Сыщик Вийт и его невероятные расследования

Эд Данилюк, 2021

Его мужественное лицо покрывают царапины. Но взгляд уверенный и беспардонный. Сделав комплимент очаровательной даме, он спешит распутать очередное громкое дело. Это легендарный сыщик Вийт. Действие происходит в 2025 году, но мир все еще застрял в XIX веке. Мужчины носят цилиндры, дамы ходят в длинных платьях, повсюду пыхтят паромобили, на улицах и в домах горят газовые светильники. И отношение к жизни не меняется с поколениями. Такой спокойный, предсказуемый уклад может показаться заманчивым. Но наблюдая со стороны, читатель наверняка поймет, что с человечеством что-то не так. Сыщику Вийту предстоит расследовать самое важное дело, которое изменит весь мир.

© Эд Данилюк, текст, 2021

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2021

О чем сей роман? О любви! Конечно, о любви! А о чем ещё?! Мир застрял в XIX веке. Он не такой, как мы привыкли, без электричества и нефти, зато повсюду царят пар и сталь! Беспримерный сыскной надзиратель Вийт снова и снова распутывает самые загадочные, самые немыслимые преступления. Но не это главное! Главное — каждое расследование всё больше сближает его с прекрасной барышней, встреченной внезапно посреди большого города!

От автора:

ничего этого не было и быть не могло!

Ещё от автора:

каждое преступление специально описано так, чтобы уважаемая публика могла распутать его одновременно, если даже не раньше, чем сам легендарный дедуктивист Вийт!

Предисловие,

или Глава до начала глав, в которой почтенная публика и непревзойдённый сыщик Вийт присматриваются к странностям мира, в котором разворачивается эта история

Здесь вроде бы идёт 2025 год, но сложно не заметить, что дамы в этом мире ходят в длинных платьях, господа носят цилиндры, повсюду пыхтят паромобили, в домах и на улицах горят газовые светильники. Вполне можно подумать, что всё происходит в XIX веке.

Городовой может схватить за шкирку беспризорника, граф — дать по случаю именин дочери бал, студент — затянуть знакомую барышню на тур гавота. Дедово отношение к жизни годится для внука, а прабабкины рецепты — для стряпни правнучки. И правнучка будет на кухне именно что не готовить, а как раз-таки стряпать! Многие черты далёкого прошлого с течением времени здесь не исчезли, а, наоборот, стали лишь чётче, заметнее, конденсированнее.

В этом мире говорят тем же языком, используют те же слова и фразы, что и сто пятьдесят, а то и двести лет назад. Даже имена не изменились, и непривычные нам Анфиры Житеславовичи да Далеборы Ромуальдовичи кажутся вполне обыденными.

Как всё началось, известно — изобрели паровые машины ещё в XVII веке, гораздо раньше, чем в нашем мире. И случилось это именно в Володимире, том городе, где несёт свою неусыпную службу бесподобный Вийт. Технический прогресс рванул вперёд. Казалось, этот мир уйдёт от нас далеко вперёд. Этого, однако, не произошло. По какой-то непонятной причине всё остановилось.

Нам, жителям электронно-пластикового века, кажется немыслимым, невозможным, чтобы каждый день не появлялись новые изобретения, мир не менялся буквально на глазах, а человек, отключивший в отпуске интернет, не выпадал из жизни.

Здесь же ничего подобного и в помине нет! Этот мир с его спокойным, размеренным, предсказуемым на десятилетия вперёд бытием может показаться даже привлекательным, заманчивым. Но разве это жизнь?

Изнутри, конечно, почти невозможно заметить, что с человечеством что-то не так. И уж тем более невозможно обеспокоиться столь затянувшимся застоем — обеспокоиться настолько, чтобы заняться расследованием.

И всё же однажды, во время игры в местную разновидность конного поло, правда постучалась в двери к легендарному сыщику Вийту.

Вдоль кромки травяного поля, использовавшегося для конного поло, кок-бору и других похожих игр, стояло несколько десятков болельщиков. Они то кричали что-то подбадривающее, то принимались улюлюкать — в зависимости от того, как складывалась ситуация для поддерживаемой ими команды. Восемь наездников — по четыре с каждой стороны — пытались выхватить у противника странный мяч с десятком торчавших в разные стороны метровых отростков, сделать подачу и, в конце концов, поразить ворота соперника. Голы были редкостью, борьба в основном шла в центре поля.

Стоял один из тех чудесных вечеров, которыми так отличалось лето в 2025 году.

Нападающий команды «фиолетовых» на мгновение остался без внимания противников. Он поднырнул под брюхо своей лошади, завладел мячом, схватив его за один из боковых отростков, пришпорил коня и поскакал к воротам «оранжевых». Все игроки ринулись за ним. Из-под копыт полетела вырванная трава. Болельщики заорали.

