Мультивселенная ошибочных миров. Часть 2

Элайджа Бунн

Фронт галактической войны пожирает всё больше миров. Кайл и Зоку, обретя новые силы, должны выбрать свое место в этом хаосе и остановить Джотай и Детей Роков любой ценой. Истинная вера погружает мир в омут самозабвенного порока. Элен и Никсу придется сразиться с Дрю Фейном, ведь победа обезумевшего фанатика означает одно – чудовищное перерождение рода человеческого. Мультивселенная на грани краха. Крис и Найджел выйдут на арену таинственного Организатора, дабы найти Бога и запустить новый Цикл.

© Элайджа Бунн, 2021

ISBN 978-5-0055-3080-6 (т. 2)

ISBN 978-5-0051-9243-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Репетиция перед началом «концерта»

Мы можем отрицать это,

Но нам никогда не избавиться от мысли,

Что ничего этого нам не нужно, а любое действие бессмысленно,

Ведь все наши деяния далеки от нашего разума.

Никто толком еще не привык к новым костюмам, которые Наместник попросил называть абитумами, но элитный отряд «Элект» уже вылетел на свою первую миссию после переформирования. Бойцы сидели в хвосте огромного боевого вертолета, завороженно разглядывая через непрозрачные стекла шлемов собственные тела, обтянутые механической броней. Абитумы то и дело перемигивались мириадами крохотных прямоугольных диодов, что покрывали каждую конечность и нагрудные панцири из соединенных темно-серых пластин. Каждый индикатор за что-то отвечал, но разобраться в документации абитумов было просто невозможно, даже несмотря на то, что в отряде собрались далеко не глупые люди.

После реформирования среди закаленных бойцов можно было заметить нескольких новеньких, которые теперь на общем построении стояли за Ярким.

Первым из них был Конг. Бестселлер не стал заморачиваться ни над его прозвищем, ни над тем, кого взять на место громилы, которое освободил Улитка. Конг был действительно огромным, и казался даже больше, чем его полноватый предшественник. Скорее всего, дело было в рельефной мышечной массе, которая непроизвольно источала все его физическое превосходство над любым противником. Бест взял его из Зедрила, где тот уже успел прослыть плохой репутацией и несговорчивым с преступниками нравом.

Рядом с ним сидела Рыбка. Как и в случае с Конгом, здесь Бестселлер не стал долго раздумывать над ее позывным, и произнес при встрече первое, что пришло ему в голову. Рыбка была с пиратских островов Лариза, где она успела дослужиться до ранга боцмана во флоте «Двадцатки». Невысокая и смуглая девушка не уступала ни одному из присутствующих бойцов в опыте сражений и твердолобости. Бест решил взять ее в отряд после того, как увидел рапорт, в котором говорилось, что некая Урсула Наркисс в одиночку потопила целый корабль. Новоиспеченный капитан быстро связался с местным управлением Очистителей, где сейчас творился полный хаос, и выцарапал девушку в «Элект», чему она сама была не сильно рада.

Напротив Рыбки сидел Иероглиф. Иероглифом Бест его назвал потому, что выговорить имя бойца он попросту не мог. Пытался. Однажды, как ему показалось, почти получилось. Но увидев, сколько слюны он при этом выплюнул на лицо бедного новенького, решил, что в дальнейшем будет обращаться к нему сугубо по позывному имени. Сама история Иероглифа для большинства членов отряда была покрыта мраком.

Элен лишь знала, что этот боец прибыл сюда прямиком из той же тюрьмы, где сидела она и Яркий. Еще год назад она могла бы возмутиться, что преступник занял место в элитном отряде. Но сейчас Коллинс решила не заикаться об этом.

Девушка теперь занимала должность помощника капитана Бестселлера и стояла во главе построения. Звук, Наклейка, Кнопка, Пенал и Яркий восприняли такое решение командира с одобрением. Звук не мог сказать ничего против той, что спасла ему жизнь. Наклейка, будучи его единственным другом в команде, поддерживал его в этом. Кнопка до сих пор стыдился, что не отправился вместе с Элен на спасение Звука, когда она просила его об этом, поэтому с охотой пропустил ее вперед строя. Пенал попросту был благодарен, что именно ее стараниями отряд вновь был возрожден.

Что касается Яркого, то у него были свои причины поддерживать Коллинс, о чем он предпочитал помалкивать.

Кроме Конга, Рыбки и Иероглифа, в вертолете сидел еще один новенький. Бестселлер обозвал его Декадансом. Человеком он был, прямо сказать, неординарным. Несмотря на род профессии, этот высокий подтянутый мужчина носил закрученные наверх усы и длинные вьющиеся волосы, которые почти спадали ему на плечи. В разговорах он был сдержан и почти тосклив. Яркий даже сказал, что Декаданс самый отстраненный индивид, коего он встречал за всю свою общительную жизнь. Тем не менее, такое поведение и манера общения новенького многих устраивала, поэтому его никто не трогал, и он тихо сидел в паре мест ото всех, разглядывая свой абитум.

Через несколько часов перелета, которые для многих прошли незаметно за чтением документации и изучением абитумов, почувствовалось плавное торможение. Вертолет завис в воздухе.

— Прибыли, — послышался глухой голос Бестселлера, который говорил через динамики шлема.

Хвост вертушки раскрылся, и бойцам «Электа» предстал Монт — столица Ханна и, по сути, единственный крупный город в безирке. По сообщениям, которые дошли до Бестселлера от местных военных очистителей, именно здесь обосновались поглотители, прибывшие с Вербрехена. Исходя из данных капитана элитного отряда, после той самой зачистки в Сиентии, в которой Фрэнсис Штунц получил серьезные ранения, ослабившие его на длительный срок, Дрю Фейн едва ли мог поручить нечто настолько важное кому-то не из круга доверенных лиц. Некоторые думали, что Дрю сам решил возглавить группу, чтобы убедиться в успешном распространении поглотителей по Суверану. Но это было не так.

Бойцы активировали репульсоры в своих костюмах и плавно опустились на землю. Молниеносная высадка сменилась отточенной чередой приказов.

— Сейчас мы на крыше единственного здания, где они пока что обосновались, — быстро говорил Бест, — считайте, что нам повезло. Если будем медлить или щадить их сегодня, то удача на этом закончится. Допустимы жертвы среди гражданских лиц. Эта мера уже оговорена с правительством, и бургомистр Филипс дал добро. Поэтому я приказываю вам быть жестокими. Мы должны перебить их всех. Сегодня. Иначе они заполонят уже половину земного шара, мать их, — он нажал пару кнопок на предплечье, и перед бойцами появилась голограмма поглотителя, — Линхард Вейс. Он руководит высадкой поглотителей на этот континент и сейчас он сидит прямо под нашими ногами. Прежде чем убить, я должен его допросить. Все ясно?

— Так точно! — Последовал хоровой ответ.

Бестселлер утвердительно кивнул.

— Отлично, — он указал пальцем на Конга, Звука и Наклейку, — вы трое, прикроете выход. Остальные со мной. Указания получите по ходу операции. Начали!

Отряд живо рассредоточился по позициям. Декадансу доверили снайперскую винтовку и отправили на крышу соседнего здания. Дверь чердака многоэтажки с грохотом слетела с петель. За ней их уже ждали. Пенал, который держал пару синровых автоматов наперевес, был готов к такому приему и размазал поглотителей по бетонным стенам одной дребезжащей очередью.

Дальше было сложнее. На каждом этаже здания было больше десятка квартир, поэтому бойцам приходилось зачищать по нескольку комнат в одиночку. Почти за каждой дверью их ждали обладатели металлических клыков. Когда они спустились на пару этажей, грохот выстрелов и крики умирающих уже подняли на ноги весь дом. Теперь противники нападали на них и на лестничных пролетах, устраивали засады, оставляя некоторые квартиры пустыми. Поглотители дожидались, когда в дверь зайдет боец «Электа» и набрасывались на него сзади. Так им почти удалось прикончить Иероглифа, но тому на помощь подоспела Рыбка, порубив негодяев прямым аурным мечом. Сам Иероглиф продолжил операцию, покрытый с головы до ног чужой бурой кровью.

На десяток этажей у них ушло меньше часа. Позади остались пробитые потолки и стены, истерзанные трупы, которые до сих пор безуспешно пытались регенерировать, и несколько гражданских, о существовании которых все старались тут же забыть. У многих это получалось. У Элен нет.

Когда стало ясно, что лидер группы поглотителей уже точно будет схвачен, Коллинс достала из небольшого отсека, что располагался на спине в виде небольшого металлического портфеля, несколько колб и заполнила их булькающими останками преступников. Она морщилась от отвращения, чувствуя запах гниения даже сквозь герметичный шлем, воздух в который поступал через фильтры. Но просьбу Наместника Хилари необходимо было выполнить, хоть она и не до конца понимала, зачем ему это.

Элен быстро спустилась со второго этажа и нашла товарищей в одной из квартир, что была близко к холлу. Почти все столпились у двери.

— Что происходит? — Озабоченно поинтересовалась Коллинс, крутя головой в поисках ответа.

Все выглядели несколько потерянно.

— Там Бест, — неохотно ответил ей Яркий, — оказалось, что Конг не такой уж и простой парень, и носит эту груду мышц не красоты ради. Линхард Вейс попытался сбежать, как только услышал выстрелы. Ну и наткнулся на этого верзилу. Тот его убивать не стал. Приказ — есть приказ, чего уж тут. Но отколошматил так, что сам Дрю Фейн даже после регенерации не узнает. Так теперь еще и Бест взялся пытать эту груду с трудом шевелящихся органов. Отвратительное зрелище. Но ты можешь зайти, — усмехнулся он.

— Считаешь, что мне будет приятно на это смотреть? — с недоуменным укором спросила она.

— Ну, — пожал печами Яркий, — может и не приятно…

Продолжать разговор дальше не было ни желания и ни особого смысла. Единственный человек в отряде, который питал к ней теплые чувства, считал ее психом. От этого возникло желание этим самым психопатом побыть.

Элен прошла в гостиную, где Бест «общался» с поглотителем. Она быстро поняла, что эту планку ей сегодня уже не взять.

— Так-так-так, — гоготал капитан «Электа», — кто это у нас такой побитый? Кто у нас такой размалёванный по всей стене?

— Отвали, — хрипел Линхард, — чертов наркоман.

Зрелище действительно было не из приятных. Тело поглотителя уже почти приняло прежний облик, но Бестселлер наносил ему новые повреждения. Дробовик помогал ему в этом.

Прогремел выстрел, и из ствола, направленного на колено Вейса. Потянул густой зеленоватый дым.

— Что такое? — Хихикнул Линхард, — Я сказал что-то обидное? Или правдивое?

— Вопросы здесь задаю я, — твердо произнес Бест, — и нет, это не было обидно. То, что я иногда курю, знает даже Алтиорем. Будь уверен, это правда. Но речь не обо мне, а о том, что ты знаешь. Советую говорить быстрее. В следующий раз я отстрелю тебе не колено, а кое-что повыше. С какого начать? Левое или правое?

Поглотитель попытался расхохотаться, но закашлялся кровью.

— У тебя закончились патроны, — выдавил он, — по звуку затвора слышал. Так что ни черта у тебя не выйдет, очиститель.

— Тебе же хуже, — пожал плечами Бестселлер и откинул дробовик в сторону.

Капитан элитного отряда достал из-за спины прямой аурный меч, и когда сердцевина его клинка наполнилась зеленой светящейся жидкостью, вонзил острие между ног Вейса. Поглотитель завизжал и забился в агонии, но от этого ему стало еще больнее, поэтому теперь он просто сидел на полу и кричал, наблюдая, как из-под него вытекает багровая лужа.

