Капкан на оборотня

Эдуард Веркин, 2006

XXI век. Россия. Деревня Сорняки… Скоро созреют яблоки особого сорта, которые стоят неимоверных денег. Но вместо того, чтобы готовиться к сбору урожая, местные жители стремительно покидают деревню: оборотень со вставными железными зубами вышел на охоту. Что за бред, какой оборотень? – задается резонным вопросом Феликс Куропяткин – парень, верящий только в здравый смысл и дедуктивный метод. Расследование идет полным ходом, и подозрения падают на… бабушку лучшей подруги. Но разве такое возможно?!

Глава 1

ПОМОЩЬ ШИРОКОГО ПРОФИЛЯ

Жизнь проходит.

Жизнь проходит, грустно думал я, сидя на лавочке напротив увядающей клумбы. До сентября остается неделя. Последняя неделя каникул — самое страшное время в жизни. Начинаешь задумываться о том, что невозвратно закончилось. Что скоро в школу… Это так тяжело. Вспомнить иногда пройденный путь, бросить взгляд назад, в былое…

И вот в момент самых томительных раздумий ровно за правым ухом я услышал знакомый, полный нездорового оптимизма голос.

— Я так и знала, что застану тебя здесь.

Тоска, это была она. Нет, не в смысле, что на меня навалилась новая, очередная и усиленная порция хандры. Нет. Это была Тоска. Моя подружка Антонина.

Тоска появилась неожиданно. А я не чихнул три раза. Наверное, я только дома чихаю.

Вообще, первую минуту я даже не мог ничего ей сказать. Смотрел на нее с глупой улыбкой и чувствовал, как ко мне возвращается вера в жизнь.

— Видел бы ты себя со стороны! — Тоска плюхнулась рядом. — Великий и ужасный Куропяткин страдает на скамеечке в парке! Ожившая классика просто! С государем сделалась ползучая ипохондрия, да?

— Да уж… — невменяемо ответил я. — Ипохондрия…

— Завязывай с грустью! — Тоска толкнула меня локтем в бок. — Ну, давай, приходи в себя, хватит страдать. Потряси головой, это же помогает.

Я потряс головой — это на самом деле помогло.

— Как ты здесь оказалась? — придя в себя, спросил я. — Ты же должна быть в… — я не мог вспомнить названия населенного пункта, где Тоска собиралась провести конец лета. — В населенном пункте N… не помню, короче.

— Я позвонила твоим. Мама сказала, что ты двинул гулять. Гулять ты мог пойти или на реку, или в парк. Я решила начать с парка.

— Понятно…

— Куропяткин, ты это, давай собирайся, я ведь приехала за тобой, — безо всякого перехода сказала Тоска.

— За мной? Зачем за мной? — не понял я.

— Ты что, все мозги отпарил, пока меня не было? Ты забыл, что у нас с тобой дело? Агентство «КиТ»? «Куропяткин и Тоска». Дело есть.

Тоска с удивлением уставилась на меня.

— Нет, конечно, я ничего не забыл, — покачал головой я. — Я даже больше чем не забыл. Смотри.

Я засучил рукав на левой руке.

— Это что? — спросила Тоска как-то напряженно.

— Как что? Не видишь, что ли? Это косатка, он же кит-убийца. Посмотри на его зубы!

Тоска скептически промолчала.

— Понимаешь, — начал рассказывать я. — Лето выдалось каким-то… Скучным.

— Скучным?! А как же пираньи? А как же Элвис?

— Ну да, — согласился я, — ну да, пираньи, ну да, Элвис. Но все равно. Потом ты уехала и я в хандру впал, знаешь ли. Мои в Турцию собирались, но не срослось. Короче, грустно мне стало, ну я и это… Пошел в салон и велел, чтобы мне кита выкололи. Чем я хуже других?

— Ты что, дурак? — спросила Тоска голосом моей мамы.

