Бремя ошибочного мира

Элайджа Бунн

Спустя несколько десятков лет Кристофер Коллинс пытается вернуть человечеству былое мирное существование, которым наслаждались люди до Вторжения. Но судьба и призраки прошлого, спрятанные героем за стеклянными стенами, непрестанно дают о себе знать.

На своем пути встретишь ты странника, что ходит по земле сотни лет

Не чурайся и не вини его в том, что стал он слаб

Ведь жизнь он отдал на то, чтобы сохранить наш мир, а ведь мог разбить его на части

Жизнь та была не его, а человека, ради которого билось его сердце

Наш мир впредь на боли той держится, и остов сей крепче камня

Коль нашел ты его, значит, значим, ты стал и помыслы твои чисты

И поможет странник тебе, но не мечом своим, ведь, пусть клинок тот легендарен, давно он в ножнах томится

А под руку со словом его поддержка придет

Проникнись болью тех слов, и мудрость обретешь

А ведь она и есть та сила, что мир спасти может.

© Элайджа Бунн, 2020

ISBN 978-5-0051-3786-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1. Руины

— Я провел в заточении больше сотни лет по твоей милости, и первое, что я слышу от тебя, вернувшись в этот мир, это мольбы о помощи?

— Найджел, сейчас не время! — Криса отбросило в сторону очередным взрывом. — У нас есть много причин убить друг друга, но не мог бы ты забыть о них, пока мы не разберемся с тем, что, кстати, появилось на свет из-за твоей безответственности?

— Моей безответственности?! — глаза мага заискрили молниями. — Ну нет, ты не перебросишь груз вины со своих плеч на мои! Это ты позволил какой-то челяди проникнуть в мое измерение и воспользоваться знаниями, что я намеренно хранил от них в секрете! Будь я на твоем месте, такого недоразумения бы не произошло!

— Хорошо, пусть все это будет на моей совести, а теперь ты не мог бы избавить мир от этого ужаса? — сказав это, Крис разбил пространство перед собой на осколки, чтобы атака Найджела не задела его и мальчика, стоящего подле героя.

— Учти, Крис, я сделал тебе огромное одолжение тем, что сначала решил убить эту тварь, а уже после приняться за тебя, — маг поднял руку, и из ладони нитью вытянулись несколько черных стрел.

— Встань позади меня и закрой уши, Кайл, — сказал Крис, обратившись к мальчику.

— Хорошо, отец, — кротко ответил он.

***

Около семидесяти лет назад…

Комья выжженной земли разлетались в стороны. Пепел, что витал в воздухе, все никак не оседал из-за того, что новые потоки раскаленного воздуха вновь подбрасывали его ввысь. Обезумевшие от ужаса рослые мужчины с холодным оружием в руках метались из стороны в сторону, окончательно позабыв, что они должны были делать в случае нежданного нападения на военный лагерь.

Всему виной был молодой воин в темно-бордовых доспехах, объятый пламенем. Сжимая устрашающую и наводящую ужас на врагов боевую косу в своей руке, он неспешно шел по захваченному бунтовщиками лагерю королевских гвардейцев, которые покинули это место несколько недель назад. Восстания и бунты продолжались уже слишком долгое время для того, чтобы правительство и Корона в частности могли закрывать глаза на подобные выходки. Многие обитатели материка были недовольны уровнем своей жизни, который катастрофически быстро падал по многим причинам, из-за чего бывшим крестьянам и торговцам, служившим раньше верой и правдой королю Кэриту, пришлось идти на крайние меры, дабы показать ему свое недовольство.

Сам же Король хоть и был сильно озадачен этим вопросом, не имел возможности исправить ситуацию. Первой причиной тому было то, что слабый физически и характером правитель элементарно не мог прийти к жестким решениям, которые, несомненно, помогли бы разрешить проблему. Второй причиной было то, что правитель был охвачен горем из-за потери супруги, которая практически два месяца не могла оторваться от постели после родов, а после скончалась тихим прохладным утром в Столице. Основная же волна бунтов началась прямо перед родами третьего наследника престола, укрывшись от внимания Короля грудой обстоятельств, что окружили его.

Огни восстания загорелись на северо-востоке материка, на полуострове Пискис и в заливе Темпес. Захватывая один очаг сопротивления за другим, сгруппированные в стройные отряды, граждане довольно быстро и без особых усилий потеснили не подготовленных к таким действиям королевских гвардейцев, чем вызвали праведный гнев Столицы. Но бунтовщики навлекли на себя вовсе не недовольство Короля Кэрита, а его старшего сына и первого наследника престола — принца Бэззера. Молодой воин, лишь недавно достигший возраста двадцати лет, уже славился на весь материк своей силой, пылким нравом и беспощадностью к врагам Короны. Все это было обусловлено в его характере тем, что молодой человек желал всеми силами сохранить то, что воздвигли до него его предки.

Стоило бунтовщикам добиться определенных успехов в своих начинаниях, как Бэззер живо собрал несколько отрядов из личного состава гвардейцев и отправился усмирять восстание. И вот, несмотря на мольбы о помощи и спасении, уже который по счету гарнизон полыхал жутким пламенем мести. Подавив своей неукротимой мощью практически все очаги восстания, принц добрался до последнего военного лагеря, что ограждал его от Прасепса — города, в котором началась эта гражданская война. Небольшое укрепление помещало в себя лишь небольшой гарнизон солдат, вместо которых теперь там вальяжно расхаживали вооруженные граждане, которые совершенно не ожидали столь разрушительной атаки.

Принц Бэззер решил атаковать укрепление практически в одиночку, взяв с собой лишь десяток проверенных гвардейцев. Снеся огненной волной кирпичную стену, он ворвался в центр плацдарма и принялся жечь все вокруг, плавя и испепеляя все и всех, кто осмелился вставать у него на пути. Огненный смерч, что разверзся в лагере, мгновенно уничтожил не только все укрепления, но и желание бунтовщиков сражаться. Однако, несмотря на то, что люди бросали свое оружие и вставали на колени, их это не спасало от страшной участи быть сожжёнными заживо. Оставляя после себя лишь обугленные скелеты, Бэззер непреклонно двигался вперед, вычищая каждый уголок лагеря.

Когда, наконец, вопли умирающих утихли, он, презрительно осмотревшись по сторонам, развернулся и направился в свой боевой шатер, что был воздвигнут в нескольких сотнях метров от военного лагеря, который теперь представлял собой могильное пепелище, покрытое угольно-черным настом. Рассевшись в своем кресле, смутно напоминающем трон, он четким и быстрым движением руки подозвал к себе одного из офицеров:

— Докладывай, — сурово произнес он, вытирая клинок косы от запекшейся крови.

Проглотив ком в горле, гвардеец отрапортовал:

— Сопротивление в данном регионе полностью уничтожено, сэр! — не без благоговения в голосе произнес он.

Взглянув на карту, что висела на одной из колонн шатра, принц заметил:

— Что ж, — усмехнулся он. — Выходит, остался только Прасепс. Выступаем сейчас же! Мы управимся до заката, если вы будете шевелить конечностями! Живее!

Сам принц быстро вскочил со своего места и направился к бронированному автомобилю, что стоял неподалеку от его шатра. Лично сев за руль, он заставил машину рвануть с места и, подняв столб пыли, направился в сторону прибрежного города, где, по его мнению, находился штаб бунтовщиков.

Но недостаток опыта в подобном роде дел и кипящий характер не позволяли Бэззеру увидеть, что ниточки к началу этого восстания идут с улиц самой Столицы, ее закоулков и темных подворотен, где и окопались организаторы так называемого Подполья.

***

В тускло освещенном пыльном, но просторном подвале одного из зданий окраины Столицы несколько человек, облаченных в серые одеяния, с гоготом и воплями обсуждали последние катастрофические новости касательно восстания на полуострове Пискис. Гул стоял в воздухе до тех пор, пока худощавый мужчина с кучерявыми длинными волосами, спадающими на его серый китель, не очутился в тусклом зале. Молча окинув взглядом происходящее, он усмехнулся, прошел мимо взъерошенной толпы и аккуратно сел в свое просторное кожаное кресло. Поерзав в нем немного, он, не теряя довольного выражения лица, приоткрыл глаза, как бы давая понять присутствующим, что они вновь могут говорить, чем те непременно воспользовались:

— Мэрлин, все пропало! — верещал один из присутствующих. — Восстание подавлено!

— Мэрлин, какого черта? — возмущенно твердил второй. — Мы рассчитывали на то, что захватим власть, а не сожжем пару городов на отшибе материка!

Возгласы и выкрики беспорядочно сыпались до тех пор, пока сам Мэрлин не поднял руку. Выждав паузу, дав всем возможность вовремя закрыть свои рты, худощавый мужчина, посмаковав свое обращение на губах, наконец заговорил:

— Друзья мои, — расплываясь в улыбке, произнес он. — Я вижу, вы не видите всей красоты картины. Но и объяснять ее я вам не буду. Знайте только, что эта кампания приведет нас к долгожданной победе. Разумеется, вы напуганы. Я бы тоже был напуган, если бы смотрел на ситуацию под вашим пресловутым углом. Что поделать, — он пожал плечами. — Я прощаю вас за вашу глупость, друзья мои.

— Если ты такой умный, — выкрикнул один из мужчин в сером, стоявших вокруг вытянутого стола, за которым сидел Мэрлин, — то почему не мешаешь Бэззеру жечь наших соратников? Он ведь так и до нас скоро доберется! Думаешь, ему составит труда допросить одного из членов Подполья в Прасепсе?

— Будет хорошо, — заметил Мэрлин, вычищая грязь из-под ногтей, — если допросит. Почему? Да потому, что иначе нам придется искать повод пригласить его к нам. Пусть уж лучше сам найдет, не так ли? Пламенный характер никогда не помогал даже самым талантливым правителям. Бэззеру и подавно это не поможет.