Бест же только тяжело вздохнул и стянул с головы шлем. Черный пучок волос растрепался, и теперь пряди прикрывали его вытянутое морщинистое лицо. Тряхнув головой, он заметил, стоявшую в дверном проеме, Элен.

— Рад, что ты здесь, — добродушно улыбнулся он, — поможешь мне?

— Не представляю, чем я могу, — протянула Коллинс, потупив взгляд на меч капитана, который лишь слегка пошатывался, настолько крепко он вошел в плоть поглотителя.

Через пару минут крики затихли. Бест вытащил клинок из Линхарда и смахнул с него темную, почти черную, кровь. Когда он замахнулся еще раз, Вейс, наконец, заговорил.

— В правой руке, — простонал он, поглядывая на конечность, — все там. Лучше, чем расписал Фейн, я вам ничего не расскажу.

— Это так, — кивнул капитан и повернулся к Коллинс, — разрежь его правую руку.

Элен судорожно отпрянула назад.

— В смысле вспороть? — изумилась она, — Но зачем? Почему он просит о подобном после того, как вы и так поиздевались над его телом?

— Так они используют ускоренную регенерацию, — ответил Бест, разглядывая собственный клинок, — разрезают плоть и впихивают в рану что-нибудь ценное. Рана быстро затягивается, а это самое нечто ценное остается внутри. И все без следов и шрамов. Удобно, не правда ли?

Коллинс проглотила ком в горле. Планка безумия поднималась все выше и выше. Она медленно подошла к поглотителю и еще раз взглянула на капитана. Бест держал меч наготове, чтобы снести преступнику голову, если тот попробует ее атаковать. Элен достала из-за спины собственный клинок и провела им по руке Линхарда. Тот застонал, видя, как из него вновь потекла кровь, похожая на нефть, но дергаться не стал.

Из его бицепса что-то торчало. Элен, стараясь не прислушиваться к звучному хлюпанью, достала сверток и отряхнула его от волокон ткани.

— Бумага в целлофане? — усмехнулся Бестселлер, укоризненно глядя на Вейса, — Вы же в курсе, что уже давно изобрели чипы, которые не читаются на сканерах? Они сделаны из того же материала, что и ваши зубки, идиоты! Ладно, что там, Коллинс?

Элен развернула сверток. Несколько страниц мелкого текста с указаниями и план здания. Огромный стадион Хапстада со всеми входами и выходами, паролями для дверей и подробный план атаки. Она быстро пробежалась глазами по тексту. Кое-что заставило ее снять с головы шлем и смахнуть пот со лба.

Дата атаки совпадала с финалом аурного турнира среди школьников всего континента. Элен в двух словах объяснила, к чему готовятся Поглотители.

— Набираешь здесь пушечное мясо для разбоя? — Капитан повернулся к Вейсу. — Хотел молодняком отвлечь нас от главного веселья? Или Фейн вздумал задействовать их в массовке на трибунах? Клянусь богом, в этот раз он круто взял! Там ведь больше двух сотен тысяч человек поместится!

— Ты получил, — Линхард почти задыхался, — что хотел. Теперь оставь меня, черт возьми. Просто вали. Делай то, что должен. Но Фейна тебе не остановить. Его Царство уже близко.

— Оставить тебя? — Бест почти расхохотался, — Неужели ты думал, что я оставлю тебя в живых хоть при каких-то условиях?

Вейс не успел ответить. Прежде, чем он открыл рот, Бестселлер снес половину его головы, оставив на плечах лишь приоткрытую челюсть и кончик носа, над которым красовался идеально ровный срез. После такого не мог регенерировать ни один поглотитель.

— Больше здесь делать нечего, — хмуро произнес капитан, проходя мимо нее, — теперь мы знаем, к чему следует готовиться.

Элен еще некоторое время смотрела на распластавшееся тело Вейса. Она не думала ни о чем. Просто смотрела, как кровь вытекает из десятка ужасающих ран, которые были настолько глубокими, что так и не смогли затянуться в последние минуты его жизни. Все это казалось бессмысленным и чрезмерно жестоким. Бестселлер так не считал.

Коллинс никогда раньше не интересовалась, почему Закат видел в своем приемнике такого человека, как Провод, который в итоге оказался аморальным уродом. По вине этого человека «Элект» увидел свои худшие времена и был расформирован. Но никто ни до этих событий, ни после них не сказал, что лучше бы на месте Провода сразу оказался Бестселлер. Даже он сам ни разу не озвучил эту мысль, и теперь Элен понимала, почему. Закат никогда не хотел, чтобы вся боевая мощь «Электа» оказалась в руках «справедливого» садиста. Алтиорем готов был принять это, общественность могла, но он не мог. Ему пришлось выбирать из двух зол. И Элен, глядя на этот истерзанный труп и карту стадиона у себя в руке, не знала, верным ли был выбор Заката.

Последовала команда спуститься в холл здания, где должен был собраться весь отряд. Большинство бойцов уже были там. Коллинс медлила. Сама не знала почему, но что-то в ней отказывалось присоединиться к боевым товарищам сейчас. Эти склянки с останками поглотителей за спиной, эта окровавленная карта стадиона в руке и этот растерзанный труп у ее ног. Ничего из этого не имело такого значения, как то тревожное чувство, которое овладело ею в этот момент. Что-то переменилось за эти пару минут.

Она вновь прокрутила всю ситуацию у себя в голове. Очистители находят здание, где скрываются поглотители, высадившиеся в Ханне. Данные немедленно передают Бестселлеру, который за несколько часов организовывает эту операцию, находясь в Зентриуме в лаборатории Наместника Хилари. «Элект» немедленно вылетает в Монт, чтобы зачистить город от преступников. Несмотря на видимое сопротивление, им это удается. Более того, они получают данные, о которых и не мечтали. Теперь они знают следующую цель Дрю Фейна.

Все так. И все слишком гладко. Как по маслу, ничего не скажешь. Она покосилась на окно за секунду до взрыва. Интуиция ее не подвела. Боевой вертолет «Электа» зависший над улицами города, разлетелся на куски, накрыв горящими обломками несколько кварталов. Послышались людские крики и звуки сигнальных сирен. Им только что отрезали путь к отступлению. Но от чего им отступать?

В уголке экрана шлема загорелся цветовой индикатор опасности. Оранжевый. Лишь один поглотитель мог похвастаться таким цветом.

Элен вновь доверилась инстинкту и подошла к окну, за которым прогремел взрыв. Тело двигалось само по себе, и девушка с трудом объясняла себе причины своих действий. Но они были оправданны. В следующее мгновение ударная волна хлестнула ее по спине и выбросила на улицу. Многоэтажное здание позади нее с оглушительным скрипом и гулом плавно вошло в землю, лишившись несущих опор. Никто из бойцов отряда не заметил заложенную взрывчатку по ходу зачистки.

Индикатор в углу экрана показал приблизительное местоположение источника опасности: среди руин. Там же остались члены ее отряда. Абитумы должны были защитить их от обломков, но у поглотителя были все шансы перебить их прежде, чем они придут в себя и выкарабкаются из-под обвала. Коллинс ринулась вперед и уже через пару десятков метров смогла различить сквозь дым и клубы пыли фигуру Фрэнсиса.

Он держал над землей одного из бойцов «Электа», схватив его за горло, и наблюдал, как тот корчится, задыхаясь. Крупнокалиберный патрон снайперской винтовки пробил его предплечье, и поглотитель разжал пальцы, отпустив очистителя. Это был Яркий.

— Новичок неплохо справляется, — подумала Элен, вспомнив о существовании Декаданса, который продолжал держать позицию на соседнем здании.

Коллинс ринулась в атаку, но Штунц уже ее заметил и молниеносно ответил своим выпадом. Их кулаки столкнулись в обоюдном ударе, и рука Фрэнсиса изогнулась зигзагом переломов, окропив обломки здания под ними черной кровью. На абитуме не было ни царапины.

Выражение лица поглотителя резко сменило удивление на ярость. Кожа на нем поползла по швам, разрываемая розовыми волокнами стальных мышц и костей. За пару секунд перед Элен выросло существо, которое было на две головы выше самого Фрэнсиса. Спектр опасности побагровел. Коллинс потянулась за клинком, спрятанным за спиной, но, пробив ребра в боку поглотителя, из его тела вытянулась третья конечность, которая отбросила ее в осколок бетонной стены. Преграда разлетелась на куски. Изображение на экране шлема показало полученные повреждения абитума и тела.

Элен прокашлялась и поднялась на ноги. Перед ней стояло настоящее чудовище с множеством угловатых конечностей, обвитыми пучками неприкрытых мышц. Голова существа не имела глаз и носа. За место них на его лице красовались две челюсти: одна над другой. Каждый зуб напоминал изогнутый черный клык, что поглотители вставляли себе во время обряда посвящения.

Существо обернулось и, подняв одну из правых рук, притянуло к себе Конга, вытащив его из-под обломков. Когтистая рука без труда пробила нагрудные пластины абитума, и длинные пальцы оставили в легком бойца несколько внушительных отверстий. Штунц, все еще держа его над землей, сорвал с него шлем и полоснул по широкому лицу. Здоровяк, задыхаясь, харкнул кровью, и Фрэнсис швырнул его в груду обломков.

Не дожидаясь, пока чудище повторит то же самое с кем-нибудь еще, Элен опять бросилась в атаку, забыв о том, что спектр опасности переменился. Меч отрубил сразу пару конечностей, но те мгновенно отрасли вновь. Двумя другими руками Штунц одновременно схватил Коллинс за голову и ударил в живот. Она вонзила клинок в предплечье ударившей руки, и вцепилась в другую, отпустив рукоять меча. Абитум придал нужное количество сил, и девушка высвободилась из мертвой хватки, сломав конечность Фрэнсиса в двух местах.

Чудовище заревело, разинув пасти. Элен воспользовалась его промедлением и вновь схватила меч, повторно отрубив поглотителю правую руку. Удар двумя левыми конечностями был ожидаем, и она с легкостью от него увернулась. Коллинс выставила свободную руку вперед, и из пластин на предплечье вылетело несколько клинков, вонзившихся в грудь Штунца. Он попытался выдернуть их из своей плоти, но в этот момент каждый из них детонировал, оставив после себя глубокие раны на его теле.

Фрэнсис вновь воспользовался телекинезом и притянул девушку к себе, схватил за горло и со всего размаху швырнул ее себе под ноги. Огромная костяная ступня вдавила Коллинс в землю. Послышался характерный хруст. Даже абитум не мог долго выдерживать такого давления, и Элен прибегла к использованию одного из самых мощных устройств, что хранились внутри костюма. Девушка соединила обе руки, и металлические латы на них разъехались в стороны, обнажив сборный ствол больше метра в длину. В небо поднялся ярко-зеленый луч, прорезавший тело поглотителя от паха до макушки.

Штунц захрипел, наблюдая, как треть его тела медленно отваливается от него, лишая его двух правых рук и ноги, которой он вдавливал Элен в землю. Избавившись от давления, Коллинс тут же вскочила на ноги и, рассоединив руки, вновь обнажила меч. Клинок располовинил то, что осталось от тела чудища, и вся туша по частям повалилась на землю. Заметив, что он вновь пытается отрастить утерянные ноги и руки, Элен вонзила клинок туда, где должно было быть сердце поглотителя, но это как будто лишь ускорило регенерацию.

Фрэнсис мгновенно отрастил трехметровый хвост и, игнорируя отсутствие правых рук, вцепился в абитум обеими челюстями. На экране появилось сообщение, что из костюма выкачивают синру.

— Ах, ты… — прошипела Элен, — активировать протокол «Думсдей»! — Она почувствовала, как несколько десятков игл пронизывают ее тело.

