СИНГУЛЯРНОСТЬ

Эдгар Грант, 2017

Насколько далеко может зайти человек в попытке обрести новые знания? Что таится за гранью известного? Может, совсем не то, что он ожидает найти? Существует ли в науке и технологиях рубеж, который нельзя переступать? К чему приведет неуемная жажда новых открытий? А если случится так, что всё их величие уже просто некому будет оценить? Потому что они приведут к уничтожению человечества.

Швейцария. Пригород Женевы. Научный Центр ЦЕРН

По настоянию полиции в целях безопасности Ника с семьей временно поселили в небольшом гостевом доме, расположенном на охраняемой территории научного центра. Лиз все еще находилась в шоке от случившегося, не отпускала дочку от себя ни на шаг, испуганно шарахалась от любого громкого звука и часто вскрикивала по ночам. Доктора посоветовали колоть сильное успокоительное, но Ник решил по-другому и отправил ее к своим родителям во Францию.

У стариков в долине Луары был небольшой, стоящий на взгорке домик, построенный лет двести назад кем-то из местной знати. Мастерски сложенный из природного камня дом своей аккуратной башенкой, покрытой древней замшелой черепицей, ажурными беседками по углам и крошечным флигельком был больше похож на сошедший со страниц доброй сказки замок лесной феи. Вокруг располагался обширный участок земли, где был разбит виноградник, фруктовый сад и тихо дремлющий в окружении древних ив, наполовину заросший пруд, в котором водились огромные карпы. Жена с дочкой любили это место, и Ник надеялся, что там, в тишине, окруженная заботой его родителей Лиз отойдет от пережитого шока быстрее, чем от лекарств.

Была и еще одна причина, по которой Ник хотел отправить жену подальше от научного центра. После разговора с комиссаром полиции у него появилось устойчивое чувство опасности, иногда перераставшее в откровенную паранойю. Он стал задумываться над вещами, которые раньше не приходили в голову. Правильно ли то, чем они занимаются? Понимают ли они, что делают? А что, если эти экологи-экстремисты правы и эксперименты на коллайдере становятся все более и более опасными. И комиссар… Ведь он тоже прав, ученые так и не смогли объяснить внезапное обрушение электросети кантона Женева. Нет объяснения и ее самостоятельному восстановлению. А это явление в небе над ускорителем, похожее на мерцающее северное сияние, которое так взбудоражило горожан. Его природа тоже пока не ясна.

В дверь позвонили, и Ник от неожиданности вздрогнул. «Черт возьми, мне тоже надо было уехать вместе с Лиз и дочкой на Луару успокоить нервы», — подумал он и, отодвинув клавиатуру, направился ко входной двери.

— Что ты сонный такой? — спросил Майк, без разрешения вваливаясь в небольшую прихожую. — Доктора, небось, пичкают тебя всяким дерьмом, чтобы снять стресс.

— Да нормально я, — он принял у гостя мокрый от дождя плащ и сделал жест в сторону гостиной. — Проходи. Сейчас я сделаю кофе.

— Да-а, старик. Досталось вам с Лиз. Никому не пожелаешь, — Монтини уселся в кресло за журнальный столик. — Я слышал, этих отморозков уже взяли.

— А они особо и не скрывались, — отозвался хозяин из кухни. Им публичность только на руку. Телевидение, Интернет… А ты видел, как их адвокаты работают. Видел, как они наседают на коллайдер. Такое ощущение, что они все физфак закончили.

— Наезд, конечно, на нас пошел серьезный, — кивнув, согласился итальянец. — Такого не было с самого запуска. Я слышал, нападавшие могут отделаться условным сроком за хулиганство. Типа, это шутка была такая.

— Не знаю. Пусть решает суд. Держи, — Ник выставил с небольшого подноса на стол пару чашек капучино, хрустальную розетку с кусочками черного горького шоколада и пузатую рюмку, наполовину наполненную коньяком.

— Спасибо, друг, — Монтини с удовольствием понюхал коньяк, сделал небольшой глоток и достал свой смарт. — Я тут немного поковырялся с твоим уравнением. Вернее, с искусственной симуляцией условий, при которых оно может быть возможно.

— И до чего доковырялся?