***

Оставив автомобиль позади, принц Бэззер ворвался на улицы Прасепса, возглавляя отряд гвардейцев, что с трудом поспевали за ним. Однако никакого сопротивления он не встретил. Люди мирно сложили оружие и склонились перед своим покровителем в ожидании заслуженной кары. Пройдя вдоль главной улицы, Бэззер окинул взором большой город, что простирался вплоть до берега моря, и понял, что победа уже у него в руках. Поднявшись на постамент, что был намеренно заготовлен на центральной площади, он обратился к жителям города:

— Вас не тронут! — заявил он. — Но я хочу, чтобы главы восстания вышли вперед, ко мне, и приняли достойное наказание за содеянные грехи против Короны! Вы сами осознаете свою вину. Я уверен в этом. Если же вы, по какой-то неведомой мне и моим убеждениям причине, не сделаете этого, я превращу улицы Прасепса в груды пепла!

— Не надо! — послышался голос с улицы. — Мы готовы!

Несколько мужчин в плотных кожаных доспехах, сделанных их собственными руками, вышли вперед, склонив головы перед принцем. Они выстроились в ряд перед постаментом, после чего один из них вновь заговорил:

— Наша цель — не захват власти, Ваше Превосходительство. Наша цель — показать вам и Королю, сколь губительна политика Короны! Мы понимаем, что править всем материком трудно, но люди начинают гибнуть от голода. У детей нет достойного образования и будущего. У мужчин нет работы и денег, чтобы обеспечить свои семьи, — говорил он. — Мы не хотели никого убивать, но иного выхода не нашли. Боюсь, наша жертва повторится вновь, если Корона не изменит своих приоритетов в правлении государством. И так будет продолжаться до тех пор, пока весь материк вновь не превратится в пепелище. Простите нас, принц Бэззер, и услышьте нас.

Встав на колени, мужчины смиренно ждали своей неизбежной участи.

— Ваши слова услышаны, — нахмурившись, твердо произнес Бэззер и призвал свою косу.

Вырвавшийся поток пламени в мгновение ока обратил предводителей восстания в груду тлеющих углей. Прах, что от них остался, был подхвачен порывом прибрежного ветра и унесен далеко в волны бушующего моря, что переливалось лазурным мерцанием под утесом города.

Выждав, пока пламя затихнет, и Бэззер отзовет свою косу, офицер личного состава принца подбежал к постаменту и обратился к своему господину:

— Я вынужден доложить тревожную весть, — трясясь, выпалил он.

Сам Бэззер не сразу обратил внимание на подчиненного, наблюдая с довольной ухмылкой на устрашенных жителей города, которые, попрятавшись за стены домов, молча наблюдали за тем, что же будет делать их принц дальше.

— Они не понимают, что все это я делаю ради них, — вздохнул он, опираясь на рукоять косы, клинок которой был вонзен в постамент. — Все эти страдания, этот страх — ради их же благополучия. Но они не ценят. Грязные подонки, как они посмели осквернить честь Короны своей кровью! Они не в силах оценить все те усилия, что я прилагаю, — наконец, опустив взгляд себе под ноги, он увидел стоящего в строевой стойке офицера и обратился к нему, не скрывая своего раздражения:

— Чего тебе?

— Ваш отец, Король Кэрит, — лепетал офицер, — передает послание.

Бэззер мгновенно отозвал косу и спрыгнул с постамента, после чего схватил гвардейца за шиворот и поднял над землей:

— Что мой отец передает? — настороженно прорычал он.

— Он… — хрипел офицер, болтая ногами в воздухе, — он просит вас оставить свои дела здесь и поскорее вернуться в Столицу.

Отбросив солдата в сторону, Бэззер задумчиво отошел в сторону. Спрашивать с последнего повод такой просьбы было бессмысленно, ведь принц и так его знал. И повод этот был, наверное, самым печальным из всех возможных. Единственное, чего не мог простить себе молодой воин с самого детства, так это собственной слабости. Поэтому, когда ему приходилось сталкиваться с ударами судьбы, перед которыми он был бессилен, его каменное сердце разрывалось на части.

***

Монотонный серый дождь накрапывал по сырой земле, отбивая смиренный ритм, под который двигалась мрачная процессия. Тысячи людей, невзирая на погоду, вышли из своих домов и тихо плелись по улицам Столицы в сторону, где королеву Кори провожали в последний путь.

Прямо за королевским особняком находился прекрасный, вечно зеленый и сверкающий сад, в котором королева проводила практически все время после рождения последнего сына. Роды дались ей тяжело, и организм сильной жизнерадостной женщины, которая озаряла весь материк своей улыбкой, истощился за несколько недель настолько, что символ прекрасного превратился в нечто похожее на ходячий труп. Солнце сверкало над лужайкой, где она любовалась цветами, ровно до того дня, когда свет покинул ее кристальные карие глаза.

Всех членов семьи Редэм было принято сжигать на ритуальном костре, отдавая дань уважения той силе и духу, что поддерживали каждого из них на жизненном пути. Король Кэрит не стал противиться традиции, ведь он лично видел все «последние костры». Сандис сжег свою жену, спасая ее от болезни, что причиняла ей только лишь боль и муку. После и тело Вицима, старшего брата Кэрита, отправилось на сожжение после его героической смерти в бою.

Его руки неустанно дрожали. Даже для того, чтобы одеться, он позвал слуг, и те не без труда надели на него мрачный похоронный наряд. Глаза бегали из стороны в сторону в поисках поддержки, которой не было. Таким Король Кэрит предстал перед своим народом на последней церемонии, посвященной Кори, его жене. Он не мог заткнуть уши, из-за чего в его голове непрестанно витали голоса и шепот людей, что стояли у него за спиной. И каждый твердил об одном и том же, косо озираясь на юного принца Эбита, что кротко, но не теряя величественной осанки и стати, шел подле своего отца. Однако именно это и пытались оспорить злые языки в тени дождя.

Вся суть заключалась лишь в том, что Кэрит и Кори были совершенно не похожи друг на друга по характеру, и если он любил полумрак и уединение, из-за чего практически не покидал свой особняк на протяжении многих лет, то его супруга обожала наслаждаться солнцем и теми великолепными видами, что мог подарить ей мир. Кори успела повидать и Северный плацдарм, и Чистый пик, и залив Суммак, не говоря уже о великом со времен эпохи Унио порте Макрострат. Но ее излюбленным местом оставались Южные прерии и архипелаг Пласер, тропические и морозные острова которого приводили ее в восторг своим разнообразием и красотой флоры и фауны. Именно оттуда и пошли слухи о том, что Кори не то чтобы хранила священную верность Кэриту. Некоторая череда происшествий, а так же простые вычисления временных отрезков, дающие понять, что Король с трудом мог быть отцом своему второму сыну, коим являлся Эбит, подрывали авторитет как Королевы, так и всей правящей семьи.

Однако сам Король не обращал на это должного внимания, по крайней мере, до тех пор, пока это откровенно не задевало чувств его супруги и сына. Сейчас же ему было плевать на все. Он лишился своей единственной любви, подле него не было его первенца, который все же не успел на похороны матери, и он всей кожей ощущал ту жалость, что вызывает у Эбита своим видом. Мальчик, как и он, не сильно переживал по поводу истоков своего происхождения, ну или, во всяком случае, не подавал виду, что ему это интересно, поэтому искренне любил свою семью и наплевательски относился к мнению народа. Он с самого детства желал помочь своему отцу в управлении государством и, несмотря на явно натянутые отношения с Бэззером, пытался найти способы помочь тому стать сильнее. По этим причинам юноша являлся скорее теоретиком, нежели практиком, как его старший брат.

Взяв под руку истощенного, качающегося даже от слабого порыва ветра Кэрита, Эбит и сотни других людей, которых пустили в Королевский сад, наблюдали за тем, как прекрасное тело его матери превращается в отвратительную горстку рыхлого праха, который из-за дождя скорее походил на грязь, нежели на величественные останки члена правящей семьи.

— Рано или поздно, — подергивая подбородком, произнес Кэрит так, чтобы его слышал только его сын, — мы все превратимся в такую же маленькую и незначительную горстку грязи. История всех нас смешает с навозом, уж поверь. Такова ее суть.

— Не говори так, — успокаивал его Эбит. — Наше величие и сила навсегда останется в умах человечества. Этот мир не сможет к нам так относиться после всего того, что мы для него сделали.

— Человечество… — усмехнулся Кэрит, — мир… Ты говоришь такие возвышенные слова, но даже не представляешь, сколь мало их значение. Мой отец, Сандис — подтверждение моих слов. Да, он был фанатиком, но разве не было причин для его помешательства? Он видел, как человек, бросивший вызов Богу, убил Великого Редэма парой взмахов меча, а затем просто исчез. Что же ему оставалось, кроме как встать на сторону Всевышнего после такого? И он видел суть. Бог и его творения слишком важны, чтобы обращать внимания на мелкие просчеты вроде того мира, в котором мы с тобой живем. Твоя мама любила этот сад, любила цветы и утреннюю росу, переливающуюся в лучах восходящего солнца. Она знала, что в этом мире, как и во многих других, куда больше прекрасного, чем ужасного. И лишь только люди не могут узреть этого. Мне жаль нас. Мы не в силах всецело проникнуться тем величием, что подарил нам Всевышний. И это наполняет наши сердца ненавистью. А твоя мама была чиста. Несмотря на все те слова, что даже сейчас говорят про нее люди, она была так же чиста, как та роса, на которую она так любила смотреть. И если ты когда-нибудь встретишь такую же чистую душу, то знай — это и есть то единственное, за что стоит бороться в этом мире. В любом мире.