Коллинс переборола агонию, и ее глаза загорелись алым огнем, пронесшимся по всему ее телу вместе с потоками ауры, что через иглы и каналы абитума просочилась в тело Фрэнсиса. Поглотитель почувствовал жар. Но это были лишь первые мгновения тех ощущений, что ему пришлось пережить дальше.

Кипящая аура Элен расплавила его внутренние органы, оставив лишь костяную оболочку, катающуюся по земле. Штунц верещал от боли. Его тело «сдулось», приняв прежний облик. Теперь он уже не походил на огромное чудовище. Скорее это был иссушенный голодом и жаждой хилый человек, пребывающий на пороге смерти.

Но Элен было не до ликования. Тепловая волна отбросила ее от противника в сторону. Она стянула с головы шлем, не в силах бороться с бушующим потоком ауры, которая, казалось, раскалывала ее голову изнутри. Из ушей, носа и рта шел пар. Сквозь его клубы Коллинс увидела перед собой хрупкий женский силуэт, протягивающий к ней руки.

— Нет… — прошептала Элен, трясясь от страха, — нет! — закричала она, отползая от нежного размытого силуэта назад, — Нет! Прости! Уйди! Оставь меня! Уйди!

Кто-то схватил ее за плечи и хорошенько встряхнул. Пар перестал валить изо рта, и она увидела своих спасителей. Это были Бестселлер и Яркий.

— Я подоспел сразу, как только помог остальным выбраться из-под завала, — присвистнул Бест, — что тут, мать твою, происходит, Попугай?

— Я разозлила ее! Разозлила ее? — Элен быстро вертела головой, переводя взгляд с того места, где секунду назад стоял женский силуэт, на Яркого и капитана.

Бойцы многозначительно переглянулись сквозь непрозрачные шлемы. Бест перевел взгляд на дымящееся тело Штунца. Поглотитель лежал на земле неподвижно.

— О ком ты говоришь, Попугай? — наклонился к ней Яркий, — Ты победила! Твой противник был алого спектра опасности, но ты все равно отважилась вступить с ним в бой!

— Нарушая при этом устав, — язвительно подметил Бестселлер, — ты ведь понимаешь, что должна была дождаться подкрепления или отступить, находясь в такой ситуации? Это было безрассудно, Попугай, — он тихо прокашлялся сквозь шлем, — но ты молодец, — дополнил он, — не для протокола, конечно, но на твоем месте любой бы обделался. А ты в одиночку засадила Фрэнсиса Штунца за решетку, — он повернулся к Яркому, — позаботься о ней. Приведи Попугая в чувство, пока на это есть время.

Бест поднялся на ноги и ушел раздавать приказания. Как и ожидала Элен, абитумы спасли бойцов от травм во время обрушения здания, поэтому единственным, кому сейчас была нужна медицинская помощь, был Конг. Вокруг него уже крутились Кнопка и Рыбка. Остальные по указанию капитана окончательно обезвреживали Штунца. Его нужно было доставить на базу «Электа» живым, чтобы потом достать из правой руки Дрю Фейна всю возможную информацию и передать его Наместникам. Его связали синровой цепью по рукам и ногам и впрыснули в его тело яд, мешающий поглотителю такого уровня усваивать в своем организме ауру.

Через пару десятков минут послышался стрекот лопастей. Это был вертолет отдела военной полиции Монта. Бест вернулся к Яркому и Попугаю, которая постепенно пришла в себя. Девушка не помнила, что с ней было после того, как она активировала протокол абитума, и никто не спешил отвечать на ее расспросы. Яркий попросту не знал, что ей сказать.

— Папарацци уже здесь, — заметил он, взглянув на капитана.

— Нам сейчас не до общения с прессой, — процедил Бестселлер, — уходим. Нам еще весь город со сканерами прочесывать.

Репульсоры на его абитуме загудели, и капитан быстро поднялся в воздух.

Работы действительно предстояло очень много. «Элект» еще около суток вырезал поглотителей в разных районах города, оставляя за собой кровавые следы, по которым следовали репортеры. В прессе эту операцию окрестили «Мученики с клыками», а репортаж о ней еще долгое время крутили по всем каналам.

***

Вокзал. Множество аурно-магнитных путей и дорог, сплетающихся меж собой в огромную паутину людских жизней, которые разбредаются по всему миру, движимые своими целями. Они уносятся вдаль на многоэтажных поездах, которые плавно со свистом проносятся сквозь континент, помогая каждому достигнуть желаемого.

Вокруг лишь стекло и нежно-голубой металл. Это центральный вокзал Хвиттроппа, расположенный за чертой города. Само здание построено в виде пирамидальной ледяной горы. Олицетворение безирка, который построен на самом высоком скалистом утесе в мире. Хребет Чистый Пик. Это место знаменито по всему миру, и дело вовсе не в живописных пейзажах. Условия, климат, и, что самое главное, люди. Здесь нет ничего, что доставалось бы легко и просто, и нет такого дела, с которым мог бы справиться человек бесхарактерный. Только мужество и суровая целеустремленность.

И лишь сильнейшему позволено править этим местом. Стин Дорхафт размеренно шел по крайней станции, ожидая свой поезд. От охраны и сопровождения бургомистр полностью отказался. В этом и не было конкретной необходимости. Он сам олицетворял всем своим существом надежную крепость духа и силы. Люди вокруг перешептывались, наблюдая за ним и парой его странных спутников: худощавый юноша с сине-седыми волосами, который в мороз расхаживал по вокзалу в одной рубашке, и одноглазая девушка с естественными огненно-красными прядями, которые топорщились во все стороны острыми иглами.

В отличие от Никса, Крета была одета по погоде: в плотный белоснежный пуховик с мехом на воротнике и высокие ярко-красные сапоги с металлическими пластинами на щиколотках. Сам Джелед не удосужился пополнить гардероб перед важным мероприятием, поэтому отправлялся на межбезирковые соревнования в школьной форме. Оба казались чудовищно маленькими и низкими, стоя возле бургомистра Дорхафта, который, облачившись в синровую тяжелую броню, был почти под три метра ростом. Взрослые школьники на его фоне казались учениками начальных классов, что не очень устраивало Джеледа и Марли.

Но они говорили о другом:

— Тебе незачем тащиться со мной на другой конец континента, — стонал Никс, — почему ты увязалась за мной?

— За тобой?! — возмущенно воскликнула Крета и скрестила руки на груди, — У меня там свои интересы, знаешь ли. К тому же, имею право. Ведь, как оказалось, меня выгонят из школы, если ты проиграешь в турнире. Поэтому я имею все основания занять место на трибуне и посмотреть воочию, как ты одолеешь их всех.

Никс лишь устало отмахнулся.

— Свои интересы? — вздохнул он, — Например?

— Это единственное место во всем Вербрехене, где мне покажут истинную красоту управления своим потенциалом, — фыркнула она, — ты поймешь, когда сам посмотришь на это. Настоящая, истинная аура куда эффективнее и… зрелищнее, чем вонючая синра!

Сверху послышался глухой смешок.

— Не спорь с ней, парень, — Стин похлопал их по спинам, подталкивая вперед, к вагону поезда, — у девушки явно есть определенный пунктик по поводу синры, и даже я не стану ее разубеждать в том, что это изобретение — не зло.

— Так вы знаете? — ахнула Марли, уставившись на него своим золотым глазом.

— Знает о чем? — недоуменно вертел головой Никс.

Они остановились прямо перед распахнутыми дверьми, и очередь из нескольких десятков людей, что стояли позади них, загудела.

— Запрыгивайте, черт, — Дорхафт почти раздраженно затолкал их внутрь поезда.

Он продолжал подгонять их до тех пор, пока они не проследовали в свое купе первого класса, где все трое уже могли спокойно расположиться на мягких диванах и продолжить дискуссию. Крета живо сбросила с себя пуховик и длинный шарф, оставшись лишь в малиновой вязаной кофте, теплых штанах и своих красных сапогах, снимать которые до прибытия в отель она категорически отказывалась. Процедура их надевания была чрезмерно болезненной, чтобы проходить через подобное дважды в день.

Стин развалился на одном из двух диванов, и тот моментально вмялся в металлический синий пол под тяжестью бургомистра и его доспехов. Механические суставы громко скрипели в унисон стону дивана, поэтому некоторое время все молчали, не имея возможности услышать друг друга.

Наконец, все расположились вокруг овального столика, который служащие поезда тут же заставили напитками и закусками, не жалея ничего для бравого бургомистра и его юных спутников. За рядом бутылок и подносов теперь почти не было видно Крету, но девушка не особо из-за этого расстраивалась. Она незамедлительно набросилась на еду, забыв о недавнем разговоре.

Никс и Стин довольно переглянулись.

— Тебя что-то беспокоит, мой мальчик, — нахмурился Дорхафт, разглядывая потускневший взгляд юноши, — расскажи мне.

Никс ответил не сразу. Он не ожидал, что его переживания лежат прямо на поверхности даже для такого твердолобого человека, как бургомистр.

— Мне кажется, что… — он замялся, разглядывая собственную ладонь, кожа которой была иссини белого мертвенного цвета, — то, что я делаю, этого недостаточно. Не знаю, как это выразить, господин Дорхафт. Сколько себя помню, всегда был скептиком. Не рассчитывал на многое, знаете ли. Но сейчас я свято верю, что во мне скрыто нечто большее, чем я показываю вам, и готов показать всему миру на турнире.

— И что же это, по-твоему? — пожал плечами Стин, разглядывая Джеледа.

— Эту силу, как мне известно, — Никс говорил медленно, стараясь подбирать подходящие слова.

Никто не знал, кем стал Таниэль Редэм после «того несчастного случая в Игле», поэтому он уже очень долгое время считался мертвым. Лишь единицы знали, что на самом деле случилось в ночь рождения Алтиорема Игнаса. Более того, количество этих людей практически свелось к нулю после смерти Наместника Эмили.

— Эту силу дал мне отец, — продолжил Джелед, — сразу после моего рождения. Это был его подарок, которым он успел наградить меня перед смертью. Клянусь, будь это только моя сила, я бы ни за что не сказал бы таких вещей, которые похожи на идеализированные мечты мальчишки. Но все не так. Ради отца, который до сих пор, в каком-то смысле, заботится обо мне, я хочу полностью овладеть «этим».

— Ради отца? — усмехнулся Стин, переводя взгляд на Крету, которая все это время не отвлекалась от еды.

На щеках Никса появился легкий румянец. Ощутив его, он покраснел еще сильнее.

— Конечно, дело не только в нем, — почти шепотом добавил он, — но это второстепенно. Как мне хотелось бы верить.

— В этом нет ничего постыдного, мой мальчик! — расхохотался Дорхафт, позабыв об этике перед девушкой, — Признаться, я и сам многое делаю ради удовлетворения своих наивных романтических порывов.

— О чем это вы? — удивленно встряла Марли.

— Ни о чем! — резко оборвал ее Джелед и почти окунул головой в тарелку, на что в ответ получил крепкий подзатыльник неожиданно жесткой женской рукой.

Стин в очередной раз рассмеялся, поглаживая светлую бороду, заплетенную в тугую широкую косу.

— Дети… — протянул он себе под нос, и продолжил более громким тоном, — Я помогу тебе, мой мальчик, но об этом не должны знать члены жюри и комитет турнира. Разумеется, я делаю это не для того, чтобы сжулить, — он назидательно потряс пальцем в воздухе, и металлическая броня вновь заскрипела, — но ты прав кое в чем. Но и ошибаешься в другом.

Никс озарил его немым вопросом удивленного взгляда.

