Антимонопольная религия

Эдвин Рокфеллер, 2007

Книга поможет практикующим юристам, судьям, бизнесменам, журналистам и исследователям понять, как в действительности применяются антимонопольные законы там, где они появились впервые, – в США. На примере антимонопольных дел от «Standard Oil» до «Microsoft» бывший глава антимонопольной секции Американской юридической ассоциации Эдвин Рокфеллер показывает, что крайняя расплывчатость американских антимонопольных законов делает их несовместимыми с верховенством права и что эти законы зачастую служат ограничению конкуренции. Включенные в российское издание книги комментарии известного грузинского реформатора К. Бендукидзе, судьи ВАС РФ О. Гвоздилиной, антимонопольного экономиста В. Новикова и адвоката Ю. Тая помогают прояснить значение наблюдений Рокфеллера для нашей страны, которая по данным «Global Competition Review» является неоспоримым мировым лидером по активности возбуждения дел о злоупотреблении доминированием и по количеству запрещенных слияний.

1

Что такое «антитраст»?

Квазирелигиозная вера, отличная от антимонопольных законов

В статье 4 закона Клейтона 1914 г. указывается, что любое лицо, «чья деятельность или имущество пострадали от действий, нарушающих данные антимонопольные законы», вправе требовать в судебном порядке возмещения ущерба в тройном размере плюс [судебные] издержки и «разумный гонорар адвокату». В статье 1 закона Клейтона «антимонопольные законы» определяются как состоящие из закона Шермана 1890 г. и закона Клейтона. В настоящей книге я и буду называть их «антимонопольными законами». Определения важны для осмысления нашей темы. Антимонопольная литература помогает мало. По большей части она лишь закрепляет путаницу. Рассмотрим следующий пример из учебника начального уровня, используемого в Гарвардской школе права: «Антимонопольное право неявно, но с очевидностью занимает определенную позицию по отношению к экономическим проблемам, к которым оно применяется. С одной стороны, сам факт его принятия показывает, что конгресс отверг веру в то, что рыночные силы достаточно сильны, способны к самокоррекции и нацелены на обеспечение результата, совпадающего с результатом совершенной конкуренции. С другой стороны, сфера компетенции антитраста существенно ограничена»^[10].

О чем говорят авторы? Об антимонопольном праве? Об антитрасте? Об антимонопольных законах? Признаются ли ими различия между данными тремя терминами? Есть два антимонопольных закона: закон Шермана и закон Клейтона, принятые конгрессом и включенные в Кодекс законов США. С ними можно ознакомиться. Процитированный пассаж не относится к данным законам, но начинается неопределенным термином «антимонопольное право», подразумевающим непротиворечивую совокупность норм, которые «занимают определенную позицию». Студенту говорится: принятие «антимонопольного права» показывает, что конгресс отверг веру в способность рынка к самокоррекции. Но конгресс не принимал «антимонопольного права». Он принял два антимонопольных закона, один в 1890 г., другой — в 1914 г. Веру во что конгресс этим продемонстрировал или отверг в каждый из данных двух моментов — вопрос спорный.

Затем студенту предъявляют еще один термин без определения: «антитраст». У «антитраста» есть «сфера компетенции». Филипп Арида и Луис Каплоу начинают с умозрительной концепции «антимонопольного права» и затем переходят к обсуждению «антитраста», как чего-то отличного от «антимонопольного права» и еще дальше отстоящего от антимонопольных законов. Антитраст получает существование, независимое от антимонопольных законов. Антитраст не только существует, но и действует. Он грозный деятель. Наши профессора описывают это так: «Антитраст дополняет или даже определяет правила игры, в соответствии с которыми протекает конкуренция. Таким образом, он полагает, что рыночные силы — направляемые ограничениями, налагаемыми антимонопольным правом, — приведут к хорошему результату или, по крайней мере, к результату лучшему, чем любая из альтернатив, которые в целом отказываются полагаться на рыночные силы. Таким образом, модель совершенной конкуренции может рассматриваться как задающая основную цель, к достижению которой стремится антитраст, но условия для которой он не рассматривает как заведомо имеющие место. Антитраст обращается, таким образом, за руководством к совершенной конкуренции, но анализ с неизбежностью высвечивает многочисленные и сложные несовершенства реальных рынков»^[11].

Антитраст «дополняет» или «определяет». Профессора еще не решили. Антитраст нечто «полагает». Антитраст «стремится к результатам», но «не рассматривает нечто как заведомо имеющее место». Антитраст «обращается к совершенной конкуренции за руководством» для дополнения того руководства, которое он почерпнул из ограничений, налагаемых антимонопольным правом. Извлекая из антимонопольных законов умозрительную концепцию «антимонопольного права» и вытаскивая из этой шляпы кролика по кличке «антитраст», профессора заканчивают рассказом о том, что высвечивает «анализ». Студент вправе спросить: а откуда взялся «анализ»? Из антимонопольных законов? Из антимонопольного права? Из антитраста? Чей это анализ? Почему о нем говорится в единственном числе?

Антитраст не определен ни в одном положении антимонопольных законов. Он непереводим на другие языки. Антитраст не принимался [конгрессом]. Он не является непротиворечивой совокупностью норм. С ним нельзя ознакомиться. Для его интерпретации нужны эксперты. В значительной степени он сводится к мнению данного профессора. В своем практикуме Элеонора Фокс и Лоренс Салливен пишут об «основной заботе антитраста», и о его «нескольких задачах», и о том, что «антитраст посредством права регулирует экономическую структуру и экономическую деятельность»^[12]. Они также сообщают нам, когда судебное решение становится «поражением антитраста»^[13]. Тимоти Мьюрис, будучи председателем Федеральной комиссии по торговле [ФКТ], заметил, что остается многое сделать, «чтобы не допустить повторений антитрастом ошибок прошлого»^[14].

Антитраст не может быть изменен законом, реформирован или отменен. Он является интуитивной смесью законодательства, экономической теории и политики; мистической подборкой устремлений, верований, подозрений, презумпций и предсказаний. Антитраст есть квазирелигиозная вера, не зависящая от положений антимонопольных законов.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

10

Areeda P., Kaplow L. Antitrust Analysis, 5th ed. New York: Aspen Law and Business, 1997. P. 11–12.

11

Ibid. P. 12.

12

Fox E. M. and Sullivan L. A. Cases and Materials on Antitrust. St. Paul, MN: West Publishing Co., 1989. P. 9, 11.

13

Ibid. P. 738.

14

Antitrust and Trade Regulation Report. 84 (January 17). 2003. P. 35.