— Две вещи. Первое: ты сделал в расчетах небольшую ошибку, потому что вывел уравнение из формулы и рассматривал его отдельно. На самом деле гравитационная переменная в скобках является производной от энергии и массы вот в этом куске в первой части уравнения, — он повернул смарт к Нику и показал на экран. — И если мы приведем все в соответствие, то отрицательное значение функции времени, на которое ты вышел, будет стремиться к нулю.

— Значит, время все-таки не течет вспять, — разочарованно вздохнул Ривье.

— Нет, не течет. Но оно замедляется. И, если хоть что-то в этом уравнении верно, мы можем попытаться описать то, что произошло во время прошлого эксперимента.

— Черт возьми, Майк, ты хочешь применить законы макромира на квантовом уровне.

— А иначе это не объяснить. Когда ты во время прошлого эксперимента выровнял вектора столкновения протонных пучков, увеличилась энергия столкновения и, скорее всего, эта дополнительная энергия перешла некое пороговое значение, после которого тут же превратилась в колоссальную массу, изменившую вокруг себя гравитационное поле настолько, что замедлилось время в этом объеме пространства.

— Но ведь это означает…

— Это означает, доктор Ривье, что ты вычислил квантовую черную дыру. И наши детекторы ее не зарегистрировали только потому, что, появившись, она сразу же поглотила все производные частицы после столкновения пучков, замедлила время в ограниченном пространстве вокруг себя и осталась в прошлом, тогда как все остальное вокруг пошло с обычным течением времени в будущее. Это объясняет, почему после эксперимента мы ничего не зафиксировали и не смогли свести масс-энергетические значения. Черная дыра утащила часть массы и энергии с собой в прошлое.

— Это всего лишь очередная теория, — Ник с сомнением посмотрел на приятеля. — И доказать ее, основываясь на тех обрывках мыслей, что сейчас приходят мне в голову, будет практически невозможно.

— Я тебе уже говорил. Оставь формулы очкастым занудам. Ты практик, а это, — итальянец постучал пальцем по экрану смарта, — будет лучшим доказательством. Тебе надо просто запустить детектор за 81 час до эксперимента, и если ты прав, то зафиксируешь свою дыру. Она появится там на миллионную долю наносекунды и снова уйдет в прошлое или испарится, как рассчитал старик Хокинг⁹. В любом случае она вызовет такие возмущения, что не заметить их на детекторе будет невозможно.

— Тогда почему мы не зарегистрировали возмущений при ее появлении в прошлый раз?

— Почему не заметили? А падение энергии, а выход из строя нескольких блоков на детекторе, а потеря сверхпроводимости в ближних магнитных контурах, а рост вакуума в кольце? А это странное сияние над ускорителем. Может, есть и еще проявления, но мы просто не знаем, как их интерпретировать.

— Хм… — в сознании Ника размытым отблеском мелькнула мысль, абсолютно не связанная с физикой, но мозг уже был полностью поглощен раскручиванием теории, только что предложенной итальянцем, и не хотел разбираться в чем-либо другом. — То есть ты считаешь, что нам надо включить детектор в момент, на который выводит нас уравнение?

— Да. Тогда, если все будет так, как описано в твоем уравнении, мы получим результат. Мы поймаем дыру в прошлом. Если нет, будем копать дальше. Хотя, ввиду некоторой субъективности значений, которые ты ввел в уравнение, я бы дал детектору поработать некоторое время. Кто знает, может событие произойдет раньше или позже столкновения. Да и какой реально будет коэффициент замедления времени при образовании дыры, мы тоже точно не знаем.

— Майк, кто нам разрешит включить детектор на холодном ускорителе? — Ник встал, прошел на кухню и вернулся с рюмкой коньяка.

— Ну, тут надо будет поработать, — Монтини сделал глоток кофе. — Можно, конечно, полезть напролом через ученый совет, но я предлагаю нам вдвоем вначале сходить к директору.

— Нам? — поднял брови Ник. — Ты тоже хочешь ввязаться в это? Это ведь все ненаучно. Тебя могут поднять на смех.

— Чел, не беспокойся, насмешки дилетантов я как-нибудь выдержу. И еще. Если все выгорит, вся слава достанется тебе. Но… — итальянец перегнулся через стол и похлопал приятеля по плечу, — с моей поддержкой тебе будет легче уговорить босса, потому что я смогу подвести под все это хоть какое-то подобие теории. Дальше тебе все равно будет нужен теоретик, чтобы проанализировать результаты, какими бы они ни были, а лучшего мастера, чем доктор Монтини, я в округе не наблюдаю. И, наконец, я теперь просто хрен с тебя слезу, пока мы не доведем все до конца, каким бы он ни был.

