Мальчики с кладбища

Эйден Томас, 2020

Бестселлер в нише молодежных мистических романов. Взрывной дебют Эйдена Томаса! Лонг-лист Национальной книжной премии в области YA-литературы-2020. ТОП-10 премии YALSA 2021 в номинации «Лучшая молодежная проза». Номинация на Goodreads choice. Ядриэль наделен особым даром: он умеет вызывать духов. Но он не может по-настоящему пользоваться магией, пока не пройдет обряд посвящения. Чтобы показать своей семье, на что он способен, и кто он на самом деле, Ядриэль решается на авантюру. Он собирается призвать дух недавно погибшего родственника, чтобы проводить его в загробный мир. Вот только во время ритуала Ядриэль вызывает совсем не того, кого ожидал увидеть… Джулиан Диас. Тот самый шумный, легкомысленный, вечно попадавший в неприятности школьный хулиган. Джулиан совсем не понимает, как прервалась его земная жизнь: он намерен узнать, что с ним произошло. Ядриэль соглашается помочь Джулиану, чтобы каждый получил желаемое. Но так ли просто избавиться от того, кто совсем не собирается никуда уходить? «""Мальчики с кладбища"" – это праздник культуры и самобытности, который очарует читателей богатым детализированным миром, искренней романтической линией и захватывающими тайнами». – Изабель Стерлинг, автор романа «Эти ведьмы не горят»

3

Когда они спустились вниз, все мужчины уже разбежались на поиски Мигеля. Лита вернулась на кухню, а вокруг Клаудии собралась горстка сочувствующих женщин. Все были так заняты, что не заметили, как Марица и Ядриэль выскочили через переднюю дверь. Кладбище находилось в самом центре Восточного Лос-Анджелеса и было окружено высокой стеной, скрывавшей его от посторонних глаз. Ядриэль слышал далекий лай собак и грохочущий бас реггетона, доносящийся из проезжающей машины.

Они прошли мимо брух, по-прежнему ищущих Мигеля.

— Нашел что-нибудь? — спросил тот, что постарше.

— Не-а, за восточным колумбарием ничего, — ответил другой.

— И рядом с семейным мавзолеем его тоже нет, — сказал дух молодой брухи. На ее слегка прозрачном лице было написано озабоченное, но решительное выражение.

— Какой у нас план? — спросила Марица, легко поспевая за Ядриэлем на своих длинных ногах. Она петляла между надгробиями, осторожно обходя вазы с цветами и обрамленные фотографии.

— Найдем портахе Мигеля, призовем его дух, узнаем, что произошло, и освободим дух перед началом Дня мертвых, — ответил Ядриэль на бегу, пересекая ряды ярко разукрашенных плит. — Тогда он сможет вернуться, чтобы отпраздновать с остальными брухами, а я поучаствую в нынешнем акеларре.

— В твоем плане есть дыры, — заметила Марица.

— А я и не говорю, что он идеальный.

— Где будем искать?

— В доме его родителей. — Брухи без особого успеха искали Мигеля на кладбище, поэтому логично было проверить его дом. Быстрее всего туда можно было добраться через заброшенные задние ворота в старой части кладбища.

Чем ближе они подходили к исконному кладбищу, тем древнее становились гробницы и плиты. Когда они добрались до старой церкви, кладбище в основном было усеяно простыми крестообразными надгробиями. На большинстве из них уже стерлись имена.

Ядриэль и Марица остановились. Перед ними вырисовывалась старая церковь.

После иммиграции в Лос-Анджелес первые брухи построили только небольшую церковь и кладбище. Но по мере расширения сообщества увеличивалось и кладбище, пока в конечном итоге изначальная церковь не стала слишком тесной. Лет двадцать назад была наконец-то возведена новая, а также построен дом Ядриэля.

По сравнению с новой церковью, старая была древней руиной. Две кирпичные стены, сходившиеся за ней, заросли диким плющом, создавшим густой темно-зеленый фон. Рядом почти не было фонарей, но в Восточном Лос-Анджелесе было светло в любое время суток. Мутный смог и огни города заливали все оранжевым маревом даже посреди ночи.

Сама церковь была построена из множества камней разных форм и цветов, скрепленных глиной. На крыше, прямо над деревянной дверью, располагалась небольшая колокольня, в которой, судя по всему, больше не было самого́ колокола. Церковь окружала небольшая кованая ограда высотой Ядриэлю по пояс. На внутреннем кладбище было несколько надгробий.

— Mira^[51], нам сюда. — Ядриэль слегка ткнул Марицу локтем и указал на заднюю стену. Сквозь пелену плюща проглядывался старый вход на кладбище. Ядриэль невольно улыбнулся, обегая край ограды по направлению к воротам.

