Безымянная

Эдриенн Янг, 2021

Корабль «Мэриголд» отправился в свободное плавание по волнам, а Фейбл и команде выпал шанс начать все сначала. Но море хранит страшные тайны, а Фейбл оказывается пешкой в опасной игре. Девушка становится пленницей Золы – заклятого врага своего отца на корабле «Луна». Чтобы вернуться домой, ныряльщица должна поднять с морского дна множество драгоценных камней. Команда держит путь по направлению к Бастиану – великому городу в Безымянном море. Именно там девушка узнает о редчайшем камне, который видели всего один раз, – полуночнике. Она вынуждена пойти на сделку и отыскать его в обмен на жизнь своего отца. В то время как Фейбл завлекают в мир лжи и предательства, она узнает, что мрачные секреты, которые ее мать унесла с собой в могилу, теперь способны навредить дорогим ей людям. Чтобы спасти их, девушке предстоит рискнуть всем, что она только недавно обрела.

Десять

Когда мы вернулись на корабль, палубу «Луны» мыли в свете фонаря.

Клов заставил меня дважды проверить самоцветы, прежде чем мы ушли от торговца, отчего задержались мы там до темноты. За такой короткий срок они отлично выполнили свою работу, поэтому я сделала вид, что не заметила некоторые плохо заточенные грани. Камни есть камни. Мне все равно, как они выглядят, если достаточно весят.

— Отдать швартовы! — выкрикнул Зола, и команда моментально зашевелилась, отвязывая корабль от пристани, за которой сверкали огни Поймы Сегсей.

Три человека слаженно взобрались на мачты и при помощи снастей опустили паруса, которые от ветра успели выгнуться, как идеальные белые своды на фоне черного неба, прежде чем корабль отплыл от пристани. Паруса на «Мэриголд» казались ничтожно малы по сравнению с «Луной», и только подумав о ней, я моментально выбросила из мыслей образ корабля, не обращая внимания на терзающее меня чувство.

Когда корабль покинул залив, Зола пробормотал что-то рулевому, Клов отпустил штурвал и прошел за ним в каюту. Дверь в каюту закрылась, и я обратила взгляд на нити звезд, простирающиеся по небу от горизонта. Мы держали курс на север, а не на юг.

В раздумьях я наблюдала за мелькающими под дверью каюты рулевого тенями. Так далеко от Узкого пролива я никогда не была. Из-за рассказов мамы в моем представлении Безымянное море окрашено в яркие цвета, но, как и в Узком проливе, тут полно беспощадных торговцев, хитрых купцов и влиятельных гильдий. Скорее всего, Золу прикончат, как только он выполнит задуманное. А я хочу быть подальше от «Луны», когда назовут цену за все его грехи.

Я поднялась на квартердек и выглянула за корму. Корабль нежно рассекал морскую гладь, превращая темную воду в белую пену. Укладывая лини, Калла поглядывала на меня. Закончив, она спустилась на главную палубу; я обернулась и перебросила одну ногу за борт.

У окна каюты рулевого вздымалась и широкими волнами прилегала к корпусу корабля витиеватая резьба. Я наступила на нее носками ботинок и спустилась по корме: в темноте между планками на закрытом ставнями окне проскальзывал свет из каюты Золы.

Потянувшись, я нащупала край окна и прислонилась к кораблю, держась за деревянный корпус. В окне виднелась освещенная свечами комната, я прищурилась, присматриваясь к зеркалу, висевшему рядом с дверью. В его отражении виднелся Клов: он стоял в углы комнаты рядом с маленьким деревянным столиком, сжимая в большой руке зеленый стакан виски.

Зола сел перед ним за стол и стал внимательно рассматривать казначейские книги.

— Этого достаточно.

— Откуда ты знаешь? — спросил Клов охрипшим голосом, отчего его едва было слышно от шума бурлящей внизу воды.

— Потому что этого должно хватить.

Клов молча кивнул в ответ и поднес стакан к губам. Свет мерцал на стакане, как на лампе, украшенной самоцветами.

Зола взял бутылку виски.

— Что еще?

Вдруг я осознала, что Клов нерешительно задумался, уткнувшись взглядом в угол каюты, но все-таки заговорил:

— По деревне ходят слухи.

— Да? — удивился Зола, но я разглядела его лицо в зеркале, и оно светилось лукавством.

— Вчера сказали, что кто-то плавает по портам Узкого пролива, — Клов замешкался, — и поджигает корабли.

Зола побледнел, и я не понимала почему. Он должен знать, что небезопасно оставлять свой флот в Узком проливе. Видимо, то, что привело Золу в Безымянное море, стоило того. Его рука слегка дрогнула — из стакана пролилась пара капель виски, но Зола даже не поднял глаза.

— Полагаю, твои корабли, — добавил Клов.

Мои пальцы сильнее сжали оконную раму.

— Сейнт?

— Уэст, — выдохнул Клов.

Мое дыхание сбилось, тело съежилось от окутавшей его вспышки страха. Если Уэст поджигал корабли в Узком проливе, то подвергал опасности «Мэриголд» и ее команду. В отличие от Сейнта такое он не сможет скрыть от Торгового совета.

— Как минимум потеряли шесть кораблей, — продолжил Клов. — Погибло несколько экипажей. Да сейчас уже, наверное, больше.

Я выдохнула боль, от которой заискрились мои глаза. В ту ночь в каюте Зола сказал, что Уэст пролил достаточно крови, чтобы покрасить «Мэриголд» в красный цвет. Я не хотела в это верить, но какая-то частичка меня уже поверила.

— Какая разница. — У Золы плохо получалось скрывать подступающую ярость. — Наше будущее и наше богатство в Бастиане.

— Бастиан, — беззвучно произнесли мои губы.

