Джакал. Раскаленные дни

Эйлин Фарли, 2023

Это сон, какое-то наваждение… Тот, кто годами терзал холодностью и безразличием, пришел за мной под ночь! Впереди сплошная неизвестность. Разгромлен ли клан? Живы ли родители? Куда вывезет меня хмурый загадочный тип? Круз явно не собирается цацкаться с «принцессой». И это моя вина. Глупая-глупая дурочка, сама испортившая всё. Отныне он распоряжается жизнью беззащитной девушки…

Глава 2

— Фрида хорошо знала, что в диких местах вода и пища куда ценнее золота, но всё же она припрятала ту золотую подкову, что нашла в пампасских лугах. — шептала таинственным голосом бабуля Серафина. — Ведь, по народным повериям гаучо, подкова приносит счастье…

Бабушка говорила, что гаучо — это такие смуглые ковбои. Люди, занимающиеся разведением лошадей. В нашей деревне держал лошадь лишь престарелый сеньор Кальвино. Его лошадка была такой же немолодой, как и ее хозяин. А мне, девочке, так хотелось увидеть табун поджарых гнедых лошадей, несущихся в бескрайних лугах, где в норах прячутся чудные пампассы-зверьки.

— И когда Фрида поняла, что окончательно заблудилась, она попросила у подковы послать ей спасителя, — нагоняла таинственности бабуля.

Я знала продолжение той истории, но мое сердечко каждый раз заходилось от волнения и трепета, когда она подходила к кульминации.

— В свете закатного красного солнца Фрида увидела на горизонте точку, что стремительно приобретала очертания. Силуэт скачущего во весь опор коня и юноши в шляпе гаучо. — На этом месте бабуля, слыша, что я начинаю громче сопеть от волнения, традиционно делала интригующую паузу. — Да, внучка! Желание Фриды исполнилось!

— Слава святому Эфизио³! — выдохнула я с облегчением в смутных мыслях о том, что на сей раз бабуля по какой-то причине расскажет другую версию сказки, с иным финалом, где Фриду либо просто разыскивают братья, либо же она, прижав подкову к груди, и вовсе погибает от жажды.

— Спаситель прискакал к ней на коне, который был золотым от копыт до концов длинной густой гривы, клянусь тебе, Лирочка, на своей нижней юбке, — в этот момент бабушка Серафина приподняла край длинной верхней юбки, продемонстрировав и нижнюю. Она носит сразу две — весьма старомодно, но она с иронией признает это.

Каждый раз бабуля потешно клялась разными вещами: любимыми чугунными сковородками, урожаем базилика на грядке, размашистым оливковым деревом, что и по сей день растет во дворе. Но запомнилась мне именно клятва с юбкой.

— Расскажи, nonna, как выглядел тот юноша? — вдоволь насмеявшись, спросила я, снова поймав себя на том, что у меня спирает в зобу от того воображаемого юноши.

— Он был очень хорош собой, внучка. Так хорош, что Фрида сильнее сжала подкову в вспотевшей ручке. — Тому незнакомцу было на вид лет шестнадцать, но, несмотря на юный возраст, его плечи и руки выглядели сильными, натруженными, а ноги столь же жилистыми, как и у его золотого коня…

— А лицо, бабуль, — перебила я, зажмурившись, чтобы явственнее представить то, как мог бы выглядеть тот юноша. — Опиши его лицо, прошу.

— Он был смугл и черен волосами, а глаза его отражали суровость норова и непреклонность характера вечного странника, чей дух закален испытаниями и самой дикой природой. «Отдай мне подкову!» — строго велел Фриде юноша, протянув руку. — бабуля очень убедительно изображала юношу, тон которого был низким и очень властным.

— И она, отдала, — тяжело вздыхала я, зная концовку.

— Отдала не мешкая ни секунды, — кивала бабуля, мягко улыбаясь в ответ на мои наивные и трогательные эпитеты. — «Ты должна идти туда! Там остановились гаучо», — продолжала бабуля. — Фрида хоть и обрадовалась от скорой встречи с соплеменниками, но на ее душе было тяжело. Ведь спаситель не посадил ее на золотого коня, а лишь указал путь. Да к тому же забрал утерянную в пути подкову своего золотого коня. Но… — с хитреньким выражением добавляла бабуля.

— Что он выкрикнул ей вслед? Расскажи же скорее? — требовала я в нетерпении.