— Видишь? — Ядриэль отодвинул плющ в сторону. Над ними возвышались железные прутья. Две рукоятки соединялись у очень прочного на вид замка, оберегавшего брух и их секреты от посторонних. — Лазейка!

Марица тихонько присвистнула.

— Хорошо, что я не в юбке, — проворчала она себе под нос, упираясь в перекладину и подтягиваясь.

Едва Ядриэль затянул ремень своего рюкзака, приготовившись взобраться за ней, как почувствовал, что за спиной кто-то есть. Осознание пришло не сразу, а скорее подкралось к нему мурашками по шее. Ядриэль обернулся, но позади были только старая церковь да могилы. Издалека доносились гул дорожной пробки и звук автосигнализации.

Встряхнув головой, Ядриэль обернулся к воротам. Ему нужно было сосредоточиться на текущей задаче. Он схватился за вычурную рукоять, чтобы подтянуться, но как только надавил на нее, рукоять повернулась.

Он отпрянул в сторону от распахнувшихся ворот. Марица вскрикнула. Ядриэль зажал рот ладонью, сдерживая смех. Марица чуть не грохнулась, когда ворота со стоном остановились, она уже вскарабкалась до середины и держалась изо всех сил.

— Они были открыты? — сердито прошипела она сквозь плющ, прижавшись лицом к решетке.

— Видимо, да. — Ядриэль перестал трястись от смеха и посерьезнел. Он осмотрел замок, двигая ручкой вверх-вниз. — Стоп, но почему они открыты?

Брухи были готовы пойти на что угодно, лишь бы не допустить проникновения посторонних на кладбище.

Марица не слишком изящно приземлилась рядом с Ядриэлем.

— Наверное, какой-то идиот забыл их запереть, — проворчала она, скривив нижнюю губу.

— Но зачем кому-то вообще понадобились эти ворота? — спросил Ядриэль. Входить и выходить полагалось только через главные ворота у дома его семьи.

Марица повернулась к нему, скрестив руки на груди и приподняв мастерски нарисованную бровь.

— Э-э-э, ну, например, для того, чтобы выскользнуть наружу посреди ночи?

Ядриэль бросил на нее испепеляющий взгляд.

— Но…

По спине пробежал холодок, выкачавший из легких воздух.

Они с Марицей одновременно посмотрели на заброшенную церковь. Ядриэль скользил взглядом по окнам, ожидая увидеть там кого-нибудь, но в черных вырезах в каменной стене было пусто.

— Ты тоже почувствовал? — спросила Марица полушепотом.

Ядриэль кивнул, не в силах оторвать взгляд от церкви, боясь моргнуть и упустить что-то. Волосы на затылке встали дыбом, а по рукам пробежали мурашки.

Марица придвинулась ближе.

— Дух?

— Не знаю, — пробормотал он. — Что-то не так…

Чувствовать духов было нормально — в конце концов, кладбище кишело ими. Они становились фоновым шумом — чем-то вроде гула дорожного движения. Проведя какое-то время с этим звуком, перестаешь замечать его.

Но это другое. Странное покалывание — вроде того, что чувствуешь в присутствии духа, но и отдающееся в голове болью другого человека.

— Мигель? — сощурившись спросил Ядриэль, пытаясь расшифровать сигнал. — Пойду проверю, — сказал он Марице, направляясь к церкви. Даже если это не Мигель, то кто бы это ни был — живой или дух, — он в беде. — На то я и брухо, чтобы помогать заблудшим душам перейти в мир иной, так ведь? — сказал он через плечо, перебираясь через невысокую ограду.

Марица выглядела куда менее уверенной, но все равно последовала за ним.

Пока она крались к старому зданию, Ядриэль успел осмотреть покосившиеся надгробия в поисках движения или какого-нибудь знака. Покалывание сменилось жужжанием под кожей, как при вибрации телефона в кармане.

— Мне от этого места не по себе, — прошептала Марица, потирая руку. — А вдруг там привидения?

Ядриэль фыркнул.

— Ну естественно, здесь полно привидений — это же кладбище с духами, — ответил он, пытаясь совладать с нервами с помощью сарказма.

Марица врезала ему по руке.

— Я имею в виду, вдруг там монстр или что похуже.

— Монстров не существует. — Ядриэль подошел к одному из высоких окон, но, даже вытерев его рукавом, все равно не смог ничего разглядеть в кромешной тьме.

Марица остановилась как вкопанная и уставилась на него широко раскрытыми глазами.

— Не говори мне, что правда сказал это! Ты правда сказал это? — потребовала она ответа, всплеснув руками. — Да это же типичнейший диалог из ужастиков!

— Боже, не драматизируй, — закатил глаза Ядриэль. — Пойду проверю, — сказал он для собственного успокоения. — Можешь подождать здесь одна или войти внутрь со мной, — сказал он Марице.