— Думается мне, — бургомистр продолжал почесывать бороду, задумчиво глядя в потолок, — что то, что я видел тогда в порту, и то, что я вычитал из рапорта полицейских об убийстве трех поглотителей на окраине Клиина, о да, не сомневайся, я ознакомился с тем делом и сразу догадался, что это ты, так вот, все это не предел твоих возможностей. Это факт. Но радоваться еще рано. Конечно, это хорошо, что ты такой крутой и можешь большее, но… ты не можешь. Твое тело тебе этого не позволит. Взгляни на себя, Никс, — Дорхафту даже не пришлось наклоняться, чтобы дотянуться до юноши рукой и ткнуть его пальцем в костлявое плечо, — ты хлипкий и слабый.

— Эй, — сконфузился Джелед, — не очень-то вежливо.

Стин ткнул его в плечо еще раз, как бы подчеркивая свою правоту, и убрал руку.

— А иначе до тебя и не дойдет, что к чему, — заверил он юношу, — ты слаб, и с этим надо что-то делать. У меня есть решение, но ты должен трезво понимать, почему я хочу тебе помочь.

— Вы хотите, — встряла в разговор Крета, — чтобы Никс продолжил ваше дело?

— Почти, — кивнул Стин, — я знаю, что Никс продолжит мое дело. И все из-за того же дела о трех убитых поглотителях на окраине Клиина. Суть лежит на поверхности. Большинство людей, даже обладая твоими способностями, прошли бы мимо, оставив все на Очистителей, которые попросту не могли успеть жертвам на помощь в ту ночь. Немногие, возможно, помогли бы, но убивать не стали. Причин тому много, начиная от элементарного страха того, что их покарает правосудие, и заканчивая тем, что многие попросту на это не способны. Но ты убил, Никс. Размозжил им головы своим льдом, не оставив и шанса на спасение.

Джелед сидел неподвижно, потупив взгляд на бутыль с замерзшей голубой жидкостью. Всматриваясь в нее, он видел внутри Дориана Силверграфта, который так и остался под толщей льда в ту ночь. Никс не знал, что тогда он убил лучшего ученика школы и своего одноклассника. Он верил, что лишь обездвижил его. Передал в руки правосудия. Думал, что Очистители подобрали его тогда, спасли и посадили за решетку.

Но правда была иной. Тело Дориана еще не окончательно трансформировалось в момент их битвы, и те раны, что ему нанес Никс, оказались для него смертельными. Джелед этого не знал. Кровь его одноклассника, который пусть и свернул со светлого пути, была на его руках. И бургомистр Дорхафт восторженно хвалил его за это.

— Неужели для него не было ни малейшего шанса на реабилитацию, — прошептал себе под нос юноша, все еще не сводя глаз с бутылки, которая уже покрылась коркой льда.

— Ты все еще веришь в эту чушь? — удивился Стин, — Конечно, нет. Им можно вырвать клыки, выкачать из них всю эту кровь, которая больше напоминает концентрированное дерьмо, но они не станут людьми. Никогда. Это тупые животные, которые хотят лишь жрать и множиться, поглощая все больше хороших людей в свое стадо.

— Вы так резки в высказываниях о них… — протянула Крета.

— Ох, — Стин до крови прикусил губу, припоминая все те слова, которые только что вырвались из его рта, — прости меня, юная Марли. Я не хотел оскорбить никого, кроме этих тварей. Еще раз извиняюсь.

Крета закатила глаза. Бургомистр абсолютно не понял, что она имела в виду.

— Может, это всего лишь предположение, — пожала плечами девушка, — но может они не хотят всего этого. Чтобы к ним так относились, и… всей этой войны между Очистителями и Поглотителями. Это глупо. Мы не можем отрицать, что они, в каком-то странном смысле, представляют собой обратную сторону эволюции.

Стин усиленно делал вид, что не слушает ее. Бургомистр взял со стола жирную фазанью ножку, оторвав ее от тушки, и принялся громко чавкать. Марли это не остановило.

— Как это может стать новым витком эволюции, девочка? — Пренебрежительно спросил он, продолжая жевать.

— Факты на лицо, — пожала узенькими плечами Крета, — она живут дольше, их организм развивает в себе новые особенности, и их способности направлены, зачастую, на выживание и развитие. Только за год организм поглотителя развивается настолько, что может запросто отращивать утерянные конечности и внутренние органы. Это, как минимум, может стать прорывом в медицине, но человечество этим не пользуется! Мы могли бы излечить болезни и победить смерть. Но ученые создали эту дрянь, которую окрестили синрой, и теперь производят с помощью нее оружие и множество тех вещей, которые лишь укорачивают наши жизни.

— Это не так, — хмуро произнес Стин.

— Нет, это так. — Твердо ответила она. — Или почему Очистители до сих пор носят маски и шлемы, заменившие им противогазы?

Дорхафт глубоко вздохнул и отрыгнул, откладывая в сторону обглоданную кость.

— Ты можешь бесконечно долго злиться на своего отца, юная Марли, — причмокнул он, — и у тебя есть на это полное право. По крайней мере, из того, что я слышал о том инциденте, это так. Ты можешь злиться и ненавидеть его, всеми силами попирая то, что он делает для всех нас, но твой образ мышления точно такой же. Гены не отнять, девочка. Этот извращенный гений, который видит развитие там, где другие наблюдают лишь нечто враждебное, он у тебя вот здесь, — Стин постучал пальцем по виску, — и ты его не выбросишь так просто. К сожалению. Твой отец, которого я знаю не так хорошо, как мне бы хотелось, увидел будущее в светящейся зеленой жиже, которую многие в то время считали затянувшимся экспериментом. Он работал над тем, что многие даже тогда еще не хотели принимать, и так он построил тот мир, который ты видишь сейчас. Ты живешь в городе, который освещен синрой. Едешь в поезде, который работает и передвигается при помощи синры. Ты ешь еду, выращенную на синре.

— Я бы с легкостью отказалась от всего этого, если бы могла, — заявила Крета.

— Может быть, — усмехнулся Дорхафт, — но нельзя отрицать, что мир стал лучше благодаря синре. Когда-то давно аура считалась священной, а изобретение Сиена Сабтила называли богохульством. Теперь все иначе. Мы везде и всюду пользуемся этой «дрянью», а людей, которые превращают ее в собственную ауру, открыто называем животными.

— К чему вы клоните? — простонал Никс, которому этот разговор был интересен не более чем пейзажи за окном.

Поезд пулей пролетал мимо мерцающих городов вдоль горного хребта, который постепенно становился все ниже и ниже, по мере того, как экспресс продвигался вглубь континента. Чистый пик теперь был зелено-бурым. Они подъезжали к границе с Грислом.

— Все просто, ребятки, — Стин задумчиво поджал губу, — вы не должны забывать, где таится зло и коварство, а в чем все же есть доброе начало. Синра и истинная аура — это лишь инструменты. Может быть, Дрю Фейн хочет мира во всем мире. А может, Наместник Хилари хочет взорвать наш мир к чертям собачьим. Но едва ли это так. И мы не в праве их судить только по тому, как в наших глазах выглядят их методы.

Некоторое время все молчали. Слишком правильная мысль, чтобы перебить ее чем-то еще. Но Никсу не терпелось узнать то, что касалось непосредственно его.

— Вы что-то говорили о том, что можете помочь мне… — скромно произнес он.

— Поднимись, — кивнул Дорхафт и сам встал со своего дивана, — ты ведь знаешь о сути моего потенциала.

Джелед настороженно кивнул. Разумеется, он знал. В Хвиттроппе не было человека, который в глубине души не хотел бы такую же силу, как и у их бургомистра. Этот потенциал прозвали Волей, и не было слова, более подходящего для описания силы Стина.

Вся ее суть заключалась в том, что Дорхафт становился сильнее и выносливее усилием собственной воли. Чем большая опасность ему грозила, чем больше ран появлялось на его теле, тем сильнее становился он сам. Конечно, и у него был предел, но на это случай он носил свои доспехи, которые расширяли границы его возможностей. Его потенциал на своем пике практически приравнивал его по силе к самим потомкам Редэма. Огонь ему был не страшен, ведь его тело становилось практически неуязвимым к физическим атакам.

Воля могла сделать из твердолобого воина гения, который мыслит на несколько шагов вперед, что превращало Дорхафта и в непревзойденного тактика. Все эти возможности с легкостью отвечали на вопрос о том, почему Поглотители так долго не могли проникнуть в его безирк. Поначалу они боялись, но даже когда страх прошел, границы северной горной «крепости» оставались неприступными благодаря стараниям Стина.

Он вытянул руку в тяжелой металлической броне вперед, выставив ладонь вверх. Латы на предплечье со скрипом разъехались в стороны, и между пальцами возникло синеватое свечение, обрисовавшее многоугольную сферу.

— Первое время будет немного больно, — заметил бургомистр.

Прежде, чем Никс что-то ответил, он поместил аурную сферу, которая легко прошла сквозь одежду и кожу, в его грудную клетку. Джелед заискрился синими импульсами, что раздавались по всему его телу. Юноша задергался в легких конвульсиях, медленно опускаясь на диван.

— У него припадок! — воскликнула Крета, боясь к нему прикоснуться.

— Возможно, — вновь пожал плечами Стин, так же усаживаясь на свое место, — я его предупреждал. Эта сила не приживается так просто. Особенно в чужом теле. Он будет испытывать боль каждый раз, когда будет переступать через свой предел. Но теперь он, хотя бы, сможет это делать. Новые горизонты, — загоготал Дорхафт, отпивая прохладительный напиток из стакана.

Поезд уже пересек границу между Грислом и Кеделасом, и бургомистру северного безирка становилось жарко в своих доспехах с меховым начесом.

Они проехали еще с полчаса, прежде чем Никс окончательно пришел в себя. Юноша быстро заморгал. Перед глазами все плыло, и он практически ничего не видел перед собой. Ему потребовалось приложить немалые усилия, чтобы опереться руками о диван и сесть поудобнее.

— Теперь все не так просто, верно? — заметил Стин.

— Но почему? — Джелед с трудом ворочал языком.

Он выглядел как пьяница, который пребывал в своем привычном повседневном состоянии. Все его движения были вялыми. Взгляд до сих пор был мутный.

— Ты быстро освоишься, — отмахнулся Дорхафт, — как раз успеешь к турниру. Первое время Воля будет заставлять тебя прикладывать усилие, чтобы сделать буквально все. Готов поспорить, что даже дыхание сейчас дается тебе не просто так.

Это было так. Грудная клетка Никса расширялась и сжималась вновь с протяжным внутренним скрипом и стоном, эхом проносящимся по всем его суставам. В глазах все плыло каждый раз, когда воздух проникал в легкие, и, выдыхая, он видел мир вокруг не намного четче прежнего. Однако, тошноты и головокружения, которые он почему-то ожидал почувствовать, не было. И все же это не сильно облегчало ему жизнь, и Никс слушал бургомистра вполуха.

— Многие думают, — тем временем продолжал Стин, — что моя сила заключается в том, что она увеличивает мои физические параметры. Отчасти соглашусь. Но журналюги чудом окрестили мой потенциал верным словом. Моя сила в том, что увеличивается моя воля. Именно воля к победе толкает нас вперед. Именно это стремление позволяет нам достигнуть невозможного. Но иногда воля нужна даже для того, чтобы сделать нечто совсем простое. Например, пошевелить рукой, или выпить стакан воды.

— Но до первого боя в турнире меньше трех дней! — испуганно воскликнула Марли, — Что вы натворили?! Как теперь он будет сражаться?

Дорхафт заметно нахмурился.

— Не повышай на меня голос, девочка, — сурово пригрозил он, — и не смей со мной так разговаривать. Иначе живо отправишься домой. Никс придет в норму за это время. Для победы в первом раунде и половины его сил будет вполне достаточно.

— Но в итоге… — еле лепетал Джелед, — это поможет?

Стин довольно улыбнулся и кивнул.

— С тем, что я дал тебе, — заверил его он, — ты сможешь стать сильнейшим.