И я даже понял, что она сейчас скажет. Она скажет: «А если бы другие с девятого этажа стали прыгать, ты бы тоже прыгнул?»

— А если бы все с девятого этажа стали прыгать, ты бы тоже прыгнул? — не подвела меня Тоска.

— Надо быть ближе к народу, — огрызнулся я. — А то некоторым свойственно замыкаться в башне из слоновой кости…

— Мой дядя работает в клинике, они все это удаляют, — Тоска ткнула в моего кита. — Я тебя запишу на прием, пока она не въелась по-хорошему.

— Тоска, Тоска, — улыбнулся я. — Не думаешь ли ты, что я дошел до того, что стал делать татуировки?

— Я не думаю, я вижу, — Тоска опять ткнула меня пальцем в плечо.

Я плюнул на ладонь и протер свой левый бицепс.

— Набор «Тату для всех», — сообщил я. — Универмаг за углом. Черепа, мертвецы, цепи разные. Вот и кит тоже оказался. Детям от восьми лет.

— А не сходит, — усмехнулась Тоска.

Я взглянул на свою татуировку. Она действительно не сходила. Видимо, краска была водостойкая.

— Плюнь ты, — попросил я Тоску.

— А чем моя слюна отличается?

— Наверняка ядовитая…

Тоска фыркнула, развернулась и двинулась к выходу из парка.

— Так что ты говорила о деле? — крикнул я ей вслед.

Конечно же, она вернулась.

Дело оказалось довольно обычным. Во всяком случае, так мне показалось на первый взгляд.

Надо было оказать помощь широкого профиля. Как всегда. Правда, в качестве нашего клиента на этот раз выступала баба Надя, родная бабушка Тони.

— Ну, что там стряслось? — спросил я у Тоски. — Только не говори, что у твоей бабушки взбесились патиссоны.

— Патиссоны не взбесились. Их бабушка вообще не выращивает, тут другое…

Тоска принялась рассказывать.

Деревня, в которой в августе отдыхала Тоска, располагалась рядом с небольшой речушкой. И деревня и речушка носили общее довольно прозаическое название Сорняки…

— Ну да, — я хлопнул себя по лбу, — точно, Сорняки. У меня же что-то мусорное в голове вертелось…

— У тебя там мусорная карусель, — съязвила Тоска и продолжила свой рассказ.

Деревенские жители очень гордились своим населенным пунктом и ревностно относились к толкованию его имени. Они наотрез отказывались связывать название Сорняки с растениями, произрастание коих на определенных участках огорода не только нежелательно, но и вредно. Местные краеведы говорили, что издавна низменные места, частенько заливаемые водой, называли «сор», а деревня как раз в таком месте и находится. А некоторые краеведы в своих изысканиях заходили так далеко, что связывали местную речку с рекой Сорогой из былины о Чуриле Пленковиче.

Другим предметом гордости местных жителей были яблоки. Опять же легенда рассказывает, что давным-давно, в двадцатых годах прошлого столетия, в эту забытую всеми глушь были привезены экспериментальные саженцы яблонь, выведенных самим Мичуриным^[1]. И вот уже на протяжении многих лет местные жители добросовестно выращивают эти яблони и с удовольствием поедают выросшие на них плоды. И продают тоже. Вкусовые качества этих яблок якобы настолько высоки, что с ними не могут сравниться ни одни привозные. Ни кубинские, ни американские, ни болгарские, ни тем более молдавские. И даже более того, нигде в мире не выращивают подобный сорт яблок, поскольку он смог прижиться только в деревне Сорняки. Земля там какая-то необычная.

И все до последнего времени было благополучно, пока не объявился… оборотень.

Я вздохнул. Какая скука. Оборотень. Неужели нельзя было придумать чего-нибудь более интересного? Хорек-убийца, маньяк-филателист. Нет. Оборотень. Оборотень, и все тут. Как примитивна человеческая фантазия!

— Это к Буханкину, — сказал я. — Он обрадуется. Я по вервольфам не спец…

Тоска отвернулась.