Смахнув с темных волос капли дождя, Эбит некоторое время хранил молчание. Читая между строк все то, что произнес его отец, он искал двоякий смысл каждого слова. Хорошенько поразмыслив, он, наконец, спросил:

— Но что, если та кристально-чистая душа, которую я встречу, будет против самого существования Бога? — произнес он.

— Присмотрись получше, — улыбнулся Кэрит. — Так или иначе, где-то кроется грязь. И если ее нет в той душе, значит она в самом Боге.

Дождь усиливался, костер тлел. Этот день был наполнен искренней болью и жалостью, несмотря на все свое великолепие. Трагедия для некоторых и обычное происшествие для большинства. Но мнение толпы так и осталось за высокими стенами особняка. А вот дождь продолжал стучать в его окна еще несколько дней.

***

С грохотом распахнувшиеся двери мгновенно всполошили прислугу и стражников королевского особняка. Принц Бэззер, не щадя чистоты багровых ковров, что лежали у него под ногами, гремя доспехами поднялся по лестнице на второй этаж, оставляя за собой жирные отпечатки своих металлических сапог. Спешно ища уединение, он шмыгнул в одну из комнат своих покоев, но желаемое ускользнуло от него прямо за порогом практически не освещенной опочивальни. Журчание красного вина могло бы наполнить его душу спокойствием и умиротворением, если бы не та особа, что наполняла бокал.

— Милый принц, — произнесла она сладострастным голосом, наполненным вульгарными нотками и цинизмом, — я заждалась вас. Мое тело пылало еще сильнее, чем те глупцы, что пытались встать у вас на пути в Пискисе. Неужели только я могу оценить весь ваш потенциал по достоинству? — наполнив оба бокала, она подошла к Бэззеру и протянула один из них ему.

Девушкой, которой допускалось так вульгарно вести себя наедине с принцем, была дочь сэра Теодора Гидэна, Генриетта Гидэн. Ее отец уже давно продумал блестящую партию, главной фигурой которой была его несравненная дочь. Министру финансов было нетрудно подвинуть конкуренток своего отпрыска, которые были намного симпатичнее и привлекательнее ее, на задний план. Однако даже на фоне некоторых служанок эта мадемуазель выглядела невзрачно, из-за чего она не чуралась прибегать в обольщении принца не только к сладостному смеху и задушевным разговорам, но и более низменным способам получить его расположение к себе. Разумеется, никто не запрещал им спать до бракосочетания, однако выходки Генриетты временами были столь откровенны и на людях, что это невольно вызывало недоумение у ближайшего окружения принца и довольную ухмылку на лице отца девушки.

Сам же принц снисходительно относился к подобному. Бэззер прекрасно знал себе цену, а также почему и зачем юная леди так ведет себя с ним. Впрочем, не сильно чурался этого. Сделать своей невестой дочь богатого и уважаемого приверженца Короны было неплохим решением. К тому же Бэззер прекрасно понимал, что даже если он осмелится предать пару клятв с другой женщиной, кою найдет более красивой, чем его пассия, то серьезных изменений в их отношениях не произойдет. Разумеется, девушка закатит ссору, но даже скандалом это будет трудно назвать. В конце концов, все вернулось бы на круги своя, как, к слову, было уже не раз, ведь если вопросы чести воина и правителя всерьез волновали принца, то к вопросу верности по отношению к своей избраннице он относился весьма прохладно.

— Твое присутствие здесь в данный момент неуместно, — принц нарочно подбирал самые неэмоциональные слова в разговоре с девушкой в противовес ее наигранной страсти и пылу.

— Не будь так строг со мной! — с обидой в голосе ответила она, хлопнув его ладонью по груди. — Я же вижу, что за печаль тебя гложет, — теперь ее ладонь нежно поглаживала доспехи Бэззера, опускаясь все ниже по его торсу.

Показательно пройдя мимо Генриетты, принц подошел к окну и сделал пару увесистых глотков из бокала.

— Ничего ты не понимаешь, — хмуро произнес он. — Я похороны матери пропустил. Пропустил треклятые похороны, чтоб их! — его кулак врезался в стену, оставив после себя опаленную вмятину. — А ты мне про печаль говоришь. Твой отец позвал меня на сегодняшнее собрание с моим отцом. Они все еще намерены чесать языками и разглагольствовать по поводу того, что творится в мире. А так не видно?! Стоит пройти несколько кварталов от центра Столицы, и в голове сразу же сложится картина, все ли в порядке с этим миром! А ведь там, на окраинах материка все еще хуже. Люди гибнут ни за что. Они думают, что Король увидит их страдания и примет меры, но ему плевать. Он лишь тоскует. Конечно, и его можно понять, но разве он имеет право забывать о своем долге?

Недоуменно похлопав глазами, Генриетта попыталась выдавить из себя хоть сколько-нибудь связную мысль:

— Я не думаю, что это такая уж проблема… — пролепетала она. — Даже если Кэрит не видит беды в происходящем, то ты решишь все вопросы, когда настанет твое время, дорогой.

— Когда настанет мое время, — сдерживая гнев, произнес Бэззер, — будет уже слишком поздно, неужели ты не понимаешь? Это же очевидно! Необходимо действовать, а не собирать заседания чиновников в тронном зале!

— Хорошо, — раздраженно ответила она. — Я передам отцу, что ты отверг его приглашение.

Девушка вышла вон, оставив Бэззера в одиночестве, которого он так желал в этот вечер. Поставив бокал на стеклянный стол, он потер грязные пальцы на руке, что были измазаны пеплом и сажей. Этой рукой он трогал останки костра, на котором было сожжено тело его матери меньше суток назад.

***

— Но, Мой Господин! Те бунтовщики, они заслужили высшую меру наказания! Нет, не только они. Их семьи и друзья, все, кто мог бы их остановить, но не сделали этого, — упитанный министр, важно расставив руки в стороны, горланил на весь тронный зал.

— Я уже сказал, что мы не станем рубить головы, — король Кэрит, восседавший на невысоком пьедестале из красного дуба, повелительно взглянул на присутствующих в зале вельмож. — Мой отец часто рассказывал мне, к чему может привести жестокость правителя. Впрочем, в его словах не было нужды. Мне, еще будучи мальчиком, было достаточно просто взглянуть на ту землю, которой когда-то правил мой дед, чтобы понять, как важно не потерять рассудок, надев корону на голову. Власть опьяняет, но не король страдает от этого, а те, кто находятся под его покровительством.

— Ваше Величество, мы прекрасно понимаем, почему вы не хотите проявлять излишнюю жестокость, — вперед вышел высокий мужчина с густыми бакенбардами, разодетый в сверкающий фрак. — Мы ценим и уважаем это. Но эти люди осмелились захватить несколько городов и провинций на полуострове Пискис и заливе Темпес. До прибытия туда личного состава Бэззера вместе с самим принцем эти люди грабили военные лагеря и убивали гвардейцев. Вы не обязаны прощать такое.

— По-вашему, оставшаяся жизнь в заточении без возможности увидеть родных и близких — это прощение, сэр Теодор? — лицо короля исказилось в презрительной усмешке.

— Думаю, мой коллега хотел сказать, — в словестную баталию вновь влез пухлый министр, — что факт отсутствия в королевстве смертной казни вот уже третий десяток лет несколько… расслабил население. Разумеется, в некотором смысле так и должно быть, но простому люду все же стоит иногда показывать силу Короны, как это делает ваш сын.

— Сэр Уильям, — Кэрит мгновенно осадил выскочку взглядом. — Когда и как показывать свою силу, Корона будет решать сама.

— Да, Повелитель, — упитанный вельможа поклонился настолько низко, насколько ему позволяла его объемная талия. — Как скажете.

— Что ж, думаю, на этом заседание окончено, — уже более вальяжно произнес король, разведя руки в стороны и поднявшись со своего трона.

После этих слов все, кто находились в тронном зале, поклонились Кэриту и тут же покинули помещение. Монотонный топот ног эхом разлетелся по коридорам королевского особняка. Худощавый вельможа размеренным шагом шел мимо величественных картин, изображавших членов королевской семьи, но его эстетическое наслаждение было быстро прервано:

— Вы неплохо выступили сегодня, мой друг! — за спиной послышался тонкий голосок Багира, который заставил Гидэна обернуться.

— Уильям… — вельможа удрученно вздохнул и, поправив редеющие на макушке волосы, обратился к собеседнику с напускной улыбкой на лице. — Решил скоротать путь по длинным коридорам за светской беседой?

— Может быть, мой друг, — загадочно произнес Багир в ответ, также приковав взгляд к одной из картин, на которой был изображен Великий Редэм, поражающий своей огненной косой одного из Герцогов. — А может, пришло время обмолвиться парочкой стоящих фраз, не находите?

— Не забывайся, в этом замке нас слышат даже стены, — окинув коридор взглядом, приглушенно ответил Гидэн.

— Скоро это перестанет иметь какое-либо значение, — отмахнулся он в ответ. — К тому же, за обычную болтовню уже давным-давно никто не рубит головы, — толстяк засмеялся.

— Может и так, но я не подпишусь на то, что ты хочешь мне предложить, Уильям, даже не надейся, — Гидэн резко развернулся и направился вдоль по коридору, показывая всем видом, что разговор ему не только не интересен, но даже противен. Когда же его собеседник догнал его, ускорив шаг, он заговорил вновь. — Зря ты думаешь, что Корона ослабла. Ее мощь велика как никогда. Два месяца прошло с тех пор, как свет увидел третьего ребенка Его Величества. Гражданская война угасла благодаря усилиям новой горячей крови, что кипит в жилах принца Бэззера, а люди верят в своего правителя и его наследника. То, что ты затеваешь, бессмысленно.