***

Ломка не прекращалась уже вторую неделю. Его трясло и лихорадило до потери сознания, но даже когда он вновь приходил в себя его состояние не улучшалось. Дрю не чувствовал себя так плохо почти три десятка лет и теперь с трудом переносил подобные тяготы.

Всему виной была аура Эмили Редэм, которую он выпил перед тем как убил Наместника на острове Эдейл. Жар и галлюцинации лишь усиливались, и новые жертвы и их аура не помогали. Становилось только хуже. Окончательно утратив веру в собственное спасение, Фейн заперся в собственных покоях в Хидрибе и ожидал смерти.

Постепенно его взор застлал огонь. Нескончаемый коридор пламени, в который попал поглотитель, уносил его все дальше, пока, наконец, боль не осталась позади. Но Дрю не почувствовал облегчения. Это было невозможно находясь в окружении огненной стихии, которая оставляла на его теле обширные ожоги. Раны тут же пузырились и покрывались белесой гнойной коркой, после чего медленно затягивались, оставляя глубокие рубцы.

Фейн продолжал идти вперед. В конце коридора появился тусклый просвет, и поглотитель ускорил шаг. Языки пламени обжигали все сильнее. Выйдя из коридора, он без сил рухнул на выжженную землю. Лихорадка и эти раны окончательно вытянули из него последние остатки жизни. Он с трудом дышал.

Послышались тяжелые шаги металлических сапог. Они становились все громче, эхом растекаясь по сухой огненной пустыне. Даже шум пламенных смерчей, что бушевали на горизонте, не мог приглушить грохот доспехов и треск земли под его ногами. Густая аура вдавливала Фейна в почву, не давая вдохнуть и пошевелиться. Он с замиранием сердце ждал, когда его, наконец, пронзит клинок смерти.

Изогнутая тень огромной косы нависла над ним.

— Вот оно, — подумал Дрю, — неизбежный рок.

Свист разрезанного воздуха пронесся у его уха. Клинок вестника смерти пробил почву в паре сантиметров от его головы. Металл полыхал, и на виске появился очередной ожог. Поглотитель хотел отодвинуться от косы в сторону, но стоило ему пошевелиться, и рука в тяжелой перчатке из раскаленного докрасна металла схватила его за горло. Через секунду он уже болтался в воздухе, глядя в не моргающие огненные глаза, пронизывающие его душу насквозь.

Страх. Это было единственное, что он сейчас чувствовал. Священный дух мог испепелить его по щелчку пальцев, оставив жалкое ничто, коим он перед ним и так являлся. Легендарный воин, что не нуждался в представлении, сжимал его горло с такой силой, что шейные позвонки хрустели и крошились на кусочки, вызывая дикую боль.

Он не мог знать, сколько он так провисел. Каждое мгновение в этом измерении тянулось вечность, и, меж тем, век здесь пролетал за секунду. Но, наконец, Редэм отшвырнул его в сторону, и Дрю прокатился кубарем по твердой сухой земле. Не было кости в его теле, которая до сих пор осталась целой. Не было и сантиметра его кожи, что не покрылся алыми ожогами. Он скрежетал зубами, сдерживая боль. Фейн не знал, почему именно, но точно понимал, что показывать при Великом Редэме свою боль никак нельзя. И он терпел.

— Ты пришел за мной, — шипел он сквозь сомкнутые челюсти, — чтобы забрать мою душу за то, что я сделал, верно?

Он чувствовал, как металлические клыки у него во рту начали плавиться. Кипящая жидкость заполнила глотку, но он лишь сплюнул черно-серый сгусток и вытер израненные губы.

— Я убил ее, — продолжил он, — убил ту, что подарила нам нового правителя мира, как он себя называет. Но он не достоин называться твоим потомком! В нем нет ничего, кроме твоей силы! Лишь огонь и безумие в его сознании. Жаль, это вижу только я. И лишь я могу разглядеть в тебе Бога!

— Я не Бог, — возразил Редэм.

Его тяжелый глухой голос истошно бурлил, переполняемый силой. От его слов воздух перед ним колыхался, будто он выдыхал кипящие языки пламени.

— Но я укажу тебе, — продолжил легендарный воин, — твой путь.

— Разве я здесь не для того, чтобы ты оборвал его? — Изумился Фейн. — Разве я не заслуживаю смерти от руки Редэма?

Воздух вокруг заколыхался еще сильнее. Всей своей кожей он чувствовал гнев воина, что стоял перед ним. Животный истинный страх не покидал его тела. Одно из сильнейших существ в мире трепетало перед ликом неизбежной гибели.

— Рано! — Заявил Редэм. — Ты еще не исполнил свою миссию. Твой долг передо мной и перед всем миром еще не уплачен, Фейн. Ты еще не погрузил человечество в истинную Веру. Веру, что приведет твое измерение к Катарсису.

Горячий воздух раздирал его легкие, но он нашел в себе силы, чтобы заговорить вновь.

— Вера? — перед глазами все расплывалось в клубах пара, и Дрю вытянул руку вперед, чтобы стать чуточку ближе к Редэму, — Что за вера может сотворить подобное? Какая вера может объединить все человечество под эгидой единой цели? Во что мне верить?!

— Три истинных бога были рождены в твоем мире, — звучно ответил легендарный воин, — и все трое предстанут пред тобой в нужный момент, Дрю Фейн. Ты увидишь их и уверуешь, ведь только божество может обладать той же силой, что и они. Они станут богами, которых будут восхвалять. Им будут поклоняться. Их будут бояться. Века. Тысячелетия. Даже когда само солнце взорвется, погрузив мир во мрак, эта вера продолжит витать в черной пустоте холодного космоса.

— Невозможно, — задыхаясь, возразил поглотитель.

Глаза легендарного воина загорелись еще ярче.

— Нет ничего невозможного для истинной веры, глупец! — Его голос громовым раскатом прокатился по алому небу, испещренному молниями. — Ступай, и приведи человечество к истинным богам, коих ты отыщешь сам на своем пути! Это твой долг, Фейн! Твое предназначение!

Пламя вновь заполнило его взор, и Дрю погрузился в огненный смерч, выбросивший поглотителя в его выжженные покои. Долгое время он не мог пошевелиться, и лишь истошно прокашливался, сплевывая обгорелые куски плоти.

Раздался телефонный звонок. Каким-то чудом аппарат связи все еще работал, несмотря на то, что весь его пластиковый корпус оплавился и растекся по полу. Дребезг звонка шипел и прерывался, но все же был достаточно громким, чтобы Фейн его услышал сквозь писк и гул, что зудели в голове.

Только один человек во всем мире мог позвонить по этому номеру. Его вызывал единственный, кто мог отдавать приказы сильнейшему существу в этом измерении. Как не вовремя! Дрю, все еще сжимая зубы, чтобы сдержать боль, подполз к устройству и взял трубку, оторвав ее от станции.

— Что тебе нужно сейчас? — прорычал он.

В динамике послышался расторопный писк, прерывающийся раздражающим потрескиванием практически сломанного аппарата.

— Начало уже через три дня? — отрешенно удивился Дрю, упираясь локтем в пол.

Сустав еще не обтянулся кожей, поэтому он фактически вдавил хрящ в бетонную плиту. Нерв в руке еще не успел восстановиться, поэтому и боли он, на этот раз, не почувствовал. После вразумительного ответа он заговорил вновь:

— Что делать с «Электом»? — Он внимательно выслушал указания и покачал головой. — Хорошо, но Фрэнсис схвачен, поэтому мне придется послать туда других людей. — В трубке послышались ругательства и брань. — Не переживай, устроить подобное может любой идиот.

Когда послышались гудки, Дрю отшвырнул трубку в дальний угол помещения и растянулся на выжженном полу. Нервная система почти регенерировала, но тело еще не успело покрыться кожей, посему поглотитель превозмогал опьяняющую боль.

Он сжал челюсти еще сильнее и ощутил, что на месте расплавленных металлических клыков выросли новые, родные. Фейн приподнял голову и оскалился. Его гогот тихим эхом прокатился по закоулкам и коридорам убежища.

***

Пространство вновь разбилось на осколки и выбросило Зокушикару прямо в грязь темного металлического переулка. Шестиугольники на его теле беспорядочно двигались, дергаясь во все стороны. В глазах рябило.

Он дал себе пару крепких пощечин и отполз к титановой стене позади себя. Отдышался.

— Так, — шептал он сам себе под нос, — очевидно, никто мне не объяснит, что это за херня, и как я здесь оказался, — быстро покачав головой, заметил Йоками. — Дерьмово. Причем, крайне.

Зуд по всему телу постепенно стих, и герой смог подняться на ноги. Все еще сильно пошатываясь, он, опираясь о стену, вышел по проулку на главную улицу, мигающую тучей неоновых вывесок. Многие из них неподвижно застыли в воздухе. Некоторые размеренно проплывали мимо, прикрепленные к свитджетам и тобукам.

Это была типичная планета третьих миров, коих были тысячи на окраинах ОЦК. Зоку не составило труда понять это. Он видел достаточно таких колоний в своей жизни, чтобы сразу распознать этот въедливый запах человеческого порока и жажды легкой наживы. Раньше он буквально питался этими чувствами, но сейчас герой с отвращением поморщился, когда те пробрались в его ноздри.

Меньше всего на свете он желал очутиться на планете третьих миров после всего, что случилось. Алый коридор «Кинши» до сих пор стоял перед глазами. И слова Эби о той боли, что он должен испытать, чтобы спасти Мультивселенную. Что старик имел в виду? Зоку не мог этого знать. Да и не было времени разбираться. После происшествия в тюрьме могло случиться две вещи: первое — Джотай оповестил всех наемников в близлежащих системах о том, что за его голову теперь назначена огромная награда; второе — Сайко решил не афишировать столь пагубное для своей репутации происшествие и направил на его поимку военных.

Что из этого было хуже для задницы и головы самого Зокушикары, он еще не решил. Чтобы не попасться военным, нужно было просто обходить стороной все места, где они могли бы быть. На планетах третьих миров таких мест было немного. С наемниками же можно было просто договориться. Дело было лишь в каннах, коих у Зоку на собственном зашифрованном счету было предостаточно.

Он медленно брел по улице, погруженный во все эти раздумья. Кроме того, он никак не мог понять, почему он вообще оказался здесь, да и что это за планета.

— Пустой мир… — шептал Йоками себе под нос, — где все сделано из стекла. Нет времени и других людей. Нет воздуха и материи. Только пространство, наполненное пустотой. Что за бред? Откуда все это вообще? — Он с трудом понимал, что только что сказал.

Слова будто сами вылетали из его рта, пытаясь показать ему истину, ускользавшую от него. Его начинало это бесить.

— Твою-то мать, старик, — шипел он себе под нос, идя по грязному бетонному тротуару все увереннее, — что за подарок ты мне всучил?

Раздувающийся как мыльный пузырь гнев не мог решить его проблем, первой из которых был тот факт, что он не знал, где находится. Решить это недоразумение можно было множеством разных способов, поэтому Йоками выбрал тот путь, пройдя по которому он сможет решить сразу несколько первоочередных задач. Путь этот лежал через бар.

Первым на глаза попалось заведение «Высокоградусный выстрел». Название подходящее, но с трудом выговариваемое, из-за чего постояльцев здесь было немного. Здешний владелец, он же бармен, являл собой типичного ветерана «плацдармов», который увешал стены своего бара боевыми трофеями и оружием. Стилистика Зоку понравилась.

Дождавшись, когда железная дверь позади него захлопнется, он неспешно, все еще прихрамывая и пошатываясь, прошел за барную стойку и сел на стул прямо напротив входа. Видное место.