— Да я и не беспокоюсь о славе. Я просто хочу во всем разобраться. Я не думал, что ты решишь ввязаться в эксперимент из области псевдонауки.

— Псевдо или нет, мы еще посмотрим, — Майк придвинул кресло поближе к столу. — А теперь тащи лист бумаги, давай подготовимся ко встрече с директором.

* * *

Директор коллайдера, почетный ректор Горингендского университета в Нидерландах доктор Уве Ван Перрен, не скрывая сомнения, покусывал губу, хмурился и скептически хмыкал. Он уже несколько минут всматривался в листок плотной бумаги, который положил перед ним Ник, и то, что он видел, ему явно не очень нравилось.

— Дайте-ка я попробую суммировать все, что от вас услышал, и то, что вы здесь наваяли, — он, наконец, положил лист на стол и поднял глаза на собеседников. — Вы хотите сказать, молодые люди, что очередное озарение навело вас на мысль, что в результате изменений, внесенных доктором Ривье в вектора столкновения пучков, возникает дополнительная энергия, провоцирующая появление квантовой черной дыры, которая создает микроскопическую гравитационную аномалию, изменяющую в своем объеме структуру пространства-времени. Из-за этого ЧД¹⁰ остается в прошлом, а вне этой аномалии время продолжает течь как обычно, не давая нам зарегистрировать ее нашими детекторами.

— Да. Именно потому после столкновения мы теряем часть массы и энергии распада протонов. Они идут на формирование дыры, — стараясь звучать как можно убедительнее, пояснил Ник.

— Занятно. Очень занятно, — Ван Перрен в задумчивости посмотрел в окно, где в давно опустившейся темноте моросил мелкий декабрьский дождь. — Вот, что я вам скажу: все это вполне может быть. С другой стороны, этого вполне может и не быть. Ваши мысли довольно необычны и очень интересны, но они никак не тянут даже на рабочую теорию. Материал вообще довольно сырой. Я бы порекомендовал вам над ним еще хорошенько подумать, проанализировать несколько рабочих циклов на коллайдере, подсобрать фактуру…

— Доктор Ривье вовсе не претендует на законченную теорию, — включился в разговор Майк. — Конечно, мы этим всем будем заниматься. Но, возможно, есть способ срезать углы.

— То, что вы, доктор Монтини, поддерживаете своего друга, несомненно, придаст веса его исследованиям. Но, согласитесь, материал действительно сырой и, боюсь, срезание углов здесь не поможет, — покачал головой Ван Перрен.

— Ну почему же, Уве? Если мы экспериментальным путем зарегистрируем рождение квантовой черной дыры, все станет на свои места, — мило улыбнулся Майк.

— Экспериментальным путем? — старый ученый немного поморщился. Хотя в центре обращение друг к другу по имени поощрялось, ему не нравилось, когда этот молодой итальянский выскочка звал его «Уве». — Но, судя по вашей э… теории, зафиксировать появление КЧД¹¹ в нашем времени нельзя. Она ведь остается в прошлом.

— В прошлом мы ее и поймаем, — не переставал мило улыбаться Майк. — Доктор Ривье, покажите нашему научному руководителю доработанное вами уравнение.

Не проронив ни слова, Ник выложил на стол еще один лист бумаги, где была выведена его формула с подставленными значениями.

— Хм… Откуда это у вас? Эти значения не имеют смысла. Судя по всему, вы взяли их с потолка, — директор Центра непонимающе посмотрел на француза.

— У нашего коллеги было еще одно просветление, — видя, что Ник стушевался, Монтини сам решил вести разговор. — Как при прошлом запуске коллайдера. Помните?

— Помню. Неделю назад. Тогда вы убедили меня изменить программу работы магнитов ускорителя на участках перед детектором. Это позволило выровнять встречные вектора протонных пучков практически в прямую линию и увеличить энергию столкновения. Результат был ошеломляющий. Мы до сих пор систематизируем новые данные и совершенствуем ваши расчеты, чтобы вывести столкновение пучков на идеальную прямую. Тогда его энергия будет еще больше.