— Вот только не забывай, что сам Король совершенно не пользуется своей силой. Дело даже не в тех указах, что он издает. Династия Редэмов два поколения наводила ужас своим карающим пламенем. Даже Сандис, который также чурался жестокости отца, все равно использовал свой дар при необходимости. Но Кэрит не такой. В отличие от своих предков, он лишь забивает тюрьмы до отказа, заставляя королевскую казну пустеть, а народ — негодовать от того, что их налоги идут на кормежку негодяев вроде тех, что мы судили сегодня. Если так пойдет и дальше, то не лучше ли посадить на трон правителя, который устроит и народ, и нас самих куда больше, чем текущий носитель короны?

— Думаю, это не наше с тобой дело, — хмуро произнес Гидэн, почесывая растительность на лице. — К тому же, все это не в нашей власти. Рано или поздно обладатель короны сам сменится по естественным причинам.

— Неужели? И сколько лет мы должны терпеть этого слюнтяя на престоле? — разгневанным тоном произнес вельможа. — Сколько времени я должен выносить его слабости и представлять их народу как достоинства их правителя? С каких это вообще пор моя работа заключается в этом?! Я не согласен! Мы в силах усадить на трон того, кто нам нужен! Бэззер идеальный кандидат, несмотря на отсутствие острого ума, конечно, — отведя взгляд в сторону, заметил Багир.

— Не смей так говорить о наследнике престола! — оборвал его сэр Гидэн. — И вообще, хватит трепать языком о подобных мерзостях. Мы и правда нужны Короне лишь в качестве ораторов, это так. Но в этом и есть весь смысл. Если Кэрит ошибется или оступится, мы поправим его, но если он сделает это несколько раз, причем намеренно, наша задача, как государственных чиновников, выгородить его так, чтобы основная волна негодования народа окатила именно нас. Для этого и существовала наша должность с давних времен.

— Да простит меня Всевышний за мою дерзость, — выпалил Уильям, показательно ударив себя по губам. — И все же ты не сможешь со мной не согласиться по поводу того, что Король начинает вызывать столько ненависти у народа, что даже наша умелая работа скоро перестанет спасать его.

— Так или иначе, мне бы не хотелось расшатывать лодку, которая только что вышла из бури, — смиренно заметил Гидэн. — То, каким будет следующий правитель, уже не наша проблема. Мы должны довольствоваться тем, что у нас есть, а не плести интриги.

— Ничего не слышу, ничего не вижу и вовсе молчу, — усмехнулся Багир, почесывая второй подбородок. — Ты пытаешься быть идеальным слугой своему господину, но это не то, что ему сейчас нужно. Наш долг — показать ему, что такое правление не доведет до добра ни Корону, ни весь мир.

Наконец, двое вельмож вышли из огромного здания, которое считалось общедоступным домом правительства. На деле же оно было обнесено высокой оградой и охранялось от любого проникновения. Попасть внутрь могли не больше сотни человек со всего мира, да и то только по особому приглашению короля.

— Подумай над будущим этого мира, Теодор, — взглянув на небо, протянул Багир.

— А ты хоть раз взгляни на настоящее, Уильям, — спускаясь по ступенькам, ответил худощавый вельможа.

***

Алые лучи закатного солнца озарили небольшой городок Санкти, расположенный близ Святых земель. Оживленные улочки постепенно затихали, погружаясь под нежный и уютный покров теплой ночи. Во многих домах зажигались лампы, в некоторых уже гасли, ибо люди рано готовились ко сну. Лишь в одном из окон бескрайнего ряда домов небогатого квартала города свет и не загорался вовсе, несмотря на то, что квартира за этими самыми окнами была заселена уже несколько месяцев.

Шум и плеск воды из душа прекратился как раз в тот момент, когда ключ в замке входной двери со скрипом повернул шестеренки замка.

— Ты опять уходишь с наступлением сумерек? — девушка выглянула из ванной, попутно вытирая волосы полотенцем и обматывая его вокруг головы.

Она настороженно взглянула на героя, стоявшего в дверном проеме. Тот же сконфуженно пытался сфокусировать взгляд на чем-то определенном, но вместо этого его глаза беспорядочно бегали из стороны в сторону, выдавая его чувства в данный момент. Немного замявшись, он, наконец, ответил:

— Вернусь с приходом следующих, — протянул он, — обещаю.

— Ты обманывал меня так не один раз, Кристофер! — воскликнула она, выскочив из ванной комнаты, абсолютно не стесняясь того, что кроме полотенца на голове, ее тело не прикрывала какая-то другая одежда. — Очередной лжи я не потерплю!

Герой лишь добродушно ухмыльнулся в ответ и закрыл за собой дверь. Крис, несомненно, испытывал некую симпатию к этой девушке, но то было скорее мимолетным чувством, что безответственно разрослось в его душе на некоторое время, после чего угасло. Теперь же эти взаимоотношения были для него обузой, которая мешала ему и дальше двигаться к своей плохо осязаемой цели. Он встретил Офелию около года назад, когда та пыталась подраться с королевскими гвардейцами из-за их произвола на улицах города. Разумеется, девушку уже практически упекли за решетку, но Крис не смог пройти мимо такой самоотверженности и помог ей выбраться из передряги, после чего они были неразлучны. Идя по улице города, сторонясь редких прохожих, он бубнил себе под нос свои же мысли по этому поводу:

— И как только ей сказать, что в следующий раз я, наверное, не вернусь? — произнес он, глядя на мерцающие на розовом вечернем небе первые тусклые звезды, что ознаменовывали наступление ночи. — Мои поиски здесь не увенчались должным успехом, но на большее рассчитывать и не приходилось. Я забрел слишком далеко от Столицы, вряд ли в этих местах ощущались силы Найджела или Дина даже пятьдесят лет назад, чего уж говорить о том, чтобы найти следы их присутствия сейчас. Век подходит к концу, надеюсь, мир скоро забудет о тех бедствиях, что ему довелось пережить.

Герой зашел в непримечательную антикварную лавку и, не обращая должного внимания на те диковинные вещи, что загромождали прилавок и полки вокруг, тут же шмыгнул в помещение для ее работников, где его ждал хозяин данного заведения.

— Если я скажу, что ждал тебя, как глубоко закатятся твои глаза в порыве презрения к моей особе? — сухой мужчина средних лет в круглых очках засмеялся, обнажив рот, в котором не хватало нескольких зубов.

— Так глубоко, что я смогу разглядеть свой насыщенный внутренний мир, — устало ответил герой, беря в руки небольшой круглый предмет, внутри которого переливался крупный сиреневый камень, поблескивающий при свете ламп.

Старик ухмыльнулся и покачал головой, сворачивая лежавшие на столе бумаги и древние карты, что он так страстно изучал до прихода героя.

— Ты хранишь много тайн, Кристофер, — потряс пальцем торгаш. — Мои глаза видят многое, но они не смогли рассмотреть морщин на твоем лице, а ведь они вглядываются в него уже пять лет. Мой нос чует многое, и каждый раз, когда ты приходишь ко мне, я чую на твоей одежде и руках запах крови, которая не текла по твоим жилам. Я не служу Короне, Кристофер, но если мне когда-нибудь все же станет страшно за свою жизнь в твоем присутствии…

— Успокойся, Гарольд, — отмахнулся Крис, поставив вещицу на место. — К моему большому сожалению, ты слишком полезен, чтобы без особых причин желать тебе смерти. Твои лавочки не раз помогали мне. Хоть и не безвозмездно, — укоризненно произнес он. — К тому же, я зашел к тебе в последний раз.

Хозяин лавки встрепенулся так, что большие очки слетели с его носа.

— И на кого, позволь узнать, ты меня оставляешь? — голос торгаша задрожал от удивления. — Ты, между прочим, один из единственных почетных клиентов моего заведения, знаешь ли.

— Разве что в этом городе, — усмехнулся Крис. — Но ведь в Санкти у тебя лишь небольшой филиал, в котором ты проводишь свои, пожалуй, самые нетрудоемкие будни, наслаждаясь богатством, которое нажил, торгуя по всему материку, не так ли, старик?

Гарольд потер переносицу и глубоко вздохнул, испуская в помещение небольшую тучу негодования и отчаяния.

— Куда же ты решил отправиться? — подняв густые седые брови, спросил он.

— Я достаточно бродил по окраинам и закоулкам, — потягиваясь, ответил Крис. — Кажется, пора вернуться в Столицу.

— Там все то же, что и в здешних краях, мой мальчик, только дома выше, и людей больше, — поспешно заметил Гарольд. — Ах да, и законы строже. Тебя ведь уже ищет Королевская гвардия, так зачем лезть в их казармы? И не смотри на меня так. Думаешь, я не знаю, сколько монет назначено за голову каждого из моих клиентов?

— Мне нужно еще кое-что проверить здесь напоследок, — вальяжно протянул Крис. — Дай мне карту западного округа, и все по привычному для тебя списку.

— В той стороне находятся храмы, — хмуро заметил старик, поправляя очки на переносице. — Надеюсь, ты не собираешься проливать кровь на святой земле, Кристофер?

— В этом мире не осталось святых земель, Гарольд, — мрачно ответил герой, раскладывая склянки с зельями и препаратами по карманам, — поверь мне, я видел их, и наш мир не похож на те земли ни капли.

— Утешил же ты меня перед уходом, — опираясь щекой на кулак, ответил торгаш.

— Не прощаюсь, — ухмыльнулся Крис, отворяя перед собой дверь.

— Чтоб глаза мои тебя больше не видели, — простонал Гарольд.

С последними лучами солнца, озарившими горизонт, Крис прибыл в Святые земли. Эта часть северных просторов королевства представляла собой скопление монастырей и храмов разного пошиба, каждый из которых не имел никакой ценности для нового поколения. Теперь огромные иконы и образа пожелтели и выцвели, и высокие статуи начали покрываться мхом. Дабы не заставить все еще религиозную часть общества бурлить негодованием, Король Кэрит отправлял символическую охрану из желторотых гвардейцев в эти края, хоть и знал, что все дорогие в материальном смысле ценности уже были вынесены из каждого храма еще в самом начале его правления, а духовные достояния остались во времени правления его отца, который и выделял огромные средства из казны на постройку памятников умирающей культуры.