Владелец хмуро покосился на темно-серые шестигранники, из которых состояло тело гостя, но все же подошел к нему с бутылкой синеватой жидкости. Налив пару глотков в стакан, он опрокинул их себе в рот, после чего церемониально отставил бутыль в сторону.

— Тебе чего здесь надо? — сплюнул он, протирая тряпкой, зажатой в протезе, металлическую стойку.

Зокушикара настороженно покосился в сторону. Кто-то из постояльцев потянулся за джуком, что висел на стене.

— Мне бы только, — крякнул герой, почесывая макушку под черными прядями волос, — узнать, где я нахожусь. Как узнаю, уберусь из этой помойной дыры подальше. Ты же не думаешь, что я здесь надолго? — Язвительно усмехнулся он.

Любезничать уже не было никакого смысла. Как минимум три человека в помещении успели схватиться за рукояти джуков, а ведь он здесь пробыл всего пару минут. Не считая шума и гула с улицы, в заведении воцарилась тишина. С разных концов зала то и дело раздавались металлические щелчки снимающихся затворов. Они думали, что человек с руками из шестиугольников их не слышит. Он слышал.

— Ну, так что? — он опять повернулся к бармену, который «незаметно» убрал свою целую руку из плоти под стойку, — Мне только нужно знать название планеты. Звездную карту я наизусть знаю, папаша. Только название, и я уйду. По-хорошему.

За спиной послышался резкий скрежет. Кто-то быстро встал из-за столика. Щелчок означал, что этот человек направил на него джук.

— Сейчас мы тебе расскажем, куда ты отправишься, митловский выродок! — Произнес визгливый мужской голос.

Изречение оборвал плазменный звук выстрела. Йоками тут же отскочил в сторону, и заряд прошил грудь хозяина заведения. Он покачнулся, отхаркнув фонтан крови, и медленно сполз по стене на пол, роняя с полок бутылки с выпивкой. Волосы Зоку уже стали пепельно-платиновыми. Герой пробил металлическую стойку в том месте, где копошился рукой бармен, и достал оттуда джук, который едва ли был меньше его предплечья.

Не боясь отдачи, он направил ствол на наемника, от чьего выстрела только что увернулся, и выпустил плазменный заряд ему в живот. Наемник отлетел на несколько метров, сшибая столики и стулья. Все в зале вскочили на ноги. Теперь Йоками мог заметить, что на поясе практически каждого из них висит по джуку. Первым, кто потянулся за оружием, герой пустил по заряду в голову, но затем его накрыл град выстрелов в ответ. Зоку подпрыгнул и, описав обратное сальто в воздухе, приземлился за стойкой, которая должна была некоторое время послужить укрытием.

Осмотрев свое тело, он обнаружил несколько затягивающихся ран. Регенерация не пропала, но почему-то замедлилась. Боли от этого меньше не стало. Мозг быстро обработал траекторию выстрелов и расположение атакующих. Наемники постарались рассредоточиться по небольшому помещению.

— Не стреляйте ему в лицо! — выкрикнул один из них, — За этого парня назначена награда! Нужно будет его быстро опознать и отправить снимок-доказательство в департамент!

— Сукин сын, — прошипел Зоку, сжимая в руке рукоять джука, — значит, все же второй вариант…

Он выскочил из-за стойки и раскроил плазменным зарядом голову того, кто только что кричал. Обезглавленный труп растянулся в самом центре зала под общий вздох. Секундное промедление и пальба продолжилась с удвоенной силой. Зокушикара воспользовался заминкой и окружил себя темно-серым облаком пыли, которое хотя бы немного защищало его от выстрелов.

Еще пара попаданий точно в цель. Йоками мог продолжать это весь день вне зависимости от количества противников, но кто-то выстрелил прямо в его джук, и тот расплавился у него в руке. Герой отбросил кусок бесполезного металла в сторону и схватил новое оружие, что висело подле него на стене. Крупнокалиберный автомат на счастье оказался заряжен. Зоку дал продолжительную очередь, перекосив большинство наемников. В груди и плече зияли сквозные отверстия, в которые с легкостью можно было бы просунуть пару пальцев. Затягивались они медленно и все так же болезненно.

— Да что происходит? — твердил он себе под нос, вновь ныряя за стойку, — Какого хрена? — Это было именно то, что он сказал, когда увидел упавшую прямо перед ним гг — гравитационную гранату.

Небольшая мигающая коробка, размером с кулак, разорвалась с оглушительным грохотом, отбросив героя к стене. Встряхнувшись, он обнаружил, что облако серой пыли вокруг него развеялось, а крупнокалиберный джук теперь валяется по ту сторону барной стойки. Сквозь звон в ушах слышался приближающийся топот и голоса наемников. Еще пару прямых попаданий его тело не выдержит. Зоку это знал. Не знал он только, выдержит ли оно то, что было необходимо сделать. Но выбора у него не было.

Он спешно отполз за дверь подсобного помещения и сконцентрировал всю свою силу в правой ладони. Вокруг нее по пространству поползли стекловидные трещины. Хруст становился все громче. Шаги приближались.

Когда дверь приоткрылась, из разлома показалась рукоять черно-бирюзового револьвера с раскроенным снизу стволом. Йоками тут же выхватил его из нулевого измерения и прицелился. Выстрел и прямое попадание. Наемник схватился за живот и рухнул за дверной проем. Сама дверь через пару мгновений превратилась в решето. Остался еще один, последний.

Барабан револьвера перекрутился, и Зоку заметил, что теперь в нем три патрона. Приятная неожиданность.

Герой отполз к стене, в которой и была дверь. Дожидаться, когда в холодильник влетит еще одна граната, не хотелось, поэтому Йоками еще раз сконцентрировал всю энергию собственного тела прямо перед собой. Пространство разошлось по швам на зеркальные осколки. В одном из них он увидел наемника и выстрелил. За дверью послышался глухой удар упавшего тела.

Некоторое время он смотрел на неоновые синие лампы, что перемигивались на потолке холодильника. Сидел до тех пор, пока изо рта не начал валить пар. Зоку не чувствовал холода, но, судя по тому, что на его металлических руках появилась корка инея, дальше сидеть здесь было нельзя. Кряхтя и бранясь, он поднялся на ноги и поковылял к изрешеченной двери.

Выставленную вперед ногу пробил заряд плазмы, выпущенный из малокалиберного джука. Зашипев, Йоками инстинктивно набросился на выстрелившего в него наемника, который до сих пор был жив после попадания в живот. Здоровой ногой герой выбил джук из его руки и направил на него ствол револьвера.

— Не повезло тебе, мразь, — усмехнулся он, — тут остался как раз один патрон. Для тебя. Можешь озвучить свои последние слова и сдохнуть.

— Миризу, — прохрипел наемник, под тяжестью металлического сапога Йоками, который вдавливал его ребра в легкие, — эта планета… Миризу…

Зокушикара звонко присвистнул и повел бровью.

— Так-так, — протянул он, — значит, ты решил оказать мне услугу. Признателен. Жаль, что я уже плевать на это хотел!

По залу прокатился звон одиночного выстрела. Зоку его не услышал. Герой вновь стоял на прозрачных сверкающих осколках под чистым безоблачным голубым небом.

— Ну и ну, — злостно усмехнулся он, подбоченившись, — и вот я снова в этой заднице…

***

— Чертов снег, — слова с трудом вылетали изо рта сквозь лязг стучащих зубов, — ненавижу. Я чувствую, как он уже у меня в сапогах! Боже, отвратительно.

— Да, брось, — последовал протяжный ответ, — снег — это меньшая из наших проблем сейчас. К тому же, он не так уж и плох. Мы столько времени таскались по жаре, что я и забыл каково это — чуток померзнуть.

Крис и Найджел шли к таинственному монументу на вершине холма. Снега у них под ногами иногда было почти по пояс, но они продолжали идти. Их потенциалы и магические заклинания здесь не работали. Все вокруг было озарено фиолетовыми лучами, которые источал монумент, покрытый неизвестными им символами и рунами.

— Знаешь, что? — огрызнулся Крис, — Раз ты так соскучился по этому, то я тебя здесь и оставлю! Померзнешь тут пару лет и тогда запоешь другую песню, умник!

— Не кипятись, — усмехнулся маг, — а то снег растает.

— Заткнись, — бросил в ответ герой.

Найджел как раз подобрал подходящую остроту для продолжения их увлекательной беседы, но они подошли к монументу, что даже несколько расстроило мага.

— Может, объяснишь, — Найджел пожал плечами, разглядывая светящийся камень, который был втрое выше него, — что это за дребедень, и почему мы должны ради этого проделать такой путь? Ты только глянь! Позади километров десять осталось! Матерь божья. Да это сколько ж мы шли. И все ради какого-то булыжника с лампочкой.

— Я без понятия, — простучал зубами Крис.

Маг выразительно поморщился и подошел немного ближе, скрестив руки на груди, подражая своему товарищу, который трясся от холода.

— Прости? — Вкрадчиво поинтересовался он.

— Да, я не знаю, что это за… — он замялся, чтобы вытереть влагу под носом, — камень. Что б его. Не знаю, Найджел.

Но Найджел его уже не слушал. Он лишь истошно похлопал себя по бедрам, сбивая комья снега с малинового пальто, поправил на шее пушистый шарф того же цвета и расхохотался. Хохотал он минут пять, прерываясь только от того, что мороз заползал ему в глотку, и его голос становился сиплым. В конце концов, он потерял голос окончательно. Маг затянул шарф на шее потуже, пытаясь спасти простуженные связки, но было уже поздно.

— Так посмотри, — пропищал он, держась рукой за шею.

— Да, — кивнул Крис, сдерживая довольный гогот.

Коллинс осторожно подошел к монументу, разглядывая, как фиолетовое свечение переливается на его ладони. Герой вытянул вперед руку и прикоснулся к камню. Он не был холодным или теплым. Крис вообще ничего не почувствовал, когда его пальцы пробежались по его поверхности. Рука прошла сквозь твердую материю, и он увидел яркую звездную тропу, скрытую за монументом. Мерцающие точки в космическом пространстве выстроились в ряд у его ног, и Крис, схватив другой рукой локоть Найджела, шагнул вперед.

— Что это? — маг удивленно вертел головой, разглядывая гостеприимное космическое пространство вокруг них.

— Проходное измерение, — глаза Криса вновь источали ровный белый свет. Он смотрел сквозь грань материи, готовясь к очередному этапу путешествия, — другой вид портала.

Найджел, наконец, выдернул свой локоть из мертвой холодной хватки своего товарища.

— Почему другой? — поинтересовался он.

— Это не часть мультивселенной, — ответил Крис, — ну, или не та ее часть, что построил Бог. Это измерение и то, что скрыто за ним, выпадает из общей структуры. Если мы все это время блуждали по коридору здания, то сейчас…

— Мы перешли на другой этаж, — закончил за него Найджел.

— Или перешли в здание напротив, — кивнул герой.

Они продолжали идти по звездной тропе, которая все выстраивалась перед путниками, приглашая их дальше к неизведанному. В какой-то момент Найджел заметил, что некоторые пряди его седых волос свисают вверх или в стороны, нарушая законы физики. Привычных «верха» и «низа» здесь не было, но и невесомость не ощущалась. Скорее сила, что тянула их вперед, по каким-то причинам превосходила те, что пытались утянуть их в ином направлении. Маг ускорил шаг, но Коллинс придержал его за плечо.

— Не стоит торопиться, — покачал он головой.

— Но этот проход нестабилен, — попытался заверить его Найджел, — если не уберемся отсюда, то…

— Все идет в точности так, как надо, — улыбнулся Крис. Его глаза смотрели будто бы сквозь мага, что немало того не задевало, — все здесь держится на взаимодействии. Балансе силы того, кто владеет этим местом, и желании тех, кто хочет туда попасть. Тропа сама стелется перед нами, а значит, он ждет нас. Мы уже почти пришли.

