Своя земля

Эд Кузиев, 2022

Всё ли всегда так, как мы это воспринимаем? Что, если знакомые с детства вещи на самом деле совсем не такие, какими мы привыкли их видеть? Рассказ поведает нам о реальной и далеко не доброй натуре одного знакомого всем персонажа. Потерянные знания, забытые истины, преодоление трудностей. Вот, что ждет главного героя на забытом и пугающем острове Буйный. В месте, где не отбывают наказание, а встречаются с самой судьбой.

ПО МОРЮ-ОКЕАНУ

— Грузимся быстрее, сухопутные крысы. Поживее! — кричал крепкий дядька с корабля. Засаленная фуражка с кожаным козырьком была украшена пуговицей с изображением якоря. Волны и ветер вытравили синий цвет глаз и изрезали морщинами крупное лицо с приплюснутым носом. Солнце разлило деготь на кожу рук, выжгло цвет бороды и волос, оставив их серебряными. — Куда тащишь вьюк, сучье племя? В трюм, я тебе говорю. На хрен ты на палубу кидаешь?

— Господин старпом, не сдюжим с этим ящиком! Разрешите разобрать на части и перенести! — гаркнул матрос с берега.

— Тупая башка, видишь, опечатаны все стороны. Значит, нельзя… Травите лебёдку, — проорал в ответ мореман.

— Дык лебёдка не дотянется. Ещё шагов двадцать пердячим паром нужно тащить, — высказал свое мнение моряк.

— Так-то верно, а валки на кой хрен тебе? Катни на них двадцать шагов, бестолочь.

— Ты старый хрен, говорю, не сдюжим, значит, так и есть, — взорвался старший матрос. — Шобы валки подсунуть, нужно приподнять. Плечо приложить некуда. Ещё двоих‑троих нужно.

— Попроси каторжан. Нету людей, сам знаешь, — уже спокойным голосом отозвался старпом, соглашаясь с доводами.

К карете подошёл мореман с неумелой просьбой. Он явно стеснялся просить, больше привык помыкать.

— Это, ребята. Пойдём, толкнем ящик. Нужда есть в ваших руках, а не то до вечера простоим. Когда ещё подмога с города дойдёт…

— Мы осуждённые, значит, находимся под арестом, морячок. Да, и какая нам с того печаль? День прошёл, срок уменьшился, — с умешкой процедил один из братьев.

— С меня бутылка и снедь. Все получше, чем та баланда, коя вам на ужин перепадет, — начал торговаться старший матрос.

— Не интересно спину рвать, морячок. Подумай, может, что ещё предложить? — поднимал ставки второй арестант.

— А ежели батогами угощу? — взъярился мореман.

— Никак не можешь, — ухмыльнулся третий. — Покамест, до места не доставишь, мы с братьями под защитой Прааава находимся. Наказывать можно лишь за преступления, а мы ничегошеньки не сделали после судилища.

— Сколько порций еды? — спросил в лоб Артём.

— Три, — быстро ответил старший матрос.

— До конца плаванья три порции и колодки снимешь. Про бутылку говорил, так я не прочь, — проговорив свои условия, протянул скованные руки Лихолетов.

— Ты один не сдюжишь, — усомнился матрос.

— Не сдюжу я, не оплатишь ты, — отозвался Артём и вновь потряс цепями.

— Эй, стражник, отцепи нам, этого… здоровяка, — попросил конвоира старший матрос.

Сухо щёлкнул замок, цепи упали под злые взгляды трёх братьев.

— Сядь на место, идиот. Цена за помощь слишком мала, — прошипел один из братьев.

— Кому как, а мне впору, — вернул тяжёлый взгляд Артём, развернулся и прыгнул с ножки дилижанса под напряжённые взгляды конвоиров. Растерев кисти, широким шагом подошёл к ящику, обойдя его по кругу, нашёл приямок.

— Дай плечо и упор, — скомандовал Лихолетов. Ему тут же принесли требуемое. Установив чурбак на попа, подал плечо под нижнюю грань. Придавив бревно, с лёгкостью оторвал тяжёлый груз от земли. — Подавай валки!

Три бревна толщиной в полторы ладони легли в образовавшуюся пустоту. Перейдя к другой стороне, принялся поднимать второе ребро. Как только весь ящик лёг на переволоки, упёрся плечом в широкую стенку и толкнул. С натягом, но ящик сдвинулся с места, ускоряясь с каждым шагом. Матросы тут же начали суетиться, двое меняли валки, остальные помогали толкать груз. Не прошло и пятнадцати минут, как зацепленный стропами ящик лебёдкой стали поднимать на корабль. Тихий треск бечевки, щелчки стопора балки. С каждой минутой груз всё дальше отрывался от земли и поднимался вверх.

— Осуждённый Лихолетов, вернись в дилижанс, — прикрикнул конвоир. Но Артём лишь махнул на него рукой, а после и вовсе пошёл по трапу на корабль принимать груз.