Крис знал о существовании потайных лазов здешних достопримечательностей так же хорошо, как и то, что ему без труда удастся попасть в них. Разумеется, смутные истории о связях последних трех королей с Герцогами Ада общественности знать было необязательно, но Кристофер Коллинс был тем самым человеком, который посадил короля Сандиса на престол, о чем, кстати, история также умалчивала, поэтому он знал много тайн, из-за которых его безуспешно искала королевская гвардия последние сорок три года. А именно — герою было известно, что ближайший советник короля Редэма покинул Столицу, после того как его повелителя сменил на троне его сын. Но перед тем, как отправиться в изгнание, он долго нашептывал новоиспеченному королю, что тому необходимо возвести из пепла былое величие всех религий, аргументируя это тем, что Короне будет сподручнее вернуть человечеству процветание и покой, подарив людям «веру». Как этим после воспользовался бывший слуга Короны, знал лишь он сам, а также некоторые гвардейцы, которые изредка пропадали в здешних местах.

Герой часто видел места, где его подстерегали неприятности, и небольшая дрожь в пальцах ясно давала ему понять, что сейчас он стоит на пороге одного из них. Проскочив мимо нескольких постов охраны, Крис поднялся на крышу одного из храмов, обнесенную высокой каменной оградой.

— Прекрасно, не просматриваемую точку среди этих огромных изваяний было нетрудно найти, а теперь… — шептал себе под нос герой, доставая из карманов нужные ему приспособления для продолжения поисков желаемого.

В правой руке Криса оказался предмет, который смутно напоминал миниатюрную версию баллона со сжатым воздухом, левой же он держал компас с десятком стрелок различной формы и длины. Распылив вокруг себя содержимое баллончика, герой поднес компас к подбородку. В течение нескольких секунд все стрелки указали в одном направлении, что привело Криса в восторг.

— Наконец-то! — воскликнул он. — Я так и знал, что в этих развалинах использовалась сила Герцогов. Я не ощущал ее несколько десятков лет, и вот теперь стал на шаг ближе к тому, чтобы истребить их всех.

— Эй, кто там наверху? — один из гвардейцев, неспешно шагающих в карауле, услышал возню и радостные возгласы с крыши храма.

Трое бойцов тут же поднялись на высокое здание, воспользовавшись крюками, но лишь один из них успел осмотреться и заметить нарушителя. Метательный нож вонзился в горло одному из его товарищей, как только тот поднялся на крышу. Другой полетел с крыши, не успев добраться до ее края, так как Крис пинком выбил крюк из каменной ограды, после чего парировал выпад последнего оставшегося в живых гвардейца.

— Ты тот человек с плакатов! — воскликнул воин.

— Ага, а ты, видимо, начальник караула, — промычал Крис, разглядывая офицерский короткий и прямой клинок в руках противника, а затем переводя взгляд на точно такие же мечи в своих руках.

— Тебе не пройти дальше! — с дрожащим мечом в руках заявил стражник.

— Послушай, я понимаю, ты здесь новенький, еще многого не знаешь, да и вообще тебя сюда послали, наверное, просто потому что в Столице такого бездельника как ты нечем занять, но вот тебе одна простая истина от бывалого парня: видишь человека с плакатов — беги, — с этими словами Крис бросился на противника и, парировав очередной незамысловатый выпад, отсек своему оппоненту голову.

— Ты, верно, гордишься собой, — приглушенный женский голос послышался из-за спины. — Убил желторотого мальчишку и думаешь, что стал героем, враг Короны?

Вокруг Криса по всей каменой ограде стояли гвардейцы, готовые к бою, а прямо за героем стояла женская фигура в форме высших чинов.

— От тебя исходит странный аромат… — задумчиво потянулся к ней Крис, но в ответ девушка лишь рубанула по нему мечом, после чего остальные воины тоже ринулись в бой.

Бой длился недолго, и героя при помощи ауры живо повязали по рукам и ногам.

— Ох, а я-то думал, что за подобные дерзости меня убьют на месте, — только успел выдавить израненный Крис, прежде чем ему пришлось стерпеть удар женским сапогом по лицу.

Сплевывая кровь, он очнулся, когда его несли вниз по длинной коридорной лестнице, тускло освещенной факелами. Шаги нескольких воинов эхом разносились по мерцающему тенями помещению, приглушая звуки, доносившиеся снизу. Несмотря на это, Крис слышал их, и содержание молитв о помощи и стонов заставляло его насторожиться.

— И почему в самых интересных местах всегда все так плохо со светом? — наконец прошептал он.

— Тебе повезло, — резко оборвала его капитанша гвардейцев. — Беллиат не желает, чтобы ты умер от наших рук. Впрочем, не исключено, что он подготовил для тебя куда большие страдания, чем смерть в бою.

— Беллиат… — пронеслось в голове Криса. — Беллиат. Я точно знаю, о ком она, но разве можно что-либо вспомнить с таким звоном между ушами?

Наконец, группа солдат вошла в просторный зал со светящимися узорами и письменами на полу и стенах. Героя бесцеремонно бросили на пол. Пут на его руках и ногах не было, но все тело стонало от боли и некоторые раны продолжали кровоточить, поэтому Крис даже не попытался вскочить на ноги.

— Вот и он, этот момент настал, убийца короля, — хриплый голос эхом разнесся по залу.

— Это чувство, сила, что исходит из него, — герой поднял голову и увидел полную фигуру в черной мантии, стоящей на просторном подиуме. — Герцог Ада?

— Похоже, мы не знакомы, поэтому позволь представиться. В этом мире меня величают Беллиатом. Я храню потомков великого короля Редэма и прикладываю титанические усилия, дабы вернуть им былое величие после того, как ты осквернил их род! Я желаю знать имя того, кто лишил меня моего Господина.

— Обойдешься, — разглядывая письмена на колоннах, ответил Крис.

— Вот как? — Герцог с нескрываемым удивлением отшатнулся в сторону. — Впрочем, сейчас это действительно не важно.

— Вот только короля я не убивал, демон, — заметил герой, заставив Беллиата вновь остановиться. — Это сделал другой твой господин, маг, что называл себя Создателем, — гвардейцы, следившие за разговором, недоуменно переглянулись, — но, похоже, ты не очень любишь об этом вспоминать, тем более при посторонних.

Прежде чем солдаты поняли, что их уши услышали то, что стоило их владельцам жизни, все, кто находился в зале, за исключением Беллиата и Криса, опустились на колени и начали кашлять кровью. Дождавшись, пока стоны умирающих утихнут, демон подлетел к герою и, скрипя зубами, произнес:

— Твоя болтовня стоила мне десятка послушных слуг, — его голос исказился и стал будто бы плотнее, вдавливая Криса в каменный пол, на котором он лежал.

— Скорее твоя сущность, — с трудом выдавил из себя он.

— Что ж, пожалуй, — куда спокойнее заметил Беллиат, вновь отлетая в сторону, — единственное, что тебе остается, так это дерзить мне. Ты жалок. Я не могу поверить, что такое ничтожество как ты смогло одолеть моего господина. Ты отнял его у меня! — демон резко поднял руки к потолку залы, который скрывался от глаз в тени огромных статуй и изваяний. — Но сегодня, в этот прекрасный день, справедливость вновь воцарится над этим жалким миром, и я верну себе то, что принадлежит мне по праву!

— Не томи, — прохрипел Крис. — Я здесь так удобно расположился, в первых рядах, не заставляй почетного гостя ждать.

Герцог сделал взмах рукой, и героя отбросило в стену, что была позади него. Звон в голове лишь усилился, а картина перед глазами стала куда более размытой. Наконец, Беллиат начал читать заклинания, и пространство вокруг него заискрилось, а в помещение будто хлынул поток свежего воздуха. Молнии, что поначалу беспорядочно били вокруг Герцога, вскоре начали принимать форму круга, из которого лился яркий белый свет, благодаря чему герой увидел, сколько застывшей крови на колоннах, паутины меж узорами на стенах и грязи таит та тьма, что царила здесь мгновение назад.

— Явись же! — кричал Беллиат. — Явись ко мне, творение Создателя! Мир, полный тайн, знаний и искусств, которые недостижимы для разума любого из людей! Лишь я один, Его наследник и приспешник, могу изъявлять свои права на те сокровища, что таятся за сей дверью.

— Пока что у тебя получается призывать в этот мир лишь огромную тучу пафоса, — усмехнулся Крис, отхаркивая сгусток крови, — но я, пожалуй, помолчу. Хватит с меня тумаков на сегодня.

Через некоторое время свет, исходивший из портала, перестал искрить и теперь лился в помещение ровным потоком. На лице демона появилась довольная улыбка и он, умолкнув и опустив руки, подошел к разлому на несколько шагов ближе. Но стоило ему протянуть руку, дабы приблизиться к желаемому, как из портала вылетела девушка с белоснежными крыльями за спиной. Облаченная лишь в охровую мантию, она коснулась длинных пальцев Беллиата, что были направлены к ней, и вся конечность Герцога тут же рассыпалась в прах, что заставило его в ужасе отпрыгнуть в сторону от нежданной гостьи.

— Что же это? — зароптал демон. — Ошибки быть не должно, но… это существо, она точно не человек. Воспользоваться моей силой себе на благо… это немыслимо, непостижимо! Нет, я не могу здесь проиграть, не могу растрачивать свою драгоценную жизнь на это.

Продолжая бормотать про себя спутанную речь, Герцог подошел к одной из стен и слился с тенью, что падала на нее. Девушка же, описав круг под сводом залы, опустилась на землю и принялась разглядывать письмена на стенах и статуях.