И только когда он добрался до крыльца церкви, Марица выругалась себе под нос и понеслась за ним.

Деревянная дверь была темной и покоробленной. Ядриэль на цыпочках поднялся по ступеням, едва не наступив на длинный ржавый гвоздь. Он смахнул ботинком еще несколько разбросанных гвоздей и заметил слева от себя несколько сложенных досок.

Он подвигал дверной ручкой, и та легко повернулась. Он посмотрел на Марицу, подняв брови, — та нахмурилась в ответ. Напрягшись, он распахнул дверь. Дерево проскрипело по камню.

Через дверной проем тьма расползалась по всем уголкам церкви. Нос защекотал запах пыли, влажной земли и плесени. Не успел Ядриэль вытащить походный фонарь, как Марица щелкнула своим ручным фонариком. Пальцы Ядриэля коснулись холодной стали портахе, и он вытащил его из рюкзака. Тяжесть в руке успокаивала. Если в старой церкви действительно обитает злой дух, Ядриэлю потребуется портахе, чтобы освободить его.

Кинжал пригодится и в том случае, если здесь затаился преступник в бегах.

— После тебя, бесстрашный брухо, — сказала Марица с торжественным жестом.

Ядриэль откашлялся и, приподняв подбородок, вошел внутрь.

Фонарь заливал все прохладным голубым светом. Луч Марицыного фонарика скользил туда-сюда между скамьями, чьи ряды тянулись к передней части церкви. Когда Ядриэль закрыл за ними дверь, стало неожиданно тихо. Тяжелый камень заглушал фоновый шум большого города.

Ядриэль пытался не обращать внимания на странное давление в груди — его словно кто-то обвязал вокруг ребер веревкой и тащил все дальше в церковь.

По проходу расстилался ковер. Когда-то он, вероятно, был красным, но со временем стал медно-коричневым. Вдоль стен шли стрельчатые окна, украшенные замысловатой лепниной. Деревянные балки сходились под высоким потолком, куда не проникал свет фонаря.

— Сто лет здесь не была, — сказала Марица непривычно мягким голосом, пока они двигались между скамьями.

— Я тоже.

Впереди несколько стеклянных молитвенных свечей поблескивали в синем свете алтаря.

— Ни разу здесь не был с тех пор, как твоя мама поймала нас за игрой в прятки и пристыдила за «непочтительность», — добавил он.

Марица ностальгически рассмеялась.

— Точно, а я и забыла, — сказала она, направив луч света на дверь слева от апсиды. Еще одна дверь располагалась справа.

— Если выскочит Бахлам и утащит нас в Шибальбу, я буду очень зла, — прошипела Марица.

Ядриэль закатил глаза.

— Конечно же, Бахламу, богу-ягуару преисподней, больше делать нечего, кроме как тусоваться в старой церкви в ожидании пары…

Боль в груди Ядриэля усилилась, оборвав его на полуслове.

На алтаре высилось нечто темное, но Ядриэль не мог разобрать, что́ именно.

Он легонько ткнул Марицу локтем.

— Что это?

— Ты о ч…

Луч фонарика выхватил алтарь. На них посмотрела пара пустых глаз.

— Санта Муэрте, — проскрипела Марица сквозь зубы.

Полукруг пыльных свечей был закреплен в изысканных золотых подсвечниках разной высоты. В центре располагалась фигура в темном саване. На скелете была черная мантия. Лен был изъеден молью, а золотые нити образовывали на подоле и рукавах кружевные узоры.

Ядриэль понял, что Марица вцепилась ему в руку, только когда она отпустила его.

Он с тревожным облегчением ухмыльнулся ей:

— Нервишки шалят?

За это он заработал два быстрых удара по руке.

Ядриэль отскочил.

— Эту статую здесь установили, когда только построили здание, — пояснил Ядриэль, поднимая фонарь и озаряя Госпожу синеватым светом. Ее образ был более древним, со старинными символами. В одной руке она держала самую настоящую косу, а в перевернутой ладони покоилась глиняная сфера.

Сам скелет был гладким и пожелтевшим, а в широко открытой челюсти недоставало нескольких зубов. «Настоящие ли это кости?» — подумал Ядриэль.

Внутренний полукруг ее головного убора состоял из перьев пятнистой совы. Они были пришиты друг к другу и скреплены маленькими золотыми пластинами в форме полумесяца — почти пуговицами. Под перьями совы угадывался еще один слой, который, несомненно, принадлежал священной птице кетсаль. Перья отливали зеленым с оттенками синего — как павлиньи, но в два раза ярче.

— Почему ее просто так оставили здесь? — спросила Марица откуда-то позади.

— Вряд ли ее здесь забыли, — пожал плечами Ядриэль, аккуратно стягивая паутину с плеча Госпожи. — Видимо, она здесь живет.