Мчавшийся за всеми ампир, как назывался в этой игре судья, взглянул на часы, дождался, пока секундная стрелка перескочит к «12», и закричал, осаживая своего жеребца:

— Кок-бору!

Игроки натянули поводья. Разгорячённые лошади, вынуждаемые наездниками остановиться, закрутились на месте, перебирая копытами, мотая головами, хрипя. Один из жеребцов заржал.

— Кок-бору! — повторил судья и резким движением указал руками в противоположные стороны. — Чакка!

— Период закончился! — прокричал зрителям боковой ампир. — Перерыв восемь минут!

Застигнутый в момент атаки нападющий «фиолетовых» с досадой швырнул на траву мяч с длинными «рогами». Тот, будто гигантский морской ёж с иглами во все стороны, поскакал на них, приседая и подрагивая. «Иглы» вызывающе торчали, приглашая, даже призывая, чтобы кто-нибудь схватил мяч за одну из них и бросил в сторону ворот.

Зрители, также недовольные тем, что неумолимый хронометр прервал нападение команды «фиолетовых», зашумели и заулюлюкали.

Ампир развёл руками. Мол, что я могу поделать!

Игроки обеих команд осознали наконец, что пора отдохнуть, и направили лошадей к краю поля, к ожидавшим их помощникам с горячим подсоленным чаем.

Вечерело. Солнце уже достаточно склонилось к горизонту, чтобы бить своими алыми лучами в глаза «фиолетовой» команде.

Судья подъехал к нападающему.

— Милостивый государь!.. — грозно начал он.

— Сыскной надзиратель Департамента полиции барон Ронисла́в Ваку́лович фон Вийт-Лодими́рский — к вашим услугам! — представился провинившийся.

Он стянул с головы толстый кожаный шлем с забралом из стальных прутьев и взъерошил слипшиеся от пота волосы.

Да, в нападении у «фиолетовых» играл сам Вийт, тот самый Вийт, прославленный сыщик!

Он был весьма молод, хоть и не юноша, где-то между двадцатью пятью и тридцатью годами. Утончённый орлиный нос выдавал в нём природное благородство, высокий лоб — острейший ум, гладко бритое лицо — склонность к изящному искусству, а чёрные кудри и чистые карие глаза — те волнения, которые Вийт уже много лет учинял слабому полу.

Услышав легендарное имя, судья на мгновение опешил. Но всё же сумел преодолеть замешательство и сурово проговорил:

— Ваше высокоблагородие! Сбрасывать соперника с лошади, приподняв его ногу коленом, запрещено! Как бы вы ни прикрывались крупом коня, я всё вижу! Удалю до окончания игры, имейте в виду!

Вийт хотел было возразить, но ампир снова нахмурился, и сыщик только махнул рукой. Он соскочил с коня и, ведя его под уздцы, пошёл к стоявшему на краю поля слуге.

Того звали Фирс. В казённых бумагах он значился истопником барона, но все знали, что Фирс — не просто истопник, а друг детства и неизменный помощник Вийта. Они даже были на «ты»! Слуга был одного с детективом возраста и, в общем-то, схожей внешности, если не считать более высокого роста, более широких плеч, простонародной курносости, прямых волос, мушки на щеке и аккуратных бакенбард.

Истопник протянул сыщику полотенце, и тот, бросив слуге шлем, принялся вытирать лицо. Подбежал кто-то из конюхов и увёл жеребца. Вийт проводил коня взглядом, повернулся к Фирсу.

— Ты, я смотрю, ещё и прессу успеваешь читать, — недовольно буркнул детектив, кивая на номер «Пружинок» в руках помощника.

— За игрой я слежу, не сомневайся, — пожал плечами Фирс. — Но очевидно же, что вы проиграете! Счёт разгромный! А профессор Бланки́ написал интересную статью!

— И ничего мы не проиграем! — возмутился Вийт. — После перерыва команды должны поменять местами, теперь солнце будет светить им в глаза! — дедуктивист стянул через голову фиолетовую накидку. От его льняного спортивного комбинезона валил пар.

Истопник протянул хозяину кружку чая. Тот повесил на плечо полотенце и стал мелкими глотками пить.

— Бланки нашёл окаменелую черепную кость, на которой видны следы вибрисс^[1], — проговорил Фирс, указав на дагеротипный снимок посреди статьи. — А это значит, что ископаемое животное, во всём остальном пресмыкающееся, было покрыто шерстью, — истопник пожал плечами. — Но ты знаешь Бланки, начав с палеонтологических древностей, он сразу же съехал на язвы нынешнего общества. Он пишет, что человечество лет двести назад на полном ходу врезалось в озеро мёда. И это нужно расследовать! Почему бы, мол, нашему захваленному Вийту не заняться этим делом!