— «Когда тебе исполнится пятнадцать, я вернусь и буду просить у твоего отца дозволения жениться!» — чеканила бабуля каждое слово для большей правдоподобности.

— И Фрида обернулась, чтобы посмотреть в глаза юноше, но он ускакал так быстро, что она еле-еле смогла различить точку в том месте, где заканчивались луга и ослепительно сиял закат, — заканчивала я выученные наизусть финальные слова бабули…

Да, без сомнений то была моя самая-самая любимая из историй, что рассказывала nonna.

***

Время за полночь, а мне никак не удается уснуть, из-за эмоций от встречи с ледяной глыбой по имени Круз в проклятом ресторане «Гвидо». Надя, эта сучка, так и не ответила на сообщение. Никаких шансов прорваться в «Органзу», чтобы, возможно, столкнуться с Крузом у бара. Типа случайно столкнуться. Да хоть бы и просто затаиться в каком-нибудь углу и наблюдать за ним. Долго-долго следить, изучать повадки хищника, захлебываясь от неприязни к любой из самок, которую он склеит.

Да уж! Если бы кто-то мог залезть в мое сознание, то этот человек, верно, решил бы, что я помешалась, ибо это какой-то лютый мазохизм! Презираемая Крузом, ненужная ему и каждый раз продумывающая план, как бы лишний раз увидеться.

— Ужас! Где найти, блин, силы перестать думать о нем?! — выпаливаю от отчаяния в подушку.

Я приподнимаюсь, чтобы размять ступни, затекшие от жестких новых туфель после гуляний на дне рождения тети Лючии…

Промотка в обратную сторону нашей с Крузом киноленты под названием «Бесконечные терзания Лиры Рагацци»…

Мне пятнадцать. Мы с Надей приближаемся к забору частной школы.

Предыдущим вечером я подслушала отцовский разговор по телефону с кем-то из службы безопасности. Новенький со странным именем Круз. Указания, тупые распоряжения на мой счет. Боже, как же я кипела, потому что батина слежка, чрезмерная опека — всё достало!

— Эй, подруга, — присвистнула Надя, притормозив практически на выходе из школы. — Это, походу, за тобой, глянь-глянь!

Водительское место и открытое окно машины. Парень лет двадцати трех за рулем рабочего Мазератти. Темные волосы, смугловатая кожа. Увидав профиль новенького, я невольно открыла рот!

— А он охренительный, — проскрипела Надя, будто прочитав мои мысли. — Везет же тебе, Рагацци!

Налившись румянцем, я ответила, чтоб та заткнулась. Круз повернул голову в нашу сторону, когда мы миновали калитку и стали частью длинной колбасы из школьников возле парковки.

Разряд тока прошел по моему телу! Никогда не встречала парней с такой внешностью. Жесткий, ледяной и вместе с тем пронзительный взгляд. Приподнятая с какой-то высокомерной дерзостью бровь. Типа: «Ага, богатая малолетка из элитной школы, ясно! Быстрей бы уже свалить отсюда в нормальный мир». Круз медленно осмотрел меня от макушки до мысов туфель-лодочек…

У меня было лишь одно желание — убежать! Любыми способами, но добраться до дома самостоятельно, не с ним. А еще Надя не к месту ляпнула, что, мол, не задумываясь дала бы ему прямо в Мазератти.

Стоило огромных усилий всё же собрать волю в кулак и приблизиться к машине. Судя по движению, Круз хотел выйти, чтобы открыть мне заднюю дверь. Я не дала ему шанса это сделать. Сама запрыгнула в салон. Лишь бы он не вставал в полный рост, лишь бы не говорил ничего в приветствие. Уж лучше пусть сидит, крутит баранку молча. «Не знакомиться. Не пялиться на него. Красивый, очень красивый, блин, СТУКАЧ! — гоняла мысль в досаде. — Ну почему так?!»

Я мгновенно забыла о Рафаэле и нашем лете вместе. То, что еще недавно затягивало мою душу в слегка болезненные узлы, вмиг испарилось. Секс с Рафом на том пшеничном поле, на диком пляже и в спальне его дома — будто всё это было не со мной…

За рулем Мазератти сидел парень, не похожий ни на водилу, ни на шестерку. Отъявленный головорез, которого по какой-то дикой случайности попросили отвезти богатенькую девчонку домой. Следы от драк на заживающих костяшках, чуть заметный старый желтовато-коричневый синяк на скуле. Широкие плечи, ультракороткая стрижка. Я на автомате довольно грубо скомандовала немедленно отвезти меня домой, когда он коротко глянул через зеркало заднего вида.