Он вдруг понял, что улыбается. Такая версия Госпожи — классическая — ему нравилась больше всего.

Он подошел ближе и почувствовал, как под ногами зароилась энергия — он словно стоял на гейзере, готовящемся к извержению.

— Тоже чувствуешь? — спросила Марица.

Он кивнул:

— Здесь сильнее, — ответил он. Какой бы дух их сюда ни привел, он был близко.

Ядриэль сделал шаг назад, и под ботинком у него что-то хрустнуло. Отскочив в сторону, он обнаружил серебряную цепочку с небольшим кулоном, лежащую на пыльном полу.

Марица подошла ближе.

— Что это?

— Кажется, ожерелье, — пробормотал Ядриэль, ставя фонарь на землю.

Он осторожно поднял его. Как только пальцы прикоснулись к ожерелью, по всему телу прокатилась дрожь. Ядриэль поднес его к свету. На цепи висела медаль размером чуть крупнее большого пальца. Сверху на краю медали были выгравированы слова SAN JUDAS TADEO, а снизу — RUEGA POR NOSOTROS^[52]. В центре был изображен мужчина в длинных одеждах, который прижал к груди книгу и держал в руке посох.

Медаль не мешало бы почистить. Серебро потускнело, но явно не было старым — медаль не могла пролежать в старой церкви все это время. Только выпуклая фигура самого Святого Иуды была ярко-серебряной, словно кто-то снова и снова тер ее большим пальцем.

Ядриэль потянулся за медалью, и как только его пальцы коснулись холодного серебра, по венам пробежал электрический заряд. Он резко вобрал воздух. Что-то пульсировало у него под ногами в одном ритме с биением его сердца.

— Что такое? — спросила Марица у пытающегося отдышаться Ядриэля.

— Это привязь, — сказал он, и от всплеска адреналина у него закружилась голова.

После того как духи привязывались к предметам, они не могли отходить от них далеко, поэтому и существовали такие явления, как дома с привидениями, но не было историй о духах, шатающихся по городу. Только после того, как духи обретали свободу от своих земных привязей, брухи освобождали их и помогали им спокойно уйти на вечный покой.

Ядриэль никогда раньше не держал в руках привязей. Эти артефакты таили в себе невероятную силу. Некоторые брухи утверждали, что при неправильном обращении с привязью можно навлечь на себя проклятие.

В то же время Ядриэль никогда не слышал, чтобы в кого-нибудь по-настоящему вселялся дух; а кроме того, он собирался отнестись к этой привязи с уважением.

— Но это не портахе Мигеля, — сказала Марица, вытягивая руку, чтобы потрогать, но тут же одумывалась.

— А может, и Мигеля, — уговаривал ее Ядриэль. Надежда найти двоюродного брата боролась в его сознании с логикой. Он сжал медаль в руке. Тепло разошлось по ладони и поднялось по руке.

Он повернулся к Марице с улыбкой.

— Есть только один способ узнать.

Она посмотрела на него со скепсисом.

— Я должен попытаться — что, если дух Мигеля привязался к этой медали, а не к своему портахе? — спросил он, поигрывая с цепочкой пальцами.

— С тем же успехом к ней мог привязаться какой-нибудь злой дух, — сказала Марица, окидывая красноречивым взглядом полуразрушенную церковь.

— Но на этот случай у меня есть он, верно? — спросил Ядриэль, вынимая портахе.

Марица оценивающе взглянула на кинжал, а затем усмехнулась.

— Ладно, брухо, делай свое дело.

От возбуждения у Ядриэля, опустившегося на колени перед Госпожой, закружилась голова. Обычно осторожный, он чувствовал безрассудную храбрость — возможно, из-за кинжала в руке или магии, которая, как он теперь знал, текла по его венам.

Он покопался в рюкзаке и извлек глиняную чашу. Он быстро вылил в нее остатки текилы и немного куриной крови, а затем схватил коробок спичек. Он встал и попытался глубоко вздохнуть, но был слишком взволнован — практически вибрировал. Из-за вспотевших ладоней он долго не мог зажечь спичку, но в конце концов она вспыхнула.

Он взглянул на Марицу — та ободряюще кивнула.

Ядриэль видел, как его отец призывал духа. Он знал, что и как нужно делать. Ему просто нужно было сказать слова.

Пламя медленно приближалось к пальцам Ядриэля. Времени на сомнения не было.

Он вытянул руку с обвитой вокруг ладони цепочкой, на которой висела медаль. Она поблескивала в тусклом свете.

— Te… — Ядриэль прочистил горло, пытаясь избавиться от образовавшегося комка. — ¡Te invoco, espíritu!^[53]

Он уронил спичку в чашу. Спичка коротко прошипела в крови и алкоголе, после чего чаша взорвалась жаром и золотым светом. Ядриэль отскочил, задыхаясь от дыма.

