Акулы из стали. Туман (сборник)

Эдуард Овечкин, 2017

Часто жизнь оказывается ярче и удивительней, чем любая фантазия. Рассказы Эдуарда Овечкина описывают события нелегкой жизни подводников и под толщей воды, и на суше. Яркий авторский стиль и целая галерея образов составляют суть этой прозы. Динамичное повествование от лица профессионала о вещах серьезных и опасных ведется столь увлекательно и с таким фирменным флотским юмором, что от книги невозможно оторваться до самого конца. А закончив чтение и отсмеявшись, вдруг ощущаешь, что стал лучше понимать и людей, и саму жизнь.

Я и бал принцесс

— Эдик, пошли гидравлику грузить, нам привезли тонну почти!

Андрей Борисович стоит в дверях моей каюты и сверлит меня взглядом. Чувствую это спиной, так как делаю вид, что крепко сплю. А вдруг отстанет.

— Эдикбля!!!

Олрайт; значит, так не удастся откосить.

— Борисыч, — говорю, садясь на кровати, — ну какая гидравлика? Ну я же люкс в БЧ-5, ну посмотри на мои пальцы! Я ж как музыкант по кнопкам — должен чуйствовать подводную лодку.

Борисыч скатывает в тугой шар ватник, который он держит в руках, и швыряет мне его в грудь, гад:

— Вот ваш фрак, маэстро! Публика ждёт на бенефис и нервно волнуется. Пошлибля. Нет никого, только мы с Толиком. А вдвоём у нас пупки развяжутся!

— А так у нас втроём пупки развяжутся, и вам не так обидно будет?

А на дворе как раз весна началась. Ну, в смысле, где-то в Севастополе она уже наверняка началась, а у нас март — один из самых противных месяцев. Солнце появляется, и это, конечно, хорошо, но вот морозы ещё не уходят, а ветра сильные уже пришли. Так что даже сморкаемся сосульками. Надеваю водолазное бельё, робу, ватник, ботинки. Шапку и варежки беру под мышку. И этакой вот каракатицеобразной матрёшкой бреду в центральный пост. В центральном меня ждут Борисыч и мичман — компрессорщик Толик.

— Чё так долго-то?

— Да думал, что без меня начнёте.

В составе дружного трио ползём наверх. Первым идёт Толик и застывает при выходе из рубки.

— Глядите, — говорит, — картина «Старик и море»!

Глядим. На корне пирса стоит управленец ГЭУ^[2], тоже Борисыч, и писает в залив.

— Борисыч!!! — кричит ему Андрей. — Смотри осторожней, а то русалки за струю в море утащат!!!

— Не утащат! Они ж хохлов не таскают — от нас чесноком пахнет всё время. Это вас, кацапов, за милую душу!

— Мы же бульбаши!!! — кричим мы с Толиком, а наш Борисыч не кричит — он из Питера.

— Ага, — улыбается Борисыч, которыей не наш, — особенно Эдик бульбаш! Такой же, как Хафизыч, только глаза пошире!!

— А давайте его отпиздим!!! — предлагает Толик. — Заодно и разомнёмся!!!

— А кто вам реакторами будет в море управлять, короли говна и пара, а? — резонно парирует не наш Борисыч.

Тут он, сука, прав. Самый грамотный управленец в дивизии. Чуть что — зовут его. На стержнях реактора, как Паганини, что хочешь сыграет. Образно выражаясь, конечно.

— Давай это… помоги нам лучше! — забрасываю я пробный шар.

— Да щас! Бог — поможет! Я же офицер военно-морского флота, а не грузчик!

Ладно, идём на пирс. У трапа стоит огромный овчинный тулуп в валенках. На тулупе висит автомат, а внутри тулупа торчит верхний вахтенный матрос. Возле него лежат и ждут наших ласковых касаний четыре двухсотлитровые бочки с гидравликой. Курим. Ходим вокруг бочек. Пинаем их ногами. Бочки продолжают равнодушно лежать.

— Может, чая пойдём попьём? — соблазняет Толик.

— Не, надо грузить, а то стемнеет скоро.

Покурили ещё. Поняли, что бочки сами себя не загрузят и надо браться за работу. Раскрутили боковые поручни у трапа, соорудили наверху подобие блока из подручных материалов и кое-как закатили бочки на палубу. Открыли приёмный лючок.

— Ты систему подготовил? — на всякий случай уточняет Борисыч у Толика.

— А то. Готова, как девственница в первую брачную ночь!

Начинаем заливать бочки внутрь подводной лодки. Гидравлика замёрзла и течёт неохотно, тоненькой и ленивой струйкой. Мы с Борисычем поддерживаем бочку с боков, чтоб она не кульнулась, а Толик — сзади, чтоб тоже типа что-то делать. Из дивизии приходит командир, подходит к нам и молча стоит, любуется на нашу слаженную работу. Конечно, это красиво, когда два человека с высшим образованием и один со среднетехническим заливают гидравлику из бочек внутрь. Минут пять стоял молча, потом вздохнул:

— Ну что, ебётесь?

— Ну, — говорим.

— А хотите по-настоящему? — улыбается командир.

