Чтобы увидеть радугу, нужно пережить дождь

Элен Браун

– Куда!? Стой! – крик мужа, буквально вырвал Алину из прекрасной неги. – Стой! Там камни! Стой! – Муж уже бежал по берегу и размахивал руками – Сашка! Нельзя! Стой! Алине, казалось, ее сердце остановилось, она спустила Петьку с колен. Она не двигалась, она стояла на месте, не отпуская руку сына, только глаза непрерывно двигались вслед за летящим на камни ребенком.

Странно

Странно наш мир устроен. Вот мы ходим такие одинокие по миру. Сначала мы не знаем, что одиноки, потом нам со всех сторон сыплются доказательства, но нам, все равно не верится, поэтому мы даже об этом не задумываемся. Потом одно из доказательств оказывается настолько весомым, что не остается никаких сомнений. Однако мы по-прежнему пытаемся убедить себя в обратном. Обычно, до тех пор, пока не упираемся в стену не понимания и ворох бессмысленных разговоров, которые не то, что не ведут к результату, а наоборот уводят от него все дальше и дальше. И вот однажды наш мир, в котором было так уютно, рушится в одночасье. И все. Начинается новая жизнь. Причем, обычно, нам совершенно не понятно, как жить этой новой жизнью. Смех. Взрослый казалось бы человек. Однако, полный ступор, без определенного вида действий. А иногда, бывает, настолько все понятно, что и как нужно делать, что даже страшно от этой уверенности, точнее от возможности ее исчезновения. Хоп! Проснулся утром, а уверенности нет. И что тогда? Куда бежать, кого просить? А бежать-то некуда. Мы же помним, что мы одиноки и начали новую жизнь. И кто-то ломится в другие страны, другие города, за новым счастьем или просто в новую за ним очередь, а может и во все не за ним, а просто за приключениями, за эмоциями, которых уже давно не было. Черт знает что, в этом мире происходит. И друзья есть и любимые люди, и дети и мир другой с ними, и одиночество другое, не такое острое, не такое жестокой, но все рано есть.

— Папа, можно я на скутере покатаюсь? — Конечно, дочка, — улыбается отец — как он может отказать своей любимице? А жена уже цедит сквозь зубы: «Замерзнет или давай, конечно, папа добренький, только мать злая, ничего не разрешает. А, между прочим, она с тройками четверть закончила»

— Ну, что ее, теперь, до конца лета держать ее на привязи? — недоумевает муж. — Ведь, она… — Глядя на дочь, как она умело управляется с механическим морским коньком, добавляет — Русалочка, она моя.

Мать отступает, у нее тоже на душе делается тепло, хоть и сердце ее сжимается на каждом повороте. Каждый всплеск воды, отпущенная рука, чтобы помахать родителям, заставляют сердце сжаться и крепче обнять младшего сына, ближе подвинуться к мужу, так страшно сжимается сердце. А, ведь, и, правда, такая красивая у них дочурка: волосы вьются, фигурка стройная, длинноногая девчушка, ладная такая, почти девушка уже. И куда же так быстро летит время? Только вчера отправляли в первый класс, а уж месяц, как седьмой закончила. Хорошо, хоть, Петька еще маленький. Можно тискать этого пузыря, щекотать, целовать, пока малыш заливается смехом. Алина нежно обняла сына и поцеловала его еще мокрые, чуть испачканные в песке волосы.

— Куда!? Стой! — крик мужа, буквально вырвал Алину из прекрасной неги.

— Стой! Там камни! Стой! — Муж уже бежал по берегу и размахивал руками — Сашка! Нельзя! Стой!

Алине, казалось, ее сердце остановилось, она спустила Петьку с колен. Она не двигалась, она стояла на месте, не отпуская руку сына, только глаза непрерывно двигались вслед за летящим на камни ребенком. Малыш хотел выдернуть ручку из маминой, пытался отступать в сторону и тянуть маму за собой, падал на коленки, извивался, пробовал громко кричать, стукая маму по ногам свободной рукой. Казалось, мать не замечает, как сын требует к себе внимания. Она, только, крепче сжимала его ручку в своей, не спуская глаз с дочери.