— Там Бог? — не унимался Найджел, — Почему ты ничерта нормальным языком сказать не можешь? И так быстро успокоился после лютого холода, вы только гляньте! Завидую твоей нервной системе.

Крис не стал ничего отвечать. Звезды под их ногами закрутились в мерцающем водовороте, и герои почувствовали, как нечто выталкивает их наверх. Поток света захлестнул обоих, и ненадолго им пришлось закрыть глаза. Когда они вновь смогли видеть, то обнаружили себя в небольшой деревянной хижине. По всем углам помещения стояли станки, наковальни и прочее оборудование. В центре стены напротив горела печь и камин.

— Миленько, — заметил Найджел, осмотревшись.

Глаза Коллинса перестали светиться, и он немного поморгал, периодически потирая веки.

— Зачем мы здесь? — развел руками маг.

— Чтобы встретиться с Кузнецом, — невозмутимо ответил Крис.

— С кем? — удивился Найджел, — Да какого черта? Я же должен был протрезветь после тех попоек! Тогда почему я ничего не понимаю? Что здесь происходит?

— Сейчас поймешь, — заверил его Коллинс.

На некоторое время магу пришлось попридержать свои восклицания за зубами. Единственная дверь в комнате со скрипом приоткрылась, впустив в помещение немного яркого света, которым было залито все пространство за ней, и перед героями показался толстяк в обожженном тканевом фартуке.

— Как интересно, — заметил он, пройдя мимо них.

Толстяк звучно крякнул и присел на табурет у одной из наковален.

— Вы — Кузнец? — вокруг руки Криса показались осколки треснувшего стекла.

Найджел заметил это едва уловимое дуновение знакомого потенциала и насторожился. Его друг редко доставал свой меч.

— Все верно, — Кузнец спокойно наблюдал за тем, как подле его гостя открывается разлом в пространстве. Все это время он методично почесывал пузо до тех пор, пока не увидел, что клинок разломлен надвое, — какая неприятность, — усмехнулся он.

— Вы сможете с этим что-нибудь сделать? — Коллинс сделал шаг вперед и протянул ему обе части меча.

Кузнец аккуратно взял их в руки и повертел, разглядывая со всех сторон. Отложив наконечник в сторону, он нацепил на нос круглые очки и рассмотрел обе части еще раз, уже более детально. Крис и Найджел напряженно наблюдали за его действиями, ожидая вердикт.

— Ну, что скажете? — голос Криса заметно дрогнул.

Герой проглотил ком в горле. Ему явно приходилось сдерживаться, чтобы не донимать толстяка с расспросами.

— Есть предложение получше, — усмехнулся Кузнец, — ты можешь взять любое оружие из Арсенала. Но твой клинок должен остаться у меня.

— Арсенала? — встрял Найджел.

Кузнец смерил его снисходительным взглядом.

— Я заведую Кузней и Арсеналом, — пояснил он, — не только ты, Найджел, любишь коллекционировать интересные вещицы. Да, не удивляйся, что я тебя знаю. Все сильнейшие существа Мультивселенной обязаны пройти через Кузню, чтобы отправиться в Мир битв. Я проводник между Мультивселенной и тем местом. И в качестве платы за мои труды мне позволено забирать все, что останется на арене после легендарных сражений сильнейших. Их оружие. — Кузнец загадочно улыбнулся, — Да, я вижу, как засверкали твои глаза, Найджел. Но тебе не открыть ту дверь. Там нет ключа, нет засова, но тебе не попасть в Арсенал без дозволения Кузнеца. Ты и сам прекрасно знаешь, как это устроено.

— Ублюдок, — почти обиженно фыркнул маг и сплюнул.

— Я отказываюсь, — твердо произнес Крис.

Кузнец бережно положил обе части сломанного меча на наковальню и вытер руки о чистую тряпицу, что лежала рядом.

— Видимо, — вздохнул он, — ты не совсем понял, что я предлагаю. Арсенал хранит в себе все самое смертоносное оружие, которое только создавалось во всей мультивселенной за все витки Цикла. Любая вещь за этой дверью наделит тебя силой, способной уничтожить что угодно! Но и это не все. В Кузне я могу преобразовать, скрестить и переродить любой потенциал, создав нечто большее. Ты и представить не можешь, какие гибриды порой ваяются под моим молотом! Я преобразую саму силу, которой вас наградил Бог, чтобы сделать ее еще опаснее. Ты понимаешь, что можно отыскать в Арсенале?

— Я это понимаю, — кивнул Коллинс, — как и понимаю то, почему ты торгуешься, Кузнец. Ты прекрасно знаешь, что даже половина моего меча способна на большее. Раз ты знаешь всех сильнейших существ в Мультивселенной, то ты видел, на что я способен. Лишь махнув клинком, я расколол мир на части. Одного удара моего надломленного потенциала хватило, чтобы уничтожить целый мир. Я не откажусь от своей силы. Не надейся.

— Очень жаль, — проскрипел зубами Кузнец.

— Предложи цену, — подытожил Крис, — и я заплачу.

Толстяк, кряхтя, поднялся с табуретки и вновь взял в руки части меча. Повертев их еще немного, он приступил к приготовлениям к работе.

— Ты не назвал цену, — заметил герой.

— Потому что она чертовски мала, — не отвлекаясь от своего занятия, ответил Кузнец, — хотя, возможно, ты заметишь разницу. Я заберу часть твоего потенциала себе. Малую долю. Кроху, позволь сказать. Этот материал мне пригодится в создании новых орудий убийств. Но в тонкости моего ремесла тебе лезть ни к чему. Просто знай, что лимиты твоей силы не пошатнутся, а твой потенциал по-прежнему будет способен на то, к чему ты так стремишься.

— Ты укажешь мне путь к Нему? — Крис почти обрадовался его словам.

Кузнец одарил его удивленным взглядом.

— Разумеется, — ответил он, — насколько это возможно. Организатор знает, где искать Бога. Если сумеете задобрить его парочкой сочных убийств, то он расскажет вам, как вам добраться до Него. Все очень просто.

Крис хотел было спросить что-то еще, но его слова приглушил тяжелый звон молота. Повторять свой вопрос он не стал. Кузнец погрузился в работу и больше его не слушал. Найджел не находил себе места от мысли, что прямо за дверью находятся самые смертоносные вещи во всех мирах, а он не в силах до них добраться. Не в силах смириться с этим, он закурил. Дым и пар быстро заполонили небольшое помещение, и уже очень скоро невозможно было ничего разглядеть дальше вытянутой руки. Кузнецу это нисколько не мешало. Казалось, мастер своего дела мог работать и вслепую.

Герои много лет назад потеряли чувство времени, поэтому не знали, сколько им пришлось ждать окончания работы. Наконец, они услышали звучное шипение. Кузнец опустил раскаленный клинок в чан с водой. Толстяк потратил еще несколько минут, чтобы заточить меч, после чего с гордостью протянул его владельцу.

Крис взял целый меч в руки и с восхищением осмотрел его. Все было так, как и прежде. Лишь небольшое ромбовидное отверстие у самой вершины клинка выдавало работу Кузнеца.

— Ты же сказал, что плата будет совсем незаметной? — почти возмутился герой.

— А после я добавил, что ты ее, все таки, заметишь, — потряс мозолистым пальцем Кузнец, — к тому же, это не большая цена за то, что ты хочешь сделать. К слову об этом: Мир битв, как и Кузня, находятся вне границ Мультивселенной. Вне границ пространства и времени. Вот только попасть туда не так просто, как в мое измерение. Вам придется разрушить те границы, что сковывают вас и держат внутри Цикла. Надеюсь, ты все понял?

Коллинс задумчиво покачал головой. Его глаза вновь засветились.

— Кажется, да, — произнес он, — спасибо.

Кузнец отвернулся. Уставившись на шипящую наковальню, он принялся усердно вытирать руки уже почерневшей тряпицей.

— Еще увидимся, — загадочно протянул он, разглядывая мозоли на руках.

Поток света вновь захлестнул героев и выбросил их в черно-белом коридоре с множеством одинаковых дверей. Найджел судорожно осмотрелся по сторонам и выругался, жалея, что так и не нашел способа попасть в Арсенал. Крис стоял неподвижно, глядя себе под ноги светящимися глазами.

— И что дальше? — Маг подбоченился и встал прямо перед ним, пытаясь попасть в его поле зрения. — Что делать-то будем? Черт! Все это теряет всякий смысл, понимаешь? Мы ходим кругами от одного долбанного предсказателя к другому, выслушивая их наставления! А толку? Вся эта чертова Мультивселенная не имеет смысла! Никакого! Боже, я вновь чувствую себя старшеклассником. Только теперь мой цинизм действительно оправдан.

— Он сказал, что мы должны разрушить границы, сдерживающие нас внутри пространства и времени, — протянул Крис и покосился на коридорную стену, — разрушить…

— Эй, что ты… — встрепенулся Найджел, наблюдая за своим другом.

Коллинс молча подошел к стене и, вонзив меч в пол, двинул по ней кулаком со всей силы. Краска и шпаклевка разлетелись во все стороны. Дальше был бетон. Героя это остановило лишь на мгновение, после чего он продолжил долбить стену, пока от нее не начали отваливаться увесистые куски конструкции. Найджел с изумлением наблюдал за этим зрелищем.

— О, давай, — саркастично согласился он, — конечно, ты, наверное, тоже зол, что у нас ни хрена не получается. Это правильно. Выплесни свой гнев. Это поможет, надеюсь.

Крис отошел на пару шагов назад и с разбега выбил еще один пласт бетона ногой. Теперь перед ним обрисовался проем, смутно напоминающий искореженную дверь. За дырой в стене виднелась черная непроглядная пустота.

— Вне пространства и времени, — Крис смахнул кровь с костяшек на правой руке и взял левой меч, — вне Мультивселенной. Все это время мы искали Бога за дверьми иных миров. А путь к нему лежал через абсолютное ничто. Паскудно.

— Ответ где-то там, — покачал головой Найджел.

Пару минут они стояли в полной тишине и смотрели в эту непроглядную пустоту, что простиралась за границей мультивселенной, будто бы пытались увидеть хоть что-то в самой ее глубине. Но там был лишь мрак. Безнадежная тьма, поглотившая их с головой.

Герои сами не поняли, когда шагнули в разлом, но, осмотревшись, заметили, что уже летят сквозь небытие.

— Мы падаем? — усмехнулся маг.

— В пустоту нельзя упасть, Найджел, — ответил Коллинс, — она поглощает.

Они продолжали всматриваться вперед, ища что-нибудь, за что можно было зацепиться взглядом. Послышался металлический лязг и звон. Скрежет резал ухо, но они продолжали «погружаться». Это были их воспоминания, мелькающие размытыми картинами вокруг. Их невозможно было уловить или рассмотреть получше. Образы всегда оставались в самом уголке зрения, но герои ясно понимали, кто был на этих картинах. То были друзья прошлого. Лица знакомых, что навсегда остались позади, там, за гранью. Здесь им не было места, поэтому они всеми силами старались затянуть героев обратно. Вернуть в ту мутную рутину бытия, из которой они только что выпрыгнули, рискуя всем.

Единственное, что осталось от прошлых жизней. Крис и Найджел смиренно опустили взгляды, стараясь не смотреть. Те лица, что мелькали вокруг, вызывали в их душах давно похороненные чувства. Они не хотели и не могли растворяться в них вновь. Их грехи и проступки и без того терзали их каждую минуту их затянувшихся жизней. Но был лишь один путь, чтобы искупить все это. Лишь кровью того старика без руки они могли доказать, что все это было не зря. Доказать самим себе.