— Не-не-не-не-не!!! — дружным, слаженным коллективом отвечаем мы.

— Так, ты! — показывает командир на меня пальцем. — Подойди-ка ко мне.

Выполняю приказание. А он ка-а-ак даст мне в пузо кулаком.

— Ура-а-а-а!!! — кричит Борисыч. — Наконец-то можно младших по воинскому званию бить!

И отвешивает оплеуху Толику.

— Только мне! — уточняет командир. — Эдуард, почему ты меня, своего родного командира, обманул?

Прокручиваю в голове свою почти двухлетнюю службу.

— Сан Сеич, — говорю официальным тоном, — соизвольте объясниться! Ни разу за всю свою жизнь я вас обмануть ещё не успел!

— А кто мне говорил, что он флотская сирота и родственников у него в штабах нету?

— Я говорил. Так ведь и нету: мать у меня медсестра в Борисове и отец хуй знает где в Челябинске.

— Да? А почему тебе министр нашей обороны звание капитан-лейтенанта досрочно присвоил?

— Какой министр? Какое звание? — хлопаю ресницами.

— Ну, приказ пришёл в дивизию, что тебе министр обороны присвоил очередное воинское звание досрочно и требует твоего явления в Североморск послезавтра, чтоб он тебе погоны мог лично вручить в связи с твоей охуенностью. Так что собирайся.

— Так а чё тут собираться, — говорю, — два месяца зарплату не платят — я до Североморска точно не доберусь никак.

— Придумаем что-нибудь. Там вроде с флотилии машина пойдёт. Пристроим тебя на хвост.

Ну, пристроили. Ехали из одиннадцатой дивизии ещё один геройский старлей-спецтрюмный и его командир на «уазике» дивизийном. Ехали весело: у «уазика» не работали дворники, и водитель останавливался каждые двадцать-тридцать километров, выскакивал протирать лобовое стекло. Это же атомный флот, бля, а не автобат — правильно? А ещё мы всю дорогу были возбуждёны и хотели выпить, но одёргивали себя, что, мол, надо терпеть, а то вдруг министр целоваться полезет.

Ну, доехали до ДК Северного флота. Чуть не опоздали, между прочим. Бежим в зал, волнительно открыв рты. На входе прапорщики.

— Сдайте, — говорят, — фотоаппараты.

— Что? Что сделать?! — прямо бровями поднял фуражку командир лодки.

— Фотоаппараты запрещено с собой брать. Для безопасности.

— Чтобля?! Я — капитан первого ранга, командир атомной подводной лодки Северного флота! Это — дворец культуры того же самого Северного флота!!! Вы охуели, что ли, совсем тут?!

Ну, мы, конечно, с другим старлеем давай его успокаивать и дёргать за рукава с обеих сторон. Волнуемся за свои досрочно полученные звания, наверное. Уговорили его, сдали фотоаппараты. Да и хуй с ними, заходим в зал, садимся. Лётчики кругом, пограничники, надводники, ну, и как всегда, больше всего крыс тыловых. Да и хуй с ними тоже! Начинается. И выходит на сцену… мать моя женщина… так это ж Черномырдин Виктор Степанович!

Он-то нам погоны и вручал. Министр обороны просто стоял сзади и хлопал в ладоши, а потом руки всем жал. Некоторые потом говорили, что был он выпивши, но я лично этого не заметил.

Из моряков меня первого вызвали, просто, видимо, случайно. Выхожу. Овации вокруг — прям хоть бери и стесняться начинай. Виктор Степанович вручает мне погоны, жмёт руку и спрашивает:

— Ну как служится-то? Надёжно ли защищены наши рубежи?

— Да нормально, — говорю, — рубежи неприступны!

— А у вас, — говорит Виктор Степанович, — такие звания смешные. Читаю вот в приказе вашем: «Старшему лейтенанту присвоить звание капитан минус лейтенант». Как это, говорю, товарищи, капитан минус лейтенант и есть же старший лейтенант. А он (и показывает за спину на министра обороны) надо мной смеётся!

— Вот гад! — сочувствую. — Только ы ему не говорите, что я так сказал!

— Не скажу! Потом на балу ещё поговорим!

Ёпт! Так ещё и бал будет? А может, они с собой и принцесс из Москвы каких привезли для отличившихся офицеров? Ещё прямо радостнее на душе стало: я ибал принцесс, потом же всем можно рассказывать, не особо лукавя душой!

Но на фуршет с балом мы не смогли остаться — в дивизию затребовали срочно вернуть единственный «уазик». Решили сами себе устроить фуршет и бал. Спирт у нас с собой был, скинулись на троих и купили банку килек в томате, батон и пачку сосисок. Водитель нам банку тушёнки ещё подогнал. Заехали на ядерную свалку по дороге в Заозёрск и давай там быстро напиваться. Сторож к нам пришёл:

— Чего это вы тут, ребята?

Ну, рассказали ему, что да как.

— Погодьте, — говорит, — я вам счас хоть сала с лучком принесу.

— А принцесс, — спрашиваем, — нет у тебя случайно тут?

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

2

ГЭУ — главная энергетическая установка.