Что уж говорить, та неделя и правда выдалась крайне дерьмовой, а появление молодого стукача стало настоящим триггером. Бросив Крузу ту хамскую фразу, я одновременно и оборонялась, и выплескивала накопленную злобу. Злобу на отца, который помимо слежки и вечного контроля еще и пустил слушок, что, мол, я невинна. И обещана какой-то итальянской шишке. Об этом мне поведала Надя еще до каникул, проведенных с Рафаэлем. Батина подлость? С его точки зрения — ни капельки не подлость. Раньше в клане так было заведено, и будь на то воля отца, он с удовольствием вернул бы те прежние порядки.

Никаких шансов после такого самодурства бати познакомиться с каким-нибудь интересным молодым человеком. Но, правда, за несколько дней до первой встречи с Крузом на парковке один симпатяга из старших классов всё же начал бросать на меня взгляды, подмигивать, и это хоть как-то грело душу. Но затем я случайно подслушала его разговор с дружком. Мерзкий треп, в котором тот придурок показал истинное отношение к «дочке мафиози», болтая грязным помойным языком разные гадости…

Чувство омерзения еще долго не покидало меня. Нормальные ребята тупо боялись подходить, а всякие ублюдки с удовольствием шептались за спиной, захлебываясь от порнографических фантазий.

Но это всё теперь неважно, ведь самое главное то, что меня реально заклинило на Крузе. Не отпустило даже спустя столько времени. Очень-очень много чувств, что острее лезвия резали и режут мою душу…

Поначалу я частенько рисовала в воображении одну из тех улиц в районе Куинса⁴, где по вечерам собираются подобные Крузу. Брутальные парни с уголовными наклонностями, сбивающиеся в косяки, чтобы напиться и принять дурь. Музыка, лупящая басами из баров и разношерстных тачек. Нецензурная брань, похабные разговорчики.

Девушки. Много-много откровенно одетых самок, которые, в отличие от большинства из моего круга, за словом в карман не полезут. Хищницы, не привыкшие упускать понравившегося самца.

Какая-нибудь умопомрачительная смуглая красотка с округлой попой и шикарными сиськами. Обтягивающий яркий костюм. Каблуки, удлиняющие ноги дюймов эдак на пять. Круз с ней рядом. Их страстный секс там, где представится первая же возможность, — именно так тогда я представляла житье-бытье этого головореза.

Дневная работа у отца, выполнение каких-то поручений. Слежка за мной за дополнительные деньги. Купюры, которые он без зазрения совести тратит на ту бабу — она так натурально и живописно засела в моем воображении, что я закипала каждый раз при появлении Круза. Будто бы эта стерва стояла за его спиной и самодовольно ухмылялась через его широченное плечо, мол: «Даже и не думай, ты — мелкая сучка, даже не мечтай, он мой!»

Меня съедала зависть ко всем свободным и раскрепощенным девицам на той придуманной улице, где вечерами якобы тусовался Круз. Дорогая одежда, комфорт, хорошая школа — да я бы с легкостью обменяла всё это дерьмо на шанс быть замеченной ним на той опасной, но такой манящей улице…

— Ну и дура ты, Рагацци, — скривилась Надя, поинтересовавшаяся на следующий день после первого появления Круза, «замутила» ли я с новеньким.

Конечно же, НЕ замутила.

— Глупая! Да твои итальяшки не чета балканцам, — воскликнула она.

Надя сказала, что, скорее всего, Круз какой-нибудь босниец или албанец, которого мой отец нанял для «самых темных делишек». И это, мол, жутко возбуждающе!

Я призналась Наде, что он стукач. А она тут же предложила испытать его. Провокационные разговорчики на громкой связи, развязное поведение. На удивление, я довольно быстро вжилась в роль стервы-командирши, издевавшейся над молчаливым балканским головорезом.

Несколько месяцев прошли в тщетных попытках раскусить его. После наших встреч я чувствовала какое-то чудовищное исступление. Пофигизм со стороны Круза. Мои идиотские подростковые выходки, а потом укоры себя. Я всё шептала: «Никчемная тупица Рагацци, ох и кретинка ты! Можешь ведь остановиться, но намеренно изводишься».