Еще мгновение, еще секунда и их девочка…

— Пап смотри! — радостно кричала Сашка, она резко вывернула руль, скутер почти на месте развернулся на девяносто градусов и помчался в противоположную сторону.

Отец вскинул вверх руки.

— Ну, Сашка, ну, молодец! — Хохотал в голос отец. — Алинка, смотри, что творит, чертовка! Ух! — Отец искренне радовался.

— Алинка, ну что ты? — подходя, спросил он жену — смотри, как выкрутилась!

Алина бросила злой взгляд на мужа.

— Испугалась? — заботливо спросил он.

— Пусть выходит — жестко сказала Алина.

— Да, ладно, тебе — муж пытался ее смягчить

— Я сказала пусть выходит! — прикрикнула Алина, вдруг, ослабив свою руку. От неожиданности Петька не удержался и шлепнулся на попу, от чего незамедлительно расплакался. Отец поднял сына на руки, пытаясь его отвлечь.

— Скажи, ей пусть выходит. Ты что не понимаешь меня совсем? — Алина снова прикрикнула.

— Саш, — всё, выходи, мама ругается! — Махнул он рукой дочери.

— Мама ругается!? — Алина была в замешательстве, если не сказать, что в шоке. Он будто забыл, как бежал по берегу в ужасе, что Сашка разобьется.

— Пап, еще чуть-чуть!

— Выходи! — махнул он рукой дочери.

— Ладно — нехотя ответила Саша. Выбравшись на берег, она радостно побежала к родителям, быстрее обсуждать свои успехи. — Пап, здорово у меня получилось? — Сашка вся светилась.

— Мам! — Саша ждала понимания от матери.

— Ты с ума сошла? Разбиться хочешь? — Алина даже не успела задуматься, как щелкнула дочери больной подзатыльник, она переходила на крик. Взгляд ее напоминал, скорее взгляд разъяренной львицы, чем любящей матери — Ты вообще, о чем-нибудь думаешь?

— Пап!? — у Саши брызнули слезы. — Пап, ну, я же справилась. Ну, чего она? — слезы уже текли ручьем.

— Алин, правда, ну, зачем ты? — он, конечно, понимал жену. Она испугалась, но и Сашка молодчина, она справилась, она… Она его бесстрашная бандитка. Господи, сколько уже всего было: и падений с деревьев, и с велосипедов, царапин, рваных ран, битых стекол. С ума сойти можно. И как ему разорваться между его любимых женщин.

— Зачем? — Алина перевела на него глаза с дочери, — Олег, зачем? — теперь ее взгляд был самым несчастным, каким он еще не видел. — Да, пошли вы! — Алина швырнула в песок детское ведерко — Делайте, что хотите!

Алина! — крикнул ей в след муж. — Подожди!

Жена не отвечала, она шла вперед к морю уверенными шагами. И только вздрагивающие плечи и закрытое руками лицо выдавали истинную причину необходимости отойти в сторону.

Что она испытывала? Горечь, обиду, страх, счастье, любовь — всё одновременно, странное месиво чувств. Но в первую очередь, свою беззащитность и одиночество. В эту секунду, каждый из них чувствовал себя одиноким и беспомощным. Петя потому, что мама неожиданно отпустила его руку, и он упал, от внезапности испугался и заплакал. Сашка. Сашка так старалась показать свои способности, что забыла о безопасности. В итоге расстроила мать, и ее личная радость и ликование обернулись огорчением. Отец. Отец чувствовал себя беспомощным потому, что он всех понимал, всех троих до боли понимал: и Алину, что она испугалась за дочь, он и сам испугался. И Сашку. Ведь, он помнит, как это, когда что-то задуманное получается. И Петю тоже понимал. Ему еще совсем невдомек, что такое осознанно бояться. Он еще живет инстинктами. Как это должно быть здорово! Живешь так, как чувствуешь, а не так, как велят обстоятельства и здравый смысл, если он, конечно есть. Да, Олег, понимал всех, но на чью-то сторону встать не мог. Как обидно. Казалось бы, одна семья, а так у всех все по-разному. Алина. А Алина просто умерла бы, если бы потеряла, хоть кого-то из них.

Конец ознакомительного фрагмента.