Дедуктивист хмыкнул.

— Такого я ещё не слышал.

Он допил чай, отдал кружку помощнику и стал приседать, готовясь к следующему чакку.

— «Развитие науки и общества на протяжении всего XVIII века шло с каждым днём всё быстрее, — стал читать Фирс. — Было сделано множество открытий, множество изобретений. Люди начали смотреть на себя и на окружающий мир другими глазами. Казалось, следующее, XIX, столетие станет триумфом прогресса, но внезапно скорость развития резко упала. В XXI веке человек в целом живёт так же, как и двести лет назад. Мы легко могли бы приспособиться к какому-нибудь 1825 году, если бы там оказались, а житель того года — к нашему 2025-му».

— И что в этом странного? — буркнул Вийт. Он перешёл к прыжкам на месте. — Так всегда было. Разве человек из 1025 года не смог бы жить в 825?

— Да, но разве узнал бы свой мир житель 1825 года, окажись он в 1625? И наоборот?

Сыщик пожал плечами и принялся поочерёдно подтягивать колени к груди.

— А почему Бланки назвал всё это «озером мёда»? — спросил он. — Из-за того, что ноги вязнут и быстро двигаться невозможно?

— Да, — кинул Фирс. — А ещё потому, что жизнь в течение последних двух столетий была на удивление благополучной. После потрясений Великой французской революции и наполеоновских войн цивилизованный мир более не знал разрушительных бунтов и крупных вооружённых конфликтов. Всё тихо и спокойно, как в меду.

— Ну, это он преувеличил, — хмыкнул Вийт. — А как же нищие, беспризорники, эпидемии гриппа и чахотки, голодающие, луддиты, анархисты, социалисты, ретроградисты? Вена вон опять отозвала посла из Пруссии! Всего этого Бланки не заметил? А происходящие ежедневно открытия и изобретения!..

Они бы, наверное, продолжали этот разговор, и Вийт, в конце концов, всё-таки заинтересовался бы загадкой, но тут детектив, искавший достойный пример в подкрепление своих слов, не ко времени вспомнил об одном недавнем изобретении:

— Ты, например, слышал о зажигалке? Поразительно!

Истопник мгновенно поддался очарованию неведомого приспособления и позабыл о человечестве.

— А давай!.. — Фирс всем телом обернулся к детективу. — А давай купим себе такую! Прямо с утра завтра заскочим к ювелиру Кейстуту! Если у него нет, то нет ни у кого!

— Плачу я, а пользоваться будешь ты? — хмыкнул Вийт.

Тут товарищи заметили трёх очаровательных молодых женщин, направлявшихся к ним, и статья Бланки была позабыта окончательно.

Дамы по юнге-моде этого сезона были одеты в платья, из-под которых то и дело легкомысленно мелькали туфельки. Да что там туфельки! Если не пожалеть времени и понаблюдать за бунтарками, то можно было заметить даже щиколотки! Женщины перешёптывались и смеялись, загораживаясь от друзей белыми бумажными парасолями.

Фирс пригнулся в поклоне. Вийт поспешно стал приводить волосы в порядок, но понял, что ничего не получится, и склонил в приветствии голову.

— Ах, барон! Как мужественно вы играете! — воскликнула одна из молодых женщин. — Газеты пишут, что вы вчера едва не погибли в схватке с преступностью! Это было бы так досадно!

— Невозможно, госпожа Бук! — галантно улыбнулся сыщик. — Разве мог я обмануть ожидания товарищей по команде! Сегодня ведь важнейшая игра!

— Я так и думала! — молодая женщина повернулась к подругам, и те почему-то снова рассмеялись.

— Кок-бору! — донёсся с середины поля крик ампира. — Одна минута до начала следующего чакка! Игроки, в центральный круг!

Появился конюх, ведя за собой свежего жеребца, не того, на котором Вийт играл в предыдущем периоде.

— Простите, милые дамы, — вновь поклонился женщинам дедуктивист.

Он подобрал с земли свою фиолетовую накидку и принялся натягивать на себя.

— Барон, вы ведь помните о приглашении на завтрашний бал? — поспешно заговорила госпожа Бук. — Мы с мужем будем счастливы вас видеть! С вашим верным помощником, конечно!

— Пренепременнейше будем! — кивнул Вийт. Он надел на голову шлем, затянул ремешки, подошёл к коню и легко вскочил в седло. — Пренепременнейше!

Примечания

1

Длинные чувствительные «усы» у многих млекопитающих.