Антиномия выбора

Эдуард Смирнов, 2021

Что значит сделать правильный выбор? И существует ли он вообще? История продолжается. Несмотря на огромную силу, Элис остаётся всего лишь человеком. Оказавшись перед страшным и невыносимым выбором, герой принимает непростые, на первый взгляд даже чудовищные решения. Можно ли назвать их человеческими? Выбор за читателем.

Глава 2

— Уважаемые пассажиры, наш самолет совершил посадку в международном аэропорту «Pelabuhan-surga³», также известном как международный аэропорт «Небесный порт» на островах Индонезии. Температура за бортом двадцать девять градусов Цельсия, местное время 11 часов 56 минут.

— Как же великолепно, когда так тепло, — сказала вслух Ника. — Она повернулась к дочери, которая все еще не отлипала от иллюминатора, приклеившись к нему в самом начале полета. — Всё, мы прилетели малышка, — сказала она Вэл. Та никак не отреагировала.

— Знаешь, моя маленькая принцесса, иногда твои идеи просто чудесны, — сказала Ника и улыбнулась. — Хотя как отреагирует наш папа на то, что мы без спроса прилетели сюда, я ещё не знаю. Если что, я скажу ему, что это твоя идея, ясно? Тебе хотя бы не влетит. Впрочем, оправдание так себе, слабовато, — Вэл снова никак не реагировала. Ника обняла дочь и сказала ей на ушко.

— Впрочем, это и есть твоя идея. Теперь-то, наконец, расскажешь, почему мы здесь? Приезду нашему папа, конечно, обрадуется, а вот за самодеятельность точно не похвалит. — Потом вздохнула и добавила уже себе под нос: — Ну меня во всяком случае точно, эх. Ну что ж, будем искать приятные моменты. — Она потянулась прямо в кресле, мысленно предвкушая то, как ласковое теплое солнце будет скоро гладить её кожу. Ника представила себе теплый, нежный дневной бриз, развевающий её волосы и слегка обнимающий всё её тело.

— Командир корабля и экипаж прощаются с вами. Надеемся еще раз увидеть вас на борту нашего самолета.

— Ему будет некогда, вдруг произнесла Вэл. — Ему нужно помочь. Он погибнет один. Я нужна ему. — Голос Вэл прозвучал ровно и даже монотонно. Ника снова повернулась к дочери. Вэл сидела и совершенно спокойно и безэмоционально смотрела на неё.

Этот странный и необъяснимый взгляд появился у Вэл неожиданно всего день назад, когда Вэл вдруг, проснувшись среди ночи, пришла к Нике и потребовала (да, именно потребовала) срочно отвезти её к отцу на другой конец света. Сделала она это без капризов и криков. Вэл сказала всё жутко спокойно и по-взрослому. Она сказала, что если они не прилетят сейчас к папе, то Элис умрет. Случится беда, большая беда. Вэл говорила, что Элис погибнет, так как «он обязательно вмешается и постарается всем помочь, но он ошибается, одному ему это не под силу». Она через фразу говорила, что, находясь так далеко, помочь ему не может. «Папа слишком далеко, я не смогу, сил не хватит», — повторяла Вэл. Она рассказывала о каких-то ужасах, о смерти всех вокруг и прочее в том же духе. Понятно было не все, но своими словами она не на шутку испугала Нику.

Честно говоря, в тот момент дочь буквально прочитала мысли и желания Ники поехать к мужу, ну хоть на пару дней. Нет, это не был эгоизм или стервозность, как можно было подумать, нет. Ника просто жутко соскучилась, ну жуть как. Хотя, не кривя душой, она все же была раздосадована, что он сейчас на райском острове один, без неё и без Вэл. Такого в их совместной жизни еще не случалось ни разу. Они семьей всегда много путешествовали, но каждый раз вместе и никогда порознь. Вот и сейчас, пообещав Элису, что она спокойно его дождется, Ника не находила себе места. Её не покидала назойливая мысль. «А может, как-нибудь поехать к нему. Ну, найти какой-нибудь важный повод». Однако в голову всё равно ничего не приходило, а нарушить обещание, данное мужу, Ника никогда бы не решилась, ну разве что в исключительном случае. И вдруг прямо посреди ночи этот случай ей предлагает собственная дочь. Понятно, что по своим, каким-то своим причинам, это уже не суть. Важно еще то, что Ника знала: всё, о чем говорит Вэл, скорее всего так и есть. Тем не менее разобрать и понять весь её рассказ было невероятно сложно. Пусть Вэл и была необычным человечком, она всё же в первую очередь была пятилетним ребенком и изъяснялась так, как могла и понимала.