— А ну, кому сказал… — начал было стражник, как его оборвал старпом.

— Ты должон чего сделать? Доставить на корабль. Вооот… Осуждённый на корабле? Значит, он теперь под нашей опекой. Доставай по одному остальных, давай письма и отдыхай, служивый.

— Бумагу подпиши, потом распоряжайся. Есть Правило, по нему и живём.

Артём важно вышагивал по кораблю. Раньше доводилось по трапу только с тюками бегать, когда подался в порт. Но скука смертная. Днем тягаешь груз — ночью пропиваешь казну, что скопил сорванной спиной и деревянными от натуги руками. Шлюхи просят много из‑за обилия соскучившихся по женской ласке моряков, а припортовым портерам они не по карману. Толи дело — каменщики. Ушёл в забой, знай себе колоти кувалдой по клиньям, слушай треск камня да вовремя крикни: «Поберегись!»

Вечером принесли обещанную бутыль с мутным вином, три порции еды и тарелку стандартной баланды для осуждённых. Артём отложил в сторону жидкую похлебку и принялся наминать добрую снедь.

— Делиться нужно, — с ехидной улыбочкой произнес один из братьев.

— Вот, тарелка с баландой. Угощайся.

— Ты мне это собачье дерьмо не предлагай. Три порции хорошо делятся на троих, а нас четверо. Нечестно получается, — отозвался второй и стал подниматься со своего места.

— Что не доем, можете взять, я не жадный. А посчёт того, как делить лучше… Делить лучше на одного. Что‑то я не заметил от вас троих прыти возле ящика. Цену набивали, а её никто не дал.

— Можешь не добраться до каторги, болезный. Знаешь, как бывает в пути? — уже и третий брат поднялся, и Лихолетова принялись окружать.

— Мне угрожали в крайний раз пятеро. За то, что я норму больно быстро выполнял и получал сверхурочные. Так вот, двое умерли, а меня осудили из‑за их слабого здоровья. Так что, сели ровно, и не мешайте принимать пищу.

— Да он шутить вздумал, ну‑ка, братцы, проучим деревенщину, — подначивал на драку старший.

Артём нехотя отложил еду и встал. Ростом он был на голову выше каждого из них, но в тесном помещении это было, скорее, обременение.

Ударив ближайшего так, что тот кубарем полетел под ноги своим подельникам, Лихолетов произнес:

— Ежели драка неизбежна, бей первым. Иди сюда, угощу юшкой.

Парочка переглянулась и бросилась в атаку. Портовый город с грузчиками и моряками научил Артёма держать удар и давать сдачу. А ежели в течение года каждый второй вечер этим и заканчивался, то итог противостояния с тремя работниками ножа и топора был вполне предсказуем.

— Отставить драку! — ворвался в полутемное помещение старший матрос с двумя моряками. Из‑за спины выглядывал пятый арестант.

— Дык, нету драки никакой, гражданин матрос. На полу этой троице удобнее, чем в мешках, — хохотнул здоровяк.

— Так, ты — со мной! Остальных — в кандалы. Ведь знал же, что из‑за еды передерутся.

Артём сунул бутылку в штаны, взял две тарелки в руки, оставив одну нетронутую братьям, и пошёл за старшим матросом, широко расставляя ноги из‑за качки.

— Спать будешь у кока, повара, то бишь, по‑вашему. К нему тебя и пристроим. Три порции многовато, две — в самый раз будет, но придётся ему помогать… — давал по ходу движения разъяснения моряк. — Моё имя Роберт. Старший матрос. По всем вопросам или — ко мне или — к старпому. Старый — Палыч. Только Старпалом не вздумай назвать.

— Лады, — коротко ответил Лихолетов, морщась от яркого осеннего солнца.

— Вот, смотрю я на тебя, Артём. Неплохой парень, видный, здоровый. Что же ты на Могутку-то едешь? — тяжело вздохнул Роберт.

— Неее, я на остров Буйный еду, повинность отдать.

— Беда. Ты хоть знаешь, что там творится? — со страхом в глазах воскликнул моряк.

— Каторга там, как и везде. Для свободного человека лишь глушь и смерть — свобода. Завёл себе пса, и — свободен. Умер — опять свободен. А так‑то везде — одни запреты и правила, — протянул последнее слово арестант.

— Старика-то понятно, за что. Душегуб и людоед, а ты почём зря пропасть решил?

— Вон, оно кааак, а я все гадал, чего ему такое приснилось, что решил мир повидать? / Значит, такова моя доля, сам её выбрал. / Расскажешь, как вот это всё работает? — указывая пальцем на канаты и паруса, спросил Артём.

— Э‑ка, братец, здоровяки больше по земле или по палубе бегают. Тебя ежели занесёт нелёгкая наверх, больше вреда может случиться, — матрос задумался, оглядел палубу в поисках решения. — Потому, давай‑ка, узлы поучимся вязать.