— Эй, — прохрипел Крис, попутно подбирая под себя ноги чтобы подняться. — Уж не знаю, что ты за чудо такое, но спасибо тебе, — услышав это, девушка, наконец, обратила на героя внимание и смерила его удивленным взглядом. — И не смотри на меня так, я всего лишь парень, который проходил мимо и влез в неприятности. Я был обязан отблагодарить свою спасительницу.

— Это не так, — сухо ответила гостья из другого измерения.

— Конечно так. Я ведь тот еще джентльмен, — ухмыльнулся Крис.

— Ты не проходил мимо. И неприятности не застигли тебя врасплох, — оборвала его ангел. — Ты последняя абсурдность, созданная Богом, что так бездарно растрачивает свой потенциал.

— Абсурдность? Что… подожди, кто ты такая? Непохоже, что ты пришла в этот мир не по своей воле, — герой нахмурился, понимая, что ситуация усложняется с каждым мгновением.

— Никаких ответов, трус, — девушка взмыла вверх и исчезла, мгновенно растворившись в воздухе. Светящийся портал также захлопнулся.

Герой медленно поднялся на ноги и, держась одной рукой за бок, а другой — за голову, вышел на то место, где раньше стоял Беллиат, после чего неспешно распылил остатки газа из баллончика и взглянул на стрелки прибора, что он использовал на крыше храма. Те беспорядочно метались в разные стороны с такой скоростью, что ни за одной из них нельзя было уследить.

— Ну конечно, — хмыкнул Крис, убирая прибор в карман и доставая из-за пазухи шприцы и пробирки с лекарственными зельями. — Разве могло быть так просто. И куда же отправиться теперь? Казалось, моя цель — это Беллиат, но та девушка… Она так легко ранила его, не думаю, что благоразумно оставлять ее вот так. К тому же, он явно что-то знает о моей силе, — героя прервало бормотание за дверью залы.

— Ему это не понравится, все коту под хвост, — выйдя на пролет той лестницы, по которой его несли в подземелье, герой увидел главу здешних гвардейцев, что сидела в тусклом свете факела, обняв колени и тяжело дыша, ничего не видя перед собой.

— Какое облегчение, — на лице Криса мелькнула нотка злорадства. — Ты еще жива и почти невредима. Что ты там лепечешь? Твой хозяин бросил тебя, и ты не знаешь, куда податься?

— Он… он мне не хозяин, — девушка быстро начала приходить в чувство.

— Сними ты этот шлем, — прищурился герой, пытаясь разглядеть ее черты лица сквозь узкую щелочку в забрале, — тебя почти не слышно.

Командир послушно отстегнула ремни на шее и обнажила голову, сняв броню. Хоть факел и едва освещал ее, но Крису удалось разглядеть, что теперь перед ним сидит симпатичная особа с черными глазами, что мерцали в кромешной темноте. Темнокожая девушка постаралась поправить короткие взъерошенные волосы, но безуспешно.

— Так-то лучше, — великовозрастного странника по миру трудно было застать врасплох таким сюрпризом, как привлекательная внешность. — Тебе повезло, что ты осталась жива после заклинаний Беллиата, но твое везение закончится, если не будешь отвечать на мои вопросы. Итак, что ты знаешь о планах Герцога?

— Ничего, — язвительно ответила она, отвернувшись к каменной стене.

— Что я говорил про везение? — Крис приставил клинок к горлу девушки.

— Это правда, — проглатывая ком в горле, продолжила она. — Я пробралась сюда недавно, всего пару недель назад. Подполье отправило меня по поддельным документам, чтобы я как можно больше узнала о здешних преступлениях и свершила над виновными правосудие… если будет такая возможность.

— Подполье… вы ведь та шайка, что собиралась поднять восстание и убить Короля, — нахмурившись, заметил герой, — не так ли?

— Многое изменилось, — усмехнувшись, ответила девушка. — Шайка разрослась и теперь у нас в распоряжении куда больше людей, чем было пару лет назад. Но лишь недавно мы поняли, что не Корона — враг народа, а демоны, что стоят в тени последних королей и дергает за ниточки, помыкая ими.

— Выходит, — разочарованно произнес Крис, — рассказать то, чего я не знаю, ты не в силах?

— Убей меня, — пожала плечами она, — если этого достаточно, чтобы совесть позволила тебе лишить человека жизни.

— Дело не в совести, — произнес Крис, убирая меч в ножны, — а в здравом смысле. Ты из Подполья, а значит не враг мне. Возвращайся к своим собратьям, или как вы там друг друга называете, и передай, что Странник на вашей стороне, а Герцог куда более опасен, чем вы могли предположить.

— А та девушка? — с насмешкой посмотрела на Криса командирша гвардейцев.

— Как твое имя? — прищурив взгляд, спросил герой.

— Тебе незачем его знать, — скрестив руки на груди, ответила она.

— Если мне понадобится помощь Подполья, — вновь тяжело вздохнул Крис, — я должен знать имя той, что обязана мне жизнью и может замолвить словечко за мою шкуру.

— Дебби, — сконфузилась девушка.

— Я разберусь с тем существом, что вылетело из портала, Дебби. Оставь это на меня, — сказав это, герой развернулся и начал подниматься по лестнице.

— Постой, ты что, просто оставишь меня здесь? — удивленно спросила она, разведя руки в стороны.

— Ну, ты вроде сильная и целеустремленная, — хихикнул Крис, слегка обернувшись к ней. — Уверен, ты сможешь выбраться из этой дыры и без помощи своего израненного пленника.

— Ты не герой, а самый настоящий засранец, — буркнула себе под нос Дебби.

***

— Вижу, ты многому научился в своих странствиях, Бэззер, — неспешно проговаривал каждое слово невысокий грузный воин. — Но этого все еще мало. Старайся лучше!

Во дворе королевского дворца старый Фейн Молотоборец обучал молодого принца боевым искусствам. Прославленный боец был горд тем, что занимал столь почетную должность при дворе вот уже полтора десятка лет. Его военная карьера подошла к концу после нескольких неудач, включая ту, за которую Фейн по сей день корил себя. Много лет назад он сражался бок о бок с дядей Бэззера, покойным братом короля, который отдал свою жизнь, освобождая мир от остатков легионов демонов, что еще блуждали по миру после Вторжения. Воин не смог уберечь своего брата по оружию от страшной участи и теперь пытался искупить свой долг перед королевской семьей иным способом. Наследник престола часто выслушивал долгие лекции от своего учителя о том, как страсть к сражениям и самодовольство сгубили его давнего друга, и если раньше юноша слушал подобные байки с благоговением, то теперь они вызывали в нем приступы сонливости. Ему не были интересны истории прошлого, Бэззер был увлечен настоящим, миром, в котором он живет прямо сейчас, миром, которым ему было предначертано править.

— Учитель, эту комбинацию я повторяю вот уже тридцатый раз, а ведь это я не беру в расчет тренировки последних дней, — усмехнувшись, заметил Бэззер, наблюдая за тем, как некогда зеленая трава, что покрывала поляну вокруг, теперь окрасилась в пепельно-черный, создавая мрачный пейзаж сражения. — Как расстилать огонь вокруг себя мне известно давно.

— Ты талантлив и умен, но не пытайся прыгнуть выше головы, — старик Фейн безуспешно пытался сдержать порывы юноши к новым познаниям.

— Чепуха! Я готов к изучению первого Запрета, — отмахнулся он. — Даже мой отец не против столь рискованного шага. Вы знаете, что моих сил достаточно для этого, так чего тянуть?

— Запреты семьи Редэмов слишком опасны и разрушительны, — с опаской в голосе произнес Фейн. — Если мы и будем когда-либо их изучать, то явно не во дворце Короля Кэрита. Мне еще дорога голова на моих плечах.

— За нее можешь не беспокоиться, — расхохотался юноша. — Отец давно перестал рубить, вешать и уж тем более сжигать заживо…

— Винишь его в этом? — укоризненно спросил старик.

— Не то чтобы я осуждаю его политику, — протянул он в ответ, — но что великого может сделать правитель, если он не готов пожертвовать чем-то ради светлого будущего?

— Так думал твой прадед. Ты восхваляешь его и, возможно, это правильно. Он был великим воином, который избавил мир от господства демонов при помощи всего одного Запрета — Сальватора. Но кто знает, насколько чист был его разум, когда он создавал остальные двенадцать. Сам факт того, что он не стал использовать их в своей последней битве, уже говорит о том, насколько ужасную силу он породил, — поучительным тоном произнес он. — Отец же твой мудрее, чем кажется большинству невеж мира сего. Ему хватило ума не изучать подобное искусство и не использовать свою силу ради устрашения своих подданных. Быть может, это и сыграет с ним злую шутку, но что Сандис со своей набожностью, что Кэрит со своей добротой и милосердием сделали этот мир куда лучше.

— И в то же время они подогревают пламя новой войны, — пожал плечами Бэззер. — Если человечество вновь станет слабым, как прежде, то демоны вернутся, и кто тогда будет им противостоять? Думаете, мной движет самодовольство и гордость, когда я заявляю, что хочу обучиться Запретам? Вовсе нет. Мне лишь хватает ума понять, что мне необходима эта сила, дабы сражаться за целую армию, если Ад вновь вернется на мою землю.

— Тогда зачем умолять старика обучить тебя тому, что и так заложено в твоей крови? — во двор вышел младший брат Бэззера.

— Эбит, — принц заставил косу исчезнуть и подбоченился, — у тебя есть свое мнение по этому поводу?

Молодой человек четырнадцати лет славился тем, что в каждом диалоге у него находились реплики, а на каждый вопрос он с легкостью давал весьма оригинальный ответ. Его оригинальность выражалась и в его внешности: если все члены королевской семьи имели светлый цвет волос и носили красное, то Эбит выделялся на их фоне своими темными тонами: черный костюм из кожи и прочной ткани облегал его тело, а длинные каштановые волосы, уложенные на бок, явно отличали его от братьев и отца.