Огонь умиротворяюще горел в чаше, озаряя мальчика оранжевым светом. Он встал на четвереньки перед статуей Госпожи, держась за грудь.

Ядриэль не мог поверить своим глазам:

— Сработало!

Лицо духа скривилось в гримасе, а пальцами он впился в ткань своей футболки. На нем была черная кожаная куртка с капюшоном, белая футболка, потертые джинсы и пара «Конверсов».

— Это не Мигель, — попыталась произнести Марица шепотом, но, как обычно, суфлер из нее был никакой.

Ядриэль застонал и провел рукой по лицу. Но есть и хорошие новости: он действительно вызвал настоящего духа.

Хоть и не того.

— Сам вижу, — прошипел Ядриэль, не в силах отвести взгляд от мальчика: тот ловил ртом воздух, а мышцы его шеи напряглись. Его контуры, как и у всех духов, были прозрачными. Взгляд мальчика резко метнулся в их сторону. У него было красивое, но очень сердитое лицо — теперь его гримаса была скорее презрительной.

— По крайней мере, он не злой, — предположила Марица.

Мальчик с трудом поднялся, нетвердо стоя на ногах.

— Вы кто, черт возьми, такие? — прорычал он, сверкая темными и острыми, как обсидиан, глазами.

— Э-э-э, — только и смог ответить Ядриэль, внезапно разучившись говорить связными предложениями.

— Где я? — рявкнул мальчик, запрокидывая голову и оглядываясь вокруг. — В церкви? — Обвиняющий взгляд снова переключился на Ядриэля и Марицу. — Кто пустил меня в церковь?

Мужественные черты и громкий голос были знакомы Ядриэлю — он только не мог вспомнить откуда.

— Э, ну, понимаешь, — заикаясь, ответил Ядриэль, не представляя, как объяснить ситуацию, но ему не дали закончить.

Взгляд мальчика уцепился за ожерелье, все еще свисавшее с руки Ядриэля.

— Эй!

Ядриэль видел, как в нем нарастает гнев, сутуля его плечи и подталкивая вперед. Мальчик тяжело прошагал к нему.

— Это мое…

Он протянул руку, чтобы схватить ожерелье, но она прошла насквозь. Он попробовал еще раз, и когда рука второй раз прошла сквозь ожерелье, замер, сморгнул и помахал ею в воздухе.

Глаза мальчика расширились, и он издал сдавленный крик, отшатываясь назад.

— Ч-что… — пробормотал он, переводя взгляд со своей руки на Ядриэля и Марицу, — черт возьми, происходит?

— Ух ты, неловко получилось, — сказал Ядриэль, почесывая в затылке.

Марица выглядела менее обеспокоенной.

— Что ж, теперь мы точно знаем: ты брухо, — сказала она, с нескрываемым интересом кружа вокруг мальчика.

Тот посмотрел на нее исподлобья.

— Кто вы такие и что вы делаете с моим ожерельем? — потребовал он ответа, глядя на Ядриэля.

— Я, э, мы воспользовались им, чтобы призвать тебя, — промямлил Ядриэль.

Мальчик приподнял густую бровь.

— Призвать меня?

— Да, мы думали, оно принадлежит Мигелю. — Как бы так помягче объяснить человеку, что он мертв?

— Нашему двоюродному брату, — уточнила Марица.

Мальчика это, похоже, совершенно не интересовало.

— Оно мое, — рыча настаивал он. — На нем мое имя, видишь? — сказал он, капризно скрючивая пальцы.

Ядриэль перевернул медаль и действительно обнаружил на обратной стороне имя. Он моргнул.

— Ой.

Тонким курсивом были выведены слова ДЖУЛИАН ДИАС. Глаза Ядриэля расширились и переметнулись на лицо мальчика.

— Ой.

Джулиан Диас. Он знал Джулиана Диаса — точнее, знал о нем. Они учились в одной средней школе, и среди 2500 подростков Джулиан обладал особой репутацией. Он часто прогуливал, а в те редкие моменты, когда появлялся в школьных коридорах, его трудно было не заметить. Его персона моментально приковывала внимание окружающих: Джулиан был шумным, легкомысленным и прославился умением попадать в неприятности. Его по-суровому привлекательное, ромбовидное лицо было сложно не заметить в толпе. У него был узкий, упрямый подбородок и резкий голос, которым он мог перекричать любого во дворе школы.

— «Призвать меня»? Что ты имеешь в виду? — еще раз спросил Джулиан. Он глазел на свои прозрачные ладони, поворачивая их к себе то внутренней, то тыльной стороной, словно пытаясь решить загадку.

— Ты знаешь, как попал сюда? — спросил Ядриэль, пытаясь быть как можно тактичнее.

Джулиан зыркнул на него.