Коллинс был полон решимости. Его вера могла пошатнуться в любой момент за время их нескончаемого путешествия сквозь измерения, но только не сейчас. Брезжащий свет замерцал перед его глазами. Звезды сошлись у его ног, готовя новый поворот Цикла. И не было шанса отступить.

Найджел терялся в раздумьях. Лишь сейчас он понял, что в глубине души никогда не верил в их успех. Его вера во что-то незыблемое пошатнулась вновь. Он не мог представить, что Бог допустит подобное. Высшее существо из всех, создатель мультивселенной допустил, чтобы его же творения обнажили против него оружие и встали у него на пороге. Найджел не мог поверить, что он был так близок к цели. Никогда бы не смог, если бы не увидел собственными глазами. Но правда была перед ним. А ворох вопросов в голове все рос, разрастаясь новыми нитями мыслей и умозаключений. Он так долго ждал этого момента, но теперь не знал, готов ли он к нему. Он не смотрел на водоворот звезд. Его взгляд был устремлен в глубокую пустоту. Имеет ли все это смысл, в конечном счете?

Они, наконец, остановились. Шум вокруг постепенно усиливался, становясь все громче. Вместе с ним звезды вокруг светились все ярче, перемигиваясь кроткими вспышками. Когда в общем гуле стали различимы голоса толпы, над их головами загорелась пара прожекторов, осветивших огромную арену для поединков двумя разными цветами. Одна сторона арены была озарена синим, другая желтым. Вокруг бесчисленным рядом колец выстроились трибуны, насчитывающие сотни тысяч зрителей. Толпа ликовала, приветствуя героев. Вопли и рев были едва различимы в общем шуме, но сама арена была настолько огромной, что даже первые ряды зрителей были очень далеко от них. Высоко в черном звездном небе плавали экраны, что показывали фанатам их новых гладиаторов.

Два огромных прожектора немного потускнели, скрыв тенью заполненные трибуны, и толпа затихла. Все услышали звучный женский голос Организатора.

— Найджел и Кристофер, — воздух содрогнулся от ее слов, — Алтиорем и Наместник. Дух и Маг. Герой и Создатель. Правитель Преисподней, одолевший Сатану, и Спаситель, что сохранил жизнь легендарному воину. Нет слов и речей, что могли бы описать все ваше величие! Вы прошли долгий путь. Я видела это собственными глазами. Вы несли смерть и разрушение, добро и справедливость, кару и возмездие, гнев и сострадание. Вы были мудрее старцев и яростнее берсерков. И каждый день, каждый миг вы были сильны и непобедимы. Ваш дух не был сломлен. И поэтому вы здесь! В Мире битв, где бьются лишь сильнейшие из всех измерений! Место, преисполненное честью и отвагой, ждало вас слишком долго, но, мы все уверены, это того стоило!

Слушая эту пламенную речь, Крис внимательно разглядывал арену белым светом своих глаз. И, наконец, нашел то, что искал. Элитное ложе, затененное в глубине трибун, скрывало за своими окнами крохотную, едва различимую даже для него, тень. Герой усмехнулся и повернулся к противоположным трибунам.

— Это все очень мило, — причмокнул Найджел, разглядывая синие светящиеся узоры на своих руках, — но мы сюда заскочили только по одному маленькому вопросу…

— Я знаю! — оборвала его Организатор, — Вы ищите Бога. И я знаю, где он. Его личное измерение, что он выстроил в память о своей вечной любви и добродетели. Апогей его страданий и жертв. Путь к нему лежит сквозь череду ваших воспоминаний, но эта тропа скрыта от вас. Самим вам не найти верный путь. Но Кузнец не соврал, я укажу вам его.

Толпа на трибунах недовольно загудела. Со всех сторон послышались недовольные выкрики и ругательства.

— Но фанаты не дадут соврать, — в громкоговорителях послышался смешок, — медаль вручают после победы, чемпионы. Ваша награда ждет вас на вершине турнирной сетки!

— Ага… — выдохнул Найджел, — так без драки не обойтись. Стерва.

На арене перед героями появились две тени. Их имена и истории Найджел и Крис не стали выслушивать, молча готовясь к бою.

Коллинс окружил себя переливающимися стеклянными осколками пространства. Изогнутый клинок его меча блистал в каждом из них. Бело-золотая броня Алтиорема загудела и стала значительно больше, войдя в полноценный боевой режим. Наплечники покрылись золотыми шипами и теперь полностью закрывали голову с обеих сторон. Нагрудные латы разъехались в стороны, обнажив еще один слой брони, закрывающий синровой реактор.

Вокруг Найджела, одна за другой, в воздухе появлялись пентаграммы и круги призыва. Глаза и руки мага заискрили молниями. Позади него открылось сразу несколько порталов в его измерение, в глубине которого огромные потайные механизмы уже приготовили его собственный арсенал к бою. Над героями показались стволы пушек с галактических крейсеров цивилизаций иных измерений, драконы и исполины, жаждущие атаки на магической привязи, и сверкающие звезды, чей жар не испепелил арену только лишь по воле самого мага, сдерживающего их энергию своими заклинаниями.

— Уверен, что нам стоит не сдерживаться? — удивился Крис, бросив светящийся взгляд на звездные системы, что рвались из порталов мага.

— Нет. И малой доли моей силы будет достаточно, чтобы одолеть их. Но меня бесят все эти условности и одолжения. Я, наконец, понял, какой вопрос задам Богу. И чтобы добраться до ответа, — Найджел скрежетал зубами. Его голос бурлил ненавистью и рвущейся на волю аурой. Молнии в его глазах заискрили сильнее, источая пронзительный скрип, — я разнесу это место в звездную пыль.

***

Альбинос ждал его у костра, наблюдая за потрескивающей игрой света алых языков пламени. Его красные, залитые кровью, глаза сверкали в ночной тишине. Арубин поприветствовал своего гостя коротким кивком, не отводя взгляда от костра, и указал ему на поваленное бревно подле себя, приглашая сесть рядом с ним.

— Для меня это огромная честь, — с замиранием сердца отрапортовал человек в форме.

— Как и для меня, — скорее из вежливости ответил Сайко.

Альбинос продолжил молча смотреть в огонь, наслаждаясь стрекочущей тишиной и спокойствием ночи. Он хотел отринуть все те проблемы и невзгоды, что скрывались где-то там, среди звезд, но бежать от судьбы было невозможно. Арубин это с горечью понимал. Галактика должна была сделать новый оборот, и он не знал, каким будет мир вокруг после этого. Его гложило чувство ностальгии, что выворачивало его наизнанку. Большую часть своей жизни он хотел идти своим путем, не преследуя чужих целей, и построить именно тот идеальный мир, который так часто видел в своих снах, что уже не мог здраво воспринимать серую порочную реальность. Но свет в конце тоннеля все никак не загорался, и теперь он мог лишь обернуться, чтобы увидеть его.

Арубин не мог признать, что все его решения были ошибочными. Его идеология рушилась, оставляя на руках грязный пепел былых стремлений и амбиций. Все вокруг остановилось. Замерло. Даже языки пламени перестали танцевать, застыв в раскаленном воздухе. Это было лишь одно мгновение, но он успел его уловить. Костер заискрил вновь. Но уже совсем не так, как раньше. Теперь его свет и пляс были ложными и ненастоящими. Натянутая на глаза счастливая нирвана среди зеленых холмов на берегу лазурного моря. Сайко не видел ничего, кроме этого пейзажа, вот уже три сотни лет, погруженный в счастливый сон о том, что такая жизнь настигнет каждого.

Конечно, отсюда он не мог заметить, что звезды двинулись с места. Пространство колыхнулось лишь на миг, как этот костер мгновение назад застыв на месте. Где-то в глубине космоса появилась трещина, из которой показался тот самый истинный неподдельный свет, что он так давно хотел подарить людям.

И этот свет породил всё большие изменения, которые привели Сайко на край этих мыслей. Он знал, что слепец был прав. Но не хотел верить, что этот свет появился в галактике сам по себе. Не мог признать, что все его жертвы и старания были тщетными и бесполезными. Поэтому он не мог принять это спасение. Не такой ценой.

Человек в форме сидел неподвижно, боясь нарушить успокаивающее молчание первым.

— Есть нечто, — наконец, заговорил Арубин, и его гость облегченно вздохнул, — что беспокоит меня. Признаться, мой дорогой друг, такое явление встречается редко в нашей галактике, но оно имеет место быть сейчас. Гелиотропы не могли вогнать меня в тоску. Кинзоку и митлы не склонили моей головы. Но всего один человек… Он один перевернул звездную карту вверх дном.

— Зокушикара Йоками, — кивнул военный, — я уже разбираюсь с подробностями нападения на «Киншу». Недавно его заметили на планете Миризу, в верхнем секторе третьих миров ОЦК. Это в двух секторах, почти в трех десятках звездных систем, от «Кинши», поэтому нам непонятно, как он туда попал, но мы разберемся с этим, Сайко.

Арубин расплылся в загадочной улыбке и покачал головой.

— Зокушикара, действительно, удивительный человек, — согласился он, — и он вполне мог бы стать тем, кто породил волнения в моей душе. Но это не он. Я не знаю почему. Моя вера в него по-прежнему крепка, хоть он уже много лет назад покинул нас с вами. Я знаю, у вас с ним есть множество личных счетов, генерал Шакк.

Человек в форме еле заметно оскалился, припоминая все то, что для него сделали Эби и Зоку много лет назад. После предательства Полковника Колли, оставившего свой пост в самой кульминации Гелиотропной компании, он еще много лет гонялся за ним и его учениками по всей галактике, пока, наконец, не посадил его за решетку. Это достижение возвело Шакка на вершину олимпа, окрылив его генеральским чином и признанием самого Арубина. Однако, тот факт, что Зокушикара Йоками до сих пор был на свободе, по сей день коробил репутацию Шакка.

— Мои личные притязания и чувства не играют здесь никакой роли, — отрезал генерал, поправляя серо-зеленый китель, — Йоками — это опаснейший преступник высшего ранга, который должен быть пойман или убит. Мои умозаключения по этому поводу вполне резонны, Сайко.

— Может и так, — вновь согласился Арубин, — и все же, я не о нем сейчас говорю. Впрочем, ваша проницательность подвела вас очень близко к истине. Я говорю о его товарище по учению. О человеке, о котором Эби Колли заботился не меньше, чем о нем. И именно ради него он тогда оставил свой пост, предав мое доверие. С ним у вас должны быть не меньшие счеты, чем с самим Колли и Йоками. Вы знаете имя этого человека, генерал Шакк?

— Кайл Коллинс, — тут же последовал ответ.

Сайко довольно улыбнулся и вновь уставился на костер у своих босых ног.

— Мальчик вырос, — добродушно произнес он, — и теперь я понимаю, чем жертвовал в тот день Эби. Еще тогда мы должны были уделить особое внимание всем деталям его шокирующего поступка. Но мы были просто озлобленны, друг мой. Злость ослепила нас, и мы не смогли рассмотреть истинную угрозу нашему прекрасному миру.

— Хотите сказать, — осторожно прервал его Шакк, — что первостепенной задачей для меня должен быть не Зокушикара, а Кайл Коллинс?

— Хочу, — кивнул Арубин.

Генерал тут же поднялся на ноги и уже собрался уходить, но очередной вопрос, всплывший в голове, заставил его остановиться.

— Я обязан привести его к вам живым? — уточнил он.

По щеке Арубина скатилась кровавая слеза. Он не стал ее смахивать, поэтому алая капля быстро пробежала по его лицу и спрыгнула с подбородка на белую кожу его рук, распластавшись по ладони.

— Какова цена нашего мира? — разглядывая красное пятно на руке, спросил он.

Шакк молча отдал честь и удалился во мрак ночи, оставив Сайко наедине с костром и его мыслями.