Понятно, что мы виделись куда реже, чем хотелось бы. Ближе к зиме пришло наконец осознание, что отцу всё же он не докладывает. Лучше б докладывал! Я злилась на себя за то, что уже наворотила дел, наговорила грубостей. Но не только за это…

Перед Рождеством мы с Надей тусовались у меня дома. Отец написал, что подъедет Круз с какими-то документами. Надя придумала передать через подручных, чтобы «балканец» заодно купил китайской лапши. «Метнулся» на другой конец города, собрав все пробки. Подумаешь, не правда ли, ерунда?!

Подобные надины интрижки вызывали во мне неоднозначные чувства: с одной стороны — муки совести за трату его времени и пользование своим положением, а с другой — непреодолимый азарт в очередной игре, несмотря на стопроцентно предсказуемый проигрыш.

— А теперь, подруга, давай поприкалываемся над ним, — потерла руки Надя, когда раздался сигнал видеодомофона. — Снимай-ка свои уродские спортивные штаны. Поглядим, как он отреагирует на твои «орешки».

На тот момент мы почти уговорили бутылку белого маминого вина и чуток захмелели. Под стук пульса в висках я шла на подкашивающихся ногах к двери. А нахалка-Надя спряталась и громким шепотом, через смешки, подбадривала: «Давай-давай, отворяй ворота!»

Круз, конечно, обалдел! Это было заметно. Медленно хлопнув карими глазами, он сглотнул и молча протянул остывшую лапшу и папку с документами.

— Грацие милле!⁵ — выдавила я с напускным капризным видом, закатив глаза.

Я резко развернулась, демонстрируя ему попу, обтянутую тканью черного белья. На полпути к входу в комнату я обернулась. Круз стоял в дверном проеме и смотрел. На мои «орешки» смотрел.

— Закрой дверь с той стороны уже! Сквозит! — бросила ему дерзким тоном и практически побежала к Наде в спальню.

Хлопок автоматически закрывающейся входной двери. Надя не могла видеть ту сцену, но она лежала на моей кровати вся пунцовая и угорала, зажимая рот ладонями.

— Ну ты и шлюшка, боже! — завизжала она. — Идем, выпьем!

Ну зачем я повелась на разводки этой русской засранки?!

Позже, уже оставшись в одиночестве, ко мне пришло понимание, что Надя, по сути, ни при чем. Мне нравилось то, что я сделала. Нравилось, как он пялился! Хоть какие-то крупицы того, что он дарил бабам постарше и поопытнее. Решение созрело мгновенно: продолжать в том же духе…

— Слушай, Лир, не загоняйся ты так, — сказала Надя в столовке, когда узнала, что с «боснийским головорезом» дела никак не продвигаются. — Думаю, подруга, он вообще какой-нибудь сутенер. Куча разных тёлок. Если так, то шансов никаких. Ни у тебя, ни у меня.

Надя всё накручивала и накручивала, придумывая про Круза новые биографические подробности. Наемник-убийца. Смотрящий за борделями. Посредник в наркоторговле с Западной Европой. В это и верилось, и не верилось. Такие вещи будоражили наше воображение, заставляли трепетать сердечки двух глупых девчонок-подростков.

Мне почти стукнуло шестнадцать. А чертов Круз менялся крайне стремительно. Преображался из уличной гопоты в офигительного юношу с отменным вкусом. Держаться он умел всегда, не хватало лишь того самого Нью-Йоркского лоска. Я тоже решила, что пора выходить из образа милой школьницы. Макияж, каблуки, наряды покороче и подороже — отец ругался, сквалыжничал, но, как известно, жители Сардинии о-о-очень упертые по природе, поэтому бате так и не удалось остановить меня в стремлении выглядеть сексуальной женщиной. Как итог: многие-многие часы, проведенные в дорогих бутиках…

Да-да, при случае я намеренно таскала Круза по магазинам, наслаждаясь тем, что он вынужден тратить время своей развеселой, активной жизни на мои капризы и хотелки.

Но не тут-то было! Он и там умудрялся меня обыгрывать. Развалившись на диване, Круз с дерзкой ухмылочкой и лисьим прищуром набирал сообщения на мобильнике. Он точно строчил бабам, которые без лишних слов, не сегодня-завтра отдадутся ему. Мне же доставалась лишь «мелочевка» в виде его касаний, когда я требовала застегнуть молнию на, наверное, сотом по счету платье…

Примечания

3

Римский воин, ставший Святым покровителем Сардинии.

4

Район Нью-Йорка второй по населению. По обзорам Американского общества, с 2005 года иммигранты составляют 47,6 % жителей Куинса.

5

Спасибо большое! (Ит.)