— Ну, раз уж ты спрашиваешь, — произнес он, поравнявшись с Бэззером. — Ты желаешь силы, и это похвально, но почему нужно выбирать именно этот путь? Ты стараешься жить настоящим, постоянно оглядываясь назад, и я не в силах понять этого.

— Перенимать мудрость и опыт предыдущих поколений весьма мудро со стороны его величества, — возразил старик Фейн.

— Вот именно, — тут же подхватил Эбит. — И чему же нас должен научить опыт прошлого? Король Редэм оставил после своего правления не процветающее государство, а пепелище. Сандису пришлось не один десяток лет восстанавливать то, что раньше было цивилизованным миром, дабы нашему отцу было чем править. Этой силой ты хочешь владеть, брат? Силой, что заставила страдать все человечество? Я не виню нашего предка и прародителя. Нет. Но нельзя отрицать, что от Сальватора больше вреда, чем пользы, особенно в наше мирное время.

— Это мы уже поняли, — закатив глаза, ответил Бэззер, — но что тогда? Мир не вечен и король как никто другой должен понимать это и быть готовым защитить своих подданных. Так какой силой ты предлагаешь делать это?

— Той, что могущественнее Запретов нашей семьи, конечно, — загадочно произнес Эбит. — Той, которую легче контролировать и проще изучить без вреда себе.

— Такой силы нет в нашем мире, мой мальчик, — с сомнением произнес Фейн. — Моя семья служит вашей уже много поколений, и никто не смог превзойти Рэдемов на поле брани.

— А как тогда погиб сам Редэм? — вкрадчиво спросил Эбит. — Любой, кто хоть немного задумывался об этом, понимает, что у Сандиса не хватило бы сил, чтобы сразить своего отца, и большую часть работы кто-то проделал за него. Тот человек, который вот уже полвека считается главным преступником королевства, не он ли виновен в таком повороте истории? Или вы не читали хроники? Всего один человек навел шороху по всему континенту, заставляя не одно подразделение королевских гвардейцев терять в своих рядах бойцов, вот уже несколько десятков лет. Думаете, это совпадение? Конечно, звучит абсурдно, но никак нельзя…

— Довольно, — Фейн с грохотом опустил молот на землю. — Вести столь взрослые разговоры ты будешь через много лет, а сейчас позволь своему брату самому решать, каким способом ему защищать свои земли.

— И пусть вы и не вправе затыкать мне рот, — язвительно произнес Эбит, — я все же оставлю вас, настоятельно рекомендуя тебе, брат, тщательно обдумать то, что я сказал. Иной путь всегда есть, и вместо того, чтобы оглядываться на прошлое, лучше всмотрись в будущее.

— Не мешай мне тренироваться, Эби, — ласково, но не без нотки издевки, произнес Бэззер.

Принц поднялся по ступеням и скрылся за воротами дворца, а его старший брат продолжил испускать в воздух языки пламени, что поднимались выше сторожевых башен и опаляли их стены, заставляя молодых фрейлин, следивших за ним из окон дворца, охать от восторга. Но не только поклонницы и любовницы следили за наследником престола. Сэр Уильям Багир наблюдал за тренировкой Бэззера с не меньшим восхищением. Заложив пухлые ручонки за спину, он расхаживал от одного окна к другому, будто ожидая чего-то. Топтать сверкающий кафель ему пришлось не долго, и вскоре к нему неслышно подбежал юноша в военном мундире командира гарнизона.

— Ваше Превосходительство, все собрались и ожидают лишь вас, — тихо произнес он.

— Прелестно, — на лице Багира засияла улыбка из ряда ровных белоснежных зубов.

Вельможа тут же направился вдоль по коридору, минуя десятки дверей. Наконец, найдя нужную, он немного замялся и простоял на месте пару мгновений, потупив взгляд на свою начищенную обувь.

— Благодарю всех, кто соизволил почтить мое скромное собрание своим присутствием, — выдал он, перешагнув порог. — Я рад видеть, что у меня столь много единомышленников в этом нелегком вопросе.

— Как погляжу, вы совсем не стыдитесь того, что устроили здесь, — послышалось из зала.

— Почему же я должен стыдиться или бояться? — удивленно подняв брови, произнес вельможа, пытаясь высмотреть того, кто к нему обратился. — Я искренне верю, что дело мое правое, как с моральной точки зрения, так и с практической.

— Вы решили устроить заговор против Короны в ее собственном доме, — человек, сделавший первое замечание, поднялся и показался Багиру.

Это был Дэвид Дис, глава гвардейской академии. Широкоплечий мужчина умел четко и, что не менее важно, громогласно доносить свою мысль до целой толпы, но сейчас он говорил вполголоса и периодически поглядывал на окна.

— О, сэр Дэвид, ваше присутствие словно праздник для меня! — воскликнул Багир. — Не волнуйтесь, охрана на этом этаже куплена, а все несогласные отправлены за границы столицы. Там для несмышленых птенцов, ничего не смыслящих в политике, всегда найдется работа. Итак, мы собрались здесь, дабы обсудить некоторое предприятие. Скажу честно, мне самому неприятно говорить на эту тему, но я чувствую долг перед вами, долг перед гражданами и всем миром. Как глава национальной безопасности и благосостояния, я обязан идти на жесткие меры. Думаю, что никто из вас не сомневается в том, что текущая политика Короны ведет нас всех к краху, разрухе и деградации. Для тех, кто еще не уверен в своих суждениях по этому поводу, я поясню. Преступность на улицах больших городов растет, организованные шайки уже начали превращаться в целые собрания единомышленников, а особо крупные среди них имеют влияние над целыми поселениями. Более того, люди высших чинов, что правят на окраине государства, более не видят целесообразным дальнейшее подчинение Короне. Это поднимает вопрос об уменьшении нашего с вами влияния и благополучия страны соответственно. Раскола допустить нельзя! — вспылил вельможа. — Этому миру нужен иной правитель. При всем моем глубочайшем уважении, Кэрит не в силах делать то, что должно, и все мы это поняли уже давно, пусть и не хотели в это верить.

— Может, ты и прав, — возразил еще один человек в форме. — Но как можно быть уверенным в том, что иной правитель будет лучше нынешнего?

— Знаете, — расторопно Багир начал свою новую мысль, — быть может, этот человек и не отличился особыми политическими заслугами до сего момента, но рука сильного правителя чувствуется сразу. Я рад, что Его Величество Бэззер оказался в окружении прожженных людей, таких как Конрад Фейн и прочих закаленных в боях воинов. Но это общество не сможет спасать юного господина вечно.

— Хочешь сказать, что мы можем опоздать с переворотом? — послышалось из окружения.

— Именно. Подполье набирает мощь, и уже скоро они и сами смогут убрать Короля с трона, — рассматривая свою публику маленькими черными глазками, произнес Багир. — Мы даже не знаем, кого они намерены посадить на его место, но какой бы там ни был их выбор, наша задача — опередить их. Крестьяне и горожане слишком мало знают об устройстве государства и о том, как сложна политика в стенах этого дворца, поэтому лишь мы способны устроить грамотную революцию с нужным человечеству исходом.

— Все ваши речи напрасны, если сам Бэззер не согласится на это, — усмехнулся Дис. — Я тренировал мальчишку с раннего детства, пока не получил повышение по службе, и Конрад взял его под свой присмотр. Он любит отца и любит то положение, в котором находится. Так ему хватает времени и на самолюбование, и на девушек, и на похвалы отца. Думаете, он откажется от всего этого?

— Детям пора расти, Дэвид, — задумчиво ответил Багир, — а с возрастом приходится делать трудные выборы. Я помогу юноше выбрать нужную ему сторону. Ваша же задача предельно проста: подготовьте лучших людей для переворота и ожидайте моих указаний.

Вельможи и высшие армейские чины начали удаляться один за другим, и никто не заметил, сколь быстро и проворно Багир скрылся в следующем коридоре. Однако кое-кому все же удалось уследить за толстяком, и тот услышал негромкий оклик за своей спиной.

— Господин Багир! — министра догнал мужчина в тяжелых военных доспехах, не покрывающих только кисти его рук. — Позвольте задать вам пару вопросов, пока мы не добрались до места, где вас наверняка вновь ждут важные государственные дела.

— Гравис Фейн! Разумеется, ваша компания мне приятна, да и вообще, я не вправе отказаться от исчерпания ваших вопросов после столь перспективного собрания.

— Возможно, это покажется вам странным, но мне интересна одна вещь. Вы строите огромные планы на будущее Бэззера, но умалчиваете, чего ожидаете от двух его братьев. Конечно, они еще юны и не могут повлиять на исход нашей кампании, но все же они остаются важными политическими лицами.

— Я не нахожу ничего удивительного в вашем интересе, Гравис. Ваш отец, как и вся ваша семья до него, верой и правдой служит королевской династии. Ваша забота об отпрысках Короля вызвала бы гордость у Конрада. Что касается младших принцев, то я не вижу смысла менять в их жизни что-либо. Они существуют ради того, чтобы Король был спокоен за свой трон, ведь он должен быть уверен, что после его смерти страной будет править нужный человек.

— Но младенец… Ему небезопасно находиться здесь во время революции, — замявшись, произнес юноша. — Наследники рода священны. Вы не думаете, что не стоит подвергать младшего из Рэдемов такой опасности?

— Возможно, вы и правы, — улыбнулся вельможа. — Я непременно обдумаю это, а теперь прошу простить, — толстяк засуетился и скрылся за дверью.

— Такое безрассудство, — прошептал Гравис себе под нос.

***

— Я могу спасти ее, Крис — герой услышал голос в своей голове, идя по улицам Санкти.