— Нет! — рявкнул он. — Все, что я помню, — это как шел по улице с друзьями… — Он огляделся, словно пытаясь найти их в холодной церкви. — А потом кто-то… что-то… — Он нахмурился. — …произошло? Не знаю, помню только, как меня повалили, — может быть, меня ударили ножом. — Джулиан рассеянно потер точку на груди. — А потом я очутился в этой церкви с вами.

Наступила небольшая пауза, после которой глаза Джулиана внезапно расширились.

— Я ведь умер, да? — Дерзости как не бывало. — Я мертв?

Ядриэль сжался и слегка кивнул.

— Ага…

Джулиан отшатнулся назад, и его тело на мгновение замерцало, словно в видоискателе камеры — то четкое, то в расфокусе.

— Господи. — Он закрыл лицо руками. — Мой брат убьет меня, — простонал он в ладони.

— Похоже, кто-то его опередил, — заметила Марица, протягивая руку и тыкая пальцем сквозь локоть Джулиана.

— А ну перестань! — рявкнул он, вырываясь. Джулиан снова зыркнул на Ядриэля. — Так что, я теперь, типа, призрак?

Ядриэль не знал, что ему ответить. Джулиан не был зол или напуган — лишь раздражен, словно смерть для него была не более чем неудобством.

— Дух, — поправил Ядриэль.

— А разница? — спросил Джулиан, отмахиваясь от Марицы, кружившей вокруг него, как муха.

— Ну, не знаю, насчет разницы… — осмелел Ядриэль, возясь с ожерельем, — но «призрак» — это вроде как… унизительно?

Джулиан уставился на него со сжатыми губами и приподнятой бровью.

— Мы используем слово «дух», — добавил он.

— «Мы»?

— А, точно. Это Марица, — сказал он, указывая на нее.

Марица кокетливо помахала пальчиками.

Джулиан отступил от нее еще на шаг.

— А я — Ядриэль. И мы, э… — Он покопался в мозгу в поисках подходящих слов. Никогда еще ему не приходилось объяснять, кто такие брухи и чем они занимаются, ведь это священная тайна, хранимая поколениями. Упс. — Мы брухи: наши мужчины видят духов и, э, помогают им перейти в мир иной, — объяснил наконец Ядриэль.

— А женщины исцеляют людей, — добавила Марица.

— То бишь вы ведьмы, — недоверчиво подытожил Джулиан.

Ядриэль покачал головой:

— Нет.

— Но выглядишь ты как ведьма.

Марица фыркнула.

Ядриэль осмотрел себя. На нем были черные джинсы, любимые армейские ботинки и черное худи-оверсайз; вдобавок перед ним полыхала чаша, а довершали образ гигантские диски в ушах. Щеки загорелись красным.

— Мы брухи, — поправил он.

Джулиан нахмурился.

— Но ведь это значит «ведьма»…

— Нет, «ведьма»…

–…это унизительно? — догадался Джулиан, весело ухмыляясь.

Теперь нахмурился уже Ядриэль.

Джулиан повернулся к Марице:

— А ты, значит, умеешь целить людей?

— Не, я таким не занимаюсь, — небрежно ответила она. — Нужна кровь животных, а я веганка.

— Понятно. — Он повернулся к Ядриэлю. — А ты призываешь духов и отправляешь их в загробный мир, что бы это ни значило.

— Да… Но… — запнулся Ядриэль, пытаясь объяснить. — Освобождать духов я пока еще не умею…

— Мда-а-а, — присвистнул Джулиан, иронически качая головой и глядя то на него, то на нее. — Ведьмы из вас, прямо скажем, так себе.

Внутри у Ядриэля закипело раздражение:

— Слушай, это мой первый раз, ладно?

Джулиан медленно, невозмутимо моргнул.

— Духи вроде тебя иногда застревают между миром живых и миром мертвых, — попытался объяснить он.

Джулиан закатил глаза:

— Ага.

— У духов есть привязи, — Ядриэль показал ожерелье, — которые держат их на земле живых, поэтому, чтобы помочь тебе перебраться на другую сторону, мне просто нужно уничтожить…

— Нет, ни за что! — Джулиан помотал головой и замахал руками. — Мне это ожерелье подарил отец! — Он попытался выхватить его у Ядриэля, но рука снова прошла насквозь.

Марица хихикнула.

— Нет, послушай. — Ядриэль вынул свой портахе.

В отличие от всех здравомыслящих людей, Джулиан при виде направленного на себя ножа только усмехнулся.

— Ну и что же ты будешь делать, зарежешь меня? — Смех Джулиана был резким; он постучал пальцем по виску. — Я уже мертв, тупица!

— Да не буду я тебя резать! — Хотя, если честно, именно это Ядриэлю все больше хотелось сделать с каждой минутой. — С его помощью я уничтожу привязь, которая удерживает тебя здесь…

Джулиан открыл было рот, чтобы поспорить, но Ядриэль не дал ему вставить слово.