— Наверняка бродячая собака, — сказал я. — У старушек буйная фантазия, в их возрасте это простительно. Скучно им, вот они и начинают придумывать. Телевизора насмотрятся еще… Ну, ты же знаешь. Оборотни встречаются так редко, что их пора в Красную книгу заносить.

— Тем лучше, — ответила Тоска. — С бродячей собакой легче справиться. С оборотнем мы, кажется, дела еще не имели?

Я таинственно промолчал.

— Так или иначе, будет интересно, — сказала Тоска. — А вдруг настоящий попадется?

— Вряд ли, — сказал я. — Но если попадется, я прибью его голову над монитором. У меня там как раз обои отклеились… И вообще, ты лучше не болтай без дела, рассказывай, что там дальше, я уже весь обратился в слух.

— Рассказываю. Оборотень уже успел напасть на двух старушек. Но они как-то особенно не пострадали. Одну в больницу с психическим припадком чуть не увезли, у другой тоже нервы на пределе. И наверное, нападет еще. Всем известно, что у бабушек слабое здоровье и напугать их ничего не стоит…

— Погоди, погоди, ты говоришь, что там яблок много растет?

— Ну да. Там раньше колхоз даже яблочный был. «Ленинский пусть» назывался.

— Какой еще «пусть»? «Ленинский путь», наверное?

— Ну да, «Ленинский путь». Они эти яблоки даже в Кремль поставляли, к правительственному столу. Повышенной сочности. Говорят, сам Брежнев…

— Надо ехать, — перебил ее я. — Теряем зря время.

Это я прямо тут решил. Последняя неделя августа — пусть она пройдет весело.

— Куда ехать?

— Куда-куда, в Лопухи твои.

— В Сорняки, — поправила Тоска.

— Не вижу разницы. Так или иначе — в городе нам с этой загадкой не разобраться. Двигаем. У тебя деньги есть?

— Ну…

— Ты тоже жадина. Твою бабушку терроризирует ликантроп^[2], а тебе жалко какой-то ничтожной тысячи рублей! Ну, может, двух от силы. За рассказ о твоих приключениях ты выручишь гораздо больше. Кстати, когда мы будем лицезреть-таки первую книгу?

Тоска не ответила.

— Поедем сегодня, а? — предложил я. — Чего дожидаться-то? Душа просит отдохновения. Простые русские просторы…

— Сегодня так сегодня, — Тоска поднялась со скамейки. — Поезд в восемь вечера.

— В двадцать ноль-ноль. В нашем деле важна точность, не забывай…

Я хотел еще сказать о точности, но Тоска уже убегала вдоль по аллее. Девчонки так нетерпеливы, просто не могу.

Я же не спешил. Времени на сборы оставалось еще много, а спешка полезна лишь при списывании контрольных по алгебре. Поэтому я вернулся домой, плотно пообедал, принял ванну, прочитал газету и приступил к подготовке.

О том — пустят меня родители или не пустят, я даже не думал. Тоном, не терпящим возражений, я просто поставил родителей перед фактом своего отъезда.

Мама отреагировала довольно предсказуемо: «Сынок, не опоздай к началу занятий, уроки пропускать нельзя».

Папаша показал кулак, что означало: «Сынок, я в тебя верю, ты не уронишь честь фамилии ниже уровня плинтуса».

— Все будет тип-топ, — пообещал я. — Привезу вам яблок и брусники, сварим варенье.

Вещей я взял немного. Одежда, томагавк в чехле, спальник, деньги. Это я специально Тоске про деньги нагнал, пускай растрясется немного. Денег у меня было. Я свернул купюры в трубочку, спрятал за подкладку куртки, попрощался с предками и побежал на вокзал.

Охота на оборотня началась. Буханкин, сдохни от зависти.

Примечания

1

Мичурин Иван Владимирович — российский селекционер, создатель многих сортов плодово-ягодных деревьев.

2

Ликантроп — оборотень.