Цветущий сад Эдриана

Эдуард Ибрагимов, 2023

В этом наборе слов, связанных в предложения, словно жемчужины в колье, я собираюсь провести тебя по прекрасному саду за домом моей души. Прошу, ничего не трогай в нем. Не беспокой милые и такие невинные цветы, заснувшие под томное жужжание пчел, время от времени наседающих на их разноцветные лепестки. Не трогай древние и, между тем, обманутые деревья, под чьими кронами мы пройдем прямиком в сердце моего сокровища – прекрасную розу, благоухание которой может, по ошибке, придать тебе возбуждение к страстным открытиям и грешным помыслам. Мы пройдемся по тропам из сочиненных мной стихов, намеренно заблудившись и, стараясь не наступить в нарост из вздымающегося рыхлой землей муравейника, мимо ростков, окученных землей и пылкими фразами обитателей сада, будем болтать обо всем, стараясь не замечать маленький домик садовника, который, за створками маленьких окон, словно бойниц окопавшегося дота, будет наблюдать за нашими блужданиями. Прошу, только не смотри в его дурманящие глаза.

Глава 2. Солнечный Дейдрим.

Эдриан Мотье, а именно так звали молодого парня, впустившего поток осеннего ветра, быстро одевшись и, пробежав мимо снующих в домашних хлопотах слуг, спустился вниз по витой лестнице, уже только своего дома, прямиком к выходу, в объятья солнечных лучей и морского бриза. Эдриан был, как уже было сказано, юношей двадцати лет, имевший кипельно черный цвет волос и оттенок глаз, напоминавший оттесанный камешек малахита.

Родители Эдриана были людьми из не высокого, но достаточно богатого сословия. Именно это обстоятельство позволило ему жить без беспокойства о собственном выживании, что, вероятно, сказалось на его весьма сомнительных представлениях о том, чем же на самом деле жил Дейдрим. И все же, будучи обученным самыми лучшими преподавателями этого города, по самым разным дисциплинам, он, весьма смело, считал себя человеком образованным, и подкованным в рамках интеллектуальных дискуссий и литературных дебатов с такими же, как и он, фехтовальщиками цитат великих деятелей искусства, таких как Лопе де Вега или Педро Кальдерон.

Наспех заперев за собой массивную дубовую дверь, Эдриан поспешил к дому своего дяди Фелза, жившего на соседней улице, а потому Мотье не составило труда быстрым шагом преодолеть узкие улочки и широкую улицу, между тем, восхищаясь утренней красотой осени в солнечном Дейдриме.

— Ах, как прекрасна улыбка, которую одаряет мне новый день! С какой материнской любовью природа ласкает золотистые деревья, роняя наземь пожелтевшие листья. — с придыханием воскликнул он, — так спокойно и радостно на душе, когда видишь, как город наполняется светом, который озаряет крыши домов и лица прохожих, которые торопятся по своим делам этим ранним утром.

Не успев вдоволь насладиться красотой Дейдрима, Эдриан не заметил, как подошел к роскошному дому своего дяди.

Дядя Фелз был человеком широкой души. В нем сочеталась безмерная доброта вместе с таким же безмерным телом, которого он, как ни странно, ничуть не чурался, даже сам подшучивая над своей полнотой.

Мотье с детства помнил, как дядя, зовя его ласково «Эди», катал на коленях, и шутливо ругал его за пакости, которые Эдриан так любил совершать из детского озорства. Порой бывало, что дядя, после очередной шалости мальчика, также не всерьез ругал Эдриана, на что в ответ получал колкий, обидчивый взгляд из милого лица мальчика, за что дядя прозвал его «розой с шипами».

Потянув богато украшенную ручку входной двери, Мотье впархнул в дом, где его уже ждал дядя Фелз.