Он был занят своими мыслями по поводу того, что ему довелось увидеть в подземельях храма, а также болью, что донимала его по всему телу, из-за чего внезапный переворот в сознании заставил Криса подойти к ближайшему зданию и схватиться рукой за неровности на его стене, чтобы не упасть. Голова вскружилась настолько, что это вызвало нелицеприятный позыв, который герой не смог сдержать. Отдышавшись, он посмотрел по сторонам в поисках источника сей неприятности, хоть и догадывался, что на улицах города ответа нет.

— Я могу спасти ее, — вновь раздалось между ушами.

— Этот голос, — процедил Крис, хватаясь за голову, — почему сейчас? Ты молчал около полувека, почему сейчас, Найджел?

— Кто знает, — голос мага с ехидной интонацией разнесся эхом по черепной коробке героя. — Может, я только сейчас разобрался с тем, как и какие слова нужно говорить, чтобы ты наконец услышал меня, а может, ты просто ослаб настолько, что больше не в силах меня сдерживать. Так или иначе… — он сделал многозначительную паузу, прежде чем продолжить, — это приятно. Я рад, что теперь хоть как-то смогу коротать вечность в этом скучном мире. Подумать только, у тебя было целое измерение, а ты его так ничем и не заполнил, кроме как парой мечей и трупом этой девчонки.

— Не называй ее так! — рявкнул Крис, озираясь по сторонам.

— К слову, я уже говорил, что могу оживить ее? — вкрадчиво продолжил Найджел, делая вид, что не замечает эмоций собеседника.

— Это ложь, — сквозь зубы процедил герой.

— Нет, это не так, — живо послышался ответ. — Мы оба знаем, что это правда. Ты видел, на что я способен, так чему удивляться? Впрочем, ты прав, в некоторой степени. Я не могу ее оживить, находясь здесь. Но стоит мне выйти наружу, и…

— И ты убьешь меня, а затем продолжишь творить ужасные вещи по всему миру, удивляя своей изощренностью и аморальностью даже Герцогов Ада, — герой вновь продолжил свой путь по ночным улицам, заставляя редких прохожих оборачиваться на него, ведь его внешний вид и болтовня с самим собой никого не могли оставить равнодушным.

— А ты бы хотел чего-то иного для себя? — усмехнулся Найджел. — Рано или поздно я выберусь отсюда, и уж тогда ты ответишь за содеянное.

Крис не стал слушать дальше. На противоположной стороне улицы появился поисковый отряд гвардейцев, и герой мигом скрылся в ближайшей подворотне. Поднявшись по ржавой лестнице на крышу невысокого жилого дома, он решил узнать, зачем по мирно спящим тротуарам расхаживают люди в форме. Опасения подтвердились, когда герой увидел свой портрет в руках одного из гвардейцев. Спускаться было бессмысленно, и Крис продолжил передвигаться по крышам зданий. В маленьком городке трудно было найти дом выше одного десятка этажей, поэтому за свою жизнь он не волновался даже во время опасных прыжков с одного карниза на другой. Герой развивал свои физические способности десятилетиями, да и владение шпагой Повелителя Ада не прошло бесследно. Зрение, слух и обоняние улучшились многократно, что не оставляло шансов врагам, которые решили подстеречь его в кромешной тьме, как это было сегодня. К рассвету Крис все же добрался до порога собственного дома, если обшарпанную маленькую квартирку в старом блоке, окна которого выходят прямиком на кирпичную стену, можно назвать столь гордо.

— Ну, надо же, Кристофер Коллинс выполнил свое обещание в точности до единого слова, — девушка, что сутки назад провожала его, как он думал, в последний раз, с улыбкой на устах наливала красное вино в бокал.

— Ах, это ты, — буркнул Крис.

— Что, прости? — девушка откинула русую прядь волос с лица и изумленно взглянула него.

— Я спросил, где же мой бокал, Фели, — спохватился герой.

— Это последний в нашем доме, к тому же, не помню, чтобы между тобой и бутылкой когда-либо были посредники, — с легким удивлением и насмешкой ответила Офелия.

— Ты права, посредники ни к чему, — пожав плечами, заметил герой, — особенно сегодня.

— Все прошло настолько плохо? — с нотками заботы в голосе спросила она. — Ты весь изранен, дай хоть швы наложу, иначе пол кровью запачкаешь.

— Не нужно, — отмахнулся он. — Последний час я чувствую боль лишь в голове, а от этого только одно спасение, — сказал Крис, берясь за горлышко бутылки и опрокидывая ее содержимое себе в рот.

— Ты что-то умалчиваешь, — вкрадчиво заговорила девушка, — я же чувствую. Что произошло на этой вылазке, чего не было на всех предыдущих?

— Герцоги никуда не делись, — мрачно ответил Крис. — Я до последнего надеялся, что со смертью Сатаны они оставят этот мир в покое, но похоже один из них успел встать на сторону Найджела, перед тем как…

— Перед тем как ты заточил меня в этот вонючий пустой мир, чистый до омерзения! — эхом раздалось в голове.

— Заткнись! — рявкнул герой, не в силах сдержать эмоции, после чего сделал еще несколько объемных глотков из бутылки.

Оценив действия Криса, как выходки сумасшедшего, но оставив свое скромное мнение при себе, Офелия тихо обратилась к нему:

— С кем ты говоришь? — девушка протянула к нему руку, но Крис тут же отпрянул в сторону.

— Н-ничего, — замялся он, — просто звон в ушах и ужасное настроение. Так, о чем это я… да, демоны…

— Ты уверен, что проблема сего мира только в них? — пытаясь разрядить обстановку, спросила она, поглаживая его по плечу.

— О чем ты? — последний вопрос заставил Криса оторваться от вина.

— Я не знала мир до Вторжения, но неужели на земле царили мир и спокойствие до тех пор, пока не случился день Страшного суда? Неужели ты застал нирвану и вездесущую добродетель в юношеские годы? Разве эпоха Унио была такой уж чудесной?

— Нет, — поджав губы, произнес он. — Но я по-прежнему не понимаю, о чем ты.

— Некоторые проблемы сейчас в нашем мире создают не Герцоги, а все те же люди, Крис, — ласково и в то же время твердо произнесла она. — Спустя почти сотню лет после Вторжения тебе стоит это признать.

— И кто же виноват в том, что творят демоны? — усмехнулся он в ответ.

— А разве не Кэрит делает вид, что не замечает всего того ужаса, что творится у него под носом? — многозначительно изменив интонацию, произнесла она. — Разве тебе пришлось бы жить такой жизнью, исполняй король свои обязанности по чести? Он просто сидит на своем троне и наблюдает, как люди гибнут от рук истинного зла, а тебе приходится убирать мусор. Напомни, какое поколение подряд?

— Ты не понимаешь, — отмахнулся он.

Герой неспешно прошелся по комнате и сел в просторное кресло, не отрываясь при этом от горлышка бутылки ни на секунду.

— Неужели? — раздраженно спросила Офелия. — И в чем я, по-твоему, неправа? Кэрит бездействует, отказываясь пользоваться силами, что достались ему по наследству, а ты воспринимаешь это как должное.

— Ты не видела того ада, что творился по всему континенту, — последовал мрачный сухой ответ. — По сравнению с ним, правление Кэрита похоже на дар Божий. Ради такого я готов пролить немного крови.

— Ты и правда веришь, что мир не достоин лучшего? — покачала головой девушка, не скрывая нотки разочарования в голосе. — Если бы королем был ты…

— То мир был бы вывернут наизнанку, — засмеялся Крис.

Девушка отбросила бокал в сторону. В ее глазах герой с легкостью прочитал накопившиеся чувства по отношению ко всему, что творится вокруг. Он никогда не отрицал того факта, что из-за своего образа жизни редко замечает людей, что окружают его, их эмоции и переживания. Он не всегда помнил и о существовании Офелии, пусть она того и не заслуживала. Но поделать с этим он ничего не мог. Крис никогда себя не оправдывал ни страданиями прошлого, ни проблемами мирового масштаба настоящего, так как был глубоко убежден, что люди, которые решили разделить с ним общество, уже заслуживают должного уважения и внимания.

— Почему ты не хочешь просто выслушать меня? — со слезами на глазах вскрикнула девушка.

— Я пытаюсь, Ли, но… — герой вяло пожал плечами, пытаясь отвлечься на живописный вид свалки, что благоухала за окном.

— Я понимаю, что ты устал и валишься с ног, — начала Офелия.

— И, тем не менее, тебе это не мешает повышать на меня голос, — подхватил Крис.

— Просто ответь, ты и правда убежден в том, что Кэрит заслуживает трона больше, чем ты? — воскликнула она. — Правда веришь, что миру нужен такой правитель?

— Думаю, его правление — это лучшее, что могло с нами произойти, да, — покачал головой герой. — Я не собираюсь лезть в дворцовые дела и участвовать в перевороте, если он вообще состоится.

— А вот я не хочу более видеть этого слюнтяя во главе мира сего! — выкрикнула Офелия.

— Вот как? Что ж, в Столице ты без труда найдешь людей Подполья. У тебя с ними много общего, так что скатертью дорога, — Крис знал, что совершает ошибку, но боль по всему телу, голос Найджела в голове и проблемы, к которым не хотел иметь никакого отношения, доконали его. Другого выхода, кроме как послать все к черту, он сейчас придумать не мог. — Найди себе новый дом, подальше от меня.

— За вещами я не пришлю, — уже уходя, ответила Офелия. — В этом доме нет ничего, что принадлежало бы мне.

Услышав грохот входной двери, которую девушка, что есть силы, захлопнула за собой, Крис почувствовал, что вот-вот рухнет от усталости. С трудом добравшись до кровати, он тут же погрузился в глубокий сон, который ему совсем не хотелось бы видеть.