— И не буду я трогать твое ожерелье! Просто перережу нить, которой ты связан с ожерельем, чтобы ты мог спокойно уйти в загробный мир, понимаешь? — огрызнулся он.

— Ага, как же. — Джулиан расправил плечи. — Не пойдет.

Ядриэль застонал. Нет, ну разумеется, он не мог призвать духа, который просто так взял бы и ушел. Нужно было призвать самого капризного.

— Призраки улаживают проблемы, которые не успели уладить на земле, и только потом уходят, так ведь? А мне как раз нужно кое-что уладить, — сказал Джулиан, нахмурившись. — Хочу узнать, все ли в порядке с моими друзьями. Они были со мной, когда я умер. Хочу убедиться, что они живы. — Своим раздражением он словно прикрывал обеспокоенность. — К тому же, может быть, они знают, кто меня порешил, — подумав добавил он.

— Мне правда нужно это сделать, типа, прямо сейчас, — сказал Ядриэль. У него было нехорошее предчувствие, а кроме того, у него не было выбора. — Нам нужно найти Мигеля; к тому же, если ты пробудешь в мире живых слишком долго, то станешь злым и жестоким и начнешь причинять людям боль.

Это объяснение казалось Ядриэлю вполне разумным, но Джулиан скрестил руки на груди.

— Не-а.

Ядриэль умоляюще посмотрел на Марицу, но та только пожала плечами.

— Предупреждаю, я не хотел, чтобы дошло до этого, — сказал Ядриэль Джулиану. Выпрямившись, он покрепче сжал кинжал в руке. — Мы не любим освобождать духов насильно…

Густая бровь изогнулась.

— Ты же вроде этого не умеешь делать?

–…но ты не оставил мне выбора. — Ядриэль поднял ожерелье над головой.

Джулиан не сдвинулся с места, вызывающе неподвижный, но его широко раскрытые глаза метались между ожерельем и лицом Ядриэля.

— ¡Muéstrame el enlace!^[54] — крикнул Ядриэль. Его портахе вспыхнул, наполнив церковь теплым свечением, от которого все трое прищурились. В воздухе появилась золотая нить, протянувшаяся от кулона со Святым Иудой до груди Джулиана. Он попытался стряхнуть ее, но нить следовала за ним.

Ядриэль глубоко вздохнул, приготовившись сказать священные слова:

— ¡Te libero a la otra vida!^[55]

Джулиан зажмурился, готовясь к удару.

Ядриэль рассек воздух своим портахе, целясь прямо в золотую нить. Но лезвие не перерезало ее, а лишь высекло при столкновении пару искр. Кинжал вибрировал в руке, но нить даже не прогнулась.

Краем глаза Ядриэль заметил, как Джулиан выдохнул. Он чувствовал, как на лице духа появляется презрительная ухмылка.

Но он не сдавался. Ядриэль поднял руку и попытался снова перерезать нить. От резкого столкновения рука подпрыгнула. Он попытался распилить нить, но лишь высек искры.

Портахе начал тускнеть, пока не вернулся к серому цвету. Разочарование тяжелым комом осело в животе Ядриэля.

— Черт.

— А ведьма из тебя и впрямь хреновая, — сказал Джулиан, явно довольный собой.

Ядриэль повернулся к Марице. Стук сердца отдавался в ушах, а горло словно сжималось.

Внезапная тоска в груди едва не поглотила его целиком.

— ¡Mira! — Марица подскочила к нему, схватив за руки и успокаивая ровным голосом. — Не волнуйся, это не твоя вина! — Она кивнула в сторону Джулиана. — Видимо, этот остолоп слишком упрям и не хочет уходить…

— Эй!

Марица проигнорировала Джулиана.

— Как Тито, помнишь?

— Может быть, — пробормотал Ядриэль, чувствуя, как пылают щеки. Всему должно быть объяснение — но какое?

— Эй, — обратился Джулиан, делая шаг вперед. — Я согласен забыть все, что здесь произошло, если вы заключите со мной сделку.

Ядриэль и Марица повернулись к нему.

Теперь он был гораздо более расслабленным, сосредоточив внимание на золотой нити в груди.

— Если вы поможете мне найти моих друзей и убедиться, что с ними все в порядке, я по доброте душевной разрешу тебе провести обряд и отправить меня в загробный мир. — Он с любопытством щипнул нить. Она тоже тускнела.

Джулиан взглянул на Ядриэля и растопырил ладони в стороны.

— По рукам?

Ядриэль посмотрел на Марицу. Он и так уже вляпался дальше некуда, и что-то подсказывало ему, что все будет куда сложнее, чем описывает Джулиан.

— Не думаю, что у нас есть выбор, — сказала ему Марица.