— Да, босс, насчет результата вы правы, — одобрительно кивнул Майк. — Так вот значения калибровки магнитных полей доктору Ривье пришли в голову тоже в результате просветления. И я позволю себе предположить, что во время прошлого запуска коллайдера, когда вы выровняли вектора пучков по схеме Ника, у нас тоже появилась квантовая черная дыра. Мы просто не смогли ее обнаружить, хотя и зафиксировали странную гравитационную аномалию и энергетический выброс неизвестной природы, который обрушил региональную электросеть.

— Невероятно, — голландец с сомнением посмотрел на Ника. — И что же вы хотите на этот раз?

— Это уравнение выводит нас на временное значение, которое с большой долей вероятности совпадет с появлением черной дыры в прошлом. Если нам известно время столкновения, то, применив коэффициент, предложенный Ником, мы в этом самом прошлом можем нашу дыру зафиксировать, запустив детектор на холодном ускорителе. Так, если следующий пуск коллайдера планируется через десять дней, а именно 17 декабря в 10.00, то, чтобы зафиксировать черную дыру, нам надо запустить детектор на 81 час раньше. То есть 14 декабря в час ночи.

— Постойте… — Ван Перрен поправил на переносице массивные очки. — Если время в пространстве вокруг дыры замедляется и она остается в прошлом по отношению к детектору, который живет по обычному времени, то он должен засечь ее и за 5 секунд до столкновения протонных пучков, и за минуту, и за час. Зачем запускаться на 81 час раньше?

— В этом весь вопрос, — развел руками Майк. — По теории, излучение Хокинга должно испарить КЧД в момент ее образования, но частиц, которые должны возникнуть в результате этого испарения, мы не наблюдаем. Отсюда три вывода… Либо испарение не происходит, а значит идет обратный процесс и дыра начинает поглощать окружающую материю со всеми вытекающими последствиями, которые бы мы наверняка зафиксировали. Либо произошло вскрытие пресловутого дополнительного микроизмерения, и между ним и дырой происходит обмен массой и энергией. Еще, как вариант, происходит явление, которое мы пока не в состоянии объяснить, но которое не позволяет зафиксировать движение дыры в прошлое на раннем этапе. Уравнение Ника указывает на 81-й час до столкновения. Как он вышел на эту цифру, мне тоже непонятно, но вполне возможно, что это и есть время испарения КЧД. Если это так, то мы сможем ее зарегистрировать.

— Возможно… Непонятно… Не в состоянии объяснить… — голландец недовольно нахмурился. — У вас, молодые люди, один туман и никакой конкретики. Вот выложите мне все это на бумаге в виде стройной теории. Дайте пару месяцев на изучение. Сделайте презентацию на совете ЦЕРН. Опубликуйте в научных изданиях. Вступите в полемику с оппонентами. Тогда у вас будет вполне достойное основание на проведение эксперимента.

— Доктор Ван Перрен, — тяжело выдохнул Майк и чуть подался вперед, — вам ли не знать, что вся квантовая физика — это сплошные «возможно… непонятно… не в состоянии объяснить». Мы до сих пор ни хрена толком не знаем о квантовом мире, а то, что думаем, что знаем, не больше чем горстка разрозненных теорий, большинство из которых не подтверждены экспериментами и из-за этого больше похожи на бред, создающийся только для того, чтобы потешить самолюбие их авторов. Мы вам предлагаем малой кровью вскрыть целый пласт информации, который, наконец, сможет подвести хоть какую-то по-настоящему научную базу под этот цирк, называющийся сейчас квантовой физикой. Это, конечно, если все произойдет так, как описал Ник. Поверьте, во время прошлого запуска мы столкнулись с чем-то необычным. Природу этого мы не можем объяснить. Да никто толком и не пытается это сделать. Но уравнение доктора Ривье дает нам шанс. Пусть вероятность, что случится именно то, что просчитал Ник, довольно мала, но возможный результат стоит того, чтобы это проверить.

— Поймите, молодые люди, на запуск детектора необходимо разрешение ЦЕРН. Это один из самых сложных измерительных приборов в мире, — голландец бессильно развел руками. — Боюсь, это выше моих полномочий. Особенно учитывая тот факт, что в результате прошлого запуска, проведенного по расчетам доктора Ривье, у нас уже вышло из строя несколько сенсорных групп.

