым он всегда будет в долгу.

Поднявшись, он погладил зверька и поблагодарил за помощь. Хрюнь радостно задёргался от поглаживаний и скрылся из глаз выполнять другое ответственное задание, ради которого он и заглянул в это необычное дупло.

Мужчина оглянулся и понял, что его никто не обнаружил, можно даже сказать, что его побег остался незамеченным. Он ликовал, но затем медленно и незаметно вышел с территории деревни Фьоре и направился к тому самому особенному месту, где их с Иеленией обвенчали.

***

Иеления услышала последние слова колыбельной песни, которую ей пела мать Глиндменель. Воспоминания оборвались, и она снова очутилась в старом дупле с мамондиком. Посыльный закрыл уши пробками и обратился к эльфийке:

— То, что ты видела сейчас, о прекрасная Иеления, не тревожь более. Пусть это останется в твоём сердце. Это лишь подтверждает любовь к мужу и эльфийскому народу.

— Любовь — это боль и страдания. И больше ничего. — Решительно произнесла Иеления и вытерла слезы с опухших глаз. — А теперь рассказывай, что передала мне мать Глиндменель.

Снова вытащив пробки из ушей, мамондик сложил лапки домиком и впал в транс. Голос из его ушей принадлежал матери Иелении, он был приятный, спокойный и немного певучий. Слушая этот голос, виделась прекрасная эльфийка, подпевающая птицам в сказочном лесу, она сидела у ручья и плела венок. Яркие цветы собирались стебель к стеблю, лепесток к лепестку, они прижимались друг к другу и обменивались такими непохожими запахами.

Среди кружева ароматов звучали слова, звуки, рифмы, они складывались в предложения, и вот уже все становилось понятно.

"Милая моя дочка, Иеления, все, что сейчас происходит в лесу очень и очень странно. Мы никогда бы не подумали, что с нами такое может случиться. Твои слова о Мариэль подтверждают то, что происходящие события ужасны. Старейшины племен не знают, что делать дальше?! На эльфов совершаются нападения, чаще жертвами становятся юные девушки. Чтобы мы ни делали, как бы ни защищали их, они погибают. Куда бы ни отправлялись, возвращаются они уже с ядом в крови. Боги отвернулись от нас, и старейшины считают, что наше племя проклято. Прошу тебя дочка, возвращайся к дочерям, они нуждаются в тебе. Если Мариэль не поправится, воспользуйся кровью мамондиков, она целебная и может спасти от отравления.

Об этом знают эльфы, но эта тайна стала известна людям, поэтому сейчас вновь началась охота на мамондиков. Если так пойдёт и дальше, эльфы и ценные зверьки леса исчезнут как вид и только песни останутся после нас, как воспоминание.

И ещё одно, в свертке, что передаст тебе посыльный, будет подарок от меня, используй его с умом.

Поторопись дочь моя, времени осталось мало!»