Он должен был либо помочь Джулиану сам, либо рассказать обо всем отцу. В таком случае Ядриэлю досталось бы за чрезмерное любопытство, нарушение традиций и неуважение к древнему укладу.

Но хуже всего то, что они ни за что не позволят Ядриэлю участвовать в акеларре.

— Ладно, — неохотно согласился Ядриэль.

Самодовольная улыбка разошлась по лицу Джулиана от уха до уха.

— Но ты должен делать так, как я скажу. — Ядриэль потряс портахе перед Джулианом и засунул его в рюкзак.

— Без проблем, patrón^[56].

— Я вернусь за тобой утром… — начал говорить Ядриэль, кладя медаль на алтарь рядом с Госпожой.

— Что? — Глаза Джулиана расширились. — Ты не можешь просто бросить меня здесь!

— Я не могу взять тебя домой, тебя кто-нибудь увидит! — объяснил ему Ядриэль.

— Я не позволю тебе бросить меня в церкви с привидениями…

— Да нет тут никаких привидений!

— Но здесь есть я, а я — привидение, значит, здесь есть привидения! — парировал Джулиан.

Ядриэль застонал:

— Это не…

— И она, типа, жуткая! — Джулиан красноречиво показал на статую Госпожи.

— Она не жуткая! — беспомощно возразил Ядриэль. — Марица, скажи ведь…

Он повернулся к ней, но Марица стояла в стороне с лукавым выражением на лице:

— Он прав. Это твоих рук дело, так что теперь он вроде как твоя ответственность.

Ядриэль возмущенно залепетал, но она продолжила:

— По-моему, будет безопаснее, если ты сможешь за ним приглядывать, тебе так не кажется? — предложила она якобы беспечным тоном. Но Ядриэль слишком хорошо ее знал.

Он впился в нее взглядом, его щеки горели. Он сжал ожерелье в руке, пытаясь придумать лучшую причину для того, чтобы оставить Джулиана в старой церкви, чем нежелание прятать в своей комнате этого красавчика.

Мертвого красавчика.

Ядриэль застонал. Неужели он правда согласится на это?

— Моя семья не должна тебя видеть, понял?

Лицо Джулиана озарилось триумфом.

Ядриэль надел ожерелье на шею. Чтобы взять с собой Джулиана, он должен был взять и его привязь.

— Они не должны знать, что я шатаюсь по округе и помогаю всяким духам. — Будет непросто, но если он будет меньше взаимодействовать с другими брухами, то они не сумеют почувствовать присутствие Джулиана и все получится. Ему в любом случае не хотелось видеть родственников после всего, что произошло.

— Заметано. — Джулиан звучал уверенно, но не спускал глаз со Святого Иуды на шее Ядриэля. — Стоп… — Он хмуро покачал головой. — Как мне спрятаться от них, если они видят призраков?

Ядриэль моргнул.

— Эм-м-м… — Он посмотрел на Марицу в поисках ответа.

Она всплеснула руками:

— Не смотри на меня! Я всего-навсего никудышная ведьма, которая не умеет целить, забыл? — Марица завернула в проход и провальсировала к двери.

Ядриэль закрыл ладонями глаза. Все как обычно.

Внезапно по правому боку Ядриэля пробежал холодок, заставив его вздрогнуть. Он убрал ладони и обнаружил Джулиана совсем рядом. Если бы он был жив, то их плечи соприкоснулись бы. Джулиан был выше него и опускал подбородок, когда они стояли рядом. У него было очень серьезное лицо.

Ядриэль сделал шаг назад, подавляя трепет в животе:

— Что такое?

— Призраки ведь могут есть? — Джулиан прижал руку к животу. — Потому что я, типа, смертельно голоден.

— Боже. — Ядриэль перекинул рюкзак через плечо и двинулся вслед за Марицой.

— Эй, я серьезно! — заныл Джулиан.

Джулиан вышел из церкви. Ядриэль приостановился, чтобы закрыть за ними дверь, но ощутил странную тревогу.

Он по-прежнему чувствовал что-то нутром — ноющее сомнение, как если бы он что-то забыл. Земля под ногами все еще казалась заряженной. Он снова посмотрел в проход — Госпожа была не более чем темным пятном в черной церкви.

Ядриэль стоял, прислушиваясь и изучая тени, но услышал только, как Джулиан жалуется, что хочет чизбургер, и как Марица изображает тошноту.

Ядриэль подождал еще немного, но ничего не произошло. Он закрыл за собой дверь и побежал мимо надгробных плит к Джулиану и Марице.

Примечания

51

Смотри (исп.).

52

Святой Иуда Фаддей… молись за нас (исп.).

53

Я призываю тебя, дух! (исп.)

54

Покажи мне нить! (исп.)

55

Я отпускаю тебя в загробную жизнь! (исп.)

56

Босс (исп.).