— Твою мать! — выругался Майк, чувствуя, что они зашли в тупик. — Должен же быть какой-то выход.

— Э… Секунду, — Ник резко поднял руку. — Детектор ведь сейчас на обслуживании? Идет настройка новых сенсоров?

— Да, — согласно кивнул Ван Перрен.

— Когда все будет собрано, его ведь надо будет протестировать? А что, если провести тесты за 81 час до запуска коллайдера?

— Гениально! — Майк вскочил с кресла, подошел к стоящей у стены кофе-машине и, нажав кнопку «капучино», резко обернулся. — Конечно! Можно прогнать детектор в тестовом режиме во время, указанное Ником. И не надо никаких разрешений!

— Это интересно… — профессор снял очки и помассировал переносицу. — В этом случае разрешений действительно не надо. Хм… Детектор должен пройти несколько циклов в тестовом режиме, и заключительный прогон можно провести как раз тогда, когда вы хотите.

— Спасибо, доктор Ван Перрен, — довольный Майк слизнул кофейную пенку с губ и протянул руку пожилому ученому.

— Эй! Эй! Еще ничего не решено. Я просто сказал, что это возможно. Здесь надо все согласовать с доктором Гринбергом. Он отвечает за детектор.

— Но, если Давид… э… доктор Гринберг не будет возражать, вы дадите согласие? — не унимался Майк.

— Не надо никакого согласия, молодые люди. Если Гринберг мне принесет измененный график испытаний детектора, я просто его подпишу.

— Еще раз спасибо за помощь и понимание, доктор Ван Перрен. Вы первые получите отчет об эксперименте, если, конечно, не пожелаете присутствовать при нем лично.

Когда молодые физики вышли из кабинета, голландец некоторое время неодобрительно смотрел на недопитую Майком бумажную чашечку с капучино, оставленную на сверкающей стерильной чистотой стеклянной поверхности его рабочего стола, затем достал спутниковый телефон и, выбрав защищенный канал, нажал на кнопку вызова.

— Рад вас слышать, профессор, — услышал он голос с легким американским акцентом.

— Все. Машина запущена.

— Кто? — прозвучал в трубке короткий вопрос.

— Николя Ривье из группы доктора Андерсена.

— Да? Значит, сработало и второй раз. Теперь будем ждать результат.

— Да. Теперь будем ждать результат, — эхом отозвался доктор Ван Перрен и нажал красную иконку окончания разговора.

В широком коридоре доктор Ривье остановил итальянца и с благодарностью пожал ему руку.

— Спасибо, Майк. Без тебя я бы никогда старика не уломал.

— Да ну? А по мне так всю работу сделал ты. Идея с тестовым прогоном твоя. Ничего такого в том, что детектор включится в нужное для нас время, нет, и ответственности Ван Перрен на себя никакой не взял. Если случится что, во всем будет виноват Гринберг, — Монтини по-дружески похлопал Ника по плечу и развернул его в сторону лифтов. — Я вот на что обратил внимание. Старик совсем не удивился, увидев наши вычисления. Да, он вздернул брови и изобразил кислую мину, но у меня создалось впечатление, что он уже видел твое уравнение.

— Не мог он его видеть. Ты первый, кому я его показал. Ну, Лиз еще видела и Тата в ресторане.

— Вот-вот, и я о том же. Но все же странная реакция, — они вошли в лифт, и итальянец непривычно серьезным взглядом посмотрел в глаза приятелю. — Не кажется ли тебе, что вокруг коллайдера закручивается какая-то дурно пахнущая история?

— Брось. Это все шпионские бредни, — лениво отмахнулся Ривье. — Зачем мы им? У нас чистая наука. Кварки, глюоны, мезоны… Кому кроме нас нужна эта дребедень?

— А экотеррористы? А волна негатива в СМИ? А усиление охраны Центра? А нападение на тебя с Лиз?

— Это все разрозненные факты. Негатив подпитывают Штаты, потому что ЦЕРН не пускает их в нашу программу исследований. С террористами все тоже предельно ясно. Они считают, что наши эксперименты могут привести к концу света, и перешли к более радикальным действиям. Отсюда и усиление охраны.