Ника, находясь в легком шоке от услышанного, всё даже не запомнила. Одно Ника знала наверняка: у неё необычная, удивительная семья, «волшебник» муж и «уникальная» дочь, поэтому даже спорить не стала, а просто заказала им с дочерью билеты на ближайший чартерный рейс. Удивительно, но свободных мест на нём почему-то было именно два. Плюс ко всему даже перелет этим рейсом был беспересадочный. Как всегда, Вэл, ну и Нике, конечно, невероятно «везло». Впрочем, чему-чему, а чудесным совпадениям Ника с некоторых пор перестала удивляться.

Элису Ника дозвониться так и не смогла, как ни пыталась, поэтому просто купила им с Вэл билеты сама. У Вэл с отцом есть какая-то удивительная, непостижимая связь, невидимая связь — ниточка, всегда связывающая их друг с другом, и Ника это знала. Элис учил Нику всегда слышать и слушать дочь, как бы невероятно ни звучали её слова. «Когда-нибудь это спасёт всем нам жизнь, — говорил он жене. — Чудеса случаются только с теми, кто не отмахивается от них как от назойливых мух», — часто повторял Элис.

В итоге Ника привезла Вэл и себя, конечно, на другой конец света — в Индонезию, на этот райский остров. Нет, ну конечно, сама поездка на райский остров — это прекрасно. Вот только зачем конкретно они сюда прилетели, Ника всё ещё пока не знала. Она очень боялась, что неожиданная поездка на остров обернётся для их семьи не отдыхом, а очередным испытанием.

— Благодарим вас за выбор нашей авиакомпании, — звучал приятный голос из динамиков.

— Мама, держись. Сейчас. Начинается, — громко и неожиданно сказала Вэл, обращаясь к Нике. Сама Вэл вся сжалась и буквально вдавила своё тело в кресло.

Ника даже спрашивать ничего не стала и тут же последовала примеру дочери.

Голос в динамике продолжал.

— К самолету сейчас будет подан трап. Пожалуйста, оставайтесь на своих местах до…

Вдруг речь оборвалась на полуслове. Самолёт резко остановился. Часть пассажиров, не ожидая этого, достаточно сильно ударились о спинки впереди стоящих кресел.

В следующий миг всё вокруг затряслось и завибрировало. Из динамиков раздался испуганный, но ровный голос.

— Никому не покидать своих мест. Крепко пристегнуть ремни и не вставать. На острове началось сильное землетрясение. Оставайтесь на своих местах. Здесь, в самолете, на взлётной полосе безопаснее всего. Самолет сейчас — самое безопасное место. — Этот текст повторяли снова и снова. На разных языках. Речь говорившего дрожала и сбивалась при сильных рывках.

Самолёт, словно «пустую пластиковую бутылку», кидало по взлётной полосе из стороны в сторону: то вправо, то влево, то почти вдавливая в бетонное покрытие, то подбрасывая вверх. Сейчас казалось, что огромный лайнер совсем ничего не весит. Все его десятки тысяч килограммов превратились в дрожащую пушинку, которую ветер просто «гонял» по взлетной полосе. От сильной тряски несколько багажных полок над пассажирскими сиденьями открылись, и людям на голову и в проход полетели лежащие там вещи.

Люди в креслах держались изо всех сил. Кто-то кричал от ужаса. Кто-то плакал. Кто-то молился. Абсолютно все как один надеялись, что скоро всё закончится. Картинки в иллюминаторе мелькали так быстро, что ничего невозможно было рассмотреть. Где-то не очень далеко раздался взрыв. «Что-то взорвалось. Надеюсь, это не один из самолетов», — почему-то в этот момент подумала Ника. Впрочем, вторая её мысль была: «Господи, как вообще во всём этом можно думать?»

Прошло не более минуты, а Нике казалось, это длится целую вечность.

— Не бойся, сейчас закончится, — вдруг сказала Вэл и положила свою руку на руку матери. — Здесь никто не погибнет. С самолетом всё будет хорошо. Люди погибли там, — Вэл посмотрела за стекло иллюминатора. — Там пострадало много, — с горечью сказала девочка. — Я их чувствую. Тем, кто жив, очень больно. — Девочка прикрыла глаза.