Мы не плыли на юг — значит этот «улов» не предназначен для Узкого пролива. «Луна» взяла курс на Бастиан.

— Каждый сантиметр корабля должен быть отмыт и отполирован до того, как мы причалим, понятно? Пусть каждая пара рук трудится с восходом солнца и до момента, пока я не увижу сушу на горизонте. Не собираюсь пришвартовываться в Бастиане, выглядя как оборванец из Уотерсайда, — проворчал Зола и, выпив залпом виски, снова наполнил стакан.

Клов опустил взгляд на свой стакан, разбалтывая в нем остатки янтарного спирта.

— Как только пришвартуемся, она поймет. Она знает обо всем, что происходит в гавани.

— Хорошо, — ухмыльнулся Зола. — Значит, будет ждать нас.

В замешательстве я всматривалась в лицо Золы. Но пазлы медленно складывались вместе, мысли, кружащиеся в бешеном ритме, останавливались.

Голландия.

Ему не нужно было добытое для авантюры за пределами Узкого пролива. Зола платил долг. Годами он не мог плавать в этих водах из-за риска, что люди Голландии перережут его глотку. Теперь же он нашел выход, чтобы наладить отношения с Голландией, но как? Триста каратов самоцветов — всего лишь мелочь для самого влиятельного торговца самоцветами в Безымянном море.

Зола не солгал: дело не имеет отношения ни ко мне, ни к Уэсту. Даже Сейнт ни при чем.

Мои пальцы соскользнули с влажной рамы, и я ухватилась за ставни, прильнув к корпусу корабля.

Когда я подняла взгляд, глаза Клова смотрели прямо на окно, и, скрытая в темноте, я задержала дыхание. Он прищурился, приковав взгляд к моим глазам. Клов мгновенно зашагал по каюте к окну, я откачнулась назад и прижалась к резьбе у окна. Ставни распахнулись, ударившись о деревянный корпус, и на подоконник легла его ладонь — лунный свет отражался на золотом кольце на его пальце. Я старалась не шевелиться, несмотря на пульсирующую боль в ноге, поскольку для равновесия я уперлась пяткой о выступ.

Вскоре ставни захлопнулись.

Клов не заметил меня. Не мог заметить. Но мое сердцебиение сбилось, кровь быстрее побежала по жилам.

Подтянувшись, я перебралась на борт и завалилась на квартердек. Побежала к ступеням, перемахнула через них и приземлилась на палубу на обе ноги — швы на бедре болезненно натянулись. Мужчина у штурвала смотрел на меня с широко распахнутыми глазами, когда я проскользнула в темный проход.

Дверь в каюту рулевого уже открывалась, отчего я обошла стороной освещенный светом из каюты пол, и спустилась вниз. Над головой прогремели шаги, я побежала в трюм и, петляя между гамаками, нашла третий ряд. Райленд спал. Я нырнула в гамак под ним, даже не сняв ботинки, улеглась на стеганый материал и, дрожа, подтянула к груди колени.

В тусклом коридоре появились тени, в ожидании я нащупала нож за поясом. Зола тщательно позаботился, чтобы никто не узнал о его делах в Безымянном море, а если решил, что я его раскусила, то ни за что не даст мне вернуться в Узкий пролив. Уж точно с корабля я не сойду живой.

Я уставилась в темноту, сжимая у груди нож. Под переборкой появилась чья-то фигура. Когда луч света проскользнул над светлыми волосами, я подавила подступающий крик.

Клов. Он заметил меня.

Его тень медленно перемещалась между гамаками, подбираясь ко мне тихими шагами. Клов заглядывал в каждый гамак, прежде чем пройти дальше, и как только он подошел к следующему ряду, я зажала рот ладонью, пытаясь не шевелиться. Если я быстро вскачу, то смогу нанести удар первой. Воткну клинок в его живот до того, как он успеет добраться до меня. Но от одной этой мысли у меня скрутило живот, и из уголка глаза скатилась слеза.

Он мерзавец и предатель. Но все равно Клов.

Я подавила крик, когда Клов остановился рядом с моим гамаком. Шаг, и его ноги оказались рядом со мной, а сам Клов заглядывал в гамак Райленда. Он замер, я подняла нож, подбирая удачное положение. Если воткну его под ребрами, то задену легкое, тогда он точно не побежит за мной. Надеюсь.

В ожидании, что он нагнется, я подняла трясущийся в руке клинок, но Клов не двигался. Нож поблескивал в полумраке, а Клов потянулся руками к гамаку Райленда. Я остолбенела, наблюдая за его лицом снизу и пытаясь не дышать. Но взгляд Клова был пустым, губы расслаблены.

Гамак надо мной встряхнулся, и что-то горячее задело мое лицо. Я вздрогнула и потянулась к лицу, чтобы вытереть щеку, но еще одна капля упала на руку. Поднеся пальцы к лучу света, я оторопела.

Кровь.

Надо мной тихо качался гамак, Клов вложил клинок в ножны, снова потянулся вверх и вытянул Райленда. С ужасом я наблюдала, как Клов закинул его на плечо, а вялые руки мужчины качнулись перед моим лицом.

Он мертв.

Я продолжала лежать, пока шаги удалялись к двери. Клов вышел из трюма, оставив за собой тишину. Как только тени перестали мелькать, я села, уставившись широко раскрытыми глазами на темный проход.

Вокруг слышался только звук глубокого сонного дыхания и скрип качающихся веревок. Вода приглушенно омывала корпус корабля. Вдруг мне это приснилось? Вдруг это проделки духов в темноте? Я оглянулась через плечо, осматривая трюм, и замерла, когда увидела его.

Не отрывая от меня взгляда, в гамаке неподвижно лежал Кой.