Они вышли из лифта и остановились у стойки службы безопасности, за которой находились рамки металлодетекторов и просторное, уставленное большими вазонами с пышной зеленью фойе с несколькими группами кресел для посетителей. Ник приложил свою электронную идентификационную карту к считывающему устройству. Один из охранников одобрительно кивнул и пожелал им хорошего вечера.

— Еще не так поздно, — Майк глянул на часы и направился к двери. — Я знаю отличный ресторанчик здесь недалеко, в Сатини. Пошли, пропустим по стаканчику. Отметим удачный разговор со стариком. Ты все равно один. Даже ужин приготовить некому.

— Неплохая мысль. Мне бы пара бокалов красного не помешала. Я после него лучше сплю.

Улыбнувшись в предвкушении хорошего ужина, Ник повернулся к приятелю и увидел, как его силуэт в мгновение поглотила ослепительная вспышка. Все пространство вокруг вмиг залило светом. Полностью пропало зрение и ощущение реальности. Одновременно с потоком яркого света, разбив панорамные стекла просторного фойе, в здание с оглушающим грохотом ворвалась ударная волна. Ривье бросило на пол. Ослепленный и оглушенный, он катался по мраморным плитам и что-то кричал то ли от боли, то ли от страха, всем своим телом принимая еще один удар сжатого взрывом воздуха, потом еще и еще…

Он очнулся от того, что начал задыхаться. Попытался открыть глаза, но ослепленные вспышкой, взбесившиеся зрительные нервы посылали в мозг мешанину из разноцветных колец, шаров, точек и извивающихся линий. В голове стоял монотонный, на высокой ноте звон, как будто там работал тревожный зуммер сигнализации, запоздало предупреждающий об опасности. Через секунду он почувствовал укол в бедро и вяло пошевелился, усиленно моргая, чтобы прогнать цветные круги, мельтешащие перед глазами. Чьи-то руки осторожно приподняли его и положили голову на что-то мягкое. Цветная мозаика перед глазами стала понемногу пропадать, и Ник начал различать силуэт склонившегося над ним человека, потом его глаза, губы, черты лица, форменную куртку службы безопасности. Тот что-то говорил ему, но сквозь звон ученый не мог разобрать ни слова и просто покачал головой. Охранник довольно кивнул, жестом показал, что все о’кей, и метнулся влево. Ривье медленно повернул голову в сторону и увидел, как над распластанным на полу телом Майка, пытаясь привести его в чувство, согнулись два человека.

Звон из мозга переместился в уши и поменял тональность, теперь сквозь него можно было разобрать отдельные звуки. Ник поднес руку к уху, чуть надавил и сморщился от того, что звон резко усилился. Зрение уже восстановилось настолько, что вполне можно было различать детали. Кривясь от тупой боли, волнами пробегавшей через мозг, он присел и осторожно осмотрелся. Весь пол был усеян мелкими осколками стекла от выбитых панорамных окон, гостевые кресла, горшки с растениями перевернуты, рядом со стойкой несколько человек оказывали помощь дежурившим в фойе охранникам. Майк тоже пришел в себя и, приложив ладони к ушам, сидел на полу, ошалело оглядываясь по сторонам.

— Что это было? — доктор Ривье не услышал своего голоса, который, пустым эхом прокатившись внутри черепной коробки, казалось, застрял где-то внутри.

Скривившись от боли, он тряхнул головой, открыл рот и пошевелил нижней челюстью, пытаясь избавиться от пробки, заложившей уши, и отогнать, наконец, надоедливый звон. Слух действительно начал понемногу возвращаться, и первыми звуками, которые он услышал, была какофония сигнализаций от находящихся на стоянке машин.

— Что это было? — уже громче спросил он. — Это бомба на парковке?

Один из охранников рядом с Монтини обернулся и прокричал, видимо, предполагая, что Ник все еще плохо слышит.

— Нет, на бомбу не похоже. Взрывов было пять. Это, скорее всего, атака с воздуха. Ложитесь, месье, скорая помощь и полиция уже в пути.

Окончательно поняв, что жив, Ник снова лег, поправил под головой подложенную кем-то куртку и решил до прихода врачей не двигаться.

Примечания

9

Стивен Хокинг — английский физик-теоретик.

10

Черная дыра.

11

Квантовая черная дыра.