Сильно трясти почти перестало, хотя самолет ещё шатался и подрагивал от более мелких толчков. Ника повернула голову к дочери и спросила.

— Папа жив? Он жив?

— Да, — ответила ей Вэл и посмотрела в глаза матери. — Он жив. Страшно будет еще не сейчас, позже.

— Что значит позже? А сейчас что было? Почему страшно? Что произойдет? — взмолилась Ника, глядя на дочь. — Та не отвечала. — Расскажи мне, милая, что здесь происходит? — Ника чувствовала, как волна страха, нет, скорее ужаса, разливается по всему ее телу, сковывая мышцы и не давая нормально думать. Вэл, нервно ёжась, сидела и просто смотрела перед собой.

Трясти совсем перестало. Всё в самолете замерло. В салоне стояла «мертвая» тишина. Никто из пассажиров не пытался даже заговорить, не то что встать. Все ждали того, что будет дальше. Снова ожили динамики:

— Уважаемые пассажиры, просьба всем оставаться на своих местах, до полного выяснения масштабов и последствий землетрясения для нашего самолета и здания аэропорта. Вставать с места и отстегивать ремень безопасности категорически запрещено. Землетрясение может снова повториться, даже с большей силой. Как только колебания прекратятся и станет безопасно, мы вас пригласим к выходу, — вещал взволнованный женский голос. Затем речь, как и в прошлый раз, повторили уже на других языках.

В самолете все еще было на удивление тихо. Никто из пассажиров даже не обсуждал случившееся. Люди молча ждали, что им сообщат, боясь пропустить даже слово.

Люди со своих мест через иллюминаторы пытались разглядеть происходящее снаружи. Почти во всех иллюминаторах картинка была одна и та же. Повсюду в небо поднимались черные клубы дыма и пыли. Даже в салоне самолета иногда были слышны происходящие то тут, то там взрывы. Лайнер всё ещё стоял посередине взлетно-посадочной полосы, поэтому видно было очень мало. Ходить по салону и что-то выяснять никто не решался. Все по-прежнему сидели пристёгнутые на своих местах. В голове каждому мозг дорисовывал картинку по-своему, опираясь лишь на размах фантазии. Так прошло порядка пятнадцати минут, может, чуть больше, когда вдруг в тишине раздался голос, нет, скорее, крик одной из пассажирок, сидящей где-то в середине салона.

— Господи, да что ж это такое?! Смотрите! — крикнула она, отстегнула ремень безопасности и, вскочив со своего места, подняла всем на обозрение свой планшет.

Взгляды всех пассажиров без исключения устремились на экран планшета. На нём отображалось новостное видео одного из информагентств. На картинке в нескольких сотнях метров от берега, буквально на глазах росла стена воды.

— Цунами, — сказал вслух один из пассажиров.

Стена воды поднялась более чем на пять метров и быстро устремилась к берегу.

Ника с замиранием сердца смотрела на происходящее. Океан всегда внушал ей некий трепет и уважение. Даже спокойный. Сейчас же океан пугал её как никогда. Нике было очень страшно. В этот момент она думала лишь об одном: «они с Вэл в самолете одни». «Элис не знает об их приезде. На острове творится ад, а она притащила сюда ребёнка».

От увиденного в новостях у многих пассажиров началась паника. Почти все включили смартфоны и планшеты, пытаясь узнать, что же происходит. Люди понимали: то, что они сейчас видят, происходит в этот самый момент всего в нескольких километрах от них. Все очень боялись, что волна может дойти сюда. Находиться в салоне самолета запертым и пристёгнутым во время цунами никто не хотел. Инстинкт буквально кричал об опасности в голове у людей. Все разумные мысли застилал дикий животный страх. Страх в каждом присутствующем человеке требовал вскочить и бежать, бежать как можно дальше от всего этого кошмара.

Опять последовал очередной подземный «толчок». Самолет снова сильно тряхнуло. В проход полетели вещи, которые чудом ещё остались на багажных полках после первой тряски. Из информационной панели над креслами всех пассажиров автоматически выскочили кислородные маски. Люди мгновенно кинулись надевать их. Никто даже не пытался задуматься, зачем это сейчас делать, ведь они на земле и это им никак не поможет. Вместо логики всё решал страх. Самолет сильно сместился в сторону, но всё же устоял на полосе. Тишины в салоне уже не было. Все женщины, да и многие мужчины кричали от ужаса.

«Хорошо, в салоне хоть маленьких детей нет, — подумала Ника, стиснув зубы, чтобы самой тоже не закричать. — Кроме Вэл, конечно, но она не закричит. Только не Вэл». Ника понимала, что несмотря на весь кошмар происходящего, в самолете посреди взлетно-посадочной полосы сейчас самое безопасное место. Ей стоило неимоверных усилий усидеть на месте, а не пытаться вскочить и бежать как можно дальше, прихватив с собой Вэл. Из динамиков снова раздался успокаивающий голос с просьбой к тем, кто все же встал, вернуться на свои места и пристегнуться. На кого-то это произвело эффект, но далеко не на всех. Стюардессы изо всех сил пытались рассадить перепуганных пассажиров по своим местам.

От рассуждений Нику отвлек голос Вэл. Как это иногда бывает, в какое-то мгновение воцарилась секундная тишина, и слова Вэл прозвучали достаточно громко, так, что её услышала не только Ника, но и другие, находящиеся недалеко пассажиры.

— Мама, не бойся, она сюда не дойдёт. Вернее, дойдёт, наверное, но просто ручейком, не больше. Мы слишком высоко и далеко. Она не сильная. Сейчас опасно лишь на берегу. Я знаю.

— Господи, доченька, откуда ты всё это знаешь? — взмолилась Ника. — Скажи мне, откуда?

Пассажиры, находившиеся рядом, на время замерли, ожидая ответ ребёнка. Нет. Не нужно думать, что все вдруг уверовали в её слова. Просто находясь в отчаянии, человек готов цепляться даже за соломинку. Тем не менее ответ ребёнка если не удивил, то озадачил всех, кто его услышал. Вэл уверенно ответила.

— Мне всё сказал папа. Вернее, он знает, а я слышу, — спокойно произнесла Вэл.

— Что сказал? — не поняла её Ника.

— Ты спросила, откуда я всё знаю? Я ответила. Я слышу, что знает папа, — снова спокойно повторила Вэл. — Он знает, что эта волна не очень опасная даже в городе, а для нас совсем неопасная. Но мы прилетели сюда не за этим. Страшно будет потом — позже. Папа уже видит это, но даже он ещё не знает, что делать. Только, мама, пока не звони ему. Он не знает, что я слушаю. Мы всё испортим. Нельзя говорить ему, что мы здесь. Он испугается за нас и погибнет. — Вэл спокойно отстегнула ремень безопасности и, встав со своего кресла, села к Нике на колени. — Ждать не долго. Нас скоро выпустят. — Улыбаясь прямо в глаза матери, сказала Вэл.

Ника обняла дочь и заплакала. Она очень долго оставалась сильной, но сейчас все силы в мгновение покинули её. Ника прижимала дочь к груди и просто рыдала. Странно, но успокаивающие непонятные и «загадочные» слова девочки всё же возымели действие и на других людей, стоящих рядом. Несколько пассажиров, наконец, смогли «взять себя в руки» и сели на свои места. Дальше, как по цепочке, видя спокойствие одних, стали успокаиваться и другие. Несмотря на это, атмосфера в салоне была очень напряжённая. Все пассажиры, кто как мог, искали все, что можно о прошедшем землетрясении и о его последствиях. Информации в сети появилось пока совсем немного. Ясно только одно. Землетрясение было чудовищной силы, и масштаб разрушений и количество жертв просто огромные. О последствиях цунами еще даже не писали. Говорилось лишь то, что волна зашла на сушу на расстояние более километра, затопив все прибрежные районы. После чего вода достаточно быстро отступила.

То, что за последние полчаса увидела Ника, было настоящим адом. Тем не менее она хорошо поняла, что сказала ей дочь. Вэл говорила, что это «цветочки». «Что тогда их ждёт впереди?» Нике страшно хотелось позвонить Элису и скорее бежать к нему. Только рядом с ним Ника чувствовала себя в абсолютной безопасности. Однако слова дочери огнем горели в голове, «он отвлечётся и погибнет». «Господи, зачем же мы сюда прилетели?» — спрашивала она себя снова и снова.

— Мы прилетели к папе на помощь. Прилетели ему помочь и спасти его, — словно прочитав её мысли, вдруг произнесла Вэл.

Примечания

3

Pelabuhan-surga (индонезийский) — небесный порт,

райская гавань, порт-рай.